Если бы у меня был шанс всё вернуть...

      В понедельник всё шло своим чередом. Одноклассники, конечно, пошумели, когда Осаму объяснялся «где ему так раскрасили тело», но толком им хватило объяснения, что он двух парней разнимал на этом всё. Никто не докапывался об истинной причине конфликта или чего-то вроде этого… Все приняли это, как должное и лишь девочки шептались о том, как это мужественно и зрело с его стороны влезать в конфликт, и разнять этих двух «быков».

***

Конец уроков. Осаму стоит сзади школы на пожарной лестнице и курит, смотря на небо, а после опускает голову и выдыхает белый клубистый дым… Это так красиво и успокаивающе для брюнета с бледными концами прядей. Накахара всё это время наблюдает за ним и думает стоит ли ему подходить. Решив поступить по совести, рыжий поднимается по лестнице, и самое примечательное, что Дазай шагов как будто не замечает. Чуя дошел практически до последней ступени и слышит: — Это вы учитель? Как ему удалось так точно определить, что сзади Осаму стоял он? Это же, практически, нереально! Чуя остановился и посмотрел на затылок возлюбленного ученика, и пару секунд думал, что сказать, ведь он забыл, как хотел правильно начать разговор. Опять ему с Дазаем не везёт и рыжий совсем уже немного начинает плевать на рамки общения. Ему просто надоело подбирать слова, да и он слишком устал, чтобы так заморачиваться. — Ты опять куришь? — спрашивает его, учитель. — Да, я снова курю. — отозвался тот, и всё смотрел на пейзаж, открывающийся с лестничной площадки. — И как оно? Портить своё здоровье? — говорит саркостично Накахара, заканчивая подниматься по лестнице и вставая с ним на один уровень твердой поверхности под ногами. — Одинаково хреново, если вас устроит. — сказал безразлично Дазай, но внутри царила, несравнимая с ничем, боль. — Отчего же тебе плохо? — спросил рыжеволосый парень, подходя ближе к курящему, который стоит к нему боком. Брюнет втягивает никотин и спешно выдыхает. Он смотрит на предмет своего обожания, но не в глаза. Не в те глаза, в которых он тонул и тонет, а куда-то в сторону и из-за этого совсем непонятно, что парень испытывает. — Я влюблён и это не взаимно. — проговорил тот, отводя голову к тому пейзажу, где он высматривал птиц. И почему же птицы не бояться летать? — Ты признавался или тот человек уже имеет пару? — говорит Чуя настороженно, на что получает качание головы в разную сторону. Рыжеволосый парень берёт руки Осаму за запястья и отводит их в разные стороны. Брюнет с бледными кончиками волос смотрит на своего учителя решительно, прямо в глаза. Накахара обеспокоенно на него смотрит, пытаясь понять в чём же дело и найти ответ в ракушках глаз, черт лица и длины ресниц. Все мы понимаем, что обычные люди читать мысли не умеют, по этому мужчина смиренно ждал ответа. — Учитель, а вы пробовали курить? — спросил сбивающее с толку Дазай. И чего это он вдруг? — Н-нет. Я не пробовал. — ответил удивлённо тот. — Тогда… — сказал Осаму, хитро и нагло наклоняясь, чтобы вдохнуть себя никотин. Учитель просто был в шоке от такой наглости, но не успел он что-либо предпринять, его поцеловали. Накахара отходил назад, или грубо говоря, пятился. Во рту был противный привкус никотина… Этот чертов дым… Учителю дал ученик откашляться, а потом снова поцеловал и не было на этот раз понятно, не хотел ли Чуя поцелуя, просто не успел прийти в себя или он просто позволил себя поцеловать? — Учитель, я вас люблю. — говорил шатен, смотря прямо в лицо, Чуе. Лицо рыжеволосого парня было безразличным и только глаза выражали безумную боль. Нет, он не может принять его чувства. Он просто не может подойти и сказать: «Я не люблю тебя.» Он просто так не может поступить… Это слишком жестоко… — Прости, но тебе стоит отступиться. Ты не можешь быть со мной, потому что я бесплоден и я твой учитель. Я не могу тебе ничего дать… — сказал рыжий. — Мне всё равно… Я вас люблю и мне от вас ничего не надо… Если вы так сильно хотите ребенка, то можно его взять из приюта и тогда всё будет хорошо… — проговорил с дрожью в голосе юноша с теми эмоциями, которые было сложно передать. — Ты будешь об этом жалеть, да и этот ребенок никогда не сравниться с твоим настоящим. Он будет для тебя чужим… — говорил, не теряя настроя, Накахара. — Чуя. Мне главное, чтобы вы были рядом со мной счастливым. Я хочу делать вас счастливым! Я хочу целовать вас и обнимать, зная, что вы не против. Больше, правда, я ничего не хочу… — выговорился Дазай. Голос под конец этой фразы оборвался… Он больше не мог, практически, ничего сказать и молча смотрел, как его любимый человек разворачивается и собирается уходить. Он не мог ничего с этим поделать и из-за этого ненавидел своё бездействие. Чуя остановился, чтобы сказать лишь несколько слов на последок. — Я понимаю, Осаму. Однако, так будет лучше для нас. Вдруг в тебе просто разбушевались гормоны, но если это не так, то возможно со временем я когда-нибудь и скажу, что люблю, но сейчас. Прости, я не могу тебе ответить взаимностью. — сказал он и ушёл.