Приговор для грешников

Приближалось двадцать четвертое ноября. Кащей едва-ли с ума не сходил от нетерпения. Он привык мстить сразу — жестко, быстро и без права на помилование. А тут еще месть и не за какой-то плевый проступок, а за покушение на его Бессмертие. Он уже мысленно представлял, как вырвет кинопленке трахеи и заставит их жрать собственные внутренности. Мрази в крови умоются. Только вот свою личную вендетту пришлось отложить на две недели. И из-за кого? Из-за девки блять! В тот момент, когда кукла решила его мнение при всех оспорить, Костя разрывался от противоречий. С одной стороны хотелось сжать ее тонкую шею в своей ладони и держать до сладостного хруста, чтобы не забывалась. А с другой... с другой стороны его захлестнул неожиданный азарт. Было какое-то извращенное удовольствие в том, что с ним впервые за много лет решил кто-то поспорить и не побоялся показать зубки. Да, куколка трусливо дрожала, глазки свои большущие отводила, но стояла на своем. Загляденье просто! Кащей не любил баб с характером, его подстилки должны были быть послушными, покладистыми и рот открывать только по команде, желательно стоя на коленях. Но от поведение Туркиной его торкнуло не по-детски, словно одним махом по вене целый грамм опиума пустил. Да она и не подстилкой его была, так лечащим врачом. Врачом, который получает в три раза больше, чем медперсонал получает в больнице. Кащей мысленно даже посмеивался, вот вроде есть девчонка, чуть-ли не каждый день в его квартире ошивается, деньги он на нее свои тратит и не трахнул ее еще. Кажется такое с ним происходило впервые. Кащей прикрыл глаза, откинувшись на спинку дивана. — Бумер! — Крикнул он. С кухни послышались шаги, а затем в гостиной замельтешил тучный силуэт личного телохранителя. — Вы молву по району разослали? — Поинтересовался Кащей, не открывая глаз. — Скоро улицы города кровью пропитаются, некрасиво получится если кто-то из районных под раздачу попадет. — Всех оповестили, босс. — Покивал для правдоподобности Бумер. — Всем ясно дали понять, чтобы двадцать четвертого на территорию кинопленки не совались и детей дома держали. Ну и конечно доходчиво объяснили, чтобы лишний раз языком не трепались. — А что насчет слухах о моей скоропостижной гибели? — Закуривая, спросил он. — Все как по маслу. Кащей усмехнулся... план девчонки о том, чтобы пустить слух, дескать его все-таки убили на самом деле показался мужчине хорошим. Сразу стало ясно кто тебе друг, а кто враг. Некоторые группировки расслабились, творить бесчинства начали на универсамовской территории, а кинопленка так вообще... птичка на хвосте принесла, что те празднуют уже какой день и чуть ли не королями Казани себя провозгласили. Кащей уже предвкушал как собьет корону с их царских голов. В этом городе только один царь и никто не лишит его трона. В дверь кто-то постучал. Кащей не заметил, как его губы растянулись в плутовской ухмылке и он кинул Бумеру, чтобы тот открыл. Через пару коротких мгновений воздух наполнился ароматом морозной свежести с улицы и какими-то цветочными духами. Запах был не сильный, приятный, слегка ласкающий носовые пазухи. — А вот и куколка. — Кивнул он ей в знак приветствия. Алина скинула на кресло свое пальто и зябко потерла покрасневшие ручки. В такую погоду пора на зимнюю одежду переходить, а она все щеголяет в осенней. Кащей не сводил с нее изучающего взгляда, пока девушка мыла руки и открывала новую упаковку с бинтами. Ну нравилось ему наблюдать за ней. Кащей заметил, что девчонка перестала робеть и уже спокойно садилась рядом с ним, не страшась заглядывать ему в глаза. А ведь в первую их встречу едва-ли не по углам шкерилась, боясь даже стакан с водкой из его рук принять. — Как плечо? — Хлопая длинными ресничками, поинтересовалась она. — Нормально че. — Честно ответил Костя. — Не беспокоит уже. Алина покивала и сняла старую повязку, осматривая место ранения. Рана заживала хорошо, даже отлично. — Думаю хватит, это последняя перевязка. — Неожиданно заявила девушка. — Теперь опасности нет, завтра сам снимешь повязку, но постарайся пока сильно не нагружать плечо, понадобится время для полного выздоровления. Кащей растянул губы в плутовской ухмылке. — Че, кукла, значит больше не придешь, а? — По крайне мере, пока ты снова не получишь ранение. — Хихикнула Туркина. — Ты меня вынуждаешь. Алина осеклась, поднимая удивленный взгляд на Кащей. Он только что сказал, что она вынуждает его получить новое ранение? Неужели криминальный авторитет Казани нашел компанию девушки приятной..? Туркиной почему-то казалось, что в круг общения Кости входят максимум его приближенные, парни из универсама и какие-нибудь легкодоступные девушки. Ни к одной из категорий она себе не относила. — А че ты глазками то хлопаешь, м? — Грудным смехом зашелся Кащей. — Удивлена? — Это как минимум. Неужели так понравилось болеть? Кащей вдруг наклонился к ней, оставляя между их лицами расстояние в два сантиметра. Алина судорожно сглотнула. Чего-чего, а такого поворота она не ожидала. Черные омуты Кости скользили по ее лицу, изучающе, выжидательно... Ее лицо запылало румянцем, щеки вспыхнули, а глаза лихорадочно заблестели. — Может мне понравилась твоя компания? — Переведя взгляд на ее губы, сказал он. — Как-же ты смущаешься... у тебя уже был парень, а? Алина отрицательно мотнула головой. Говорить ей показалось чем-то непосильным, она вдруг перестала доверять собственному голосу. — И что, даже не целованная? Алина снова покачала головой. — Ну совсем чистенькая девочка, загляденье какое. Братец постарался или для одного единственного себя бережешь? Принца на белом коне все выжидаешь, м? Алине стало не комфортно. Хотелось отстраниться, встать и уйти, но она почему-то оставалась сидеть на месте, предательски краснея под мутным взглядом охотника, который загнал добычу в тупик и теперь игрался... А Кащей же откровенно забавлялся и упивался эмоциями девчонки, что вся сжалась от его близости. Ну просто чудо какое-то! Прожженный уголовник из мест не столь отдаленных, не встречал таких девочек. Шлюхи — да, хоть каждый день. Дамочки желающие обогатиться за его счет — тоже. А тут вроде взрослая девка уже, девятнадцати лет, а еще даже не целованная! Ладненькая, скромненькая и одновременно с тем дерзкая, смеющая оспаривать его мнение при пацанах. Она как многогранная загадка, цепляла и не давала оторваться, пока не разгадаешь эту сложнейшую головоломку. Это конечно была не влюбленность, Кащею вообще такие чувства были чужды. Он никого не любил. Уважал — да, справедливо опасался — тоже, ненавидел — бывало, к некоторым он относился чисто как к способу удовлетворения естественных потребностей. Были и те к кому он относился как мебели. С сестричкой Турбо же все было несколько иначе. Она интриговала, приковывала к себе внимание. Возможно была и симпатия, хотя последнее под большим вопросом. Кащей все никак не мог взять в толк, что его притягивает к девчонке помимо ее сучьего характера. Тощих баб он не любил, а эта выглядела так, будто от первого ветерка взлетит. Смазливое личико и длинные ножки? Может быть... Алина наконец нашла в себе силы ответить и неожиданно хриплым голосом, произнесла: — Может и жду... прискачет он когда-нибудь и заберет меня подальше отсюда. Кащей деловито покивал. — Ну белого коня не обещаю, но у меня белая волжанка во дворе стоит. Пойдет? — Так ты не принц, а Кащей. — Так это еще лучше, ну. — Парировал он, большим пальцем погладив щеку девушки. — У меня свое Кащеево царство. Алина не понимала почему сердце в груди вдруг забилось так быстро. То-ли от близости, то-ли еще отчего... Силы из ее тела куда-то делись. Щека пылала под прикосновениями его холодных пальцев. Все это было так неправильно, брат буквально умолял ее держаться подальше от Кости, да и слухи о нем ходили не самые лестные. А люди же зря не говорят. Да Туркина и сама однажды видела Кащея в компании двух женщин не первой свежести, когда еще несколько недель назад, пришла в качалку, чтобы проведать Зиму. Он был алкоголиком, бабником и бандитом. Совсем не тот о ком когда-то мечтала девушка, представляя свою жизнь через десять лет. А Кащей с соколиной внимательностью все следил за эмоциями на ее лице. Его взгляд почти физически ощущался на глазах, покрасневших щеках и пухлых губах. Он неожиданно подался вперед, возжелав украсть первый поцелуй с девичьих уст, как Алина наконец опомнилась и вскочила с дивана. Кащей раскатисто рассмеялся, откинувшись на спинку дивана. — Ну ты прямо скромница-комсомолка. Скажи, у вас все такие? Алине стало неимоверно стыдно, что она так долго сидела под испытывающим взглядом бандита, что аж дар речи потеряла. С каких пор она стала робеть в присутствии мужчины? — Я единственная и неповторимая. — Передразнила его девушка, наконец приходя в себя. — А в твоих кругах все такие..? — Это какие-же? — Наглые. — Меня и похуже называли, куколка. — Кащей закурил, не сводя с нее глаз. — Но ты лучше все-таки язычок прикуси и свой сучий характер мне не показывай. — А то что? — Не провоцируй меня, девочка. Алина подняла руки в знак капитуляции и сделала шаг назад, ухмыляясь. Вот вроде и спорили они, угроза от Кащея явная исходила, но все равно каждое его слово звучало заигрывающе, словно он флиртовал. А Туркина никак не могла разобраться — продолжить ли ей этот разговор или бежать сверкая пятками. Первый вариант был более соблазнительным, а второй правильным. Рядом с Кащеем постоянно чувствовалась опасность, а в голове гудел сигнал семафора и горящая вывеска с надписью: «ОПАСНОСТЬ!» зажигалась. Подхватив пальто, девушка поспешила к двери. Все-таки что-то от правильной комсомолки в ней еще осталось. — Бык тебя подвезет. — Кинул он девушке и крикнул на порядок выше. — Бык, даму до дома подбрось! С кухни тут-же вышел Бык, старательно скрывая ухмылку. Алина зарделась еще ярче, осознав, что телохранители Кащея точно слышали все происходящее в гостиной. Какой стыд! — А и еще кое-что, куколка. — Остановил ее Кащей. — Двадцать четвертого отгул на работе возьми, ты в качалке понадобишься. Алина понятливо кивнула.

* * *

День икс настал стремительно. Кащей засел в запорожце Быка, чтобы не привлекать внимание своей новенькой, белоснежной «Волгой». Между пальцами была зажата сигарета, окно приоткрыто, чтобы слышать все разговоры, а сам он даже не напрягался. Нутром чувствовал, все пройдет быстро и без лишней крови со стороны универсамовских. А чуйке своей мужчина привык доверять. Она ни раз выручала его на зоне. Он попал туда еще юнцом, двадцатилетним пацаном, совершившим хищение в особо-крупных. Может на улице он и считался одним из тех, кто поднял универсам с колен, там, за решеткой он был еще одним арестантом и конечно его захотели прогнуть. Только вот Кащей за всю жизнь выработал в себе не сгибаемый стержень, сначала благодарю ублюдку-отцу и шлюхе-матери, а потом и на улице. Так что прогнуть его не получилось. Тогда на тот момент еще молоденького парнишку решили сломать. Сколько же дерьма он вкусил за первый год в тюрьме. Его забивали толпой, ломая ребра тяжелыми сапогами. Трижды подрезали заточкой, оставляя истекать кровью в одиночной камере. Так наверно и продолжалось бы все следующие четыре года, если бы на него не обратил внимание один из «блатных». Тогда-то Костя впервые и услышал в свой адрес «Кащей». — Эй, Кащей, поди-ка сюда. — Подозвал его местный тюремный авторитет по погонялу «Цветник». — Сесть не предлагаю, не дорос еще до того, чтобы с уважаемыми людьми один стол делить. Костя остановился перед столом усыпанным сигаретами, чашками и картами. Этот стол принадлежал блатным, а Цветник числился у них смотрящим. Настоящий вор в законе и криминальный авторитет. Без его слова на зоне даже охранники лишний раз старались ничего не делать. Глаза и уши у него были повсюду, как и блага недоступные другим, вроде выпивки и шлюх, который охрана пригоняла сюда специально для него. — Почему «Кащей»? — Спросил Костя. — А ты просто живучий сукин сын. И ногами тебя забивали, и заточкой подрезали, а ты все живехонький ходишь, зубами своими белыми светишь. — Пояснил авторитет. — Как же тебя убить то, мелкий? Не уж то как у Кощея Бессмертного, смерть твоя на конце иглы, игла та в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц спрятан в ларце, а ларец тот в висит в цепях на дубу? Мужики за столом блатных заржали. Костя же молчал. Он держался ровно, смотрел точно в глаза смотрящему и не выказывал страха, хотя внутри что-то сжалось. Он слышал достаточно историй о блатных, о том, как они опускали новеньких, как убивали. Цветник поднялся со своего места и обошел Костю по кругу. — Костя... Костя... Костя... — Протянул он. — Не с того ты начал, ой не с того. Ты свой характер поменьше показывай, на зоне так дела не делаются. Ты еще и мастью не обзавелся, а уже ведешь себя так, словно десяток лет на шконке пролежал и тюрьма тебе дом родной. — Чем же ты стольким людям то не угодил, Кащеюшка? — Поинтересовался второй мужик за столом блатных по погонялу Кирпич. — Они приходят, жалуются, добро просят, чтобы тебя загасить. Мы четыре раза давали добро, а ты все еще живой. Как так-то получается? — Может у них просто силенок не хватает. — Ты говори то, но не заговаривайся. — Пресек его Цветник. — Не доживешь ты до амнистии, коль так продолжишь. Многие тебя здесь порешить хотят. — Справлюсь. — Твердо отрезал Костя. Цветник как-то снисходительно похлопал его по щеке. — Ты кем блять себя возомнил, Кащей? Даже волк без стаи долго не проживет. Костя молчал, понимал он, что мужики правы, только вот унижаться и лизать им ноги ради покровительства не собирался. Он всю свою жизнь пробивался, пытался добиться чего-то. Из дома пришлось рано уйти, еще лет в тринадцать, чтобы не посадили в детскую колонию, но там долгая и мутная история... еще раньше к улице пришился, «Седого» с поста смотрящего универсамовскими убрал и сам его место занял. И здесь не пропадет. Такие как Костя не подыхают. Они глотки зубами рвать готовы ради лучшей жизни, идти по головам могут и оставлять за собой горы трупов. Мудак-папаша с детства ему говорил, мол «говно не тонет», когда мальчишка в очередной раз выбирался сухим из воды, после какой-нибудь драки в школе. — Нравишься ты мне почему-то, Кащей, меня самого что-ли в молодости напоминаешь. — Продолжил Цветник. — Ладно, давай присаживайся, поболтаем, расскажешь нам от какой несчастной жизни ты вором решил стать, мы любим хорошие истории. — Эй, шкет! — Окликнул какого-то лоха Кирпич. — Стул гостю нашему принеси. С того дня жизнь в тюрьме изменилась. После того, как Кащей оказался за столом блатных, никто не смел даже косого взгляда в его сторону кинуть. Конечно пришлось попотеть, чтобы добиться уважения среди блатных. Костя и «выступал» на показательных боях, просто чтобы показать на что он способен и гасил неугодных для Цветника людей. А потом как-то раз и все, его уже считают «одним из блатных». А там и до коронации в «вора в законе» дело дошло. Местный авторитет чертов. Конечно с признанием появились и новые правила. На зоне вообще было много правил: обращаться к людям нужно по масти, первым руку не тянуть к низшим чинам. Вещи лучше с пола не поднимать, а с петушней даже не разговаривать. Но это все общие правила... У воров в законе был свой кодекс. Этот кодекс чернилами и простой иголкой были выбиты у него на плече. Соблюдай воровскую идею. Не кради у ближнего своего. Не лги среди своих. Не стань крысой у милиции и власти. Наказывай всех отступившихся от идеи. Всегда плати долги. Отплати кровью за изнасилование невинного. Последний пункт расходился с принятыми на улице понятиями. Здесь, на районе, если девчонку насиловали и она становилась «грязной», то она моментально теряла все уважение. Даже разговоры о ней могли привести к отшитию из группировки. В воровском мире было не так... здесь мстили за своих, жестоко, омывая улицы кровью. Конечно мужики потом с грязными бабами не оставались, но и не унижали их как на улице. Конечно были и другие негласные правила в воровском мире — не давать показаний, не признавать вину, всегда скидываться на общак, чтить родителей и привлекать молодежь, разъясняя им, что такое «правильные понятия». Было запрещено мстить исподтишка, насиловать женщин и что-то предъявлять без доказательств. Кащей откинулся с зоны уже как три года, притащив за собой в универсам Быка, Бумера и Деда. Но он до сих пор не мог привыкнуть к «нормальной жизни»... там, на шконке жизнь казалась проще и понятней, здесь же все стало как-то по-другому. Скорлупа распоясалась, бесчинства творят и срут там-же, где и едят. Группировок расплодилось как тараканов и вчерашние подростки у которых еще молоко на губах не обсохло, вдруг возомнили себя криминальными авторитетами. Та-же самая кинопленка. Напали исподтишка, просто подъехали на тачке и подстрелили! Некрасиво получилось и Кащей собирался им доступно объяснить, что так делать не стоит, а потом уже заставить их собственные внутренности жрать. Кровь за кровь. Кащей закурил вторую сигарету, поглядывая в лобовое стекло. Он видел своих парней, ровно половина из них стояла стенкой в ожидании кинопленки. Тут собрались все возраста — скорлупа, супера, старшие. За главного Кащей Зиму оставил. Ему нравился Турбо, умный пацан, сильный и дерется неплохо, правда импульсивный слишком, а тут нужен тот, кто разговор потянет до нужного момента. Наконец из-за гаражей показалась кинопленка полным составом, во главе с Ахметом. Высокий жук, ростом метра два, худой как спичка и с бородой как у моджахеда. Кащей затянулся по сильнее, предвкушение расползалось по телу, но он не двигался. Надо еще подождать. — Кто говорить со мной хотел? — Вышел вперед Ахмет. Зима тоже вышел вперед, поправил шапку и сплюнул куда-то под ноги Старшого кинопленки. — До нас тут слушок дошел, что это твои пацаны Кащея погубили. — Начал Вахит. Кащей стиснул челюсти, когда увидел как по лицу ублюдка расползается довольная ухмылка и он обернулся к своим пацанам с криком: — Кащей действительно сдох! Толпа за его спиной счастливо заулюлюкала. Вот же мрази последние. На Старшого полезли исподтишка, попытались убить, только не учли одного — не по зубам он им. Его ни родители, ни улица, ни зона смогли сломать, куда уж этим моджахедам? Кащей закурил третью сигарету, борясь с желанием выйти прямо сейчас. Да где там Маратик? — Значит ваша работа. — Покивал Зима. — Некрасиво получается. — А ты мне что, предъявить хочешь?! — Заржал Ахмет. — Или мстить за Старшого пришли? Маловато вас, чтобы нас перебить. Ну если захотите, можем подраться, а я потом универсамовскую землю под себя подомну. — А губа не треснет? — Сплюнул Турбо. — Много на себя берешь. — А это кто там такой дерзкий вякает? — Глянул на него один из парней Ахмета. — Может у тебя зубы лишние? Хочешь потом бегать и по земле их собирать? Кащей слушать дальше не стал, когда между пацанами завязался уличный базар. Спорили что-то, обвинениями кидались, едва-ли не лаяли друг на друга с пеной у рта. Костя молча смотрел вдаль, выжидая и наконец увидел вышедшего Маратика, который махнул рукой, дескать «мы готовы!». — Ну вот и начинается игра. Кащей открыл дверь машины и вышел на улицу, зажав меж зубов сигарету. Универсамовские расступились, открывая на него вид и Костя довольно оскалился, заметив, как веселая усмешка сползла с лица Ахмета. Следом за ним помрачнели и все его шавки. Кащей вышел в центр, бросил бычок под ноги Старшого кинопленки и презрительно сплюнул. — Убить меня значит хотел, Ахмет, а? Что же ты сам не пришел, стрелку не забил? Ты своих малолеток послал из тачки меня расстрелять. Не по-пацански как-то получается. — Кащей говорил нарочито мягко, словно обсуждал что-то совершенно обыденное, веселое. Ахмет все никак не мог собраться, видя перед собой вновь воскресшего Кащея. — Ай-яй-яй, какой нехороший мальчик. — Усмехнулся Костя, подходя ближе. Ахмет был значительно выше, два метра ростом, но под взглядом универсамца будто уменьшился в размерах. — Придется тебе а-та-та сделать, чтобы больше не забывался. — Нас больше. — Наконец смог выдавить из себя хоть слово Старшой кинопленки. Кащей только усмехнулся и громко свистнул. Сразу из-за гаражей показался Маратка со скорлупой, с другой стороны вышел один из суперов с еще двадцатью пацанами и вскоре универсамовские зажали в кругу кинопленку, отрезая им любые ходы к отступлению. Пацаны заметно напряглись, оглядываясь и посматривая на своего лидера. Хотя от «лидера» там одно название, скорее мелкая пешка возомнившая себя королем. — Значит перебить нас решил. — Как-то глухо констатировал Ахмет. — А ты чего ждал, что я проглочу покушению на свою жизнь, а? А нет... ты же ждал, что меня прикончит твоя скорлупа. — Кащей снова закурил, выдыхая дым в лицо мужика. — Ты просто непроглядный идиот. Разве тебе не говорили? Меня нельзя убить! А вот я с тебя шкуру запросто спущу. Кащей затянулся, чувствуя расползающееся по венам удовольствие. Страх кинопленки стал почти осязаемым. Конечно, как в тихую нападать все смельчаки и герои! Только вот они забыли главное правило — убедись, что враг мертв прежде, чем праздновать победу. Но они и в этом облажались, а теперь все сполна ощутят гнев Кащея. Он не прощает ошибки. — Ты потерял уважение, Ахмет. Пацаны не нападают в тихую, мы забиваем стрелки и решаем вопросы. А то что сделал ты... так дела не делаются. Кащей говорил спокойно, не повышая голоса и выглядел, как хозяин положения, кем он собственно и являлся. Превосходство и чувство собственной значимости расходилось от него волнами. Никто даже пикнуть не смел. Кащей сделал шаг назад и бросил: — Перебейте их, пацаны. — Мразь! — Истошно завопил Ахмет, бросившись на Кащея. Костя одним движением выхватил из рук Валеры арматуру и съездил ей по лицу Ахмета. Тот позорно плюхнулся на землю, окропляя снег своей кровью. И тут началась давка. Пацаны словно стая голодных зверей налетели друг на друга, нападали толпами на одного, били ногами, палками, кирпичами. Силуэты вокруг смазались, превратившись в сплошное пятно. Крики, вопли, кровь, звук ломающихся костей. Кто-то из универсамовских притащил коктейль Молотова, бросив его в кинопленку. Какой-то малец заверещал, скинул горящую куртку и отпрыгнул, тут-же получив с кулака по морде. Зима кинул в толпу несколько «бомбочек». Прохожие на улице принялись разбегаться, кто-то звонил в милицию. Вокруг началась вакханалия. В подобном хаосе уже сложно было отличить своего от чужого. Мешанина и давка превратилась в какую-то свалку. Пацаны не брезговали ничем. Супер из кинопленки ухватился за доску с гвоздями, воткнув их в ногу Быка. Фантик не упустил возможности заехать тому кирпичом по затылку. Вокруг слышались крики, что-то гремело, взрывалось, стоны мольбы ласкали слух. Универсамовские ожидаемо побеждали, забивая кинопленку, точно они скот на убой. Марат отпихнул одного от себя, заехал второму кулаком по носу и заметил, как Ералаша схватили трое и запинывали его ногами. Бросившись к ним, он точным ударом сбил двоих, помог мальчишке подняться и они похватав какие-то палки, разукрасили рожи ублюдков в кроваво-красные цвета. Зима свалился от удара в колено. Боль раздирающей волной прокатилась по всему телу, а затем здоровый мужик навалился на него сверху, принявшись методично избивать. На подмогу подскочил Череп из скорлупы, накинувшись на незнакомца со спины. Вахит не упустил возможности, освободился и сев на мужика сверху, принялся большими пальцами вдавливать ему глаза во внутрь. Не чтобы покалечить, а просто попугать. Боль доставить. Турбо упивался происходящим. Он всегда оживал, когда начинался замес. Было в этом что-то нездоровое, но его вставляли драки! Он бил точно, быстро, сражая противников одним ударом и сразу в нокаут. Не зря же даже Кащей считал его толковым и называл одним из сильнейших бойцов. Валера сплюнул сгусток крови и улыбаясь окровавленными зубами пошел на смельчака, посмевшего на него напасть. Быка, Бумера и Деда большинство старались обходить стороной. Если конечно они были не вооружены палками и ножами. Три взрослых и здоровых амбала, явно вышедшие из мест не столь отдаленных напрягали всех. А когда они вступали в драку, к крикам боли добавлялся и хруст ломающихся костей. Кащей словно и не замечал начавшегося хаоса. Только в нос бил резкий запах крови и отовсюду до него доносились крики. Кажется кто-то из кинопленки молил о перебросе к универсаму, желая спасти свою шкуру и пришиться к победителям. Но сейчас Костю волновал только этот жалкий кусок дерьма, что с разбитым лицом ползал у него в ногах. — Ты сука невъебически тупой, Ахмет! — Схватив того за шкирку, зашипел Кащей. — Ты блять реально поверил, что сможешь меня убить и тебя за это ничего не будет? Извиняйся! — Пошел ты! — Из последних сил прохрипел моджахед. — Ай-яй-яй, какие нехорошие слова! Кащей играючи взвесил в ладони арматуру и снова заехал ей по роже врага. Ахмет истошно завопил, хватаясь за кровавое месиво, которое когда-то было лицом. Всю его морду украшала кровь, левый глаз заплыл, нос сместился под каким-то странным углом и даже губы съехали на щеку, открывая вид на шатающиеся зубы. — Извиняйся, мразь и возможно я сохраню тебе жизнь. Ахмет упрямо молчал. — Неправильный выбор. Кащей со всей силы наступил на колено мужика и даже попрыгал на нем, чувствуя как кости превращаются в крошку. — А-а-а! Хватит, хватит! — Взмолился он. — И... извини, Кащей. Кащей оскалился и харкнул в рожу Ахмета. — Пацаны не извиняются, чушпан. — Шухер, менты! — Заорал Турбо. — Сваливаем, пацаны! Все бросились в рассыпную, спасая свои задницы от стражей порядка. Кащей деловито прикурил сигарету и сел в запорожец, дожидаясь трех амбалов. Когда Дед, Бык и Бумер были на месте, он завел двигатель и неспешно покинул место преступление, оставляя улицу утопать в крови.

* * *

Алина не находила себе места, нервно меряя опустевшую качалку рваными шагами. Было непривычно находиться здесь одной. Пацаны отправились на стрелку еще три часа назад и до сих пор от них ни слуху, ни духу. Это заставляло нервничать, переживать и волноваться. Что если план не сработал и их самих забили насмерть? Или может приехали милиция и они сейчас все в участке, пишут показания и готовятся присесть на несколько лет? От беспокойства начинала болеть голова. Туркина мысленно себя корила, что пошла на поводу у денег и вообще связалась с группировкой. Жила же себя спокойно, так нет... теперь она постоянно штопает парней, вытаскивает их с того света и с ума сходит от собственного бессилия и неизвестности. Лучше бы она была парнем и стояла там рядом с ними, чем терзалась здесь от страшных догадок. Наконец на лестнице послышались шаги. Алина ахнула и зажала рот рукой, когда в качалку ввалилось полчище парней — побитые, в порванной одежде, с окровавленным лицом. Первым делом девушка нашла брата, осмотрела на наличие серьезных ран и ничего не обнаружив, бросилась к Быку, которого придерживал Зима и незнакомый парнишка из суперов. — Бык! — Подбежав к нему, она помогла усадить мужчину в кресло. — Что случилось? — Да мразь одна доской с гвоздями зацепила. — Поделился он, прикрыв глаза. — Блять! Алина перевела взгляд ниже, заметив на штанах мужчины пять дырок от гвоздей. — Так, ты давай снимай штаны, я обработаю. — Бросила Туркина и обернулась к пострадавшим. — Выстройтесь хоть в какую-нибудь очередь. Те кто серьезно ранен вперед, остальные потом. Парни принялись выстраиваться в очередь, но девушка этого уже не видела, обратив все внимание на Быка. На его бедре красовалось пять дырок и из каждой сочилась кровь. Схватив аптечку, Алина продезинфицировала рану и принялась ее перевязывать. Швы накладывать было не нужно. — А Кащей где..? — Заметив отсутствие Старшого, поинтересовалась она. — Купил водку, взял Деда с Бумером и поехал отмечать домой. А меня вот к тебе послал, чтобы ты меня подлечила. Алина кивнула. — Так значит вы... мы победили? — Кинопленки больше не существует. — Подтвердил ее догадку Бык. — Половина этих к нам захотела пришиться. Но это уже Кащей позже будет решать. После Быка подошел Ералаш. Весь грязный, в порванной куртке и едва стоящий на ногах от боли. Алина попросила пацанов помочь его раздеть и искренне ужаснулась. Все тело мальчишки покрывали многочисленные синяки, ссадины и царапины. Огромная гематома размером с футбольной мяч, тянулась по всему животу. — Его три урода ногами запинать пытались. — Рассказал Марат, стоящий с подбитым глазом и разбитыми костяшками. — Я их раскидал, а потом мы с Ералашем вдвоем их отмудохали. Алина уже достаточно много времени провела среди группировщиков, но ей до сих пор было сложно смириться с тем фактом, что кто-то может толпой забить ребенка. Это же просто немыслимо! Тем более Ералаш выглядел совсем маленьким, ростом ниже даже самой Алины и щупленький такой! Но видимо именно так обстояли дела среди ОПГ Казани. Помочь справиться с синяками девушка не могла. Она лишь дала мальчику две таблетки обезболивающих и наказала отдыхать, отправив Марата проводить его до дома. Тот за неимением серьезных ран сразу же согласился и придерживая друга, покинул вместе с ним качалку. Кресло тем временем занял Зима. — И снова здравствуй, ангелок. Будешь меня спасать? — Надеюсь в этот раз не от ножевого? Вахит слегка улыбнулся и отогнул ворот куртки, демонстрируя кровоточащий укус прямо на шее. Похоже кто-то настолько отчаялся, что пытался зубами выгрызть себе победу... ну или спасение. Поджав губы, Алина обработала рану и заклеила ее марлевой повязкой, наказав парню, срочно звонить ей если появится какое-нибудь заражение или воспаление. А раненные все не заканчивались... Череп пришел с вывихнутом плечом и двумя сломанными пальцами. Если с плечом она могла помочь, то перелом ей был не подвластен. Тогда Фантик подхватил друга и они вместе отправились в больницу. Все-таки перелом врачам можно объяснить и никаких вопросов не возникнет. А парни уже начали праздновать. Валера откуда-то притащил пиво с водкой и расщедрился настолько, что позволил скорлупе сегодня пить и курить. Алина смотрела на все это с легкой улыбкой, только в голове все крутился один вопрос: Если победители выглядят так хреново, то что там с этой кинопленкой? Живы ли они вообще? — Привет. — Смущенно поздоровался Лампа, присев в опустевшее кресло. Алина лишь вымученно улыбнулась мальчику и слегка кивнула. Она обработала уже двадцать шесть парней и чувствовала себя, как выжатый лимон. Хотелось просто упасть в кровать и на вставать ближайшие часов двенадцать. Хотя везде надо искать плюсы: такую практику она не в одной больнице не получит! — Ну, с чем пожаловал? Рассказывай. Лампа стянул с себя дубленку, показав глубокий порез на плече. — Чем это тебя так..? — Ножом. Алина на мгновение прикрыла глаза, стараясь справиться с внутренней дрожью. Ну почему союз так устроен, что дети идут в группировки? Почему кто-то пытается убить тринадцатилетнего мальчишку, бросаясь на него с ножом? Все это было жутко, страшно, пугающе и неизбежно. — Придется зашивать, потерпишь? Лампа энергично закивал и принялся рассказывать как он там в одиночку здорового бугая уложил, пока девушка готовила иглу и нить. Зашив рану, она перевязала все стерильным бинтом и велела мальчику, забежать к ней завтра на работу для перевязки. Алина оглянулась на уже подвыпившую компанию. — Все, больше никому не нужна медицинская помощь? — Все, ангелок, все. — Кивнул ей Вахит. — Теперь можешь с чистой совестью отдохнуть и повеселиться с нами... ну, если брат конечно не возражает. Турбо махнул ей рукой, веля присоединиться. Алина устало поплелась к дивану и за неимением свободных мест, села на подлокотник, облокотившись на плечо брата. — Сильно устала? — Участливо спросил он, смахнув с ее лба пряди волос. — Попробуй обработать раны двадцати семи парням за раз. — Лениво протянула девушка. — Мне кажется я сейчас свалюсь прямо здесь. Валера передал ей початую бутылку пива и обратился к скорлупе: — Задницы поднимите и уступите даме место. Она ваши неблагодарные задницы тут два часа спасала, а вы... Лампа и еще один парнишка встали с кресла и Туркина с огромным облегчением забралась в него, тихонько потягивая прохладное пиво. Настроение несмотря на усталость было замечательным. Никто из универсама серьезно ни пострадал и они победили! Наказали тех, кто пытался убить Кащея. Пацаны тоже веселились как в последний раз. Зима откуда-то притащил магнитофон и на всю качалку заиграла песня «миллион алых роз». Парни подпевали в голос, кто-то пустился в пляс, некоторые просто сидели по местам и потягивали алкоголь, поднимая тосты за падение кинопленки и удачную месть. Подвыпивший Валера залез на стол и активно жестикулируя руками, принялся рассказывать: — Ну я стою значит, а на меня три лба здоровых идут! Я короче одного отпихнул, второму дал с ноги по лицу, а третий уже сам бросился бежать. Его рассказ поддержали одобрительные возгласы и взлетевшие вверх бутылки. Маратик проводивший Ералаша до дома, тоже не упустил возможности поднять свою значимость в глазах товарищей и поделился историей о своих похождениях: — Ну я его короче мордой в землю вжал и сказал, если он крикнет «кинопленка чушпаны», то я его отпущу. Так этот олух и крикнул! По качалке пронесся дружный смех. Алина улыбалась, наблюдая за пацанами. И все-таки все они еще были детьми. Веселыми детьми, которые нашли свою семью не дома, а здесь... на улице. Туркина никак не могла на них насмотреться. Вот вроде малолетние преступники, занимаются мошенничеством, воруют, деньги отжимают, драки устраивают, а сейчас они все выглядели другими... Парни громко смеялись, травили старые байки, вспоминали почивших друзей и поднимали за них бутылки. Они во все горло подпевали песням из магнитофона и просто наслаждались моментом. Никто не знал где закончится их судьба, как повернется жизнь, но сейчас эти парни были семьей. Счастливой семьей.

* * *

Кащей следующие несколько дней после бойни прибывал в хорошем расположении духа. Многие из перебитых захотели присоединиться к универсаму, так что группировка пополнилась на восемнадцать здоровых лбов. Конечно доверять им на слово никто не спешил, поэтому Костя приставил к ним смотрящих за возрастами, чтобы пригляделись. И если все нормально будет, то новенькие останутся. С падением кинопленки больше никто не претендовал на ничейную землю, так что та перешла полностью во владения универсама, как собственно и территория кинопленки. А вместе со всем этим добром, парням перешли и все точки, которые крышевал Ахмет. То есть больше денег, больше власти, больше силы. Будучи в хорошем настроение, Кащей расщедрился и каждому, кто дрался, выдал по пятьдесят рублей. Так что праздник в качалке на одном вечере не ограничился. Обычно им в неделю с общего навара перепадало по десять, иногда двадцать рублей. Конечно пацаны и сами зарабатывали, отжимая деньги у чушпанов и устраивая мелкие грабежи, но и стабильный доход всегда тек рекой. Только кое-чего все-таки не хватало. — Турбо! — Окликнул Кащей парня. — Поди-ка сюда, базар есть. Валера тут-же прервал разговор с Зимой и поспешил к открытой двери. Кащей благосклонно кивнул ему на свободное кресло, предлагая присесть. Туркин быстро глянул на трех телохранителей и все-таки сел, всем своим видом показывая, что не понимает для чего его вызвали. — Как сестренка поживает? — Наклонив голову, полюбопытствовал Костя. Валера мгновенно напрягся. Кащей растянул губы в усмешке. Было забавно наблюдать за этим парнишкой, с одной стороны он брат, который не желал подпускать к сестренке бандита, а с другой стороны пацан, который не должен вякать и указывать своему Старшому. — Нормально. — Сухо пробормотал Валера. — Уже давно ее не видел... как поживает девочка, а? Никто не обижает? Кащей откровенно забавлялся, слыша скрежет зубов одного из старших и нутром ощущая, как тот сжал кулаки под столом. — Все нормально у нее. — Выдавил из себя Туркин. — Почему тебя это так интересует? — Ну как? — Наигранно удивился Костя. — Девочка наша, универсамовская, мы по понятиям приглядывать за ней должны, тем более она не абы кто, а сестричка одного из моих старших. Верно я говорю, а? В его словах была малая доля правды. Куколка действительно своя, плюс, Кащей когда ее на работу брал, обещал безопасность, но в этом крылась лишь малая часть его истинного интереса. Ему хотелось снова увидеть большущие карие глаза, напоминающие карамель и заставить ее щечки покраснеть. Нравилось ему видеть девчонку заливающуюся румянцем. Да и по ее острому язычку, криминальный авторитет успел соскучиться. — Я слышал она тут в день перебива много наших заштопала. — Скорее констатировал, чем спросил Костя. — Работа сложная, надо бы ее наградить. — Я передам ей деньги. — Предложил Валера, всеми силами пытаясь оттянуть встречу сестры с бандитом. — Я лучше сам. — Без права на возражения, заявил он. — Да и там не деньги, просто приятный подарок. Так че, сестричка сегодня на работе или дома отдыхает, м? — На работе. Кащей довольный ответом встал, взял одеколон, побрызгался для презентабельности и пошел к двери, мысленно прикидывая какой размер одежды у куколки. Почему-то вдруг захотелось сделать ей приятно и снова увидеть румянец на щечках. По-любому же смутиться и отнекиваться начнет! — Кащей. — Остановил его Валера. — Слушай, я не знаю чего ты хочешь от Алины, но не нужно, ладно? Она моя сестра, а не твоя очередная шлюха. Кащей аж остановился от подобной наглости. Кажется язык без костей в семье Туркинов по наследству передается. Медленно обернувшись, он вперил в парня тяжелый взгляд, но тот смело выдержал игру в гляделки. — Турбо, ты че храброй воды выпил? — Насмешливо поинтересовался Костя. — Ты за кого меня принимаешь, а? Предъявить че то хочешь может? Никаких видов у меня на твою мелкую нет, просто девочка неплохо нам помогает и должна быть вознаграждена. — Кащей... — Все, базар окончен. — Остановил он парня. — Еще раз что-нибудь подобное услышу, разговор у нас будет другим, усек? А теперь иди, скорлупу что-ли потренируй. Совсем мелкие расслабились, на стрелке легкие почти выплевывали от усталости. Погоняй их, а я приеду и проверю.

* * *

Рабочая смена наконец закончилась. Алина спрятала наличку в сейф и закрыла магазин, когда рядом на скорости затормозили две машины. Знакомый запорожец откуда выглядывали лица головорезов Кащея и новенькая белая волга. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять кто из универсамовских мог позволить себе автомобиль, причем такой престижный. — Подвезти, куколка? — Открыв окно, крикнул Костя. — Дом в двух шагах. Сама дойду. Кащей вальяжно выплыл из машины и галантно протянул девушке руку, помогая спуститься с лестницы. Алина отказываться от помощи не решилась, тем более на улице подморозило, а на ее шпильках можно запросто убиться. — Тогда я дойду с тобой. Надеюсь барышня не против? — И почему-то его вопрос, снова звучал как утверждение. Алина ответила не сразу, разглядывая Кащея. Честно признаться она никак не могла понять зачем ему это. Они не виделись с того странного разговора на последней перевязки и девушка до сих пор не разобралась со своими чувствами. С одной стороны внимание криминального авторитета льстило. Да и как может не польстить, когда тебя пытается поцеловать состоятельный мужчина? Однако с другой стороны было огромное «НО». Кащей бандит и не просто пацан с района, как ее брат или какая-нибудь скорлупа, он пять лет в тюрьме отсидел, «блатным» считался и имел связи с людьми выше, чем пацаны из группировки. Да и в конце-концов Кащей не казался слишком надежным. Слишком много слухов о его похождениях гуляет на улице. А Туркиной прослыть «грязной» не хотелось. Ей и простых слухов достаточно. — Можешь проводить. — Согласилась она вопреки здравому смыслу. — Да погоди ты, куда рванула то, а? У меня подгон для тебя есть. Алина заинтересовано подняла бровь, когда Кащей открыл дверь пассажирского сиденья и вытащил на свет здоровый такой пакет. Глаза девушки распахнулись, когда она увидела внутри белоснежный мех. Сердце в груди забилось с бешеной скоростью. Это же шуба! Не просто шуба, а белоснежная шубка из песца. — Нравится? — С привычной ухмылкой, уточнил бандит. Алина судорожно сглотнула. Как шуба может не понравится? Белый мех красиво сверкал в лучах морозного солнца, она была коротенькой, до середины бедра и волшебно пушистой. Алина выглядела очарованной и потерявшей дар речи. В ее голове даже не возникло вопроса на какие деньги было куплено это чудо. Она покачала головой. — Кащей... нет... это слишком. Она же наверно целое состояние стоит! — Слышь, а ты чужие деньги не считай, куколка, поняла? Если купил, значит могу себе позволить. Тем более нужно баловать нашего врача, пока ее кто-нибудь другой не переманил, смекаешь? Алина предательски покраснела. Хотелось взять эту шубу и бежать, пока бандит не передумал, но она почему-то мешкала. Такие дорогие подарки не дарят кому попало. Обяжет ли эта шикарная вещица девушку к чему либо? — Нет... нет, не могу! Кащей закатил глаза и подошел ближе к девушке, нагло расстегивая на ней пальто, а затем кинул его стоящему позади Бумеру. Алина даже не успела покрыться мурашками, как ей на плечи легла теплая шуба. — Перестань выкаблучиваться, че ты. Вижу же что нравится, ну. А если нравится то и не ломайся как первокурсница. — Кащей... — Ни к чему тебя это не обязывает. Ты парней после стрелки подлечила? Подлечила. Считай это вместо зарплаты. — Многовато для зарплаты. Однако вопреки собственным возражениям, девушка лишь посильнее закуталась в шубку, позволяя Кащею застегнуть пуговички. Вылазить из новой вещицы ей категорически не хотелось. Алина вся пылала! Смущение от близости Кости, удивление от дорогого подарка и это все на улице. Краем глаза, девушка заметила любопытные взгляды соседок, которые едва-ли не плевались, видимо решив, что сутенер или какой-нибудь богатый клиент решил побаловать свою девочку. Алина никогда не отказывалась от денег или подарков, но даже для нее это было слишком! Шуба явно не из дешевых... а Костя почему-то спокойно тратил свои деньги на обычного врача и то неполноценного. Кащей тем временем заглянул в пакет и вытащил оттуда такой-же белоснежный кашемировый шарфик, накинув его на голову девушки. Сделав шаг назад, он оценивающе оглядел ее с головы до ног и одобрительно кивнул: — Ну красавица, красавица. — Подытожил бандит. Алина зарделась еще сильнее и обернулась к витрине киоска, чтобы хоть мельком увидеть себя в новом амплуа. Выглядела она шикарно и очень дорого! Так шикарно, что сама едва-ли не проглотила язык. Алина с горящими глазами обернулась на мужчину. — Я... я даже не знаю, что сказать! — Можешь просто сказать «спасибо». — Подсказал Кащей. Алина замешкалась, а потом вдруг выдохнула и подошла к мужчине, запечатлев не его щеке теплый поцелуй. — Спасибо... это так красиво! Не могу поверить. Кащей аж застыл, любуясь девчонкой. С покрасневшими щечками и горящими глазами она выглядела такой невинной и чужеродной в мире криминального авторитета. А оттого притягивала еще больше. Как маленький лучик света в непроглядной тьме, который хотелось утащить в свое Кащеево царство, чтобы там стало хоть немного светлее. Алинка счастливо закружилась, поглядывая на свое отражение то в витрине магазине, то в тонированные окна машин. Кащей хрипло рассмеялся. Вроде он ей просто шубу купил, а она светится так, будто он ее от неминуемой гибели спас. — Спасибо! Правда... большое спасибо! — Ну все, все... — Остановил ее Кащей. — Рассыпалась тут в благодарностях, одного «спасибо» вполне достаточно. Хотя я бы не отказался от домашнего ужина. Че скажешь, куколка, а? Накормишь меня? Алина быстро закивала. — Пойдем, я сегодня собиралась пюре с гуляшом готовить, накормлю. — Тогда позвольте, барышня. — И он подставил ей локоть, предлагая взяться за него. В этот раз девушка не мешкала. Она чувствовала себя слишком окрыленной и счастливой, чтобы думать о каких-то мелочах вроде прогулки под ручку с бандитом и слухах. Невероятно! Настоящая шуба... Даже многие обеспеченные семьи не могли позволить себе такой роскоши, а она, Алина Туркина из неблагополучной семьи будет щеголять в мехах. Они шли неспешно, молча, но так красиво! Высокий мужчина в дорогом кожаном плаще, девушка на каблуках и в новенькой белоснежной шубке, а следом за ними три телохранителя. Внимание они привлекли определенно много. Правда даже присутствие Кащея не помешало нескольким старушкам скривиться и зашептаться о беспринципности соседки. Кащей однако тоже заметил презрительные взгляды в их сторону. — У меня что-то на лице? — Шутливо поинтересовался он. — Даже не надейся. — Ответила Алина. — Местная юродивая здесь я. — Не понял. Алина покачала головой. — Да ничего, забудь. Однако отмазаться от разговора не получилось. Туркина попыталась подойти к подъезду, как Кащей резко схватил ее за запястье и потянул на себя. От неожиданности она впечаталась лицом в его грудь и Костя тут-же сжал ее подбородок двумя пальцами, вынуждая смотреть себе в глаза. — В чем дело? — Строго спросил он, без привычной снисходительности или насмешки. Алине стало стыдно. Не хотелось рассказывать о слухах, которые гуляли о ней в родном районе. Тем более у пацанов там был особый пунктик на «чистых» девушек. — Меня... про меня тут несколько слухов ходит. — Призналась она, опуская глаза. — Каких? — В голосе не капли жалости или сострадания. — Я... — Отвечай! Алина набрала в легкие побольше воздуха. — Помнишь тот день, когда тебя подстрелили? — Вопрос был риторическим. — Твои парни... ну они зашли в подъезд, выломали дверь, закинули меня на плечо и вынесли в чем я была. Соседка увидела, ну и болтать начала, дескать меня похитили и изнасиловали. Кащей обернулся к трем амбалам, которые выглядели пристыженными. — Мы не знали что так будет, босс. Да и тебя спасать надо было, не до нежностей. — Быстро пояснил Бык. — Алин, не обессудь, мы не хотели, чтобы так вышло... Алина им кивнула, обиды на головорезов Кости она уж точно не держала. Они свой долг выполняли — босса спасали, да и на тот момент они не особо общались. Это сейчас парни трижды бы подумали, а тогда она была для них обычной девкой, которую можно закинуть на плечо и похитить. — Вы хоть иногда свою голову включайте! — Неожиданно рявкнул на них Кащей. — Или она вам нужна только для того, чтобы жрать, а? — Ну тише... — Попыталась успокоить его Алина. — А ты че, дура, молчала?! Я же говорил, проблемы будут — говори, все порешаем. И брательник твой тоже хорош, с каких херов он не заступился и рты поганые не закрыл? Сегодня же фанеру ему пробью. — Валера ничего не знает. — Испуганно затараторила девушка. Кащей сощурился. — Значит с тебя одной спрашивать надо, а? — Прости... — Пискнула Алина. — Я просто... не хотела проблем доставлять. Я знаю, что проблемы бы появились если бы слух дальше дома пошел. На универсам тень бы легла, мол «грязная» с вами ходит, но я надеялась, что все само забудется. Кащей свел брови на переносице и посмотрел на девчонку, как на круглую идиотку. Алину от такого его взгляда аж в дрожь бросило. — Ты думаешь меня эта хрень сейчас волнует? Непроглядная идиотка! Иди домой давай. — А... ужин..? — В следующий раз, сейчас проблемы буду решать, раз твоей брат не способен защитить честь сестренки. — Отчеканил Костя. — В каком подъезде эта твоя сплетница с лишним языком живет? Алина нервно кивнула на подъезд и поежилась. Она видела Кащея разным — пьяным, веселым, щедрым, с игривым настроением и рассерженным. Но сейчас он был не просто рассержен, а чертовски зол. Казалось в таком состоянии он способен заставить целый город содрогнуться. — Ты же не собираешься бабушкам стрелку забивать? — На всякий случай уточнила девушка. — Они конечно поступили некрасиво, но им все-таки уже лет по семьдесят. — Я разберусь что с ними делать, а ты домой иди, ну. — Он впихнул ей в руки пальто, подталкивая к подъезду. — И запомни, если есть проблемы — говори. Нечего самой разбираться с тем, что тебе не по зубам. Уяснила? — Да. — Спорить Туркина побоялась. — Вот и умница, а теперь иди. — Кащей отвернулся от нее, поманив за собой телохранителей. — А вы, трое, за мной! Будете исправлять то, что натворили.

* * *

Алина не знала, что Кащей сказал ее соседям, но жизнь на следующее утро не просто вернулась на круги своя, она изменилась в лучшую сторону! Баба Валя, та соседка-сплетница едва-ли в ноги не раскланялась перед девушкой, люди снова стали здороваться и теперь вместо презрения, в их глазах силился дикий страх. Они отводили взгляды от нее, кивали головой, а парни, что до этого пускали ей вслед нелестные комментарии подошли и извинились. Туркина кажется только сейчас стала понимать, какую власть Кащей имеет не только над своим районом, но и над городом. Он вдруг предстал перед девушкой каким-то непобедимым героем. И сейчас его Бессмертие больше не казалось шуткой. В груди девушки приятно потеплело. В ее жизни было мало достойных примеров мужчин. Отец... с ним и так все понятно. Брат он конечно молодец в последний месяц, но до недавнего времени, тот спускал все деньги на какие-то безделушки и не помогал дома. А Костя от него прямо веяло харизмой мужика. Не пацана, не парня, а именно мужика. Кащей сказал — Кащей сделал. Он вытянул ее из грязи и снабдил деньгами, превратив нищенку во вполне себе самодостаточную девушку. Он подарил ей шубу и не позволил отнекиваться от подарка. Он подарил ей чувство защищенности. Туркина наверно впервые за всю свою жизнь чувствовала себя женщиной, а не просто куском уставшего мяса. Алина вдруг поймала себя на совершенно неожиданной мысли. Ей снова хотелось увидеться с Кащеем.