Укротитель тараканов

Возможно, сравнивать людей с животными не всегда уместно, но каждый человек знакомый с Саймоном Глассом в один голос подтвердят, что он парень золотистый ретривер. Позитивнее человека ещё попробуй найти, а при виде его доброжелательной моськи многие сами неосознанно расплывались в улыбке. Особенно забавно было за ним наблюдать прямо сейчас, когда он несвойственно для себя активно щебетал и размахивал руками, пока шёл по коридору в компании агента Диоген. С агентом Гласс знаком где-то с пару лет, в то время они были на задании постановки на содержание одного объекта с психологическим воздействием. И вот после долгих рабочих дней, когда он ежедневно выслушивал чужие жалобы, угрозы, описания галлюцинаций, ему нужно было на кого-то выливать свои жалобы, угрозы, описания галюцинаций. Долгими вечерами за кружкой чая с успокоительным Саймон с не присущей ему эмоциональностью жаловался на своих пациентов, а Диоген не стесняясь слов материли их же за то что те творили на публике, чуть ли не выдавая все тайны Фонда, а им затем приходится подчищать все следы в СМИ. Таким образом агент по связи с общественностью были единственной жилеткой для слёз на протяжении долгих месяцев. А затем объект смогли задержать. Гласс в тот момент чувствовал облегчение, но в то же время была и тонкая грусть — они с Диоген разъехались на новые задания. Сколько же у него было радости, когда он в снующем потоке людей по коридорам Зоны 19 заметил знакомого человека. Сейчас они под пустой трёп и редкие ностальгические воспоминания двигались в сторону кабинета Гласса - он пригласил агента на кружечку чая, как раз недавно Саймон прикупил новых вкусов. Симпатия со стороны психотерапевта к агенту была заметна даже слепому, обычно он больше слушает, кивает, задаёт короткие вопросы. А сейчас же он неловко хохотал, глупо заикался и буквально лип к агенту. Не заметив как пролетели лабиринты коридоров одного из самых крупных комплексов Фонда Саймон, продолжая щебетать, приложил свою карту к датчику и так же не глядя толкнул дверь, но в ту же секунду понял, что что-то не так и застыл. — Утречка Са-аймон. — зловеще протянул голос, в котором явно чувствовалась усмешка, для идеального образа не хватало только грома и молнии в окне. Фигура в белом халате стояла прямо посреди кабинета спиной к входу и, казалось, довольно рассматривала свою… пакость. Гласс даже на мгновение засомневался в свой ли кабинет попал и хотел было, извинившись, ускользнуть отсюда, но заметив номер 101, понял, что он-то по адресу, просто его кабинет теперь выглядит будто здесь взорвалась бомба с красками, блёстками и конфети. А в центре этой вакханалии стоял доктор Брайт — Доктор, что тут происходит? — психотерапевт вопросительно крутил головой следя глазами за людьми в форме рабочих, что всё ещё копошились, заносили к нему коробки и тут же выскальзывали из помещения, сменяясь новыми. — Ну-у… После нашего недавнего разговора я поднял кое-какие связи… Кстати, ту старую манду, что тебя кошмарила, наконец уволили, всё у меня раньше руки к ней не доходили. И во-от, сегодня тебе уже дали разрешение на любое распоряжение своим кабинетом. Можешь тут хоть дурь на подоконнике выращивать, только не забудь поделиться. — голос звучит невероятно гордо и радостно. Но у Саймона от этой новости появилось неприятное ощущение, а его предчувствие редко когда подводит. — Да-а, спасибо за беспокойство, но я вас не просил. А это всё что? — А это... Это всего лишь небольшие подарочки. Я тут натаскал на свой вкус. Зная вкус этого учёного… Взгляд невольно перескочил на висящую на стене рыбину, теперь рядом с ней висела ещё и громоздкая полка. — Не надо благодарностей, я тут всего лишь Бог. — гордо задрал нос до потолка и выпятил грудь. В голове Гласса сразу появился вопрос, это сарказм или всё же проскакивающий нарциссизм. — Вместо «спасибо», лучше согласись на… Хм, например, прогулку. — обернувшись через плечо, подмигнул и только сейчас заметил, что в кабинете имеется ещё один гость. — Это кто? — нахмурился изучающе осматривая фигуру с ног до головы. — У тебя сейчас, вроде бы, не должно быть пациентов. — Это не пациент… Мы просто… Чай! Беседа за кружечкой чая. — невероятно неловко оправдался Саймон, будто его и правда застали за чем-то очень неприличным. Рядом с шокированным психотерапевтом, замерев будто так его не заметят, стоял… человек. Единственное можно было точно понять, что это точно человек. С первого взгляда показалось будто это парень, рассмотрев чуть более пары секунд тот казался девушкой, потом снова он был похож на парня и так каждый раз. Фигура — то ли плоская как доска девица, то ли слишком худой парень, рост средний, чуть выше самого психотерапевта, лицо очень стандартное, но довольно угловатое, будто создавал искусственный интеллект, причёска тоже унисекс — низкий неакуратный хвост тёмной копны волос. Брайт и не заметил, что позволил себе пялиться на встревоженного… человека намного больше чем стоило. — Чудо, тебя как звать? — шикнул Брайт тоном полным пренебрежения. Чувствовалось от этого человека что-то не то, что-то от чего хотелось точить когти, скалиться и рычать. Слишком близко стоит к его Саймону, слишком сильно жмется и, кажется, будто пытается заслонить собой. — Доктор Брайт, не культурно так говорить. — Саймон покраснел и в возмущении свёл брови к переносице; слишком уж эмоционально отреагировал и у бессмертного ещё больше зачесался кулак. — Агент Диоген, сэр, отдел связи с общественностью и СМИ. — человек вышел вперёд и, выправившись по-солдатски, быстро отчеканил. Вот же… И голос просто супер стандартный, будто говорилка из телефона или подросток в стадии ломающегося голоса: для женщины слишком хриплый, будто прокуренный, для мужчины слишком высокий, даже немного пищащий, хотя, возможно это всё от волнения. У Джека на секунду закралось сомнения, а не собирают ли в Фонде без его ведома андроидов. Попросил бы кто-то его придумать самого непримечательного человека в мире, он бы нарисовал этого агента. — Диоген говоришь… Тоже алкаш или вас ещё что-то роднит с тем самым, всем известным? — Это позывной. — Гласс невероятно редко бывает хмурым, больше шансов увидеть полное солнечное затмение, чем то как у психотерапевта спадает улыбка с лица, но вот Брайту повезло довести его до такого состояния, ну, так-то он и солнечное затмение уже три раза видал. — Ох, правда? А я действительно подумал что это чудо так родители обозвали. — Доктор, не переводите тему. Зачем вы вот это всё устроили? — Саймон обвёл рукой окружение. — Разбавюляю унылую серость этого кабинета и твоей жизни. — А вы меня спросили? — Я хотел сделать сюрприз! — М-может мне уйти? — неловко вклинились в диалог агент, чуть наклонившись к уху Саймона, от чего доктора снова передёрнуло. — Зачем же уходить, если тебя могут на руках вынести. — на лице растянулась саркастическая улыбка. Диоген ненароком подумали, что это такая шутка и тихо изобразили неловкий смех. Но сразу после этого Брайт толкнул агента на скрипучий кожзам дивана, что рабочие как раз тащили к выходу. — Несите это нахуй отсюда. — скомандовал и подкрепил слова жестом, будто выметает мусор рукой. Двое крепких мужчин сдвинули плечами, подцепили диван и будто ничего не бывало понесли его дальше, пока агент возмущенно дрыгали ногами и раскрывал рот, будто рыба на суше — Доктор Брайт, сейчас же прекратите это! Гласс повысил голос… Все одновременно замерли в непонятках косясь на психотерапевта, тот раздражённо пыхтел, а на лице выступил пятнистый румянец. — Немедленно покиньте мой кабинет. — он дёрнул доктора за рукав, упёрся руками ему в спину и стал толкать того в сторону выхода, где всё ещё не смея дёрнуться стояли удивлённые рабочие с диваном и агентом в руках. — Вы тоже вон. Все вон отсюда! Брайт ещё пытался что-то говорить, но Саймон его не слушал и на полуслове, прямо перед носом захлопнул дверь. Сейчас его кабинет перестал быть по-настоящему его, больше похож на разукрашку после стайки детей, объевшихся сахара: несуразно большой диван в малиновую полоску, куча пыльных подушек с вырвиглазными и совсем не сочитающиеся между собой принтами, тёмно-зелёный плед с пятном прямо посередине и пропалинами от сигарет, фиолетово-оранжевое кресло с слишком большой спинкой, что Гласс по сравнению с ней просто тонет и складывается чувство будто он сидит на шутовском троне, абстрактный чёрно-белый ковёр, куча книг по псевдопсихологии по типу самоучителей по пикапу, «Магия утра», «Богатый папа бедный папа», вперемешку с научными трудами и классической литературой, мелкоплетённые занавески с кучей рюшек и висюлек, а на завершение непомерно большой горшок с монстеррой, что её листья раскидываются почти на середину кабинета в каком бы углу её не поставили. Только сейчас он стал осознавать насколько сильно ему нравились белые стены. Да, было пустовато. Да, хотелось добавить уюта. Но это уже слишком. Саймон чувствовал себя ужасно некомфортно, будто он попал не в свою тарелку, будто офисный клерк под софитами на цирковой арене, будто ворон посреди тропиков, будто мышь на морском дне. — Ну ладно… На самом деле вон тот кактус неплох. И… картина с котом забавная. Есть пара правда хороших книг. Подушки не такие и раздражающие, а в целом миленькие: одна из них с рисунком уточки, другая в вязаном чехле, третья в виде смайлика, ещё одна пушистая и мягкая. В неразобранной коробке он отыскал ещё сервиз с маленькими синими цветочками по кайомке и парочку интересных статуэток. Ну, а кресло и диван, если на них посидеть кажутся довольно уютными. Всё же злость и раздражение скоро отступили — он всегда быстро остывает, не умеет нормально злиться на людей, — сменяясь теперь тонким ноющим чувством где-то под рёбрами. Ему в какой-то степени стало стыдно, что он вот так не сдержался и сорвался на доктора Брайта из-за по сути какой-то мелочи, а ещё и учитывая, что агент всё это видели… — Стыдно-стыдно-стыдно. — Саймон сел на подлокотник дивана и закрыл краснеющее лицо ладошками. — Доктор ведь делал это из чистого, доброго побуждения, он явно не собирался задеть таким образом. Просто… Ну… Странный вкус у человека. — тихо хихикнул вспоминая какой же гордый вид у него был, словно ребёнок, что нарисовал на обоях и хвастался этим, но от этой мысли он ещё громче завыл: — А я вот так на него наорал, какой кошмар… Я ужасен. С тихим скулежом Гласс завалился назад, на диван, а ноги его остались болтаться в воздухе. Мало того что он обидел, как ему кажется, неплохого человека, так ещё плюсом он испортил отношение с клиентом. — Вопиющий непрофессионализм.