Хиёри забывает — Ято напивается.

***

      Ято брыкался, Ято ругался, Ято даже пару раз пытался сбежать из крепкой хватки синки, но всякий раз был пойман и ведом дальше.       — Мелкая, дурная Ики Хиёри!Забывай, коль хочешь! Да плевал я на это! Дура! И не люблю я тебя совсем!       Ято барабанил кулаками о стенку мусорного бака и заливался горькими слезами, вызывая у своего синки бурю разнообразных эмоций, начиная от презрения и заканчивая жалостью.       — Завязывай выпивать, придурок, — громко посоветовал Юкине, оттаскивая Ято за шкирку по направлению к их временному пристанищу.       — Замолчи, пошлый синки! Тебя ли мне слушать? Я бог! Бог я! Понял меня?       — Да, да…       Юкине закатил глаза и потащил Ято дальше, не взирая на пьяные угрозы и мольбы.       — Да бог я, или нет?! — издал воинственный вой Ято и исчез в пространстве, заставив синки остаться стоять посередине улицы с ошарашенным взглядом.       — Я-я-я-я-я-я-я-а-а-а-а-а-а-то!       Злой вопль Юкине оглушил ближайший квартал.

***

      Консилиум из божеств был собран разъяренным Юкине весьма оперативно. Найти Ято не составило труда:       — Я! БОГ! УДАЧИ! — надрывно прокричал Ято, балансируя на самой верхушке фонарного столба в центре улицы.       Толпа внизу — обычные люди, прохожие, ничего не видящие, ничего не знающие — шарахалась в стороны, не понимая, что происходит. А он? Он был великолепен. Он был велик. (Ну, так считал только он). По факту он был трагичным пьянчужкой, настоящим воплощением страдания.       — Я здесь, смертные! — продолжал он, раскидывая руки и чуть не падая вниз. — Кто-нибудь! Да хотя бы ты, вот ты! — он ткнул пальцем в случайного человека, который в ответ просто почесал голову и посмотрел в сторону, явно не понимая, что это за странное ощущение беспокойства на него накатывает.       — Да что ты творишь?! — где-то снизу раздался голос Юкине. —Спускайся немедленно!       — О, мальчик мой! — Ято чуть не прослезился. — Ты единственный, кто всё ещё со мной!       — Явно не потому, что я хочу! — огрызнулся Юкине.       Ято величественно проигнорировал его возмущённый крик.       Где-то на заднем плане Бишамон зажимала переносицу, явно на грани убийства. Кофуку хихикала, наблюдая за происходящим с неподдельным интересом, а Дайкоку, кажется, уже начал прикидывать стоимость разрушений, которые вот-вот случатся. А они случатся.       — Он пьян в стельку! — заорал Юкине.       — Эй, ну ты преувеличиваешь… — протянул Ято, но тут же пошатнулся и, не удержавшись, рухнул вниз.       Где-то на полпути к земле он осознал, что это было плохой идеей, но вместо того, чтобы паниковать, решил, что это будет легендарное падение, достойное его положения. Разумеется, никто не стал ловить его.       — Прекрати падать, идиот! — рявкнула Бишамон, но было поздно.       Ято шмякнулся прямо на крышу машины, оставив внушительную вмятину и разметав повсюду осколки стекла.       — Ох… — выдохнул он, глядя в небо. — Вот это я понимаю… Приземление достойное бога.       Юкине истерично закрыл лицо руками.       — Господи, да что с тобой такое?!       — Меня забыли, — скорбно ответил Ято, поднимая руку к небу. — Меня предали. Меня вычеркнули из сердца…       — Если ты сейчас не заткнёшься, я тебя сама вычеркну из реальности, — раздался голос Бишамон, и внезапно в поле зрения Ято возник её ботинок.       — Ой-ой, погоди, давай не будем торопиться! — Он попытался отползти, но алкоголь и последствия «величественного падения» явно не способствовали его реакции.       — Дай ему, Би-тян! — радостно подбодрила её Кофуку, всё ещё смеясь.       — Вы все жестоки! — возмутился Ято, продолжая извиваться.       В конце концов, его всё-таки вытащили с крыши машины, поставили на ноги и тут же схватили за шиворот, чтобы не убежал.       — Что тебе вообще нужно?! — рявкнула Бишамон, сотрясая его.       — Я… хочу… вернуть… её… память… — пробормотал он, и голос его вдруг стал неожиданно тихим. — Не могу я без неё.       Наступила пауза.       Кофуку перестала смеяться. Юкине напрягся. Даже Бишамон замерла. Ято, кривясь, смотрел в сторону, будто стыдился собственного признания.       — Ты что, влюбился? — удивлённо спросила Кофуку.       — Не. Я же бог, я не могу… — начал было Ято, но осёкся.       Господи. Господи. Он ведь правда. Влюбился.       И почему-то эта мысль вдруг стала тяжелее любого алкогольного отравления.       — Ох, всё, мне снова плохо, — пробормотал он и свалился в ближайшую канаву.