Противоположные миры

      Экспедиция, организованная Иво, и правда оказалась очень полезной. Даниэль смогла извлечь данные с аппаратуры. Там были медицинские показатели псиоников в разные даты, однако имена не были сохранены, только персональные коды каждого. Вероятно, расшифровки были стерты или увезены из лаборатории. Колбы, привёзенные Жонсьером, всё ещё были на экспертизе. А что касается Лу, то она тоже кое-что поняла. Её пси-способности находились на слишком низком уровне для того переворота, который готовил Иво. Да, она смогла спасти не только себя, но и Фарука, вот только потеряла сознание от такого применения пси. А ведь может понадобиться ещё больше сил в скором времени. Кто знает, какие планы в голове у Викария? Ведь если у Мартена есть компромат на него, то и Жан Франсуа мог подготовить несколько козырей. И, возможно, очень дерьмовых. В голове тут же рисовались самые разнообразные сюжеты, от которых стыла кровь в жилах. Мысль о том, что она не сможет спасти и защитить Иво, холодила душу. И дело было не в том, что она боялась казни, потери работы и перспектив на будущее. Нет. Это было отчётливое чувство страха за близкого человека.       С риском собственной смерти Лу смирилась, пусть и не до конца. Но сможет ли она смириться с его смертью? Девушка не знала ответа. Или знала, но не хотела признавать? В любом случае, этого не должно произойти. Поэтому всё то время, что Иво сидел в своем кабинете, работал и строил планы о свержении Викария, она была в тренировочном зале для псиоников. Гектор поощрял ее интузиазм, ведь даже не предполагал, что остальные курсы псионичка благополучно прогуливает (с особенным удовольствием курсы модельной походки).       Девушка проводила в зале максимум того времени, что позволял ей инструктор. И результат был заметен уже спустя неделю таких интенсивных занятий. Однако желаемого ощущения собственной силы она не получила. Рид это бесило. Её уверенная четвёртая ступень никак не приблизилась хотя бы к пограничной третьей. Тест сдавать было бессмысленно — понимала, что провалит. Лысый инструктор, который общался с ней через голографический селектор, уверял ее в прогрессе и давал прогнозы, что спустя несколько месяцев таких занятий, она сможет получить третью ступень.       После очередного занятия, ее едва ли не выгнали из-за риска получения надрыва, который зафиксировали датчики наблюдения. Рид тихо выругалась (или не совсем тихо), сквозь зубы попрощалась с инструктором и вышла прочь, на ходу доставая сигареты из кармана. Облокотившись на стену здания КС, она чиркнула колесиком зажигалки и прикурила. Глядя на огни вечернего Центра, она задумалась.       «Если так пойдет и дальше, то до третьей ступени буду ковылять еще полгода… Сука, как Йонас смог так быстро прийти к пограничной второй?»       Ответ пришел на ум сам собой. Практика. Но ведь будет крайне подозрительно, если она будет занимать целый день тренировочный зал семь дней в неделю. Да и Баретти скоро спалит её прогулы и депримирует за вранье. Наблюдая за тем, как медленно поднимается вверх дымок от тлеющей сигареты, Лу задумалась над тем, как ей извернуться, чтобы повысить свой навык и при этом не вызвать своим поведением у окружающих кучу ненужных вопросов. Особенно тяжко было в случае с Иво. В последнее время он видятся намного меньше. Все чаще она ловит на себе его полный непонимания взгляд, когда вместо смены с ним, она уходит «на курсы моделинга». Но не может же она напрямую заявить ему, что готовится к его спасению от Викария. Это даже в мыслях звучало абсурдно.       «Может и зря это все? В КС есть толпа силовиков под его подчинением…»       Затянувшись, она хмыкнула, укоряя свои же мысли:       «Ага, и где они были во время всех этих покушений? В первый раз его подстрелили, во второй меня. Из всех охранников рядом с ним только мы с Кеем.»       Убеждаясь в правильности своего решения по поводу улучшения своих способностей, Рид решила ускориться и сжать сроки до двух недель. Именно столько примерно требовалось Иво, чтобы провернуть нужные реформы в силовой структуре и договориться с нужными людьми в Совете. Но ведь дополнительные занятия ей просто так не получить. Хотя нужны ли телекинетику специальные тренажеры, чтобы учиться пинать тяжести с помощью Вектора?       Сразу после занятий в Центре, она вернулась в Инквизицию лишь для того, чтобы переодеться. После, не заходя в приемную, спустилась на подземный паркинг и, оседлав свой байк отправилась в сторону границы с Периметром. Там было что-то вроде лесополосы, которую высадили для защиты теплиц и полей от непогоды.       Поваленные деревья стали неплохой альтернативой для помятых манекенов. Людей тоже не было, и это радовало. Ведь даже если она не справится с контролем телекинеза, никого не убьет от прилетевшего в него бревна. Она старалась контролировать сразу несколько предметов, один сжимала, а другой толкала. По началу выходило скверно, однако уже после полуночи, она делала относительные успехи. Время тренировки определилось количеством кровавых слёз, которые появились от непривычно долгого использования Векторам Формы совместно. Голова немного гудела, но девушка была довольна проделанной работой. Домой вернулась уже примерно в три часа ночи и сразу отрубилась, как только голова коснулась поверхности подушки.       Утро было противнее обычного. Звук будильника отдавался тупой головной болью и звоном в ушах. Не помог даже контрастный душ. Глаза еще немного резало, но совсем не критично. Вздохнув и допив свой кофе, псионичка переоделась в удобные брюки, рубашку и кардиган крупной вязки, села на байк и поехала на работу.       Увидев Кея в приемной, она решила поговорить с ним и попросить забрать себе её смены. Она точно не знала, что он делает в кабинете Мартена, когда они остаются наедине, но была уверена, что то же, что и она — ничего важного.       — Что-то случилось? — поинтересовался напарник, выслушав ее просьбу.       — Нет, с чего ты взял? — Лу старалась привести свои эмоции в порядок во время этого разговора, ведь прекрасно понимала, что даже без касания Стоун может легко угадать ее состояние по эмоциональной ауре и поведению.       — Кхм, возможно, это не мое дело, но вы поссорились? — эмпатику явно было неловко за свой вопрос, но беспокойство за подругу пересилило.       — О чем ты? — хлопая глазами, переспросила Лу. Да, конечно, она понимала, что их с Мартеном отношения не заметит только слепой, но напрямую об этом никто не говорил.       — О ваших отношениях. Я не хочу влезать в конфликт или поучать тебя на тему того, что нельзя крутить роман с начальником — это только твое дело. Но не думаю, что бегство — это выход.       — Аа, ты об этом… Мы не ругались, правда. И я никого не избегаю. Мне просто нужно больше тренировок, хочу заняться развитием Формы параллельно с Вектором. — отмахнулась Рид, уходя от вопроса. — Давно хоть знаешь про это?       Она указала взглядом на дверь в кабинет Приора.       — Относительно, — улыбнулся Кей. — иногда улавливал ваши эмоции. Порой их можно даже через стену ощутить.       Лу смущенно усмехнулась и, поблагодарив напарника, ушла на очередной тренинг, не дожидаясь прихода начальника охраны. Пройдя три интенсивных курса Формы подряд, она получила звонок от Даниэль, которая сообщила, что ей нужно присутствовать на совещании Приора с кардиналами.       На улице, как на зло, была хорошая солнечная погода. И без того перенапряженные глаза Рид стало резать от яркого света, а на щеках появилась злосчастная влага.       — Крэп… — выругавшись себе под нос и прикрывая рукой лицо, она поспешила к Инквизиции, которая была совсем рядом. Приложив пропуск к контрольному датчику на входе, она уже трижды помолилась Единому, чтобы её никто не увидел, пока она идет к себе в комнату. К счастью, так и получилось.       Разблокировав дверь, она пулей залетела в ванную, чтобы смыть кровь с щёк и максимально быстро привести себя в порядок. И это ей практически удалось. Выдавали лишь покрасневшие глаза. Капель с собой не было, поэтому пришлось оставить все, как есть, и идти в приемную так.       Лифт остановился на нужном этаже, но когда Рид переступила порог приемной, уже столкнулась с Гектором и Приором.       — Доброе утро, месье Мартен, месье Баретти, — коротко кивнула она, стараясь не смотреть на светильники и прочие источники света.       — К Вашему сведению, Рид, уже день, — фыркнул недовольный Гектор, — Где вас вообще черти носят?       — Была на курсах для телекинетиков. — закатила глаза Лу, будто ее сейчас упрекали за курение в неположенном месте.       — У тебя глаза красные, — заметил Иво, который до сих пор пытался понять причину ее столь странного рвения к саморазвитию.       — Форма дается сложнее, — пожала плечами псионичка, отводя взгляд.       — Ты же используешь Вектор, — Мартен странно прищурился, внимательно всматриваясь в ее лицо.       — Телохранитель Приора обязан быть всесторонне развит. Вектор не всегда применим. В некоторых ситуациях Форма выгоднее, — спокойно ответила та, надеясь, что такое вранье не выглядит слишком жалко.       Мужчина ничего не ответил на ее слова. Лишь спросил у Даниэль, пришли ли кардиналы и направился в нужную переговорную.       Стоит отметить, что после всех подобных деловых встреч и переговоров, где требовалось присутствие всего сопровождения Приора, Лу удавалось незаметно ретироваться, не позволяя Мартену задать ни единого вопроса. Почему? Потому что не знала, что ему ответить и не хотела лгать. Он не был достоин лжи, но и рассказать ничего она не могла. От этого лишь кошки лишний раз скребли на душе. По горькому опыту, она знала, что чувствуешь, когда близкий человек что-то скрывает… Но ведь она не проворачивает ничего за его спиной, не шпионит за ним, не прослушивает… Эти рассуждения лишь немного успокаивали душу, и Лу спешила переключиться на тренировки.

***

      Первые несколько дней двенадцатичасовые практики и работа сочетались неплохо. Образовалась своеобразная последовательность действий: Инквизиция, тренировки в зале, комната отдыха, где можно было принять душ и переодеться, байк и трасса, лесополоса, постель. Такой распорядок имел свои плоды. Способности Лу росли в геометрической прогрессии, как и внезапные проблемы со здоровьем. Появилась светобоязнь, приходилось постоянно ходить на улице в солнцезащитных очках. Недостаток сна и сбитый режим оставили у нее под глазами синеватые мешки, которые приходилось замазывать всевозможными средствами из косметички, чтобы Баретти не решил, что она ушла запой вместо работы. Аппетит пропал от усталости и нехватки времени на еду. Чувство общей разбитости на фоне стресса накрывали ее во время поездок за город. Не спасала даже большая скорость. Она попробовала заниматься еще больше, чтобы голова не была забита лишним, но столкнулась с тем, что глаза не просыхали во время сна, а на подушке появлялись пятна от кровавых слез. Следовало бы уже звонить Йонасу, но она не могла. Он и так был расстроен поступками Ирмы и тупостью Томы, который ее не отговорил. Не стоит нагружать его беспокойствами о собственном состоянии. В обычную больницу она тоже не могла обратиться, так как все изменения ее физического здоровья отмечались в медицинской карте, которая прилагалась к ее личному делу и была доступна Баретти 24 на 7. Оставался только один вариант.       Лу шла по уже давно знакомому маршруту в круглосуточный продуктовый магазин, куда половина Термитника ходила далеко не за хлебом и овощами.       Ей повезло и за прилавком она увидела не левую продавщицу, а Эгзи. Та кивнула Лу в знак приветствия, давая понять, что она может спокойно говорить на тему своего визита.       — Опять нужны ампулы?       — Нет, нужно кое-что другое…       — Хм, уже интересно. Наркотики или что-то более легальное?       Лу сняла очки, чуть прикрывая от боли глаза. Женщина по ту сторону прилавка уже, казалось бы, интуитивно поняла, о чем пойдет речь.       — Есть какие-то препараты от надрыва?       — А твой дружок тебе прописать не может?       — Если бы мог, прописал бы.       Рид нахмурила брови, вкладывая в свои слова ядовитую ноту сарказма. Эгзи не отреагировала на её тон, размышляя о просьбе. Затем опустилась под прилавок, доставая оттуда белую неприметную банку таблеток.       — Те, кто разбоем занимается, часто это берут. Симптомы гасит быстро, помогает не палиться перед полицией перенапрягом после грабежа.       — Это точно не наркота.       — Стала бы я инквизиторской толкать такое?       Контрабандистка обиженно скривилась, прибавляя:       — Брать будешь?       — Буду… Сколько?       Расплатившись, Лу вскрыла банку, выпивая пару таблеток. Пока она доехала до своего излюбленного полигона, стало действительно легче. Голова перестала болеть, а резь прошла. Занятия стали несколько продуктивнее. Обрадованная тем, что симптомы больше не надоедают и проблема решена, Рид отправилась домой уже ближе к рассвету.       Только вот она не учла, что эффект от таблеток оказался временным, и когда псионичка собиралась на работу, боль вернулась в двукратном размере. Мигрень стала такой невыносимой, что Рид осела на пол, так и не успев выбрать себе новый наряд. Кровь стекала ручьями по лицу, а единственной зудящей мыслью стало желание мгновенной смерти. Нашарив рукой пузырек, она вновь выпила пару таблеток, в надежде, что все пройдёт. И они действительно помогли. Спустя полчаса, она чувствовала себя лучше. Понимая, что опаздывает и вновь получит выговор от начальства, она вздохнула, умылась и поехала в Инквизицию, проклиная свою идею, Викария и весь мир в целом.       Несмотря на то, что она приехала позже обычного, в приемной никого не было. Почти. На диванчике сидел Мартен. Он был занят чтением какой-то протокола, но тут же отвлекся, когда на пороге появилась девушка.       — Доброе утро, Лу.       — Доброе… — машинально ответила девушка, — Что-то случилось? Почему ты не у себя?       — Потому что ты уже неделю ко мне не заходишь.       Его лицо не выражало никаких эмоций, он был ровно таким же, как и всегда — непробиваемой каменной стеной. Лу отвела глаза, понимая простую, но горькую правду — он закрылся от неё из-за ее поведения.       Оба молчали, Иво внимательно наблюдал за псионичкой, которая так и не нашла в себе силы на него посмотреть. Было больно, стыдно и противно от самой себя. Пытаясь его защитить, она рушит их отношения… Хотя… Отношения ли это? Чувства, переросшие влюблённость… От таких размышлений становилось тошно.       Прикрыв веки, Мартен вздохнул, встал и подошел к Лу, сокращая дистанцию между ними.       — Лу, я понимаю, что, вероятно, что-то упускаю. Но прошу, скажи, что происходит между нами? Я обидел тебя чем-то? — его теплая ладонь коснулась бархатной бледной кожи, очерчивая непривычно заострённые черты.       — Не нравится, жить в недосказанности и молчанке? — едко усмехнулась Рид, — Сам-то как много рассказываешь?       Она готова была провалиться на месте, это было совершенно не то, что она хотела сказать, но было уже поздно. Сказанное не вернешь обратно. Мартен поджал и без того бледные губы, размышляя над ее словами. — Ты прекрасно знаешь, что у меня есть причины не говорить всего. Это для Вашей же безопасности. — Да-да, печешься о нашей сохранности и все такое. Я помню, — настроение окончательно испортилось, виски вновь стали болеть. Она зажмурилась, мотнула головой, отгоняя мороки боли.       — Лу… — тихо выдохнул мужчина, аккуратно касаясь ее руки, — У тебя крайне нездоровый вид, ты была у врача?       — Врача? — переспросила Рид, нервно улыбаясь, — Зачем он мне? Я здорова.       — Не сочти за грубость, но ты выглядишь очень болезненно.       — Это самые сомнительный комплимент от тебя за все наше знакомство.       — Я серьезно. Ты очень бледна и похудела. У тебя воспалённые глаза. Ты уверена, что столь интенсивные тренировки необходимы?       — Единый… Иво, ты слишком преувеличиваешь. От занятий на курсах еще ни один псионик не умер. Они же специально рассчитаны на подготовку сотрудников КС, а не на их убийство.       Мужчина внимательно выслушал ее, вздохнул, прикрыв глаза. Он понимал, что переспорить эту упертую девушку было невозможно, но также понимал, что она всячески старается отвлечь его это болтовнёй от правды. Это злило, но давить он не собирался. Если не рассказывает, то на это есть свои причины. Или же она ему не доверяет? Хотелось верить в первое. Несмотря на то, что Мартен скрывал от неё и Кея часть информации, он никогда ей не лгал. Проживший всю свою сознательную жизнь в светском обществе, мужчина презирал вранье в любом его проявлении. Люди, которые постоянно юлили и врали, для него становились отвратительны. Именно по этой причине он боялся скрытности Рид. Она была для него человеком с образцовыми качествами: честностью, искренностью и прямолинейностью. Не мог же он так ошибиться?..       — Понимаю, что твой график куда более загруженный, чем мой, — с долей иронии произнес Иво, улыбаясь краешком губ, — Но, может быть, ты найдешь свободный вечер, который мы сможем провести совместно?       Девушка замялась, она понимала, что ей придётся выбирать между свиданием и тренировкой, и выбор этот был крайне сложен. На обоих чашах весов был Иво, однако… От одного выбора зависела его безопасность и ее способность его защитить, а на другой его чувства. Лу прекрасно понимала, что он и сам ужасно устает. Она видела его круги под глазами от недосыпа и общую усталость от собственных мыслей и терзаний. Раньше она умудрялась отвлечь его хоть на несколько минут и вырвать из отвратной реальности… Но в погоне за его безопасностью, она отдалилась и вновь оставила его один на один со всем этим. Псионичку накрыло чувство стыда и отвращения к себе. Понимая, что слишком долго молчит, она сделала шаг навстречу, положила руки ему на плечи, чуть надавливая подушечками пальцев.       — Прости… — едва слышное слово сорвалось с ее губ, но несло в себе очень многое. — Я знаю, что оставляю тебя одного со всем этим… Я правда не хочу этого. Просто, сейчас мне нужно закончить начатое и…       Поток этих стыдливых фраз казались Рид чересчур нелепыми и глупыми. Она старалась смотреть ему в глаза, чтобы не выглядеть полной дурой, но от этого было только сложнее. Видеть в столь близком и… родном лице столько сомнений и смятения было трудно. Хотелось послать к чёрту все свои затеи и просто остаться рядом с ним. Пальцы медленно переместились на шею, оглаживая бархатную кожу и массируя.       — И я обещаю, что посвящу тебе все свое время и буду рядом до конца. — выдохнула девушка, приподнимаясь на носочки и целуя его в губы.       Мартен был удивлён, но тут же подхватил ее инициативу, углубляя поцелуй и прижимая девичье тело к себе. Они оба соскучились. Их души тосковали в одиночестве, ведь сбежать из этого мира, полного проблем, они могли только друг к другу. С помощью этого поцелуя они пытались удалить ту жажду страсти, которую испытывали. Не то место, не то время, но как же плевать. Плевать, если сюда сунется какой-то советник, инквизитор или сам Баретти. Хотелось просто целовать и касаться друг друга. Чувствовать то тепло, которого так не хватало. Кислород предательски заканчивался, и им пришлось отстраниться.       — Дай мне пару дней и я буду полностью в твоем распоряжении, — стараясь отдышаться, пробормотала девушка.       — Хорошо, — кивнул Иво, однако не убрал руку с её талии и даже притянул ближе к себе. — Но пока побудь еще немного тут.       — А если кто-то зайдет?       — Пусть. Я Приор Инквизиции Церкви Единства, а не стеснительный юноша. И я не собираюсь прятаться от чужих взглядов, чтобы побыть с тобой.       Он обнимал ее так крепко, как только мог. Уткнувшись носом в копну блондинистых волос, Иво вдыхал легкий мятный аромат, который в последнее время стал для него самым любимым и родным, стал символом его свободы и силы. Лу же не предприняла попыток отстраниться и лишь обняла его в ответ. Сколько они так стояли? Может минуту, а может и десять. Имело ли это значение? Нет. Они получили необходимое спокойствие и тепло, а это главное.       В коридоре зазвучали глухие шаги, которые оба не заметили. В приемной оказался Жонсьер с какой-то непримечательной папкой в руках. Он был занят чтением содержимого и не поднимая головы произнес:       — Мадмуазель Вейсс, Приор у себя?       Девушка вздрогнула, чуть отстраняясь (насколько позволяли руки Иво) и поворачиваясь в сторону входа. Мартен же лишь приподнял голову, но вовсе не собирался её отпускать.       — Да, Марк, я здесь. — будничный тон Мартена поражал. Будто он сидит за своим столом и подписывает бумаги, а не обнимается со своей телохранительницей.       Марк резко оторвался от своего занятия, упираясь взглядом в стоящую напротив пару. На его лице отобразился, казалось бы весь спектр эмоций от удивления до смущения и даже нотки возмущения. Инквизитор совершенно не понимал, как ему стоит реагировать на открывшуюся картину.       — Рид?! Что Вы тут?.. — пробормотал он.       — И Вам, доброе утро, месье Жонсьер. Хотя с Вашим появлением, оно явно уже не доброе, — закатила глаза псионичка, — если Вы успели забыть, то я тут работаю.       — Вижу прямо переработались, — огрызнулся в ответ мужчина, подходя ближе, — Если Вы закончили, то идите поработайте в другом месте, а мне нужно обсудить с месье Мартеном несколько вопросов.       — Вы не можете вести диалог друг с другом без ругани? — скептически поинтересовался Иво, посмотрев сначала на Лу, а затем и на Марка.       — Он первый ко мне лезет, — отстраняясь, пожала плечами псионичка. — Я пойду, наверное. Буду тренировочном зале.       Несмотря на напускную наглость и уверенность она чувствовала себя неловко. Быть застуканной Жонсьером — такое себе удовольствие.       — Конечно, — мягко улыбнулся Иво, наклоняясь и целуя ее в щёку, — Только не перенапрягайся и будь аккуратнее.       — Угу, — смущенно кивнула Лу и, сопровождаемая взглядом надоедливого инквизитора, вышла прочь.       — Не смотри так, — хмыкнул Мартен в ответ на испытующий взгляд друга.       — Месье… Иво, это просто за гранью моего понимания. Я мог бы понять кого угодно, но она?!       Приор поднял ладонь вверх, прерывая нарастающее недовольство Марка.       — Это мое дело. Ты хотел поговорить. Пройдем в мой кабинет.

***

      Ближайшие пару дней Лу тренировалась куча серьёзнее, чем до этого. Сложные упражнения и постоянная нагрузка привели к нестерпимой боли и потоку кровавых слез. Таблетки выручали, но дозу пришлось увеличить вдвое. Девушка прекрасно понимала, что ни к чему хорошему это не приведет, поэтому ей нужно поскорее сдать тест, а потом после пары дней отдыха просто закреплять полученный навык и молиться, чтобы такие силы ей не понадобились.       Придя в зал для тренировок рано утром, она заявила инструктору, что намерена сдать тест на получение третьей ступени. Согласно форме, ей не могли отказать, ведь каждый псионик имеет право сдавать тест на следующую ступень вне зависимости от его подготовки и сроков аттестации на предыдущую ступень.       После ночной подготовки все снаряды казались не такими уж и тяжелыми, но вот голова начала болеть на середине теста несмотря на выпитые перед этим таблетки. Ей приходилось толкать, пинать и сжимать огромные тяжести. Девушка сжимала зубы с одной единственной мыслью в голове:       «Лишь бы сдать.»       Она знала, что Мартен сегодня пойдет лишь на одну встречу вечером, а значит она успеет отдохнуть и немного восстановиться.       Внимательно следуя инструкциям и просьбам инструктора, она завершила последнее задание.       Прикрывая от усталости глаза, она опустилась на пол, ожидая вердикта.       — Мадмуазель, Вам нехорошо?       — Все нормально. Какой результат?       — Тест сдан. Третья ступень подтверждена. Заберите необходимые документы на стойке информации на выходе.       По телу растеклась приятная истома облегчения. Все её страдания не были напрасны. Она смогла. А если сейчас смогла, то в будущем, если, упаси Единый, понадобится, тоже сможет. Выдохнув, она поднялась, попрощалась с голограммой и вышла. Однако идя по коридору, Рид почувствовала себя крайне скверно. Глаза начало нестерпимо резать, несмотря на то, что она надела очки, живот скрутило от тошноты, в горле появился ком, голова кружилась. Свернув в сторону уборной, Лу неуклюже завалилась внутрь, поспешно закрывая дверь. Снимая очки, она увидела в отражении, как по щекам начинают течь первые слезы. Тошнота стала невыносимой. Едва ли успев заскочить в кабинку, ее вырвало. Стоя на коленях, она уперлась руками в керамическую поверхность, кровь стекала по щекам.       — Сука…       Псионичка тяжело дышала, судорожно придумывая план дальнейших действий. Отмотав большое количество туалетной бумаги, она принялась вытирать лицо, в надежде, что это поможет. Кровь все ее текла, желудок болел и, казалось, хотел снова вывернуться наизнанку, но девушка нажала кнопку смыва и вышла к раковинам, умывая лицо ледяной водой. В кармане нашлись капли, которыми она пыталась промыть глаза. Слезы уменьшились в количестве, но не прекратились. В ход вновь пошло лекарство от надрыва. Таблеток осталось всего три. Недолго думая, Лу проглотила все, запивая водой из-под крана. Слезы остановились в течение десяти минут, однако голова все еще болела, а тело ломило от слабости.       «Заберу доки, отнесу Даниэль и спать. Должно пройти до вечера. Я обещала ему…»       На стойке регистрации менеджер была слишком медлительной, либо Лу так казалось из-за ужасного состояния. На улице стало только хуже. Свет был ярче, от шума автомобилей гудело в ушах. Было ощущение, что ее избили до полусмерти. Глаза резало даже под очками, шла девушка почти наугад.       Приложить пропуск к сканеру получилось далеко не с первого раза, как и попасть пальцем на кнопку лифта. Сжимая в руке бумаге о повышении ступени, псионичка лишь молилась, чтобы ее увидело как можно меньше людей. Приложившись виском к прохладной металлической вставке лифотовой кабины, она увидела свое измученное отражение и кровавые слезы, которые вновь потекли по щекам.       — Да твою ж…       Она стерла платком лишнюю кровь и тихо обматерила недействующие таблетки, Эгзи и всю свою жизнь. Но лифт остановился на нужном этаже и нужно было выходить.       Зайдя в приёмную, она порадовалась, что Дани была на месте, а Гектор куда-то ушел. Больше там никого не было.       — Привет, — кивнула подруге секретарша, отрываясь от монитора.       — Хай, — устало выдохнула Лу, подходя к ее столу.       — Лу, что случилось? Ты очень плохо выглядишь. — забеспокоилась Вейсс, заметив в руке псионички окровавленный платок.       — Так, чуть перенапряглась, — хрипло ответила Рид, протягивая бумаги и вытирая подступающие слезы, — Занеси в базу, пожалуйста.       Обеспокоенная Даниэль, пробежалась глазами по тексту и ахнула.       — Ты сдала на третью?!       — Ага… Мартену скажи, что я у себя. Ничего не поменялось же?..       — Лу, но это ведь нереально! Ступень повышается минимум через полгода. Как ты это сделала?!       — С трудом. Я пойду. Голова…       Она не договорила. Головокружение и боль стали нестерпимыми. Стиснув зубы, чтобы не закричать, она Рид вцепилась в край стола, едва держась на ногах. Глаза застелила красная пелена, в ушах звенело. Она оказалась полностью дезориентирована и вскоре сознание полностью отключилось.

***

      Было темно и очень больно. Пробуждение было отнюдь не приятным. Казалось, что боль растеклась по сосудам вместе с кровью по всему телу. Веки по ощущениям были свинцовыми, а глаза нестерпимо пекло. Открыть их Лу не смогла. Чуть повернув голову, она почувствовала, как виски пронзил новый спазм. Девушка вскрикнула, не сумев вовремя сдержаться.       — Лучше не двигайся. — раздался тихий мужской голос совсем рядом.       Лу знала, кому он принадлежит, и утвердилась в своей догадке, когда почувствовала на своей щеке прохладные пальцы.       — Иво… — выдохнула она, прижимаясь щекой к ладони, наплевав на мигрень.       — Я тут, не переживай. — в его голосе не было ни укоризны, ни злости. Только беспокойство и сочувствие. — Ты очень сильно надорвалась.       — Злишься?       — Потом поговорим об этом. Тебе нужно отдыхать.       Рука девушки потянулась к лицу, чтобы протереть глаза и попробовать открыть их, понять, где хотя бы находится. Но Мартен аккуратно перехватил ее запястье, возвращая руку на прежнее место.       — Не трогай повязку. Кровотечение слишком сильное, высок риск заражения и потери зрения.       — Крэп… И надолго я в больничку загремела?       — Ты не в больнице.       — А где?       — У меня.       Повисло неловкое молчание. Рид пыталась восстановить в голове цепочку из воспоминаний, но от напряжения мигрень только усилилась, она сдавленно простонала, стискивая зубы. Ей было херово. А ещё херовее от того, что ее видел в таком состоянии Иво. Тот, кого она должна защищать. Тот, кого она должна спасать. А пока вместо этого она лежит на его постели в таком жалком состоянии от собственного упрямства. Было стыдно.       — Долго я в отключке была? — тихо спросила псионичка, неумело пытаясь разрядить обстановку. Без зрения она не могла посмотреть на него и хоть как-то попробовать угадать его эмоции. Взбешён ли он ее поведением или просто разочарован? Стоило раньше ему все объяснить, но с другой стороны, он не позволил бы ей столько заниматься… И правильно бы сделал, наверное.       — Больше трёх часов, — ответил мужчина. В его тоне она совсем не услышала раздражения или обиды, скорее… горечь?       — И ты все время тут сидишь?       — Да, я не мог уйти. Твое состояние было крайне нестабильным.       — Прости… Я не ожидала, что все так…       Его рука коснулась ее лица, сбивая с мысли. Поглаживая бледную кожу, он наклонился и оставил на лбу почти невесомый поцелуй, ответив:       — Вернемся к этому вопросу позже. Тебе необходимо поспать.       — А ты?       — Я буду рядом, не волнуйся.       — А твоя конференция?..       — Проведу в другой день.       — Это не сдвинет твои планы?       Мартен вздохнул, понимая, что даже будучи едва ли не при смерти эта неугомонная девушка не прекратит задавать вопросы. Он решил поступить в ее манере. Встав со стула, мужчина обошел кровать и осторожно лег рядом с девушкой, стараясь как можно меньше тревожить её.       В его голове еще были слишком свежи воспоминания прошедших часов. Он видел, как ее тело било судорогами, а кровь текла без остановки даже после лечения хиллера. Да, он всего лишь чистый, который никогда не сможет понять, что испытывает псионик при надрыве, но ему казалось, ее боль отзывалась в нем фантомным спазмом. И это были отнюдь не приятные ощущения. Ему хотелось помочь, хотелось забрать ее мучения себе, но он не хиллер. Большее чувство вины накрывало из-за собственной догадки о причине ее состояния. Он. Иво знал о ее постоянных рассуждениях о том, что четвертая ступень недостойна защиты Приора. И он всегда их пресекал. Видимо, сделал недостаточно.       Псионичка зашевелилась, повернулась к нему. Ей хотелось возразить, хотелось убедить, что спустя пару часов будет, как новенькая, но не смогла. Она слишком устала. А с ним было слишком спокойно, тихо и уютно. Протянув наугад руку, она коснулась его груди. Провела кончиками пальцев по ткани рубашки, понимая, что китель был оставлен им где-то. Почувствовала под пальцами стук беспокойного сердца и прижалась ладонью, прошептав:       — Я так боюсь тебя потерять…       Он ласково накрыл ее ладонь своей, оглаживая костяшки. Эти слова проникали под кожу, растекались теплом по всему телу и согревали душу. За свою жизнь он общался с огромным количеством людей, со многими работал. Для всех он был или мальчиком из богатой семьи с чистой родословной, или инквизитором, или Приором. Но никогда не был Иво. Искренняя забота и любовь были для него недоступны. Людей совершенно не интересовала его личность, либо интересовала только в корыстных целях. С Лу было по-другому. Она всегда честна, прямолинейна и открыта, а иногда и по-детски любознательна. За долгое время она стала первой, кто увидел в нем не должность, а человека. Вежливого незнакомца, который решил помочь, подстреленного инквизитора, над которым можно подшучивать. И даже сейчас она видит в нем не начальника, которого готова защищать за вознаграждение, а близкого человека. Ему хотелось хотелось дать ей взамен все то, на что было способно зачерствевшее сердце. Хотелось радовать, удивлять, баловать, как ребенка. И было больно видеть те жертвы, на которые она идет ради него. Достоин ли он такого? Иво считал, что нет.       Он подался вперед, оставляя на ее плече мимолетный поцелуй и сильнее накрыл покрывалом.       — Мне ничего не угрожает, пока ты рядом. Прошу, мой ангел, поспи немного.       — Я не ангел, — ухмыльнулась девушка, пододвигаяясь к нему ближе и устраиваясь головой на его руке, как на подушке.       — В моих глазах — ангел.

***

      Накопившаяся усталость дала о себе знать. Девушка проспала до самого утра, пока ближе к шести часам ее не разбудил биологический будильник. Хотелось открыть глаза, но злосчастная повязка мешала. Девушка похлопала рукой по пустой кровати, обнаруживая, что Мартена нет рядом. Медленно садясь, она поняла, что головная боль не прошла ото сна, но стало немного легче. Потирая виски, она пришла к выводу, что Иво ушел вниз работать и оставил ее отсыпаться. Но когда он придёт и что ей вообще делать в таком положении?       Псионичка уже начала прокручивать в голове несколько планов действий, однако услышала тихие шелестящие шаги.       — Доброе утро, хотя тебе следовало поспать подольше. — мужчина зашел в спальню, садясь рядом на кровать.       — Доброе, — кивнула Лу, до конца не понимая, где он находится, что очень раздражало.       — Как ты себя чувствуешь?       — Уже лучше, только это мешает.       Она указала на повязку, плотно прилегающую к глазам. Хотелось поскорее от нее отделаться.       — Сейчас посмотрим, можно ли ее снять. Если кровотечение полностью прекратилось, то можно обойтись без перевязки.       Иво встал, взял с тумбочки антисептик и тщательно обработал руки, нанося гель и на запястья. После подошел к девушке, склоняясь над её лицом.       — Подними голову, закрой глаза и не открывай, пока я не скажу.       — Угу.       Вздернув подбородок, она ждала, пока Мартен медленно, слой за слоем снимет бинты, и она снова сможет видеть. После того, как повязка была размотана, он протер её веки стерильной салфеткой от остатков заживляющей мази. Внешне не заметив никаких признаков кровавых слез, позволил ей открыть глаза.       Картинка была расплывчатой. Очертания мебели были расплывчатыми, а глаза болели от внезапной нагрузки. Мужчина сел напротив нее, внимательно наблюдая. Лу часто моргала, пытаясь сфокусировать зрение. Даже несмотря на то, что в комнате был сумрак и не было никаких источников света, долго держать глаза открытыми было сложно. Трогать веки или тереть их пальцами Иво не дал, чтобы исключить риск дополнительной травматизации и попадания инфекции.       — Крови нет — это хорошо. Убирая окровавленные бинты, констатировал он, — сегодня тебе показан постельный режим. Для полного восстановления зрения стоит избегать яркого света и любого излучения мониторов и голограмм в течение трёх дней.       Тон Мартена уже не был таким ласковым, как вчера. И Лу понимала, что он не оставит без внимания ее поведение и умалчивание. Стало не по себе.       «Не маленькая уже, должна была понимать, что он за такое по головке не погладит.»       — Помимо этого, из-за серьезного истощения и отравления медикаментами тебе придется пропить курс восстанавливающих препаратов, придерживаться диеты и четкого режима. — закончив с уборкой, он посмотрел на девушку тем холодным взглядом, каким смотрел после ее первого провального задания с Жонсьером в черте Периметра после пожара.       По спине пробежали мурашки. Она смотрела ему в глаза, хоть это и было непросто. Отпираться и строить из себя дуру бессмысленно. Он уже и так все знает. И будет лучше, если только он знает.       Лу вздохнула, примирительно поднимая руки вверх.       — Я так понимаю, у меня нет права выбора?       — Заставить тебя силой я, разумеется, не могу. — хмыкнул он, — Однако настоятельно рекомендую тебе не плевать на правила и инструкции хотя бы в этом случае.       — Говоришь это так, будто я кого-то убила, — фыркнула Рид, подбирая под себя ноги и усаживаясь по-турецки.       — Риск твоей смерти был достаточно велик, так как препарат, который ты принимала предназначен для разового, а не курсового приема. А также имеет накопительный эффект, который может привести к угнетению нервной системы, проблемам с сердцем и летальным исходом. — продолжал Мартен, стоя над ней. Даже домашняя одежда не сбавляла его строгости. Все такой же кусок кремния.       — Тебе ли мне говорить об употреблении опасных веществ, — скривилась она, — В зеркало то давно смотрел?       — Я делаю это из-за острой необходимости и не прибегаю к передозировкам, — он нахмурил брови, не оценив ее сравнения.       — А я, по-твоему, наркоманка? Ну спасибо. — псионичка оскалилась, зыркнув на него точно раненный зверь.       Мужчина устало выдохнул, прикрывая глаза на долю секунды, чтобы остудить рассудок.       — Я не говорил такого.       — Мм, тогда для чего же я по твоему мнению пила их? Сдохнуть я всегда успею даже от шальной пули на работе. У меня нет мотива для суицида.       — Подготовиться к переходу на третью ступень за несколько месяцев практически невозможно при ежедневных размеренных тренировках. Я не понимаю, что двигало тобой, когда ты осознанно вредила себе продолжала заниматься.       Лу молчала. Она прекрасно понимала, что её сейчас понесёт, и если она не остановится, то наговорит лишнего. Стиснув зубы до скрипа, она лишь процедила:       — Ты никогда и не поймешь.       Сидеть на месте было невозможно. Злость кипела в ее жилах, разъедая изнутри. Она так старалась ради него, а что получила взамен? Осуждения, холод и его идиотский отстраненный тон. Сомнительная благодарность…       Лу подскочила с места, вставая босыми ногами на холодный пол. Оказавшись перед Мартеном, она с силой оттолкнула его, освобождая себе путь на балкон. Он не успел ее окликнуть прежде, чем она заблокировала стеклянную тонированную дверь с помощью панели управления. Он не ломился, не стучал, даже не подходил к двери. Лу выдохнула, осмотрелась. Погода сегодня была такая же скверная, как и настроение. Тёмные тучи заволокли небо над Нью-Пари, не позволяя солнцу пробиться сквозь плотную завесу. Но Лу это даже нравилось. Свет не резал так сильно глаза. Эмоции переполняли, хотелось крушить, ломать и просто убежать от этого всего. Манифест крови, интриги, Викарий… Как же это все достало.       «Чтоб вы все сдохли.»       Псионичка обессиленно опустилась на пол, опираясь спиной на стену и подтянув к себе колени. Она уткнулась в них носом, стараясь вновь начать мыслить трезво. Голова гудела. Зажмурившись, она откинулась назад и стукнулась затылком о холодную стену.       «К этому месиву только разборок в отношениях не хватало. Единый, ну почему нельзя просто жить спокойно?»       Промозглый утренний ветер пробирал до дрожи. Кожа на голый ногах покрылась мурашками. Лу только сейчас обратила внимание на то, что была одета в одну лишь черную инквизиторскую рубашку с серебристым клеймом Инквизиции на груди. Чем-то оно даже напоминало ей татуировку на своем запястье.       Горько вздохнув, она поднялась с пола и подошла к горшку с каким-то настоящим и дорогим сорняком. Это был ее тайник, в котором она прятала сигареты. В пачке лежала и дешевенькая зажигалка, которая сработала далеко не с первого раза. Подойдя к ограждению, она оперлась на него локтями, выпуская изо рта тонкую струйку дыма. Вкус табака приятно горчил на языке. Хоть он и не мог избавить ее от головной боли и слабости, но давал минутное облегчение. С дымом выходили и пылкие слова обиды, засевшие в душе. Будь она на месте Мартена, тоже бы злилась на такие действия. Но с другой стороны, что ей оставалось делать? Сидеть сложа руки, смотреть как он мучается и осознавать, что Викарий или недоделанные реформаторы могут убить его у нее на глазах? На эти вопросы не было правильных ответов. Все они имели идиотские исходы. И то, что случилось сейчас — один из них.       Сколько она так стояла, Лу не знала. Слишком сильно задумалась над происходящим в её жизни. Очнулась лишь тогда, когда на ее плечи опустился теплый плед. За спиной молча стоял Иво. Его лицо больше не было каменным, оно было очень грустным. Наверное, она впервые видит его таким. В горле появился противный ком. Он молчал, поэтому девушка заговорила первой:       — Почему сразу не зашел?       — Думал.       — Я тоже.       — Вижу.       Он кивнул на тлеющую сигарету между ее пальцев. Она лишь грустно улыбнулась, стряхивая пепел за пределы балкона.       — Прости. Я был излишне груб с тобой. Более этого не…       — Оставь это. Меня от этой надменной официальщины скоро блевать будет. — она выкинула окурок, наблюдая за тем, как он летит мимо всех этажей.        — Ты хотел узнать причину моего идиотского поведения? Что ж, я скажу, — псионичка посмотрела мужчине в глаза с легким вызовом и полной уверенностью в себе. — Я люблю тебя, Иво Мартен. И я сделаю всё и даже больше, чтобы сохранить твою жизнь.       Он был ошарашен такой прямолинейностью. Каждый раз, когда он думал, что готов к любому исходу, Лу ломала к чертям его планы. Это поражало, удивляло и… манило. Иво сделал шаг вперед, прислоняясь к её спине всем телом.       — Я тебя тоже люблю, — эхом пронеслось в голове псионички за секунду до того, как она была вовлечена в легкий и такой нужным им поцелуй.