Жёлтая машинка

Шоквейв, по общему признанию, безэмоциональный десептикон, не имеющий сострадания ни к кому, что, возможно частично, было правдой. Хотя в себе учёный подмечает самую важную деталь — любовь создавать. Те глупые учёные так и не познали его идеалы и идеи, да и более того, они пытались остановить его. К счастью, после того, как он присоединился к десептиконам, лорд Мегатрон позволил ему делать всё, что взбредёт ему в процессор, даже если эти идеи будут считаться аморальными. Но сейчас, когда он остался один на Кибертроне, Шоквейв начал испытывать скуку и уныние, не то, чтобы это мешало его исследованиям, но иногда хотелось, чтобы это прекратилось. «Совсем скоро я смогу активировать тебя, ну или по крайней мере, как только я покажу тебя лорду Мегатрону.» Ну вот опять. Он снова разговаривает сам с собой. Нелогично. Он раздражённо сжал датапад, ненавидя своё поведение. Шоквейв не мог понять, что нужно сделать, чтобы прекратить бессмысленные разговоры со всеми вещами в его лаборатории. Может ли это быть вызвано одиночеством? Вероятно. Автоботов и десептиконов он не видел и не слышал уже очень долгое время, оставаясь на Кибертроне единственным живым кибертронцем, хотя, возможно живы ещё и скраплеты, но не то, чтобы это очень важно. Долгое одиночество — вот его диагноз, и исправить это ну никак не возможно. «Только если я не создам живого кибертронца.» Опять же по привычке сказал он в пустоту. Шоквейв не придал своим словам значения, пока конечный смысл не дошёл до него. Десептикон остановился. Создать кибертронца. Эта мысль сразу же въелась ему в процессор. Металла и протоформы у него было не так много, но для этого должно хватить. Естественно, всё это было единичными частями других кибертронцев, которые у него остались. Возможно, он совершит абсолютную глупость, но если это исправит его состояние, то он на это согласен. Ему пришлось постараться, чтобы сделать хотя бы протоформу, но чертежи заняли больше всего времени. Ему было всё равно, будет бот которого он создает фем или мехом, станет он сикером или наземным транспортом, но Шоквейв делал всё что мог, со своими ограниченными материалами. Серый, почерневший в некоторых местах металл был не тем, что полагается юному кибертронцу, в принципе, как и ужасного голосового аппарата. Он действительно постарался его исправить, но он не думает, что его создание сможет пользоваться устной частью речи, возможно, только немного, и то не факт. Этот «эндоскелет» ещё не имевший своей искры, был просто похож на, собранного из различных деталей, ожившего из мертвых бота. Это неодушевлённое создание напоминало просто куклу, схожую с той, которую очень часто обнимают маленькие спарклинги, только в больших размерах. Успех его эксперимента, или иное название B-127, невысок, и исход того, что его творение умрет раньше, чем вообще сможет подключиться к сети, более вероятен, чем полноценный актив нового бота. «Осталось, только создать достаточно сильную искру для тебя, и вскоре ты сможешь активироваться.» Последним моментом ему нужно будет отнести пустое тело в капсулу, где он и сможет синтезировать достаточное количество энергии, чтобы его эксперимент смог был активирован. Шоквейв выдохнул, решив оставить последний штрих на завтра, наконец он может пойти оффлайнить после того, как несколько циклов он занимался проектированием и созданием нового бота. Он ушёл, оставив своё творение на медицинской платформе, он посмотрел на него в последний раз, решив капсулу также приготовить завтра, после чего закрыл отсек, идя в комнату, которую он обустроил специально для оффлайна. ————— Праймус открыл свою оптику. Маленькая последняя искорка, которая так и не смогла появится на свет из-за отсутствия своей будущей протоформы, воодушевлённо кружилась вокруг него. Её чистый свет мягко мерцал в его манипуляторе, бедняжка так долго ждала своего часа. Его светлой последней искре, надежды Кибертрона, призванной сеять доброту, пришлось ждать очень много времени, чтобы наконец почувствовать новую протоформу специально для неё. Он не хочет её отпускать, зная, в каком состоянии сейчас находится Кибертрон, Праймус не хочет страданий его искорке, той, с которой он провёл последние миллионы лет рядом. Но чувствуя её желание поскорее попасть на свободу, узнать, что такое актив, и увидеть свою новую семью, в которой она сможет вырасти, он не мог ей помешать. Маленькая искорка всегда была спокойна и даже как-то отстраненно от всего, но её огромное желание выйти в актив, присущее каждой маленькой искре, будто заставляло стать более эмоциональной. Но прежде чем он позволит ей уйти, а также лечь в оффлайн самому, он должен удостовериться в том, что корпус будет хорошим для искорки. Его ужас, как только он увидел это был огромен. Это тело было собрано из остатков других кибертронцев, оно было маленьким и серым, и совершенно не подходило сияющей искре. Он должен это исправить. Хоть это и заберёт небольшую часть его силы, но зато, он точно будет уверен в том, что маленькой искорке будет комфортно, и она будет счастлива. Он не сможет полностью заменить некоторые детали, но сделать их более подходящими — определёно. Серый доспехи в сварочных шрамах, он заменил на блестящую золотую с черным броню, способную защитить мягкую протоформу. Двое больших, пропорционально его тела, крылышек дверец — было дополнением, позволившим его маленькой искре показывать весь спектр эмоций без голосового модуля, который определенно не сможет хорошо работать. Пара милой большой оптики, будет сочетаться с прекрасным, переделанным им, корпусом. Он устал, слишком долго он не занимался подобным и это слегка вымотало его. Зато теперь тельце, в которое и должна будет поселиться маленькая искра, было красивым и аккуратным. Он провожал её, чувствуя то, как она была очень счастлива, но одновременно с этим очень беспокойна, поворачиваясь к нему. Она не хотела оставлять его в одиночестве, он нежно улыбнулся, осторожно погладив её на прощание. «Я буду присматривать за тобой, милая искра, прошу тебя, будь осторожна.» Последняя искра взлетела, направляясь к своему новому корпусу, оставив Праймуса в одиночестве. Он, дождавшись того момента, как искра обретёт своё тело, лег обратно в оффлайн, восстанавливая свои силы, и передал сообщение матрице лидерства, чтобы её носитель знал, о новом кибертронце, которого должен защитить. ————— «Рэтчет, друг мой, ты спишь?» Ответом ему был просто взгляд в его сторону от медика команды автоботов. Прайм, даже с матрицей лидерства, выглядел потрясенным, будто только что сам Мегатрон связался с ним и предложил мировое соглашение. «Что-то случилось?» Только и спросил Рэтчет, продолжая заниматься своими делами. «Матрица лидерства… Она передала сообщение от Праймуса.» Звук уроненого инструмента, раздался по тихому помещению, и теперь, такой же ошарашенный медик смотрел на лидера автоботов. «Последняя искра активирована.» Медик серьёзно посмотрел на Прайма, они оба понимали всю суть происходящего, и сделать что-то сейчас — было невозможно. «Мы должны найти её и защитить от десептиконов.» «Я понимаю это, Оптимус, но где она находится? Есть большая вероятность, что она находится на Кибертроне, или того хуже у десептиконов.» Рэтчет задумчиво смотрел на свои инструменты, но внезапное осознание заставило его метнуться к терминалам, начиная искать какую-то информацию. «Новой сигнатуры искры на Земле засечино не было, и если это так, то юная искра сейчас находится на Кибертроне, но проблема в том, что мы не сможем туда попасть без более мощного граундбриджа.» Если новый кибертронец находится не на Земле, то она не выживет в разрушенном мире. «Мы что-нибудь придумаем, старый друг.» Оптимус положил манипулятор на плечевой сегмент медика, понимая, что они должны стараться из-за всех сил, чтобы не допустить уничтожение юной искры. ————— Шоквейв устало вздохнул. Последний штрих, и его эксперимент B-127 будет закончен, и он наконец-то не будет один. Ученый десептикон встал, направляясь к складу, на котором хранил энергон, и взяв один кубик направился в отсек с экспертом. Ему было интересно, почему его не ищут, десептиконы уже давно могли найти его в этой лаборатории, неужели, они действительно считают, что он дезактивирован? В любом случае, сейчас это не так важно. После победы десептиконов, они вернуться на Кибертрон, и вот тогда, он и спросит, почему его оставили ржаветь на этой мёртвой планете. Введя специальный код, Шоквейв зашел в отсек. Его тяжелые шаги были единственными звуками в помещении, он был спокоен, или, по крайней мере до того момента, как он посмотрел на платформу. «Это не возможно.» Оставив энергон на столе, он подошёл к пустой платформе. Это не может быть правдой! B-127 не был живым, так где же он? Шоквейв единственный на этой мёртвой планете, и никто не мог забрать корпус из его лаборатории. Вдруг раздался звук упавших вещей за его спиной, он зарядил оружие, готовясь к бою. Учёный медленно развернулся, полностью напряженный и готовый убивать. На полу валялось несколько инструментов, к счастью они были целы, а на столе, рядом с принесенным им энергоном находился желтый бот с большой оптикой, просто смотрящей на него. Неужели это B-127? Он осторожно подошёл к нему, стараясь выглядеть как можно более безобидным. Шоквейв смотрел на бота сверху вниз, внимательно рассматривая его. Желтый бот, был очень маленьким, ниже среднестатистической фем, но, с учётом того, что десептикон собрал его с ограниченными ресурсами, это и неудивительно. Шоквейв посмотрел ровно в оптику бота, пожалуй, это самая голубая оптика, которую он видел в своём активе, ни один автобот не мог соперничать с этой чистотой и невинностью, которую он может разглядеть в оптике B-127. Большие крылья дверцы умеренно покачивались за спиной желтого бота. Маленький бот был спокоен и просто смотрел на него, мог ли он вообще мыслить? Понимал ли он, что происходит? «Ты удивительный.» Маленький бот продолжал смотреть на него, даже не шевелясь. Был ли он в порядке? Шоквейв осторожно протянул манипулятор, смотря на реакцию маленького меха, но тот был непреклонен, и никак не отреагировал на это. Казалось, что внешний мир вообще не касался желтого кибертронца. «Ты хочешь энергон?» Спросил десептикон, открывая куб, и протягивая его меньшему. Эта большая оптика, смотрящая прямо в искру, вообще никак не дернулась, как и сам бот. Шоквейва чуть раздражало его поведение, но почему-то он не мог ничего сделать против своего же эксперимента. Он казался таким неприкосновенным. Ученый осторожно погладил шлем новоиспечённого кибертронца, и только тогда он хоть как-то отреагировал. Схватив его манипулятор своими маленькими, по сравнению с его, манипуляторами, он потянул к себе, с интересом разглядывая его. Маленькие крылышки трепещут позади, и всё это выглядит мило и смешно, и, что было удивительно для него самого, он тихо засмеялся. С ним было что-то не так, он никогда себя так не вёл. Неужели на него настолько действует долгое одиночество? Как ужасно. Ему нужно прекратить это. Он вновь подал энергон, который на этот раз был принят, и начал рассматриваться со всех сторон, и только после, он понял, что нужно делать. «Итак, тебя зовут B-» Что-то заставило его остановиться, и снова взглянуть на маленького бота, сидящего на столе. Маленький желтый бот опять просто наблюдал своей оптикой за его действиями, не делая никаких движений. Искру сжало. Он не может назвать его как «B-127», что-то шептало ему о неправильности этого, и он не может сопротивляться. Единственная оптика Шоквейва, снова начала рассматривать маленького меха; жёлто-черная окраска, большая голубая оптика, а также милые дверцы-крылышки. Имя для него пришло ему в процессор незамедлительно. «Отныне твоё имя — Бамблби.»