Боги видят всё

Над землями Египта парил белокрылый сокол. Он летел выше всех прочих птиц, там, откуда люди его не увидят. Сокол облетел дворец фараона, пролетел над стройкой пирамиды и стал рассматривать свои владения. От его зоркого глаза не мог скрыться ни человек, идущий по делам, ни пёс, выпрашивающий еду, ни заблудший скорпион, зарывающийся в песок. Жаль только, что глаз у него был всего один. Сокол остро, пронзительно, гневливо закричал, увидев на своей территории чужака – красноволосого мужчину. Он, несомненно, услышал. Посмотрел прямо на птицу, хищно улыбнулся и помахал рукой в знак приветствия. Совсем не дружеского приветствия. Сокол полетел дальше. Осмотрел Мемфис и достиг стыка Верхнего и Нижнего царств. Облетел дозором средиземье и устремил взор в сторону Фив. Окинул взглядом бескрайние земли пустыни. Не его земли. Увидел на улицах и в домах людей в чёрных масках. Не его люди. Сокол развернулся и полетел обратно. Махая крыльями, он уронил перо. Перо это, подхваченное ветром, унеслось в неизвестном его хозяину направлении. В самом сердце средних земель стоял город Гермополь. А в самом сердце Гермополя стоял храм Тота. В том храме была спальня, где молодая девушка ранним утром собирала балдахин над постелью. И на пол той спальни приземлилось белое перо. Девушка стояла на коленях и совершала утреннюю молитву, пока её кошка с чем-то играла. Хихикнув, она забрала из цепких лап пёрышко и прокрутила его между пальцев, рассматривая. Девушка оделась, накрасилась, заплелась и воткнула находку в волосы. Напевая себе под нос задорную песенку, она покинула комнату. Ещё не согретый солнцем каменный пол храма встретил босые ступни приятной прохладой. Неферут сонно потянулась и с улыбкой направилась в трапезную. За столом её, как обычно, уже ждали друг и наставник. — Бека нефер, Эвтида. Уже собрала вещи? — поинтересовался мужчина постарше. — Вас с Рэймссом ждут в храме Баст до заката. Эва вздохнула, села рядом и потянулась за пшеничной лепёшкой. Настроение её резко подпортилось. — Ты отправляешь нас туда каждый год. На весь сезон Шему, Рем... — она взяла ножик и стала угрюмо намазывать на лепёшку сначала масло, а затем мёд. — Я боюсь, что не вынесу снова три лунных цикла подряд принимать роды у кошек, жечь благовония и плавать в Ниле. К разговору присоединился молчаливый юноша, который привстал, чтобы разлить из кувшина напиток по чашкам. — Ладно тебе, вспомни, как там хорошо. Какие там сады... А кормят как вкусно, помнишь?.. Девушка безрадостно пережевала кусок еды и отпила немного сока сахарного тростника. — Я просто не понимаю, к чему это. Три месяца без практики, заказов и обучения... —... И три месяца тишины и покоя, — закончил за неё наставник и мечтательно заулыбался. — О да, это именно то, что нужно... нам всем. Эвтида, конечно, возмущалась, бурчала и пыхтела, но после завтрака вещи всё же собрала. Уже к вечеру в маленькой светлой комнатке звучали шелест тканей и звон украшений. Это Эва обосновывалась в своём временном жилище. При храме оказалось мало свободных комнат – многие наставники на засушливый сезон отправляли учеников по другим храмам, чтобы те отдыхали от учёбы и помогали жрецам с лёгкой работой. Эве с Рэймссом дали одну спальню на двоих. Не сказать, что кто-то из них был этому рад, но и особого негодования не возникло. Оба были измотаны долгой пешей дорогой, так что ни на споры, ни на недовольства попросту не было сил. Друзья пожелали друг другу доброй ночи и улеглись спать в противоположных углах. Им предстоял долгий, как и всегда в сезон Шему, день. Эва ещё не знала, но в час непроглядного ночного сумрака из пустыни вышел мужчина. Он сверкнул красными глазами, размял уставшую шею и ленивой походкой зашагал вдоль улиц. Давненько он не навещал свою старую подругу. Надо исправлять, а то ведь богиня может и обидеться.

***

Утро выдалось на редкость неприятное. Девушка проснулась вся потная и раздражённая. Откинув одеяло и зло запинав его ногами, посмотрела на своего соседа. Рэймсс ещё спал. Чудесно. Можно переодеваться. Приведя себя в порядок, Эва вышла из комнаты и сонно побрела сразу в главный молитвенный зал. Будучи обученной своим обязанностям, она всегда почти по привычке выполняла утреннюю рутину, в корне отличавшуюся от того, чем она занималась в храме Тота. Зажигала лампады и благовония, раскладывала у алтаря цветы, кормила местных почётных жительниц – кошек. По дороге девушка вознесла ладонь к небу и измерила время. Пять. Пять, чтоб его, часов утра. Амон-Ра едва низверг Апопа, а Эва уже на ногах, тогда как остальные обитатели храма проснутся по меньшей мере через два часа. Неудивительно, что в молитвенном зале было пусто. Даже пара-тройка десятков кошек, в числе которых была и Эвина Афири, всё ещё дремали. Она прошла дальше, за огромную статую Баст, где обычно лежали кремний и деревянные палочки для зажигания фитилей лампад. Вернее, хотела пройти, но, лишь заглянув туда, сразу встретилась взглядом с сидевшим на полу мужчиной. Эва не вскрикнула от испуга только благодаря своей сонной заторможенности. Необычной внешности незнакомца она не удивилась по той же причине. — Здравствуй... господин, — несмело обратилась она к нему, потирая заспанные глаза. — Богослужение начнётся только через несколько часов... Губы мужчины растянулись в широкой ухмылке. — Я пришёл не на службу. Он встал и подошёл ближе к девушке. Скрестив руки на груди, облокотился о стену. Его взгляд – наглый и жадный – неспешно, смакуя каждую деталь, прошёлся по незнакомке с ног до головы. Мужская ухмылка вдруг стала горячая, бесстыдно любующаяся. Можно сказать, хищная. — Какая прелесть в стенах храма прячется. Признавайся, работаешь жрицей любви, а не богини? Тон его был насмешливый, игривый. Было понятно, что он не думает на самом деле, будто перед ним женщина, продающая своё тело, просто тело это было больно красиво, оттого и жаждалось мужчине сказать об этом. То ли из-за этого, то ли из-за хмеля, которым будто дурманил низкий голос незнакомца, Эва поддержала его настрой, усмехнулась в ответ не менее нагло и дерзко ответила: — А ты что же, господин, прицениваешься? Если так, будь готов разориться, я себя высоко ценю. Он не сдержал смешок, а в следующих словах его зазвучало довольство. — Смелая Неферут... мне нравится. Мужчина фривольно протянул руку к волосам девушки, должно быть, желая их потрогать или намотать на палец, но она этого не позволила и дёрнулась всторону. Он на это только хмыкнул и не стал напирать. Вместо этого продолжил разговор. — Моё имя Аш. А тебя мне как называть? — Эвтида. Аш на мгновение замер, силясь понять, что она только что сказала. На его лице отобразилось удивление. Может, он ослышался? — Как-как? Нефтида? Девушка нахмурилась. — Нет, Эвтида. Эв-ти-да. Мужчина взял себя в руки, пряча недоумение. Разумеется, он узнал в ней свою должницу. Но то, что она решила назваться именем, противоположным по значению тому, каким её нарекла мать, было... неожиданно. И любопытно. Эве показалось, или глаза напротив буквально засветились любопытством?.. — Эвти-и-ида, — сладко протянул Аш, наклоняясь к ней ближе. — Как насчёт чашки вина вечерком? Не хочешь познакомиться... поближе, м? Она опешила. Заигрывала тоже, конечно, но не думала, что дойдёт до... такого. Шок её сменился раздражением. — Пытаешься меня соблазнить? В мужчине не переменилось ни выражение лица, ни голос. Его уверенность была непоколебима. — Что ты, я лишь предлагаю, — тёплое дыхание донеслось до виска девушки. — Выбор твой, красавица, но даю слово: ты не пожалеешь. Вечер со мной принесёт тебе... — воспользовавшись её усыплённой бдительностью, Аш мягко и незаметно обхватил ладонью тонкую талию. —... Только удовольствие. Эва была или настолько поражена, что не отстранилась, или ей попросту нравились его слова и касания. В любом из случаев, она покорно внимала бархатным словам, которые теперь звучали интимным шёпотом над её ухом. — У вас тут есть лишняя спальня, знаешь? Та, что стоит особняком от остальных, — мужчине всё-таки удалось прикоснуться к тёмным волосам и лёгким движением погладить затылок. Теперь девушка не возражала. — Я буду ждать тебя там сегодня после заката. Во время ночной службы. Не сомневаясь в том, что она его поняла и услышала, Аш отпустил Эву, отстранился, сделал несколько шагов и, перед тем как уйти, сказал, обернувшись на неё через плечо: — Тебе бы выспаться. Отсутствие хорошего сна особенно вредно для черномагов. Девушка замерла и, парализованная тем, как легко он это произнёс, не смогла ни испугаться, ни оправдаться, ни поднять глаза и посмотреть вслед странному удаляющемуся мужчине.

***

Эва не была до конца уверена в реальности происходящего. В её голове был рой мыслей и вопросов, но она старательно гнала их все прочь. Пыталась не думать о том, в какое положение она себя загнала и что собиралось вот-вот случиться. Она сидела на широком ложе напротив едва знакомого мужчины, на котором из одежды были только лёгкие штаны и кулон-клык на шее. Даже серьги, ещё днём висевшие на его ушах, он уже снял. Девушка, одетая в просвечивающий белый калазирис, неспешно попивала вино, уставившись в свою чашу, и смущённо старалась не смотреть на Аша. Его поза была расслабленна, а взгляд – пристален. Как и в первую встречу, от него не могла укрыться ни одна деталь. Он видел, а если не видел, то чувствовал всё, что происходило с Эвой: от волнующегося сердца, неровного дыхания и лёгкости головы из-за вина и возбуждения, до твёрдых сосков и желания в бегающих глазах. Она делала вид, что убранство помещения интересует её куда больше полуголого мужчины. Спальня оказалась неожиданно просторная и богато, но не вычурно обставленная. Ложе было застелено алым шёлком в тон полупрозрачному балдахину над ним. Чаши для вина и кувшин с ним были позолочены. Стены освещали немногочисленные масляные лампы. В комнате стоял запах жасмина и ладана. Устав от ожидания, Аш накрыл ладонь девушки своей, забрал напиток и отставил его всторону, приковывая всё внимание к себе. Его голос стал с хрипотцой, а взгляд помутнел. — Иди ко мне, Эвтида. Смелее. Она нерешительно придвинулась ближе. Уяснивший неопытность Эвы мужчина аккуратно обхватил оба хрупких запястья и расположил девичьи ладони на своей шее. Сам же одну руку положил ей на талию, а второй не похотливо, но ощутимо пригладил и чуть сжал чувствительную грудь, срывая с пухлых губ нервный вздох. Аш наклонился к ней совсем близко, заставив затаить дыхание, зарылся ладонью в густые волосы и выдохнул в самые губы: — Расслабься. До этого Эва боялась пошевелиться. Теперь решила довериться. И ему, и инстинктам. И плевать, что они едва знакомы. Ей важно то, что прямо сейчас, рядом с ним, она почему-то чувствует себя в безопасности. Мужские губы плавно накрыли женские. Она стала отвечать на ласку не сразу, но главное, что стала. Привыкнув к ощущениям и почувствовав прилив крови и тепла к низу живота, девушка впервые в своей жизни стала тихо призывно постанывать. Спустя некоторое время переплетённая молчаливой трепетной страстью пара возлегла на ложе. За пределами спальни тем временем заканчивался ночной молитвенный ритуал. Рэймсс возвращался в их с Эвой комнату. Пройдя мимо безымянной двери на отшибе спального крыла храма, он услышал весьма странный звук. Вернее – звуки. Решив, что поздней ночью ему совсем нечем заняться, он вернулся к подозрительной двери, прислонился к ней ухом и прислушался. Зря. Ведь в закрытой комнате целой симфонией звучали стоны, всхлипы и влажные хлопки. Хуже всего было то, что в женском мелодичном голосе Рэймсс, краснея от стыда, узнал свою подругу, с самого утра где-то пропадавшую. Но беспокоило его даже не это. Какого Исфета?.. Он был в этом храме уже который год и точно знал, что эта спальня закрыта и заброшена...

***

В роскошном дворце, увешанном тканями и усыпанном золотом, в спальне, заставленной цветами лотоса и корзинами сладостей, утопая в мягких шёлковых подушках, лежала женщина с довольной кошачьей улыбкой. Она смотрела на красноволосого мужчину, стоящего перед ней. Её голос был сладкий, хитрый и тягучий, словно мёд. — Рада видеть тебя в добром здравии, Сет, — женщина лениво потянулась, царапая ткань подушек коготками. — Надеюсь, тебе понравился мой приём? Сет недоверчиво прищурился, но сохранил спокойствие. — Всё чудесно, Баст, только... — он неопределённо развёл руками в воздухе. — Не поделишься, почему твои слуги шепчутся, будто я нашёл себе невесту? Она хихикнула, облизнула свои клыки и бесстыже сказала: — У них и спроси, мне почём знать... И плевать, что эти слухи Баст пустила самолично. Плевать, что Сет додумался взять «свою возлюбленную» прямо в её храме. Прикрыв глаза, она глубоко шумно втянула воздух, пробуя аромат, витавший в нём. — Ах Сет, сегодня ты пахнешь не кровью, а страстью...