Приговор для грешников

Утро воскресенья выдалось на редкость приятным. Алина наконец выспалась, проспав в единственный свой выходной аж до полудня. Она даже позволила себе несколько минут поваляться в кровати, наслаждаясь приятной тяжестью ватного одеяла. Кровать Валеры на другой части комнаты была по обыкновению пуста, после смерти отца, брат все чаще стал ночевать в зале, где раньше спал Аркадий. Алина только тихонько радовалась этому, ведь больше не приходилось просыпаться посреди ночи от оглушительного храпа и бросаться в брата подушками, чтобы тот заткнулся. Встав с кровати, девушка всунула ноги в пушистые тапочки и сладко потягиваясь, отправилась на кухню. К ее огромному удивлению оттуда тянулся приятный запах блинчиков. Туркина заметно напряглась, Валера отродясь не умел готовить. Он мог испортить даже обыкновенную яичницу. Алина до сих пор помнила попытку Турбо приготовить завтрак и пожарных, которые приехали на задымление. Она поспешила на кухню и застыла в дверях как вкопанная. У плиты стояла Лиля, в футболке ее брата. Алина растерянно моргнула и схватилась за косяк, пытаясь сохранить равновесие. — Ой, Алин, доброе утро! — Заулыбалась девочка. — Я тут немного по хозяйничала, надеюсь ты не против. Алина не ответила, пялясь на девчонку как на какое-то чудо света. Она еще в прошлый раз напряглась, заметив своего двадцатиоднолетнего брата в компании малышки, которая выглядела максимум на пятнадцать. Однако на дискотеке в ДК, Турбо держал свои шаловливые ручонки исключительно на талии подружки, но сейчас, видя ребенка в одной футболке, девушка стало не по себе. Да твою то мать... — И тебе не хворать. — Наконец пробурчала Алина, плюхнувшись на ближайший стул. — Эм... ты здесь ночевала? — Да, прости, что не предупредили. — Переворачивая блины, сказала девочка. — Когда мы с Валерой пришли, ты уже спала. — Твои родители знают где ты? Девочка отвела взгляд. — Лиля. — Настойчиво позвала ее Алина. — Я сказала что ночую у подружки. — Призналась она. Алина несколько секунд пялилась на девочку, а затем попросив ее оставаться на кухне, поспешила в гостиную. Валера без задних ног дрых на диване. Он спал в одних трусах, разбросав носки и превратив общую комнату в свинарник. Правда сейчас Туркиной было не до порядка, схватив подушку, девушка что есть сил зарядила ею по лицу брата. Турбо подскочил. — Какого черта?! — Потирая глаза, недовольно пробормотал парень. — Это я должна тебя спрашивать какого черта?! — Тихо зашипела Алина, стараясь говорить так, чтобы Лиля не услышала. — В тюрьму захотелось? С малолетками теперь таскаешься? Алина искренне негодовала и волновалась за брата. Ладно если нравится... пусть встречаются на здоровье! Девушке всегда было по барабану на интрижки Турбо, но она не хотела, чтобы он оказался в тюрьме из-за того, что переспал с малолеткой. Валера же никак не мог проснуться, растеряно глядя на сестру и почесывая живот. — Че ты не несешь? — Объясняю популярно, на нашей кухне сейчас торчит твоя девчонка, которой на вид не больше четырнадцати-пятнадцати лет! — Ей шестнадцать. — Наконец разлепив глаза ото сна, буркнул Валера. — И че ты вообще пристала? Моя жизнь, я сам разберусь. Алина раздраженно пихнула брата в плечо. — Не веди себя как мудак. Можешь злиться на меня сколько угодно, но мы по-прежнему одна семья и мне не хочется тебе передачки на зону таскать. — Девушка потерла переносицу. — Да и девчонку жалко, ты же баб чаще, чем трусы меняешь. А она еще совсем молоденькая, сам знаешь какое отношение к ней будет, когда ты ее бросишь. Валера тупо пялился на сестру, не понимая, чего она хочет. Голова с утра соображать отказывалась, а тут ему прямо спросонья на мозги капают. Поднявшись с кровати и игнорируя настойчивый взгляд сестры, парень натянул на себя спортивные штаны и оставаясь с голым торсом, наконец глянул на Алину. — Блять... че ты хочешь? Во-первых с чего ты взяла, что я собираюсь ее бросать? — Недовольно спросил он. — Может она правда мне нравится? А во-вторых не было у нас ничего. Алина хмыкнула, показывая свое недоверие. — Да серьезно ничего не было. Всю ночь по телеку фильмы ужасов крутили, мы вон «кошмар на улице Вязов» смотрели, а потом просто легли спать. Поэтому выключай свою шарманку и заканчивай играть в мамочку. Сама то вон то с Кащеем, то с Желтым шляешься, а им уже обоим под тридцатник. — Я совершеннолетняя. — Так я тоже и между прочим, я старший, а не наоборот. — Оборвал ее Турбо. — Не знаю каким бабником ты меня там воображаешь, но я с девчонками хожу не только ради того, чтобы яйца опустошить. Алина поморщилась от крепких словечек брата, но взглянула на него по-другому. Кажется он говорил серьезно и о своих чувствах к Лили, и о том, что между ними ничего не было. Неужели братишка и правда остепенился, положив глаз на эту миленькую, пусть и слишком молоденькую брюнетку? Алина припомнила что уже больше месяца не видела Валеру в компании размалеванных девиц, хотя обычно его можно было встретить на улице с девкой и каждый раз с новой. Правда за Лилю все еще было боязно. Если они когда-нибудь расстанутся, бывшей девчонки группировщика, в Казани жизни не дадут... — Ладно, прости. — Примирительно подняла руки Туркина, сдаваясь. — Я просто волнуюсь за тебя. — О себе побеспокойся. — На этот раз беззлобно, но с насмешкой кинул Турбо. — А то в последнее время вокруг тебя слишком много мужиков. Алина хихикнула. — Сам настаивал, что мне пора кого-нибудь найти. — Я имел ввиду кого-нибудь из своих пацанов, вон Сутулый нормальный пацан. Ровесник твой. Встречайся на здоровье! Да я даже чушпана приму, но нет, тебя же привлекают взрослые дядьки с машинами и обязательно Старшие на районе, да? — Если ты продолжишь, мы поссоримся. — Предупреждающе заметила девушка. — Я сама разберусь со своими делами. — Как и я со своими. — Отрезал Валера. — Поэтому давай сделаем вид, что этого разговора не было и продолжим жить свои жизни. Турбо протянул сестренке ладонь, вспомнив их фирменное рукопожатие, которое они придумали в далеком детстве. Алина хихикнула и тоже вытянула руку вперед. Они стукнулись ладонями, ударились кулачками и выполнили распальцовки, тихонько рассмеявшись. В конце, парень обвил плечи сестры рукой и они в обнимку двинулись на кухню, приманиваемые ароматом блинчиков. Лиля нерешительно мялась у плиты. — Все нормально? — Осторожно уточнила она. — Я не помешала..? Валера подошел к возлюбленной и чмокнул ее в губы, на мгновение прижав к себе. — Все хорошо, просто братско-сестренские разборки. — Он обнял ее за талию, с интересом заглядывая в сковороду. — А ты у нас оказывается хозяюшка, вкусно пахнет. Алина скривилась. — Можно не при мне?! — Не завидуй, сестренка. — Поддел ее Валера. — Кащей наверно не славиться нежностью. — Кащей славится дорогими подарками, вроде шубы за шесть тысяч рублей. — Передразнила она брата. — Сколько?! — Воскликнул Турбо, уставившись на сестру широко распахнутыми глазами. — Да за такие деньги можно машину купить! Алина показала ему язык, довольная произведенным эффектом, а это она еще не упомянула его подарки и то, сколько мужчина потратил в магазине. Валера все еще прибывал в культурном шоке, а Лиля тихонько посмеивалась со споров родственничков. Вскоре девочка налила всем кофе, поставила на стол блины и села рядом со своим парнем. Туркина изредка поглядывала на парочку. И все-таки брат был серьезно настроен по поводу шестнадцатилетней девчонки. Валера тоже никогда не слыл сопливым романтиком и отвергал все эти телячьи нежности, а сейчас сам льнет к девочке, стараясь ее касаться как можно чаще и смотрел на нее горящими глазами. Алина была рада за него. — Очень вкусно. — Улыбнулась Туркина, обмакнув блинчик в варенье. — Не помню когда в последний раз мне кто-то готовил завтрак. Ты просто чудо, Лиля. Девочка зарделась, смущенно пряча покрасневшее личико за кружкой кофе. А Алина правда наслаждалась. Было приятно хоть раз проснуться и сесть за стол, где уже кто-то за тебя приготовил завтрак. Будь Лиля хоть на год постарше, девушка бы немедленно предложила ей перебраться к ним, лишь бы хоть иногда не готовить самой. — Алин, я уже давно хотела тебя поблагодарить. — Неожиданно сказала Лиля. — Ну за тот вечер в ДК, что ты вывела меня. Валера сказал, что если бы я осталась, меня тоже милиция могла забрать. Родители бы тогда меня наверно убили. — Да брось ты, пустяки. — Нет, правда, большое спасибо. И за то что потом подвезли меня домой. — Продолжила девочка. — Кащей не сильно ругался? Алина усмехнулась, припомнив тот вечер... Костя тогда был не в лучшем расположение духа, если сильно преуменьшать. Туркина даже успела пожалеть, что именно он их спас от позорной участи быть ограбленными и изнасилованными, но в конце-концов все закончилось более-менее хорошо. — Все прошло спокойно. — Уклончиво ответила девушка. Лиля поежилась. — Если честно он меня пугает... тебе не страшно с ним ходить? — Что? — Алина подавилась кофе, закашлявшись. — С чего ты взяла, что я с ним хожу? — Ну Кащей тогда тем парням сказал, мол «вы обидели мою девочку». — Припомнила Лиля, макая блинчик в варенье. — Я думала вы вместе. Валера выразительно посмотрел на сестру, а та принялась судорожно глотать кофе, пытаясь оттянуть разговор и придумать достоверный ответ. — Он так сказал, чтобы парни отстали. — На ходу выдумывала она, ища объяснения поступкам криминального авторитета. — Ну и в конце-концов я с универсама, а по сути это одно и тоже. — Да нихера это не одно и тоже. — Раздраженно бросил Турбо. — Если пацан говорит «моя девочка» он по сути заявляет права на тебя. Он считай тем мразям объявил, что ты с ним ходишь. Алина вперила взгляд в столешницу. Мотивов Кости она объяснить не могла, была конечно вероятность, что девушка нравилась ему. В конце-концов стал бы он впрягаться за нее, задаривать подарками и своим вниманием, будь она ему безразлична? Но была и другая сторона медали с опровержением данной теории. Стал бы он увозить ее в лес и избивать, будь она ему хоть капельку небезразлична? Разум Кащея не просто лабиринт, это непроглядные чащобы, через которые даже он сам не в состоянии пробраться. Алина отошла к окну и закурила, смотря на заснеженную Казань. Вот умудрилась же она вляпаться. Неожиданно открывшиеся в ней чувства смущали девушку, она так и не разобралась, в какой момент она разглядела в бандите — вполне себе видного мужчину, который задевал струны ее души, своей хамоватой ухмылочкой. Это сводило ее с ума. Выбросив бычок в окно, девушка обернулась к парочке. — Ладно, пойду-ка я к Наташке загляну. Лиля, спасибо за завтрак, было очень вкусно! — Сбегаешь от разговора? — Прокричал ей в спину Турбо. — Мы же договорились, братец, я не лезу в твои дела, а ты в мои. И следом Алина скрылась в своей комнате, ища во что переодеться. Выбор пал на плотные колготки, коротенькую джинсовую юбку и недавно купленную черную кофточку с завязками на груди. Волосы девушка собрала в высокий хвост, оставив две передние прядки обрамляющие лицо, подкрасила губы розовым блеском и сунула ноги в высокие ботфорты на шпильке. В них ее ноги выглядели, как говорится «от ушей». Завершив образ песцовой шубкой, Алина пшикнулась духами и придирчиво оглядев свое отражение, удовлетворительно кивнула. — Я пошла! — Прокричала она, подхватив сумочку. — Ага. — Проворчал брат с кухни. На улице стоял мороз, несмотря на яркое солнце. Ресницы и выбивающиеся из под платка пряди волос, тут-же покрылись инеем. Алина ускорилась, спешно перебирая каблучками по посыпанной солью дорожке. Ехать на такси она не хотела, все-таки больница, где у Наташки проходила практика была всего в десяти минутах ходьбы от качалки. Забежав по пути в кафе, девушка прикупила пирожные и продолжила путь к больнице, не замечая, как за ней от самого дома едет старенькая и тарахтящая Нива. Нива затормозила у больницы, двое парней внимательно проследили как молоденькая девчонка вбежала внутрь и переглянулись. Тот, что постарше, с длинной бородой, откинулся на спинку сиденья и закурил. — Вот мне больше делать нечего, как за всякими малолетками следить. — Раздраженно пробурчал он. — Приказ есть приказ. — Миролюбиво заключил второй, поглядывая на двери больницы. — Самир ясно сказал, с девки глаз не спускать и узнать все места, где она только бывает. — Мы за ней уже две недели хвостиком ходим. Она нигде не бывает. Дом-работа, работа-дом, ну и раз в неделю может со своей симпатичной подружкой встретиться. — Ну вот иди и скажи это Самиру. — Огрызнулся второй, начиная беситься из-за постоянного нытья старшего. — Посмотрим как быстро он тебя убьет. Второй, тот, что помоложе по прозвищу «Будулай», привык следовать приказам и старался не подводить Старшого хадишевских. Была слишком большая вероятность лишиться головы. В их кругах пацаны вообще предпочитали не попадаться боссу на глаза, если тот в дурном настроение. А если уж его подвести... проще самому выкопать себе могилу, сколотить гроб и живьем себя закопать. Поэтому если Самир приказал не сводить глаз с какой-то малолетки, Будулай будет следить за ней до посинения. Да и девчонка хорошенькая, на такую грех не посмотреть.

* * *

Вытерев ноги о коврик и прихватив у вахтерши бахилы, Алина заглянула в комнату для персонала, сразу же найдя подругу. Наташка, вся такая красивая в белом халатике и шапочке, заполняла какие-то бумажки, покусывая кончик ручки. Туркина тихонько подкралась сзади и поставила на стол купленные пирожные. — Я не сомневаюсь, что ручка вкусная, но пирожные вкуснее. Наташа вытащила из-за рта ручку, хихикнув. — Привет! — Обняв подругу, заулыбалась она. — Какими судьбами? — А мне нужен повод, чтобы тебя навестить? Рудакова покачала головой и достала из коробки пирожное, смачно его надкусив. Алина тем временем скинула верхнюю одежду в кресло и плюхнулась на диван, отогревая руки. И все-таки зимы в союзе стояли страшные. Вроде девушка всего десять минут на улице побыла, причем в теплой шубе, а замерзла так, словно в одной ночнушке на морозе несколько часов стояла. — Ты прикинь что сегодня было! — Начала рассказывать Туркина. — Просыпаюсь я значит, а на кухню девчонка Валеры блинчики готовит, в одной блин футболке! Наташа распахнула глаза, вспомнив малышку с которой они вместе сбегали из ДК. — Она же маленькая еще совсем... — Вот и я о том-же, но Валера сказал, что у них ничего не было и ей вроде как шестнадцать, но все равно как-то мне немного не по себе... — Я понимаю. Не могу представить как-бы отреагировала я, заметь например Вадима в компании маленькой девочки. — Наташка поежилась. — Да и вообще жалко всех этих девочек, которые связываются с преступниками. Это сейчас им весело встречаться с группировщиками, а потом... с такими семью не построишь. Алина поджала губы. В памяти опять всплыл Кащей и она тряхнула головой, силясь прогнать наваждение. В словах Наташи была огромная доля правды. Преступный мир Казани заманивал не только парней, но и девчонок. В городе считалось статусным «ходить с пацаном», только вот никто не задумывался о последствиях. Если этот пацан бросит свою так называемую матрешку, остальные группировщики ей житья не дадут. Однако дело было не только в статусе, отношения с группировщиком давали безопасность, уверенность в завтрашнем дне и деньги. Но это была лишь одна сторона медали, минусов в этих отношениях в разы больше. Женщины в союзе имели слишком мало прав, а в преступной Казани еще меньше. С ними не считались, их дозволения не спрашивали, если тебе конечно не повезло родиться в нужной семье. Например за спиной Наташки стоял ее брат, Алина тоже могла козырять Валерой, но даже это не всегда помогало, как например в ту ночь после побега из ДК. А что уж говорить о том, если девчонка стала «грязной». Конечно бывали исключения из правил, бывали парни уважающие женщин, но опять-таки — любое исключение из правил, лишь подтверждает это правило. — Но знаешь, кажется Валерка правда запал на Лилю. — Ты серьезно? — Удивилась Наташа, потянувшись за вторым пирожным. — Ну я понаблюдала за ними... у него глаза горят, когда на нее смотрит. Да и после ДК, он не ко мне побежал, а к девчонке своей. — Тепло улыбнулась Алина. — Я буду только рада если он остепенится, да и Лиля вроде неплохая. Скромненькая такая, умная, да и готовит вкусно. Наташа залилась смехом. — Признайся, тебя только последний факт в ней привлекает? — Ты меня раскусила! — Сдалась Туркина. Девушки рассмеялись, болтая о своем, о женском. Наташа рассказала о работе и о том, как они ездили в морг на вскрытие тела. Поделилась историями забавных пациентов и трижды упомянула какого-то интерна, что подбивал к ней линии. Алина только порадовалась за подругу. Рудакова редко оставалась без мужского внимания, все-таки высокая и стройная блондинка с голубыми глазами, мало кого может оставить равнодушным. Хотя сама Наташка воротила нос от парней. Бывали конечно исключения, с некоторыми она могла ходить на свидания, с одним даже около месяца гуляла, но в конце-концов так никто и не смог покорить сердце Наташи Рудаковой. — А у тебя что нового, Алин? — Полюбопытствовала блондинка. — Да все как всегда. Дом-работа, работа-дом, склоки с братом и универсамовские забегающие, чтобы я их подлатала. Наташа покачала головой, показывая свое недоверие. — Я тебя давно знаю, колись давай! Что ты скрываешь? Алина потупила взгляд, нервно теребя рукав кофточки. Рассказать хотелось, хотелось поделиться и послушать мысли подруги, но было так страшно! Как Наташка отреагирует, узнав об увлечении Туркиной..? — Мне... кажется мне кое-кто нравится. Рудакова нисколько не удивилась: — Дай-ка угадаю, он ростом примерно метр девяносто, кудрявый, ходит в кожаном плаще и курит так, словно у него в запасе еще одни легкие? — Какая точная характеристика. — Обреченно кивнула Алина. Алина никак не могла взять в толк и осознать, когда в ней стали зарождаться чувства..? При первой встрече она злилась на Кащея и боялась его до трясущихся поджилок, потом снова злилась и снова боялась. Как вообще можно испытывать что-то теплое к тому, кто вызывает в тебе страх и желание сбежать? Что за стокгольмский синдром..? Но ведь по правде говоря было и хорошее! Их долгие и душевные разговоры на кухне. Моменты единения, когда они, как идиоты пялились друг-другу в глаза, не в силах оторваться. Или тот момент, когда Кащей решительно назвал Алину «своей», лишая Самира любых притязаний на нее. А как он говорил..? Пока пацаны с района выпендривались, били себя в грудь и кричали: «слово пацана дают только пацанам», Кащей ответил просто: — Пацан всегда должен держать слово, иначе он и не пацан вовсе. Наташа встала со стула и подошла к подруге, взяв ее за руку. — Алин, одумайся, это слишком опасно. — Попыталась она образумить девушку. — Какая жизнь тебя с ним ждет? Ты всегда будешь на чемоданах и это в лучшем случае. В худшем его убьют или посадят, а ты останешься одна, окруженная его врагами. Алина молчала, сверля тяжелым взгляд носки своих новых сапог. Она знала это и сама пыталась себя убедить в неправильности собственных чувств. Но глупое сердце трепетало при мыслях о бандите, выталкивая из памяти совершенные им злодеяния. Алина смотрела на все через розовые очки, забывая о том, что он убийца... — А если вы например начнете встречаться и потом расстанетесь? — Продолжила Рудакова, подливая масло в огонь. — Тебе жизни в Казани не дадут! — Я знаю все это... — Алина почти хныкала от собственного бессилия. — Что тебя в нем может привлекать? Он жестокий бандит! — Ты не знаешь его как знаю я... Он защищает меня, он даже назвал свое настоящее имя, хотя никому его не говорит! Кащей рассказал мне о своей жизни, о тюрьме, о делах универсама. Он мне пистолет подарил, представляешь? Наташа радости подруги не разделяла. — Кто дарит девушкам пистолет?! — Тот, кто желает, чтобы девушка всегда чувствовала себя защищенной. — И вот такой жизни ты хочешь? — Вскочила на ноги Рудакова. — Чтобы тебе вместо цветов оружие дарили? Алин, очнись! — Ну почему только оружие..? — Пробормотала девушка. — Он мне подарил шубу, зарубежные духи, обувь, одежду... А недавно знаешь что было? Я в шутку спросила купит ли он мне машину, а он совершенно не колеблясь уточнил какую я хочу. Я тогда отказалась, мол у меня даже прав нет, а он добавил, что и их тоже купит. Наташа сощурилась. — Так тебе нравится он или его деньги? — Деньги это его часть. — Алин, не будь идиоткой! — Рудакова почти кричала. — Сейчас все это весело. Он тебе дарит дорогие подарки, обещает защиту, но он тебя покупает! А когда ты станешь его и уже не сможешь никуда уйти, тогда он и покажет тебе свое настоящее лицо. Алина не стала говорить, что уже видела настоящее лицо Кащея. Она видела его безжалостным и жестоким. Видела серьезным на встрече с другим Старшим. Видела веселым и почти нежным, когда он смеялся вместе с ней после бутылки водки. Она видела его в таких амплуа, в которых его не видел никто. Алина уже ненавидела себя за это чувство. Ненавидела, что ищет оправдания Кащею. Ненавидела, что смогла разглядеть под этой жестокой маской неплохого человека. Ненавидела себя за то, что даже воспоминания о тех избиениях, уже не помогали презирать его. Злилась — да, обижалась — тоже, но не ненавидела. Наташа присела перед подругой на корточки. — Алин, послушай меня пожалуйста. С ним ты не будешь счастлива, тебе нужен хороший парень, а не преступник. — Я не знаю что мне делать, Наташ... — Уходи из универсама, скажи, что больше не собираешься на них работать. Не принимай никаких подарков от этого уголовника и со временем ты его забудешь. Жизнь вернется на круги своя. По щеке Алины скатилась одинокая слеза. Наташа нежно стерла ее большим пальцем. — Ты обязательно еще влюбишься. Влюбишься в хорошего парня, который будет сдувать с тебя пылинки, а не тащить за собой на дно. А может мы вместе, через годик-другой соберем вещи и уедем из Казани, куда-нибудь в Москву. Как и хотели, помнишь? Алина кивнула, улыбаясь. Только вот сердце в груди болезненно сжалось, при мысли о том, что ей придется оставить полюбившийся универсам. Пацаны же без нее пропадут! Да и она сама будет скучать по ним. Ей нужно было подумать. — Ты куда? — Изумилась Наташа. — Прогуляюсь по району, подумаю. — Честно ответила Алина. — Надо все осмыслить и принять правильно решение. Наташа заключила подругу в объятия. — Ты уже знаешь какое решение будет правильным. — Уверенно проговорила она. — Приходи потом ко мне, фильмы посмотрим или просто поболтаем, ладно? Алина чмокнула Рудакову в щеку и завязав платок, выскочила из комнаты для персонала, а затем и из больницы. На свежем воздухе стало легче. Обняв себя за плечи, девушка неспешно двинулась в сторону своего дома. Под ногами приятно хрустел снег. Наташа говорила, что девушка уже знает правильное решение, но это было не так... Рудакова смотрела на происходящее со своей колокольни, как раньше делала и Алина. Она видела лишь группировщиков, которые терроризируют Казань, воруют и творят на улицах города бесчинства. Но знакомство с ними меняет восприятие. Даже тот-же самый Кащей! Он ведь не от лучшей жизни подался в группировку. Алина не знала и половины, но того, что она знала заставляло содрогаться от ужаса. Алина не представляла, как уйти от группировки. За почти два месяца, девушка слишком привязалась к ним. Она привыкла каждый день видеть побитые мордашки пацанов, привыкла болтать с ними и чувствовать себя под защитой района. Привыкла к их шуткам, разговорам... Она привыкла к Кащею. Ей хотелось ударить себя по лицу, да побольнее. Разумом то она понимала, Кащей не тот человек к которому стоит привязываться и вообще что либо чувствовать, но вот глупое сердце не оставляло шансов на сопротивление. Оно тянулось к бандиту и уголовнику, желая его тьмы. Глупое, глупое сердце... — Алина! — Неожиданно врезался в ее мысли оглушительный крик. — Алина! Алин, стой! Туркина притормозила, ища источник шума. Из-за поворота к ней бежал Ералаш в распахнутой настежь куртке. Подбежав ближе, мальчишка склонился в три погибели и оперевшись ладонями на колени, попытался отдышаться. Алина заботливо положила ладонь на спину мальчика. — Миша, ты чего в такой мороз нараспашку весь? — Девушка заботливо застегнула на нем куртку. — Что случилось? — Там... в качалку надо! Марата подстрелили. Алине показалось будто ее ударили под дых. Кто мог стрелять в четырнадцатилетнего ребенка? Внутри все похолодело и позабыв о всех думах, девушка бросилась в качалку, летя на своих шпильках так, словно бежала марафон в удобных кроссовках. Ералаш даже не успевший отдышаться, бежал вместе с ней, придерживая девушку за руку, чтобы она не поскользнулась. Сердце бешено стучало в груди. Алина так волновалась за Суворова. Вбежав в качалку, она едва-ли не снесла дверь и увидела пацана на диване. Он лежал на животе и жалобно постанывал. — Маратик! — Крикнула девушка, бросившись к нему. В качалке было необычайно мало людей. Трое суперов упражнялись на тренажерах, пацан из скорлупы прыгал на скакалке и еще двое парней сгрудились около Марата и откровенно насмехались над его страданиями. Алина такой реакции не поняла, пока не увидела Суворова. Он держался за задницу и подвывал, только вот ни крови, ни огнестрела видно не было. — Марат..? — Осторожно коснувшись плеча пацаненка, позвала его Туркина. — Что с тобой случилось? — Мне выстрелили прямо в зад! — Взвыл он, под очередной приступ хохота пацанов. — А ну заткнулись все! — Крикнула на них девушка. Смех мгновенно стих, а девушка уже более мягко, обратилась к раненому. — Убери руки, дай я посмотрю. Марат убрал руки и Алина увидела порванную ткань спортивных штанов. Не особо заботясь об остальных пацанах, она приспустила штаны вниз и увидела едва-едва кровоточащие, но воспаленные высыпания. Вся кожа на заднице Суворова покраснела. — Из чего говоришь в тебя выстрелили? — Начала злиться Алина. — Из ружья! — А ружье чем было заряжено? — Да я то откуда знаю?! — Взъелся Марат, натягивая штаны обратно. Алина почувствовала злость и обернувшись, дала Ералашу неслабый такой подзатыльник. Мальчишка обиженно принялся потирать голову, исподлобья смотря на «врача». — Да за что? — Лучше беги, Миша, пока я тебя не убила. — Ералаш тут-же вскочил, а девушка стала надвигаться на него. — Ты мне что сказал? Ты мне сказал Марата подстрелили! Я думала тут огнестрельное, чуть не поседела пока бежала, а в него просто солью выстрелили! Пацаны наблюдающие эту картину откровенно хохотали с бегающего по всей качалки мальчишки. А вот Туркиной было не до смеха. Она так перепугалась, думала Маратик находится между жизнью и смертью, а этот... этот! — Алин, Алиночка, солнышко, милая наша, успокойся! — Прячась за спиной Сутулого, взмолился Миша. — Я то откуда мог знать? Марат забежал с криками, что его подстрелили и я сразу за тобой помчался. Алина обернулась на Марата. — Так значит мне тебя надо прибить, Адидас? — Я вообще-то раненный! — Все еще держась за свой подстреленный зад, выпалил пацаненок. — И между прочим мне больно! Алина на мгновение прикрыла веки, пытаясь успокоиться и перевести дыхание. Хотелось взять это ружье заряженное солью и еще раз выстрелить в Маратика, а затем и в Ералаша, так, чисто для профилактики. Это же надо было додуматься! Наконец немного успокоившись, девушка сняла с себя шубу и вернулась к «умирающему». — Давай еще раз рану осмотрю. — Уже более спокойно, сказала она. Алина снова приспустила его штаны вместе с трусами, разглядывая покраснение. Вообще ранение зарядом соли не смертельно, при близком выстреле самое страшное, что может произойти — это разрыв мягких тканей. А после следовало самое неприятное, соль начинала растворяться в ране и жечь. Больно, но не смертельно. — Ну, больной, могу вас обрадовать. — С видом главного врача, начала Алина. — Жить вы будете и я даже знаю какое лечение вам назначить. Марат приподнял голову. — Иди в душ, набери в таз горячей воды и сядь в нее своей несчастной задницей. — Усмехнулась девушка. — Так соль быстрее растворится. Правда еще дня три ты нормально сидеть не сможешь. — И это все?! — Возмутился Суворов. — Ну могу йодом смазать, если тебе так хочется, хотя что тут смазывать? Пацаны уже откровенно ржали над Маратом. Алина тоже не сдержалась от нескольких смешков. — Пошли в душ, боец, за одно и расскажешь, кому твоя задница так не угодила. Марат что-то недовольно проворчал, а вот Сутулый отбил девушке кулачок, мол «красотка, так его». Алина зашла в душевую комнату, здесь было шесть кабинок совмещенных вместе с туалетом, чтобы пацаны после тренировки могли ополоснуться. Довольно удобно. Алина отыскала какое-то ржавое корыто, сполоснула его и стала набирать воду. Хромая, приковылял Марат. — Давай, герой, колись, кто тебя так? — Набирая воду, полюбопытствовала девушка. — Да дед на барахолке! — Возмущенно поделился Марат. — Я кроссовки там классные увидел, примерил, решил пройтись в них, а он бац и пальнул в меня! Алина покачала головой. — Ты украсть их пытался? — Просто позаимствовать. — Бестолочь! — Возмутилась девушка, наконец выключив воду. — Мало тебе досталось. Давай, раздевайся и в таз. — И долго мне так сидеть? — Минут тридцать, потом снова горячей воды наберешь и так пока жечь не перестанет. — Дала рекомендации Алина. Заметив недовольную физиономию пацана, она поспешила добавить. — А нечего воровать, будет тебе уроком. Она вышла из душевых, оставив Маратика в одиночестве. Ну не сидеть же ей с ним, пока он свою многострадальную задницу в горячей воде отогревает. Пацаны снова разбрелись по своим делам, двое играли в карты, а остальные продолжили тренировку. Только Ералаш без дела валялся на диване, пялясь в потолок. Алина села к нему, вынуждая потесниться. И как вот эти пацаны без нее будут? Ей вдруг показалось невозможным отстраниться от группировки. Слишком уж сильно она прикипела ко всем. Да и если уйдет, ей точно будет не хватать вот таких вот моментов. — Алин... — Позвал ее Ералаш. — А ты не знаешь сколько стоит утюг? Туркина удивленно моргнула. — Откуда мне знать? — Ну... ты же девушка. — И что теперь, я должна каждый утюг на районе лично знать? Миша смущенно отвернулся, видимо поняв, как глупо прозвучали его слова. Алина хихикнула и ободряюще пихнула мальчишку в плечо, вызывая лучезарную улыбку на еще совсем детском личике. — А зачем тебе утюг то? — Я бабушке обещал. Сказал ей, что разбогатею и куплю ей утюг. У нее он старенький, еще с войны и тяжелый. Она его уже даже поднять нормально не может. Алина почувствовала, как сердце в груди забилось быстрее и едва сдержала себя от желания обнять мальчика. И все-таки Мишка Ералаш хороший пацан! Вот вроде группировщик, гопник, а на деле просто ищет деньги, дабы помочь бабуле, которая воспитывала его в одиночку. Туркина знала их историю, пацаны как-то рассказывали, да и сам Ералаш однажды заикнулся о трагичной гибели родителей. Так что уже семь лет его самостоятельно тянула Полина Филипповна. А сам же Миша едва ему стукнуло одиннадцать, пришился к универсаму, ведь где еще маленький мальчик может заработать деньги? — Слушай, Миш... — Алина залезла в сумочку, доставая кошелек. — Давай я... — Нет! — Неожиданно громко воскликнул он, перехватив девичье запястье. — Спасибо конечно, Алин, но я должен заработать сам, я все-таки пацан. Туркина в конце-концов не сдержалась и схватив мальчишку, крепко его обняла. В груди защемило от участи всех детей сбивающихся в группировки. Так не должно быть! Не должны совсем еще юные мальчики вставать на преступную дорожку только ради того, чтобы свести концы с концами. Ералаш аккуратно похлопал девушку по спине. — Не надо меня жалеть, Алин, все нормально. — Конечно, конечно нормально. — Она отстранилась. — Просто рада, что у меня есть такой друг как ты. Многим мужикам стоит у тебя поучиться. Миша важно выпятил грудь на ее словах, но личико то покраснело! Они просидели еще минут двадцать болтая ни о чем. Сутулый где-то нашел фотоаппарат и заглянув в душевые, сделал шикарный снимок Маратика сидящего в тазе с горячей водой. Смеялись долго и во вкусом. Кто-то из суперов даже предложил распечатать фотографию и на стену повесить, рядом с плакатами полуобнаженных моделей. Идея понравилась всем! В какой-то момент из каморки Кащея послышался звук бьющегося стекла. Алина аж подобралась, удивленно глянув на Ералаша: — Кащей здесь? — Да, он там с разъездовскими дела какие-то решает. — Просто ответил Миша, а затем его глаза вдруг загорелись. — Так это правда, ты с Кащеем ходишь? Алина сжала кулаки. — Да с чего все вдруг решили, что я с ним хожу? — Ну как... он весь мой возраст с подарками к тебе гоняет. Я лично тебе два букета принес! Пацаны уже ставки делают, когда ты сдашься его чарам. — Не хожу я с ним. Алина поднялась и пошла за шубой. Оставаться здесь больше не хотелось, особенно тогда, когда девушка находилась в столь подвешенном состоянии, все еще не разобравшись со своими чувствами. Симпатия определенно была, но Наташа права... с Кащеем девушку не ждет никакого «долго и счастливо». Вся его жизнь это сплошная опасность. Ей придется жить на чемоданах, перестать доверять людям, ведь враги повсюду. Ей придется ходить с оружием и еще глубже окунуться уже не в просто дела группировки, но и в воровские законы. Но готова ли к этому Алина? Да и почему она вообще об этом думает? Симпатия — симпатией, но неизвестно чувствует ли к ней хоть что-то местный криминальный авторитет. Алина уже накинула шубку на плечи, как дверь каморки открылась и показались трое парней не русской наружности, а следом за ними и Кащей. Их взгляды встретились сразу. Черные омуты смотрели на нее холодно, с толикой удивления и прожигали девушку насквозь. Алина же смотрела растерянно и загнано, мечтая поскорее удрать. — Куколка... — Губы бандита растянулись в довольной усмешке. — Давно ты не заглядывала в качалку. — Я уже ухожу. Даже не застегиваясь, девушка засеменила к лестнице, как ей в спину прилетело резкое: — Стоять! — Приказал Кащей. Алина затормозила. — Повернись. — Раздраженно поджав губы, она обернулась. — А теперь будь хорошей девочкой и иди в мой кабинет, покумекать надо. — Я тебе не собака. — Сквозь плотно стиснутые зубы, прошипела Туркина. — Ты меня еще по головке погладь, как хорошую псинку выполняющую твои команды. Кащей подошел ближе, оставляя между ними расстояние всего в пару сантиметров. Пацаны и разъездовские смотрели на шоу, не издавая ни звука. Он поднял руку, видимо действительно решив погладить ее по головке, как Алина стукнула бандита по ладони. — Только попробуй, я тебе руку по локоть отгрызу. — Блять, кукла. — Так, чтобы слышала только девушка, рыкнул на нее мужчина. — Не смей разговаривать со мной в таком тоне при пацанах. — А то что? Кащей сжал челюсти, отчего по лицу заходили желваки. — Хоть раз побудь послушной девочкой и иди в мой кабинет. Алина скинула шубу обратно в кресло и с гордо поднятой головой прошествовала в каморку Кащея. Последнее, что она услышала, это разговор между Старшим разъездовских и Костей. — Самир говорил ты остепенился. — Сказал мужчина в меховой шапке и шарфе. — Твоя матрешка? — Моя. — Отрезал Кащей. Дальше разговора Алина не слышала. Костя пошел провожать разъездовских, а сама девушка опустилась в кресло, закинув ногу на ногу. Под столом валялись две пустые бутылки из под водки, на столе лежала недоеденная закуска и в помещение стоял спертый запах перегара. Да и от самого Кащея по обыкновению пахло выпитым алкоголем. Оставаться наедине с пьяным бандитом хотелось не сильно, но Алина почему-то сидела, не предпринимая никаких попыток сбежать. Ей хотелось побыть с Кащеем... и черт возьми — это пугало! Алина не должна этого хотеть! Не должна, но хотела. Туркина настойчиво прокручивала в голове разговор с Наташкой, вспоминая все приведенные подругой аргументы, против этой влюбленности. Затем она до мельчайших подробностей припомнила ту ночь за городом, все удары, грязные слова и свой страх. Ей нужно было снова воспылать к Кащею презрением, ненавистью и страхом. Только вот глупое сердце, стучало в груди совсем не от ужаса... «Да соберись ты блять! Пора заканчивать это...» Кащей вернулся через минут десять. Кинув быстрый взгляд на девушку, он закрыл за собой дверь и щелкнул замком, отрезая ей любые пути отступления. Алина вжалась в спинку кресла, следя за каждым его шагом. Костя чему-то улыбнулся, а затем рухнул на диван, плеснув водки по стаканам. — Пей. — Приказал он. — Напряженная какая-то слишком. Алина молча обхватила стакан длинными пальчиками и опрокинула алкоголь в себя, чувствуя как обжигающий напиток прокатился по пищеводу, согревая. Она закусила, наблюдая за Кащеем из под опущенных ресниц. Тот даже не поморщился от вкуса водки, точно воду хлестал! Да и к закуске не потянулся. «Прожженный алкоголик.» Кащей откинулся на спинку дивана, внимательно наблюдая за девушкой, с жадностью ловя ее даже самое малейшее движение, вроде подрагивания ресниц или острого язычка, что нервно облизывал губы. И все-таки красива чертовка! Длинные ножки, тоненькая талия и эти длинные вьющиеся волосы. Бандит в какой-то момент поймал себя на мысли, что даже ее болезненная худоба больше не отталкивает. Девчонка выглядел хрупкой, ладненькой, такой, какую он мог бы ухватить одной рукой. — И что же ты молчишь, куколка, а? При пацанах больная смелая со мной спорить, а сейчас словно язык проглотила. — Это ты меня позвал. Как ты там сказал? А... «покумекать надо». Ну кумекай, коль позвал. Кащей подался вперед. Алина слегка вздрогнула, но их разделял стол расположившийся между диваном и креслами. Напряжение росло и девушка всунула в рот сигарету. Кащей любезно чиркнул спичкой о коробок, поднеся огонек к ее лицу. — Вот чего тебе не хватает, кукла? Объясни. Алина непонимающе уставилась на мужчину, затягиваясь сигаретой. — Я кручусь вокруг тебя? Кручусь. Подарки дарю? Дарю. А ты нос воротишь! — Высказался он, снова разливая водку по стаканам. Алина снова залпом опустошила стакан, согреваясь и расслабляясь от выпитого алкоголя. Может был виноват градус, может нежелание и дальше держать все в себе, но девушка впервые заговорила откровенно: — А как-бы поступил ты на моей месте? Чтобы ты сделал, если бы человек которому ты доверял, отвез тебя в лес, избил и грозился отрезать язык? — С горечью спросила она. — А ты че, кукла, доверяешь мне, а? — Усмехнулся Кащей. — Доверяла и это была моя самая большая ошибка. Кащей как-то неприязненно поморщился от ее слов. Ему хотелось по своему обыкновению сказать, что доверять никому нельзя, что доверяют только идиоты, но он почему-то промолчал. Ему вдруг стало неприятно осознавать, что доверие куколки подорвано. — Блять, кукла, ну че ты начинаешь то? — Ты не ответил на вопрос. Как-бы поступил на моем месте ты? — Живьем бы похоронил того, кто осмелился выступить против меня. Алина горько усмехнулся. — Только увы я с тобой так поступить не могу. — Увы..? — Именно. Повисла гробовая тишина. Кащей снова разлил водку по стаканам. Алина сделала последнюю тяжку, выбросила бычок в мусорное ведро и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Ей нужна была хоть какая-то определенность. Она не могла и дальше находиться в подвешенном состоянии разрываясь между своими чувствами к бандиту и обидой на него. Сегодня все должно решиться. Либо они разорвут все контакты и Туркина вернется к прежней жизни, где будет работать без выходных, либо... Либо что? Либо она останется с группировкой и своими чувствами, издалека наблюдая, как Кащей лапает очередную дешевую шлюху. Хотя стоило заметить, Кащея уже давно не видели в компании других женщин. — Я просто не понимаю... — Разоткровенничалась Алина, опустошив стакан с водкой. — Почему ты даже не дал мне объясниться? Ты сразу подумал самое худшее. Кащей закурил. — Блять, кукла... ну я такой человек. Жизнь воспитала по другому, че мусолить то? — Как?! Убивать не дав сказать и слова? — Именно. — Твердо бросил бандит. — Я много дерьма в жизни повидал, да и хорошего в моей жизни нихера не было. Я пришился к универсаму в девять, тогда группировка только основывалась. Сбежал от избивающего меня ублюдка-отца и матери-шлюхи, которая водила в дом своих любовников. Алина сглотнула, внимательно слушая откровение. — Я пришился и нашел семью среди пацанов! Князь, тогдашний Старшой универсама стал мне отцом, воспитал меня, позволил жить у него, даже одежду покупал. — Губы Кащея тронула ностальгическая улыбка. — А потом его убили, просто застрелили вместе с братом. Универсам раскололся. Мне было восемнадцать когда пришлось в первый раз убить, хладнокровно и спланировано. Алина снова не испытала должного ужаса. Она не вздрогнула от слов про убийство, не увидела перед собой чудовище. Она просто молча впитывала историю жизни Кащея, упиваясь доверием, которое он оказывал ей, рассказывая о таких вещах... — Я убил Старшого, который занял пост Князя и сам занял его место. В восемнадцать я стал главным в универсаме и тогда тоже пришлось не мало дерьма вкусить. Мало кто хотел считаться с малолетним хреном, пытающимся качать свои права. Меня пытались убить, сломать, опустить. А потом тюрьма и снова все по новой. Целый год я спал с открытыми глазами, потому-что слишком много мразей хотели воткнуть мне заточку под ребра. Алина молчала, чувствуя внутри волну сочувствия по отношению к преступнику. Она словно не слышала, что он убивал... в голове крутилась лишь его тяжелая судьба, сделавшая из девятилетнего мальчугана жестокого пацана. — Вот так меня воспитывала жизнь. — Заключил Кащей. — Никто не говорил, что можно жить по-другому. — А если такое повторится? Что если я сейчас выйду из качалки, а ко мне подъедет мент и попросит проехать с ним на опознание еще какого-нибудь тела, а ты это увидишь? — Я могу дать тебе слово пацана, что такого больше не повторится. — Абсолютно серьезно заявил он. — Я выслушаю тебя, слово даю. Алина принялась теребить края джинсовой юбки, смотря куда-то в пол. Кащей прожигал ее пронзительным взглядом, следя за эмоциями на девичьем личике. Туркина не знала как ей поступить... все ее нутро тянулось к бандиту, желая его объятий, желая быть рядом, желая простить и отпустить ту ночь за Казанью. — Ну че ты молчишь то, а? Не веришь что-ли? — Мне было так страшно тогда... — Шепотом призналась она. Кащей сжал кулаки. — Я знаю, куколка, знаю... — И больно. — Продолжила девушка. — Я не про физическую боль, синяки уже зажили и не беспокоят, просто... я боюсь что это повторится! — Не повторится, обещаю. Кащей говорил серьезно, чувство вины его доконало. Он не собирался больше поступать так опрометчиво. С кем угодно, но только не со своей маленькой куколкой, в глазах которой только-только снова стало мелькать доверие по отношению к нему. — Мне надо подумать. — Решительно заявила девушка, встав с кресла. — Пойду я. Алина успела сделать только пару шагов к двери, как Кащей опомнился и подлетел к ней, вжимая в стену. Его тяжело вздымающаяся грудь прижималась к ее плечу, не давая сделать и шага. Нет... Костя не собирался ее отпускать. Не сейчас, когда впервые за почти тридцать лет, его тянуло к девчонке. Он провел носом по ее щеке, легонько боднул девушку и прижался лбом к ее виску, чувствуя, как аромат ее духов приятно щекочет нос. Алина перестала дышать, двигаться и лишь кончики пальцев мелко подрагивали от такой пугающей, но желанной близости. От Кащея пахло сигаретами, водкой и дорогим одеколоном. Кащей зарылся носом в ее волосы и едва различимо прошептал: — Я попробую еще раз. — Сказал он. — Извини меня, куколка... — Что..? — Я не стану повторять. Для Кащея эти слова значили слишком много. Он за всю свою жизнь не извинялся ни разу, даже на могиле Князя. Он тогда плакал, прижимался лбом к могильной плите, но так и не извинился за то, что не смог спасти названного отца. Но перед куклой извиниться было нужно, если он не хотел ее потерять. А потерять ее он не хотел. Алина повернулась к нему лицом. Кащей придвинулся к девушке еще ближе, вжимая ее своим телом в стену, прикладываясь своим лбом к ее. Горячее хмельное дыхание заставляло девичьи щеки краснеть, то-ли от смущения, то-ли от жара. — Пацаны же не извиняются. — Запомни этот момент, потому-что больше никто и никогда не услышит от меня подобных слов. Они говорили тихо, сохраняя интимность момента. Алина едва могла дышать, заглядывая в черные омуты находящиеся неприлично близко. А потом вдруг произошла самая неожиданная вещь в жизни девушки... Кащей подался вперед, прильнув своими губами к ее. Он целовал жестко, болезненно, сжимая волосы на ее затылке и нагло просовывая свой язык в девственный рот девочки. Алина задохнулась от такой близости. Сердце забилось совсем быстро, грозясь разорвать грудину вместе с кожей и выпрыгнуть из ее тела. Алина неуверенно попыталась повторить его действия, чувствуя, как бандит усмехнулся сквозь поцелуй, сжимая ее талию. Кащей целовал напористо, не оставляя и права на сопротивление. Он на мгновение оторвался, чтобы заглянуть в карие-пьяные глаза, которые захмелели совсем не от алкоголя. — Кажется я украл твой первый поцелуй, куколка. — Вор. — Хихикнула она. — Есть такой грешок. Он усмехнулся и снова припал к девчонки с поцелуем, с жадностью голодного зверя покусывая ее губы, исследуя языком ее рот. Его ладони нагло скользили по нетронутому прежде телу, чувствуя выступающие ребра и дрожь пробивающую Алину. Алина отвечала неумело, пытаясь поспевать за дерзкими и нагловатыми действиями бандита. От этой мысли ему окончательно снесло голову! Девочка... такая ладненькая и абсолютно чистая находилась в его руках. Ну просто святой грааль в нынешнее время. Чистейший святой грааль, который он марал своей тьмой, затаскивая на глубины криминального мира. Кащей никогда не был человеком чести. Он был жадным эгоистом и сейчас его эгоизм требовал унести девчонку за собой. Погрузить ее в свой мир, чтобы там, в мрачном Кащеевом царстве светил маленький огонек. Алина же чувствовала себя балансирующей на лезвие ножа. С одной стороны была перспектива спокойной и возможно счастливой жизни. Стабильный доход, работа с восьми утра и до шести вечера, муж и дети. С другой же размытое будущее с бандитом, опасность, смерти и боль, преступные сети, но яркие чувства дурманящие голову. Казалось бы выбор очевиден. Очевиден для нормального человека. Но Алина уже давно потеряла последние крупицы разумности, позволив себе разглядеть за маской бандита приятного мужчину. И она уже попала в его сети. Глупенькая кукла. Они отстранились только через пять минут. Раскрасневшиеся, тяжело дышащие и смотрящие друг на друга затуманенными взглядами. — Прощаешь? — Спросил Кащей. — Первый и последний раз. Костя кивнул, хотя они оба понимали — дерьма им обоим придется хлебнуть не мало. Алина неловко отстранилась. — Мне... мне домой надо. — Я подвезу. — Нет, одной. Подумать хочу. Кащей сомневался, не хотел отпускать куклу от себя. Он только получил то, чего так давно желал, а сейчас отпустить ее? Однако голос где-то на задворках сознания тихонько завыл, убеждая, что иногда стоит потакать не только своим желаниям, но и желаниям тех, кто тебе небезразличен. — Иди. И получив зеленый свет, Алина выскочила из каморки не прощаясь. На нее тут-же устремились все взгляды пацанов, ну конечно... она выбежала из опочивальни Кащея — растрепанная, раскрасневшаяся и с распухшими губами. Однако сейчас девушке было не до слухов и сплетен. Накинув на плечи шубку, она вылетела из качалки, чувствуя, как мороз приятно холодит ее пылающие жаром лицо. Она наполнила легкие воздухом и неспешно двинулась к родной хрущевке, ощущая, как на лице расползается неконтролируемая улыбка. Алина чувствовала себя счастливой! Алина буквально летела на своих шпильках. Сердце в груди трепетало, а в животе кажется проснулись те самые бабочки о которых писали в романтичных книжках. Ей хотелось смеяться, кружиться и танцевать, подпевая какой-нибудь веселой песни. Но что будет завтра? Как теперь сложатся их отношения с Кащеем? Что для него значил этот поцелуй и значил ли он вообще хоть что-то..? Об этом Алина подумает позже, сегодня она просто счастлива.