Пэйринг и персонажи
Метки
AU
Ангст
Дарк
Нецензурная лексика
Частичный ООС
AU: Другое знакомство
Обоснованный ООС
Слоуберн
Упоминания наркотиков
Упоминания алкоголя
Упоминания жестокости
Упоминания насилия
Смерть основных персонажей
UST
Вымышленные существа
Магический реализм
Мистика
Упоминания курения
Трагедия
Триллер
Упоминания смертей
Подростки
Посмертный персонаж
Потеря памяти
Дневники (стилизация)
Призраки
Психологический ужас
Низкое фэнтези
Токсичные родственники
Посмертная любовь
Загробный мир
Описание
Дух умершего Ларри Джонсона уже долгое время существует в домике на дереве, пребывая в полном беспамятстве о себе, своей смерти и своей жизни в прошлом. Однажды в старый дом решили забраться искатели приключений, но после этого таинственная постройка продолжала манить одного из них к себе.
Примечания
время действий 1993 (на момент событий первых глав)
Обложка, нарисованная автором на коленке: https://postimg.cc/4mCDfcWH
Псс, я скрафтила мудборд: https://postimg.cc/zVrbJkb8
"Автопортрет Л. Дж." к главе 7: https://postimg.cc/ftYmHrrz
- №9 по фэндому «Sally Face» — 30.12.2023 <3
Здесь Вы найдёте все рисунки к работе, анонсы глав и музыку к ним, велком: https://t.me/+NCqmLEVc8ek4OWEy
может буду добавлять сюда что-то по ходу написания.
Посвящение
затесавшимся сюда читателям и Ларри-кинни персонам. Держимся, ребзь...
Глава 13. Дневник. Часть 2
13 января 2024, 02:50
«You can call me anything,
Сall me if you know me,
But no one calls me,
Call me Mr. Lonely.»
[Вы можете звать меня как угодно,
Позвоните мне, если вы меня знаете,
Но мне никто не звонит,
Зовите меня Мистер Одинокий.]
— Portugal. The Man, «Mr. Lonely»
«Дневник Л. Дж. №2. Личная собственность Л. Дж. или того, кто узнал, где сидит фазан.»
***
Я не стал рассказывать маме и доку, что завёл новый дневник. Никому не стал рассказывать. Этот дневник я каждый раз прячу в одном и том же месте, где его наверняка никто не отыщет. Боюсь, что кто-то нехороший это прочитает. Из-за этого я и не подписываюсь своим полным именем. Страх глупый, но моя паранойя сильнее. Мне некому ещё рассказать. Друзья больше не обращают на меня внимания. Как-то раз мы мельком пересекались с Робом Сильва. Он даже не посмотрел на меня, будто я какой-то бездомный вонючий старик на паперти. А ведь я помню, как мы с Робом и ребятами вместе ездили на пикники к озеру и стебались над Пыхом. Сильва дольше остальных продолжал отвечать на мои письма, но в какой-то момент перестал, как и остальные. Письма я им писал тогда, когда от одиночества уже хотелось лезть в петлю или на крышу. Иногда они отвечали короткими ответами в парочку строчек, а иногда игнорировали. Последнее письмо я решил оставить у себя и не отправлять им. Всё равно эти сволочи уже прекратили реагировать на них хоть как-нибудь. Наверное, потом вклею его сюда. На память. Потом буду перечитывать и стыдиться самого себя, когда снова накатит желание как-то связаться с ними. Кроме них у меня не было никого. Не считая мамы. Ей нездоровится в последнее время, я стараюсь проводить с ней больше времени. А с кем же ещё? Ма оплачивает моего дока. Я долго не появлялся у него, но сейчас это единственный мой способ как-то держаться на плаву и окончательно не уехать крышей. Потому что в этой изоляции крыша начинает съезжать в разы быстрее. Я будто консервируюсь у себя в комнате заживо. Крепость Одиночества раньше была нужна мне для того, чтоб оградиться на какое-то время от общества и друзей. Теперь мне больше не от кого отгораживаться. Весь мой дом стал одной большой Крепостью Одиночества. Весь Нокфелл. Знаю, что людей здесь десятки тысяч, но какой-то клапан общения во мне забился. Теперь надеяться надо только на себя. Док рассказывал, что люди, умеющие с пользой и удовольствием проводить время с самими собой, обретают самого лучшего и верного друга на всю жизнь — себя самого. Но ведь человек — существо глубоко социальное, разве не так? Или биологи с мозгоправами чего-то не договаривают? Хрен поймёшь этих научных чудил, противоречат самим себе. А я, при любом их дебильном выводе, остаюсь в дураках. Не дано мне чего-то понять в этой жизни.***
Недавно завёл новое хобби: придумывать суеверия и верить в них самому. Как выяснилось, в ходе моих исследований и наблюдений, когда ласточки летают низко — это сулит очередной ночкой в одиночестве. Когда в небе после дождя появляется сразу две радуги — значит, что последующие сутки я буду поглощен раздумьями о том, как хорошо было бы завести себе новых друзей. Если сигарета тлеет в форме «карандаша», то буду вспоминать прошлое и скучать по нему. Всё это всегда сбывалось и у меня не было причин прекращать верить в эту, как думалось мне раньше, дурость. Сто из ста попаданий и ни одной осечки.***
Я до сих пор так и не понял этого. Почему меня вдруг оставили мои милые друзья? Я всегда обходился с ними так, как и они со мной — с пониманием и собачьей преданностью. Почему они вдруг пропали? Почему решили оставить меня, зная, что они мои единственные сородичи на всём поганом свете? Я чем-то их обидел? Обделил? Сказал что-то не то или сделал? В нашей дружбе всегда было место шуткам и подколам, но мы делали это мягко, никто не должен был обижаться на это, все друг друга понимали и смеялись вместе. Это просто невозможно, я никого не задевал за живое, не ссорился, был покладистым мальчиком. Почему со мной так обошлись? Проблема явно не в них, а следовательно — во мне. Но я не могу припомнить за собой никаких оплошностей и косяков. Я уже долго варюсь в этом дерьме из своих рефлексий, всё вспоминаю свои неаккуратно кинутые фразы и необдуманные поступки, все до единого. Складываю их у себя в голове, но их сумма всё равно не существенна и не может оправдать их поступок. Музыка не идёт в уши. Я слушаю знакомые песни, но они напоминают мне лишь о благодатном прошлом. Аж мерзко слушать. Вспоминаются посиделки у СиДжея, с гитарой, играми, тихими разговорами на кухне. Чувствую себя маленькой девчонкой, которую бросил её парень. Стыдно, тошно, грустно, а поделать с этим нечего. Только сиди у себя в крепости и думай, как бы всё вернуть назад. Я так глубоко заполз в эти раздумья, что не сразу обратил внимание на то, что остальные студенты со мной почти не заговаривали. Я никогда до этого не замечал такого с их стороны. Меня тогда занимали мои друзья, мне их было достаточно, а прочие сверстники как-то не волновали. Подумаешь, ну брезгуют общаться с неопрятным раздолбаем вроде меня, да и страшным металюгой ещё, к тому же. Я их в этом и не винил, мог их понять. На их «нормальном» месте я бы, при встрече такого «ненормального», как я сам, обошел бы того стороной, ну, от греха подальше, что называется. Проблем на свою задницу не хочет никто, а я тот самый, от которого на вид были одни проблемы. Одногруппники обычно не садились за одну парту со мной. На перерывах никто из них ко мне не подходил. Да я и не парился — со мной ведь тогда была моя компания таких же оборванцев. К слову, вместе кучка оборванцев смотрится куда гармоничнее, чем эти же самые оборванцы, но каждый по отдельности. Теперь я мотаюсь по коридорам вуза в гордом одиночестве. Большое пугало в поле. Моя команда была на старших курсах, а потому скоро должна была выпускаться из этой дыры и выходить в открытое плавание. Раньше мы обсуждали то, как могли бы съехаться, не просто в общежитие, а собственную съёмную берлогу. Мечтали, как будем закатывать вечеринки, ещё громче и пьянее, чем сейчас. И когда они стали встречаться с девчонками, я сразу понял — нет, такого уже не будет. Они бы скорее предпочли разъехаться по отдельным конурам вместе со своими пассиями, строить семью, заводить детей и повторять всё то, что повторяли многие поколения и до нас. Скучная семейная жизнь. Она мне совершенно не подходит. Все эти воскресные пикники в парке с сэндвичами в корзинке на клетчатом пледе, фотографии дальних родственников в рамочках, малышня, играющая с лабрадором на заднем дворе частного домика, блядь, да нахрен надо! Лучше сразу выстрелить свинцом в висок, чем погрязнуть во всей этой тошной банальности. Я точно не из этих. Никогда не мог представить себя отцом, главой семейства и успешным работничком заурядного офиса. Если раньше у меня ещё были надежды на беззаботную молодость в кругу друзей, то теперь я не знаю куда себя деть. Болтаюсь днями и ночами как бесполезный балласт. И ни туда, и ни сюда. Мне чужды все ценности, которые должны обретаться к этому возрасту. Что-то там говорили про психосоциальный кризис, док? Так вот он я — живой того пример. В детстве мне рассказывали, что все когда-то проходят через разного рода кризисы, но я не думал, что оно произойдёт со мной так скоро, и я буду переживать это так остро. Все взрослые действительно проходили через это? Или это лишь со мной что-то не так? А может быть я просто себя накручиваю и преувеличиваю? Может, я просто никчемный слабак, который не может пройти через то, что другие в своё время проходили на раз-два и выходили из этой кучи дерьма с ароматом от Пако Рабан? Или мне кто-то что-то опять недоговаривает? Может, есть какая-то лазейка, какой-нибудь потайной ход, пройдя по которому можно было бы избежать всего этого? Я чувствую себя ни на что не годным идиотом. Я оказался слабее, чем думал. Я не должен подводить маму, только не сейчас. Но с каждым разговором с ней мне всё сложнее сдерживать свои блядские слёзы. Почему-то мне хочется плакать лишь когда я общаюсь с ма. Хочется повиснуть у неё на шее, как малолетка, и хныкать в плечо, приговаривая, какие же все вокруг плохие и злые. Но сейчас ей нужна надёжная опора, я не могу позволить себе беспечно распускать нюни. Я ж не тряпка.***
Маме становится хуже, это не обычная простуда. Я еле уломал её пойти к доктору. Она до последнего буксовала, говорила, что само пройдёт. Не проходит. Прошел уже долбаный месяц с её первого дня на больничном. Врач назначил ей пройти обследование в другом филиале больницы, который находится за три звезды от дома. Придётся мне гонять с ней на другой конец города. Завтра утром первый анализ, должны взять кровь. Как оказалось, моя ма ещё с детства боится уколов. Странно осознавать с годами то, что взрослые тоже могут чего-то бояться. Ты растешь с установкой, что все взрослые — бесстрашные и непоколебимые. А потом вырастаешь в такого же взрослого ребёнка со своими страхами и причудами, как и все остальные. Все взрослые — это лишь большие дети, которые просто выросли. У них немного меняются увлечения, им больше не интересны игры в догонялки и прятки. Они теперь все предпочитают войнушки или игры в семью с мамами и дочками, только уже не совсем понарошку. Вместо кукол и пупсов они нянчат живых людей, а свои оружия из палок и веточек, которые похожи на ружья, променяли на настоящие. Я бы предпочел никогда не знать и не осознавать этой истины и навсегда остаться инфантильным карапузом, если бы у меня была такая возможность и право на выбор. Я до сих пор не хочу задумываться обо всём этом, ведь мне страшно подумать, что совсем скоро и я стану таким же. Дитятко-переросток, который потерял родителей в большом супермаркете. Это страшно, становиться взрослым, вступать в их серые и унылые ряды. У взрослых есть страхи. Они боятся уколов, пауков, летать в самолёте, а ещё одиночества, потерянности и становиться взрослыми. Вот такой вот смешной парадокс.***
Я только пришёл с пар. Сегодня отпустили пораньше. У меня было относительно неплохое настроение до обеда, по крайней мере не хотелось выть и вспарывать вены карандашом прямо в аудитории. Но после обеда одна птичка мне напела, что моей и без того сомнительной репутации в академии настал конец. Я тогда сразу всё понял. Почему от меня отвернулись друзья, почему со мной никто не заговаривает и все вокруг вечно меня избегают. Оказывается, уже долгое время по вузу летают слушки, что я убил человека собственными руками. Смешно, не так ли, мой дорогой, сука, дневник? Как оказалось, в тот давний день, когда я побил до кровавых соплей какого-то скина, меня засекли несколько уебанов с другого факультета. Я так и не смог выяснить, кто именно это был. Я не знаю, кто выдумал эту чушь с убийством, те ублюдки, которые всё растрепали, или уже другие сплетники. Но одно я знаю наверняка: я хочу раскромсать всех до единого, кто сплетничал и кто действительно поверил в это. Это из-за них от меня ушли друзья, точно из-за них всех. Эти придурки, с которыми я раньше водился, которых я ещё по кой-то хер называл «друзьями», они повелись на этот бред. И даже поговорить об этом со мной не додумались, сволочи. Просто обделались и сбежали от меня, как последние крысы. Кому вообще пришло в голову выдумывать про меня такое?! У меня никогда не было врагов, только, разве что, одни редкие перешептывания за спиной, может быть. Я же сущий, мать его, ангел! Подумаешь, когда-то совершил ужасную глупость, о которой и вспоминать лишний раз стыжусь. Но все мы не без греха! Они себя святошами возомнили? Решили, что достаточно крутые, чтоб подписывать мне такой приговор, верша мою судьбу в этой чёртовой академии? А если и преподаватели уже всё знают? Если они расскажут всё матери? Как тогда я должен буду себя вести? Что говорить? Что делать? Кто мне поверит? Кто поверит такому, как я? Я тут всё думал над этим. Может, я и правда его тогда прикончил? Но рациональная часть меня орёт и злобно гаркает, что такого не могло произойти. Да, ему неплохо досталось, но я никого не убивал, я точно помню, как он ещё мычал что-то мне вслед своей беззубой пастью, когда я уходил. Я лишь защищался! Сейчас бы ещё оправдываться перед этим дебильным дневником. Сраный кусок бумаги, экстракт моей глупости и депрессивных соплей. Больше здесь и строчки об этом не будет, я не собираюсь продолжать как-либо комментировать тот инцидент. Мне не хорошо.***
У мамы ничего не нашли. Она говорила мне, что у нее появилось несколько родинок странной формы. Мы с ней шутили, что если соединить их в созвездие, то получится что-то похожее на сердечко. Может, это моя любовь к ней так странно проявилась? В любом случае, её отправили на дальнейшие обследования. Я сделал схематичный рисунок с расположением её родинок (См. рис. 5). На память.***
Я стал чаще рисовать. Уже семьсот раз успел пожалеть, что не пошёл в местную академию художеств и прикладного искусства. Конечно, некоторые поговаривают, что по ночам там крысы по мольбертам прыгают и стены давно сгнили, но я всё равно хотел бы вернуться в не столь давнее прошлое и остановить свой абитуриентский выбор на том вузе. Рисовать у меня всё же выходит куда лучше, чем всё остальное. Я стал замечать за собой некоторые трудности в том, чтобы складно излагать свои мысли в письменном виде. Дневник даётся мне нелегко. Всё потому что я привык мыслить картинками, а не словами. Я удивился, когда узнал, что многие люди думают о чём-то и как бы мысленно произносят это. Это странно. Я всегда представляю что-то не в сухих буквах, а в ярких изображениях. Мои картины — это лишь мысли и юркое бессознательное. Только и успевай хватать мысль за хвост и увековечивать краской.***
Малыш Марлон вырос в красивого и статного, на мой взгляд, пса. У него шерсть немного потемнела, но он всё такой же хороший мальчик. Из всех волчат мамы-Волчицы он вырос самым крупным. После учёбы он встречает меня на остановке возле апартаментов, и мы идём гулять и веселиться. Он и его стая — единственное хорошее в моих унылых буднях. И выходных. Нет, серьёзно, мама уже начала в шутку жаловаться на то, что её сын проводит с собаками больше времени, чем с ней самой. Марлон выучил уже где-то шесть команд, он невероятно умный и способный. А я чувствую себя великим укротителем диких псов. Думаю, что мальчику понравилось бы выступать в цирке перед публикой. Серый любит облизываться, каждый раз у меня после встреч с ним всё лицо в его слюнях. Соседи говорили, что в последнее время от меня стало за милю пасти псиной, но я, кажись, уже окончательно потерял нюх от сигарет и не замечаю этого. У Марлона смешная белая щетина на морде, это делает его похожим на дряхлого старикашку. Но это только на вид, а так-то он резвый малый, любит погонять редких кошек за апартаментами и пытаться догнать собственный хвост. Я как-то сделал удачный кадр в момент, когда он всё же его догнал и укусил. Фото вышло немного смазанным, потому что в следующую секунду после этого он испугался собственного укуса и кинулся скулить и негодовать. Хотел фотку сюда вклеить, но посеял где-то у себя. Теперь жалею, что потратил на попытки сделать удачное фото почти всю плёнку. Денег на новую катушку пока нет, а Марлон продолжает искушать меня, дабы я потратил на него оставшиеся пару кадров. Он слишком фотогеничен! Не то что я.***