Укротитель тараканов

В известном романе Оруэлла комната пыток была под номером 101, символично, именно об этом подумал Гласс, когда в первый раз увидел эти три цифры на двери своего нового кабинета. Саймон дано заметил, что ему не везёт с числом 101. Единица-ноль-единица, казалось бы, что может быть мистического? Именно на минуту и ноль-одну секунду он опоздал на экзамен, из-за чего ему пришлось отказаться от профессии, на которую он хотел поступать, но пойти в психотерапевты. У него был ровно сто один доллар в кармане, когда он съезжал с дома в общежитие. В сто первом окружном отделении психотерапии он работал и там ему было, мягко говоря, некомфортно. Число 101 фигурировало на номерах машины с тонированным стеклами, которая его везла в организацию, которая внезапно заинтересовалась молодым аспирантом, непонятно за какие заслуги. Кажется, он был на сто одном задании в качестве полевого агента, прежде чем его перевели в большую Зону содержания, как психотерапевта. И сейчас, сидя в кабинете номер сто один, напротив троих настойчиво назначенных ему пациентов, он понимал, что снова ему не повезло. — Кхм… Для начала, не могли бы вы не курить в моём кабинете? — Нет, не могу. — фондовский фотограф выдохнул клуб дыма в сторону психотерапевта. — Но это неуважительно. — Дорогуша, в том и смысл! — мужчина в шляпе, закинул ногу на ногу и сверкнул желтоватым оскалом. — Хорошо, если вам так будет комфортнее. — молодой специалист дёрнул уголками губ и чуть ломаными движениями открыл окно за своей спиной; каким бы раздражённым, взволнованным, сонным он сейчас не был на лице все равно услужливая доброта и оптимизм. — Давайте вернёмся к вопросам. Значит, вы сначала сорвали собрание отдела аналитики, заявляя, что важнее: «Посчитать среднюю длину полового органа всех тел доктора Брайта», затем устроили погром в конференц-зале, где не хотели выводить на экран какие-то фотографии, могу сделать вывод, что они неприличного характера, потом в комнате отдыха В-37 вы… — он наконец поднял глаза на сидящих перед ним. Ему пришлось долго собираться с силами чтобы максимально сдержать смех. Вот они красавцы, все как на подбор, наверное, каждый кто попадает в Фонд, чуть ли не первое, что он знает, так это слухи о них. Справа доктор Бенджамин Кондраки — докторская степень в области биологических наук, невероятно длинный послужной список, имеет знаки отличия, дипломы, сертификаты. А сейчас он совершенно невозмутимо сидит в ярко-зелёном бальном платье почти в пол с кучей рюшечек и бантиков. Рядом с ним облизывает взглядом смущённого психолога Альто Клеф — загадочная личность, лучший киллер во всём Фонде, а поговаривают, что и в ГОК. Но сейчас он сидит в цыплячье-жёлтом платьице а-ля девочка цветочек, и пытается рукой залезть под юбку первого. Ну и закрывает эту тройку Джек Брайт — глава кадровой структуры, бессменный и безумный гений, проживший сотню жизней и примерявший тысячу ролей. Сейчас он в розовой балетной пачке и ярко-розовом пиджаке, обшитом блестящими пайетками, надетом на голое тело, с самодовольной пьяной ухмылкой на всё лицо. От этих троих ужасно пасло стойким перегаром и сигаретами, сам психотерапевт уже начал пьянеть от этого амбре. Гласс изо всех сил пытается держать в голове все их профессиональные заслуги и наработки, что только что вычитал в их личных делах, но его мысли постоянно возвращаются только к одному вопросу: «Почему?», или правильнее было бы сказать: «Какого хуя?», но Саймон из приличной семьи где за такие слова можно было получить по шее. — Да убери свои лапы! — Конни, у тебя такие шикарный ножки, я не могу удержаться. — Пошёл ты. От мощного подзатыльника шляпа чуть не слетела с головы. Не сказать, что это Саймону в новинку, несколько лет, ещё до Фонда, он работал в загородной клинике для тяжёлых психбольных, там он успел повидать многого, одни из рядовых примеров, это: женщина, которая упорно верила, что она выдра; мужчина, который ненавидел белый цвет и пытался его закрасить чем угодно, хоть фломастерами, хоть кровью, хоть фекалиями и ему откровенно плевать что это: лист бумаги, стена или халат санитара; парень, который уверял всех, что за ним следят жёлтые уточки. Хотя, эта тройка пока что лидирует, по разрушительности уж точно. Они втроём стоят целого отделения для буйных и пары параноиков на сдачу. Кажется, любой самый сумасшедший месяц был легче чем эта рабочая неделя. — Можно узнать почему вы в платьях? — он неловко поправил очки. — Чтобы ты спросил. — доктор Кондраки явно не в настроении. — Потому что мы за свободу, равенство, любовь и блёстки! — Клеф вскочил на ноги и прокричал, он сейчас был антипод энтомолога, просто искрится гиперактивностью. — Хочешь конфетку? — протянул вперёд железную баночку, пахнущую ментолом и чем-то, навевающим воспоминания о той больнице где Саймон когда-то работал. У психолога закралась догадка, что он такой весёлый как раз из-за этих самых конфеток, он незаметно сделал себе пометку выписать им всем направление на обследование у нарколога. — Спасибо, откажусь. А-а… Я извиняюсь, как это связано? Не слышал, чтобы у нас сейчас проходили какие-то мероприятия, простите, я здесь всего неделю. — Не-ет, у нас свои ме-ро-при-ятия. — последнее слово хихикая растянул по слогам, подкинул леденец в белой обсыпке вверх и поймал его ртом. — Ладно. А зачем вы, доктор Клеф, на всех плакатах плана эвакуации написали «План эякуляции»? Хотя, более уместно сказать: как вы это успели всего за пару часов? Их же более пяти тысяч. — Это было весело! — А потом вы с самого утра пытались споить каждого встречного под предлогом того, что «все они должны продезинфицироваться изнутри». На это Альто размашисто кивнул с видом «Да-да, вот такой я молодец». Тут даже энтомолог-фотограф-социопат не стал скрывать улыбки. — А про вас, доктор Кондраки, я и говорить не хочу, тут если посчитать все… — с его лица на секунду спала эмоция добродушия. — Мда. Ладно, один вопрос: зачем? — Потому что я работаю с долбоёбами. — огрызнулся Бенджамин, презрительно скривившись. — Мои подчинённые долбоёбы, эти двое долбоёбы, втянули меня непонятно во что, и ты тоже долбоёб. — Эй, ты уже перегибаешь. — мгновенно взъелся Брайт. — С хуя ли вообще за этого заступаешься. — А ну-ка повтори, что ты сейчас сказал, сучёнок. — сощурившись, Брайт выглянул из-за Клефа, его глаза сверкнули жутковатым огоньком. — Не хватает пива и чипсов. — Альто с восторгом наблюдал за грызнёй. — Простите… — попытался прервать их Саймон, однако это было безуспешно все трое уже были втянуты в перепалку. — Я тебе голову откручу, и хера с два твой амулет-хуеплет у тебя из задницы достанут. — Да я вас обоих пристрелю, сначала одному башку продырявлю, а потом и второму. — бессмертный приложил два пальца к виску лжеца, а потом направил «пистолет» на энтомолога. — Давайте вернёмся к опросу… — еле слышно пропищал Гласс, но его абсолютно проигнорировали. — Это вызов?! — брызжа слюной, Кондраки ухватился за воротник розового пиджака. — О, дуэль? Конни, я за тебя! — Ха! Какой вызов? Это угроза! — Ты мне угрожать будешь? Готовь очко! — он откинул свою юбку и в одно движение достал пистолет из кобуры, тоже самое повторил и Брайт. — Учись фильтровать свои слова, сукин сын, а то без головы останешься! — предохранители были сведены, а пистолеты направлены друг другу в лицо. — Божечки, какой настрой! Давай, король Баааабочек, ты обязан выиграть! — Клеф был на линии огня, но выглядел радостно, как пёс на прогулке. — Прекратите! — Гласс громко ударил по столу своим блокнотом; от неожиданности вся безумная тройка наконец замолчала и обратила на него внимание. — Сейчас же уберите оружие. Здесь запрещено ношение огнестрела. Саймон строго сложил руки на груди, такой образ ему абсолютно не подходил, выглядит скорее смешно, чем устрашающе: щеки покрылись пятнистым румянцем, фигуристые, тонкие брови выгнулись к переносице, а губы обиженно надулись. Он выдержал паузу, пока оба доктора бурча под нос спрятали пистолеты, а затем поправили платья, и опять лучезарно улыбнулся. — Простите, но сейчас у нас тема не ваши межличностные отношения. Нам нужно довести этот опрос до конца и все мы будем на сегодня свободны. — Сложный день был, да? — Джек наклонился вперёд и сочувственно поморщил лоб. — Не представляете, насколько. Да, день, два, три, вся неделя, две, весь этот месяц! А это только первый месяц работы! У Гласса был абсолютно загруженный график: он успел один раз чуть не лишиться головы, три раза умереть внутри и пять раз представить, как он сначала пациентам, а потом и себе выносит мозг. Видимо, начальство решило сразу его окунуть в жизнь Фонда по самую макушку, чтобы проверить захлебнётся он в этом бурлящем дерьме или всё же попробует побарахтаться. Так ещё и к концу субботы, когда он уже должен был лежать в своей кроватке, пить чай и смотреть сериал, в срочном порядке оформили это финальное испытание для его нервов — допрос-опрос. — А хочешь…? Ну то есть, знаешь, глупости иногда… Можно устроить что-то похожее на свидание… Но если хочешь мы назовём это просто дружеская встреча. Можем посмотреть на звёзды. То есть, ну, типа… У тебя есть глаза, да? Красивые такие… Как небо, ну, вообще я небо давно не видел, но оно вроде красивое. Брайт наконец прервал свой поток бессвязной речи, полностью опустошил лёгкие чтобы снова набрать побольше воздуха. — Бля-я-я-я-я-я-я-я-я… Он скрутился под боком у Клефа и стал по-звериному выть. Гласс, чтобы не сорваться на истерический хохот, сложил ладонь козырьком и стал очень увлечённо писать в своём блокноте молитву. — Что с ним? — Альто вздохнул и попытался заглянуть в глаза, чтобы оценить зрачки. — Чёрт его знает, может сожрал что не то? — Конни, он же не собака. — А с пола разную дрянь жрёт. В тот момент Саймон подорвался на ноги. — Прошу прощения, но мне нужно выйти. — психотерапевт коротко кивнул и, на секунду одарив всех улыбкой, просто испарился из помещения. Ему однозначно нужна была хотя бы коротенькая передышка. Этот опрос уже длится с час, но так и не сдвинулся с пары первых вопросов. Вопль Джека утих, только когда за Глассом хлопнула дверь. Он вскочил на ноги и с ужасом в глазах огляделся. — Это пиздец, да? — Однозначно. — кивнул ему Кондраки. — Пизде-е-ец… — он ухватился за волосы, окончательно растрепав два нелепых хвостика, и уселся на тумбочку, на которой стоял небольшой аквариум с одной золотой рыбкой. Непонятно, когда Гласс успел его сюда притащить. В остальном кабинет выглядел серой коробкой: книжные полки пустые, на рабочем столе только ноутбук, ручка и блокнот, стены безликие и мрачные, даже диван, на котором они сидели больше походил на больничную кушетку. Как-то не похоже на место где хотелось бы изливать душу рыдая в подушку. Тут даже подушки нет. — Что ты психуешь? Всё же идёт по плану. Мы хотели потрепать нервы новенькому, вот, он уже на грани. Кстати говоря, неплохо держится. — Клеф в это время балансировал ручкой на кончике носа. — Нет, всё, мы отходим от этого ебанутого плана. — Чего ты? Было же весело! Лучший выходной за пару лет. Мы сегодня побуянили на славу, давно не было таких деньков. Опять молодняк будет от нас шарахаться и по углам прятаться, как тараканы. Ты вообще видел какая рожа была у того охранника, что нас сюда вёл? Я еле держался чтобы не заржать. — он прыснул в кулак и Кондраки его поддержал коротким смешком. — А этот хуёлог, какой вежливый, чёрт, я не могу спокойно смотреть на его эту моську, так бы и… — запрокинув голову уже не сдерживаясь расхохотался во весь голос. — Та-ак, даже не думай трогать Гласса. — он рыкнул самым строгим тоном, что только мог, такой тон он не использует даже в крайних ситуациях. Этому заявлению Клеф откровенно удивился, Кон тоже вопросительно повёл бровью, оба уставились на него явно ожидая объяснения. — Да как его вообще можно обидеть? В-вы видели.? Видели какое он солнышко? Его хочется… — Уебать и закопать? — Связать и трахнуть? — Обнять и не отпускать! — возмущённо ответил на свой же вопрос Джек. — Дебилы. Ну разве не мило? И сам он весь мягкий, как… Как булочка с корицей. Он точно будет моим! — к концу своей речи он весь зарделся, сливаясь со своим платьем. Кон пощупал Клефа за бок: тот тоже мягкий, только похож скорее на пирожок с говном. — Наш мальчик влюбился! — Альто восхищённо всплеснул руками. — Иди нахуй! Клеф и Кон коротко переглянулись, в унисон протянули: «О-о-оу» — и так же синхронно заржали. Джек махнул на них рукой, будто на назойливую муху, и наклонился над аквариумом: у него невыносимо горит всё лицо, хочется немного себя остудить. Зачерпнув руками воду, он несколько раз умылся. Этого ему показалось мало, но не придумал ничего умнее, чем впихнуть туда всю голову. В этот же момент дверь открылась, и доктор подскочил от неожиданности: аквариум остался на голове и теперь сидел на нём, как шлем астронавта. Брайт даже через мутную воду мог увидеть в глазах Саймон чёткую фразу: «Что за пиздец?». Он ещё сильнее запаниковал: чёртова стекляшка никак не хотела с него слазить, мокрые руки просто соскальзывали, в лёгких уже заканчивался воздух, сердце стучало прямо в черепной коробке, песок, декоративные камни, пластиковые водоросли, маленький замок и рыба кружились вокруг головы, двое его товарищей ржали и что-то кричали. Всё это слилось в одну бесконечную секунду. Брайт уже готовился, что в следующий момент он проснётся в другом теле, но чья-то довольно тонкая, но цепкая рука схватила его за шею и разбила стеклянную ловушку о кофейный столик. Джек неподвижно лежал в окружении осколков аквариума и столика, что тоже разлетелся от веса его массивной туши. Перед собой он видел только обеспокоенное лицо Саймона, и свет от лампы обрамлял его, будто нимб: сейчас психолог казался бессмертному как минимум ангелом. — Он сдох? — Клеф наклонился к самому лицу, загораживая Гласса своей рожей, и звонко шлёпнул Джека по щеке. — Тогда это будет его самая тупая смерть. Где есть ангел, там есть и демоны, конкретно сейчас их двое. Кто-то из них с размаху пнул Джека по рёбрам, от чего бессмертный наконец закашлялся, перевернулся и стал что-то отхаркивать, как кот, подавившийся шерстью. Из глотки вылетел житель того самого аквариума, проскользил по полу и остановился у туфель психолога. — Мистер Рыб. — он только ахнул, поджимая губы. Брайт вскочил на ноги, зажимая скользкое создание в ладонях, и кинул его в стаканчик на столе психолога. — Там чай. Джек что-то прорычал и сунул руки в горячую жидкость. Чай теперь стал ухой. Далеко не с первого раза ему удалось выловить рыбу, — но все же это получилось, и она отправилась в графин с водой. Все с затаённым дыханием наблюдали, как трупик бедного создания что-то посмертно булькнул и неспеша поднялся вверх пузом. Остекленевшие глаза рыбы смотрели с укором. — Он… У него просто стресс, немного оклемается и будет как новенький, я отвечаю. — Джек стал тыкать пальцем в рыбку, но та только немного опускалась, а потом медленно снова всплывала. — Живи, ёбаная рыба, живи, живи, блять… — Доктор Брайт, прекратите, пожалуйста. — Гласс уже уселся за стол и нашарил какие-то бумаги. — Просто подпишите вот это и… — он задумался, подбирая более мягкое выражение, следя за всплывающим бывшим питомцем. — И выметайтесь из моего кабинета. — Это что? — с недоумением, и даже паникой резко дёрнулся Брайт. — Отказ от опроса. Сил моих больше нет вас здесь терпеть. — даже это он сказал со своей лучезарной улыбкой, и Джек был готов растечься. — Ты на меня обиделся? — схватил чужие запястья и сразу заметил на них свежие порезы от стекла, из которых всё ещё сочилась кровь. — Хочешь я тебе тысячу, нет, миллион таких рыб притащу, могу даже сделать их устойчивыми к кипятку, ну типо, биоинженерия и всё такое… Могу весь твой кабинет залить водой и сделать тут огромный аквариум. Хочешь? Только прости. — Уйдите. Я устал, мне нужен отдых. Вы на контакт идти не желаете, как и отвечать на вопросы по форме, так что логично будет отказаться от этого приёма, и освободиться всем на сегодняшний вечер. — от крепкой хватки на его руках хотелось выть, но он даже не повёл бровью и продолжал говорить своим мягким и размеренным тоном, но где-то внутри другой Саймон рвался выколоть бессмертному глаз шариковой ручкой. — Мой рабочий день закончился ещё три часа назад, я уже должен видеть сны в своей постели. — Я тоже хочу быть в твоей постели. То есть, бля-я-я… Чья-то рука схватила его со спины и заткнула рот. Двое его подельников под руки потащили Джека на выход, они уже заполнили всё что надо. — Хорошего вечерочка. — Клеф на прощание приподнял шляпу, и троица наконец оставила психолога в тишине. Тот одарил их благодарной улыбкой, и когда дверь захлопнулась, он наконец смог страдальчески выдохнуть. Неожиданный звук оповещения из ноутбука заставил тихонько взвыть, будто от боли, но Гласс потянулся к мышке и зашёл в корпоративную почту, стоило ему только пробежаться глазами по теме пришедшего письма, как он всё же завыл в голос: «Оформите новых постоянных пациентов: др. Д. Брайт, др. Б. Кондраки, др. А. Клеф». Работа здесь явно будет интереснее и насыщеннее чем в психиатрической лечебнице.