На другой стороне

      — Ага, — стараюсь отвечать увереннее, — всё в порядке, я просто…       — Собралась уходить? — внимательно изучив мой облик, с досадой заключает он.       И всё же мои предположения необоснованны, Джек, этот чуткий, заботливый парень, огорчившийся сейчас тем, что не успел напоить меня чаем, даже в самом жутком кошмаре не способен кому-то навредить.       — Нет, — говорю я скорее себе, чем отвечаю на поставленный вопрос, и смелее присаживаюсь на кровать. Это ведь просто рисунки. Как смею я сомневаться в его честности? — Я услышала Ноа и решила, что мне будет лучше уйти, но раз ты говоришь: он крепко спит…       — Сном младенца! — оживляется Джек, скорее устраиваясь рядом. — Даже не стоит об этом переживать.       Ставит поднос с чаем между нами. Облепихово-имбирный аромат тут же наполняет лёгкие, снимая тревогу и заставляя меня расплыться в блаженной улыбке. Он всегда знает, что мне нужно.       — Тогда я, пожалуй, задержусь ещё ненадолго.       Невольно тяну руку и наши пальцы встречаются на теплом фарфоре зависшей в воздухе чашки.       — Осторожно, горячий, — бережно подавая её мне, предостерегает Джек.       Один взгляд в глаза и мне ужасно стыдно. Как я вообще могла допустить дурную мысль о наличии у него жестоких пристрастий?       — Спасибо, — шепчу смущенно.       Лишь во время чаепития я вспоминаю о компании у бассейна. Удивительно, но только Кэл оставил сообщение, встревожившись моим внезапным исчезновением. Я, в свою очередь, не медлю с ответом и, поскольку не хочу повторения вчерашнего инцидента, пишу, что вернулась к себе, вежливо поблагодарив за беспокойство.       — Мама? — подув на чай, непринужденно интересуется Джек.       — Друг.       Чувствую, что лишь цитирую Кэла, проговариваю навязанное им слово, в искренность которого слабо верю.       — Друг… — с недоверием повторяет он, — мужчина?       — Да. Но это… больше мамин друг, с которым я вынуждена проводить время, — опустив чашку, тотчас оправдываюсь я, — он очень богат и намерен инвестировать в наш бизнес, так что мне приходится быть любезной.       — Я правильно понимаю: инвестиции зависят от того, насколько мила ты с ним будешь?       На его выразительном лице прослеживается тень недовольства.       — Джек…       — Что? Дело не в том, что я ревную. Это просто странно.       — Знаю, — Я оставляю телефон и чашку на прикроватном столике, чтобы навязчиво прильнуть к Джеку, уложив голову ему на плечо, — мне это нравится не больше, чем тебе, и чтобы ты знал, я была не так уж и мила.       — В это я могу поверить. — он смеётся, пытаясь скрыть лёгкую, но заметную мне, напряженность, — Тем не менее, всё это не вызывает доверия.       — Эй, — тихо говорю я, отыскав его руку и вложив в неё свою, — я общаюсь с ним только ради матери и дела, которому она посвятила всю себя, он не в моём вкусе. И я…       Его тонкие пальцы мягко стискивают мою ладонь, а глаза зачарованно замирают в ожидании продолжения.       — Люблю тебя, — почти безмолвно заканчиваю я.       Джек прижимает меня ближе. Нежно целует в висок.       — Глупышка… я не ревную, я беспокоюсь о тебе. Никогда не знаешь, какие мотивы преследует тот или иной человек.       Даже самый близкий?       — Просто пообещай, что будешь осторожна.       Но я с комичным героизмом заявляю:       — Эй, я вообще-то умею и постоять за себя!       — Пообещай! — настаивает он, чуть насупив брови.       Видимо, меня не отпустят, пока не добьются желаемого.       — Обещаю.       — А ещё ты всегда можешь рассчитывать на меня, — он, впрочем, по-прежнему говорит со мной серьёзно, — можешь быть уверена, что бы ни случилось… даже между нами, я всегда приду на помощь. Всегда.       — Ты прыгнешь, я за тобой… — само срывается с моих уст.       — Именно… Погоди, ты всё-таки читала мои комиксы?       Хмурюсь, несогласно покачав головой. Я, конечно, их пролистывала, но не читала и даже не представляла, что эти слова могут быть знакомы Джеку.       — Ты говорил мне это во снах.       — Звучит красиво. — И его губы, стремительно приближаясь к моим, раскрываются в чарующей улыбке.       Медленные, чувственные поцелуи вновь приводят нас в горизонтальное положение, после чего мы так и остаемся лежать в обнимку на кровати. Маленькая захламленная комнатка вскоре становится самой уютной в мире.       — Помнишь ты говорил, будто чувствуешь, что должен быть где-то не здесь? — вспоминаю я, всматриваясь в белоснежный потолок и представляя, как на нём вырисовывается карта. — Где бы ты хотел быть?       — Я больше этого не чувствую, — пожимает плечами Джек, с теплотой поясняя: — можешь считать меня безнадежным романтиком, но когда я с тобой, я этого не чувствую…       Как точно он описал мои ощущения. Рядом с ним я уже не чужая, заблудившаяся девочка из другой эпохи. Я это я. И я там, где должна быть… рядом с ним.       — Моя философия всегда заключалась в том, что дом — это не место, — мелодично продолжает Джек. — И только сейчас я нашел ей реальное подтверждение. Я нашел человека, к которому хочу возвращаться.       — Кажется, я тоже нашла такого человека.       Не сдержав улыбки, поворачиваюсь к нему.       — Просыпаться и видеть эти очаровательные ямочки каждое утро, — мягко проведя пальцем по моей щеке, произносит он, — вот всё, что мне нужно.       — Ну… они ещё успеют тебе надоесть.       — Надеюсь, — Джек смеётся, — но сейчас я так редко вижу твою улыбку, что она подобна какому-то волшебству.       — Я что-нибудь придумаю, чтобы мы могли видеться чаще, — обещаю, аналогично опустив ладонь на его лицо.       — Было бы круто, если бы ты могла выбраться ночью. Я бы показал тебе своё тайное развлечение.       Эта фраза отзывается какой-то необъяснимой тревогой во мне. Словно обожжённая, я отдёргиваю руку.       — Что т-ты имеешь в виду?       — Глубокая ночь, все спят, — Джек активно жестикулирует, визуализируя свою фантазию, — Роуз и Джек выходят на охоту.       — Охоту? На что? Или…       На кого?       — Т-с-с, — он подносит указательный палец к губам, — это секрет. Если расскажу, удивить тебя не выйдет.       Перед глазами то и дело возникают подсмотренные ранее картинки: убийство, кровь, рыжеволосая девушка. А теперь его странные слова и пугающе-загадочный тон… И хоть я презираю себя за подобные мысли, мне действительно становится жутко.       — Знаешь, этой ночью вряд ли что-то выйдет… — бормочу неуверенно, — я уже второй день плохо сплю, так что…       — Понял. Тогда в следующий раз.       — Может быть… — шепчу я, отгоняя навязчивые мысли, которые по неведомой мне причине оказываются сильнее здравого смысла.       Услышав сигнал нового сообщения, я скорее хватаюсь за телефон, веря, что отыщу там спасение.       Джек не сводит с меня глаз.       — Снова он?       — Люси… — неожиданно обнаруживаю я. Уж чего-чего, а её сообщений я не ждала. — Она хочет увидеться.       — Увидеться? С чего вдруг?       — Пишет, что её бросил парень, — иронизирую я, — в общем, ей нужна чья-то поддержка.       — Ты же не пойдешь? Это… как-то неправильно.       Неправильно было в принципе сближаться с ней. А какой выбор у меня теперь?       — В любом случае… — я встаю с кровати, одновременно чувствуя вину и подрагивая от пугающих домыслов, — мне уже пора.

***

      Я не смогла отказать Люси. Да, это глупо и неправильно, как верно подметил Джек, и я сама осуждаю себя за этот скользкий путь. Однажды мне придется рассказать ей правду, однажды, когда она будет в состоянии отпустить ситуацию и простить нас обоих. А пока…       Она ждет меня в баре.       Я спускаюсь туда на пятнадцать минут позже, чем было оговорено. Слишком долго и бездумно сидела в ванной, забыв, что времени свойственно течь. А Люси, между тем, успела найти себе нового кавалера, лица которого я пока не могу разглядеть — он удачно сел спиной ко мне, но по костюму могу предположить, что человек весьма состоятельный. Она кокетливо смеётся, выкуривая сигарету и запивая дорогим вином, которым, скорее всего, её угостил загадочный мистер Икс. Я не спешу подходить ближе, даю себе секунду подумать. А так ли нужна я сейчас там? Или ещё не поздно уйти? Потому что, если быть честной… тревога и ни на секунду не покидало меня с тех пор, как я покинула каюту Джека.       — Роуз?       Быстро пробежавшись глазами по тесному помещению, я не сразу определяю, откуда доносится этот властный, легко узнаваемый голос, пока вновь не обращаю взор к столику Люси.       Не ждала, что её таинственным спутником окажется сам Каледон Хокли. Что ж, может, это и к лучшему.       — Мы здесь! — сообщает он, приветливо помахав рукой.       Идея оставить их двоих теперь представляется куда более привлекательной. Всего лишь нужно выждать удобный момент, а потом — тихо исчезнуть. Я бы сделала это прямо сейчас, но поскольку меня заметили, поневоле шагаю к столику.       — О, Роуз, — с удивлением произносит подвыпившая Люси, будто бы не она пригласила меня в это место, — приветик!       Она тушит тлеющую сигарету о пепельницу, чтобы тотчас закурить новую.       — Привет, — я несмело присаживаюсь рядом, — как настроение?       — Настроение замечательное, твой друг просто мастер его поднимать!       — Правда? — изогнув бровь, удивляюсь я и, повернувшись в сторону «друга», уточняю, — А что ты, кстати, здесь делаешь?       — Я случайно увидел скучающую девушку в баре и решил составить ей компанию. Оказалось: вы подруги. Как же тесен этот, мать его, корабль, — с притворным смешком выкручивается Кэл.       Случайно… А как же? Каждый раз он случайно оказывается там же, где и я.       — Что ж, я рада, что вы успели познакомиться, — подавив недовольство, восторгаюсь я.       — Будешь пить? — Люси нескромно хватается за бутылку.       — Спасибо, но я, пожалуй, пас.       Зажав между зубами сигарету, она жадно наполняет свой бокал.       — Отлично выглядишь, — подмечает Кэл во время этой маленькой неудобной паузы.       С молчаливой улыбкой я принимаю комплимент. И Люси, закончив, также обращает внимание на меня.       — Роковая женщина, — ухмыляется она. — Забавно, что мой уже бывший парень ушёл от меня сразу после того, как поцеловал её.       — Люси! — гневаюсь я. — Это было несколько дней назад.       — Это шутка, расслабься! Но теперь я думаю о дурашке Уэйне. Как он додумался до такого? Заставить друга поцеловать свою девушку? Либо это была проверка, либо он…       — Эй-эй, — Кэл деликатно накрывает ладонью её расслабленную руку, — сбавь обороты.       Очарованная столь интимным прикосновением, Люси обомлевает и в конечном итоге замолкает, предоставив мне возможность высказаться.       — Мы не встречаемся!       — То есть, вы просто трахаетесь? — как только рука Кэла исчезает, смелее выдаёт она.       Я, мягко говоря, ошеломлена такой формулировкой и с трудом подбираю слова.       Вот же гадина.       — О ком речь? — недопонимающий взгляд Хокли мечется между нами. — Я чего-то не знаю?       — Роуз и…       Больше я не выдерживаю, зажимаю рот своей болтливой приятельнице, чтобы временно лишить её возможности говорить.       — Глупости. Уэйн просто друг.       — Как скажешь, — отбившись от моей ладони, мягче соглашается та. — Давайте выпьем… за крепкую дружбу между мужчинами и женщинами!       Мне не следовало приходить. Я надеялась отвлечься, но эта душная, отравляющая обстановка нисколько не способствует этому, — она лишь давит на меня.       — Думаю, следует заказать и Роуз что-нибудь, — не спешит присоединяться к тосту Кэл. — Что будешь пить?       — С вашего позволения, — не нашедшая поддержки Люси в одиночку поглощает алкоголь.       Безучастно пролистываю меню. Хочу только одного. Уйти.       — Мохито. Безалкогольный.       Слышу, как она цокает языком.       — Сама невинность и благородство.       После череды бестактных выпадов в мой адрес, Кэл, стараясь не допустить этого впредь, вовлекает Люси в абстрактный разговор об интересах. Её глаза загораются небывалым восторгом, а вот его время от времени поглядывают на меня.       Тем не менее, я незаметно ускользаю в уборную. Остаюсь у зеркала, всматриваясь в блеклую оболочку себя. Наверное, я заслужила такое отношение Люси. Она чувствует, что я сделала, может быть, даже знает. Я безжалостно разрушила её отношения с Джеком, а теперь в шаге от того, чтобы погубить свои. Потому что запуталась, потому что боюсь, потому что схожу с ума. Я хочу кричать, но могу лишь беззвучно плакать, наблюдая за тем, как окрашенные тушью слезы медленно сползают по лицу.       Я никогда не думала, что прибегну к такому, никогда не думала, что буду смотреть на эту злополучную красную упаковку, с надеждой, а не с презрением. Однажды она едва не лишила меня матери, и если бы я своевременно не отобрала у неё эти таблетки, Бог знает, где бы я была сейчас. Но каким-то чудом (как, впрочем, и Сердце Океана) препарат оказался в моих вещах.       «Я не повторю её ошибки, мне нужна только одна» — будто бы уговариваю себя я. Небрежно вскрываю упаковку и терплю первую неудачу: роняю таблетку прямо в раковину.       — Чёрт!       Когда я поднимаю её и поднимаю взгляд, я вовсе себя не узнаю. Из зеркала на меня смотрит другой человек. Беспомощная, затравленная Роуз, оказавшаяся в ловушке Титаника, Роуз, о которой я смела забыть.       — Я не могу помочь тебе! — жалобно говорю я. — Мне… мне самой нужна помощь…       Опустив голову, она разворачивается и уходит вглубь своей комнатки.       Закрываю глаза, упорно отгоняю её образ. Но она, где-то у меня в висках, будто с упрёком шепчет:       «У тебя есть Джек».       Сознательно глотаю таблетку и, разомкнув веки, обнаруживаю по ту сторону стекла заплаканное лицо, которое тут же берусь приводить в порядок. Еще раз глянув на упаковку в своей руке, думаю, что стоит немедленно избавиться от неё. Я же не планирую делать этого снова… Но почему-то не осмеливаюсь выкинуть в урну. Возвращаю обратно в сумку.       А сама возвращаюсь в бар.       Скрываюсь за ближайшим свободным столиком, подслушивая звонкую речь уже прилично опьяневшей Люси.       — Уэйн оказывает мне знаки внимания, делает дорогой подарок, и в тот же день наша прелестная подружка с ним спит. Забавно, да?       Я не слышу ответа Кэла, но представляю его едкую ухмылку. Ах, эта маленькая порочная Роуз, какие ещё секреты она скрывает под маской мнимого благородства?       Переполненная отвращением к обоим, я надеюсь поскорее покинуть тесное, задымленное помещение. Но этот… буквально вездесущий Хокли, как всегда не упускает возможности подловить меня. Хватает за руку прямо у выхода.       — Уже уходишь?       — Да, тут слишком шумно, голова раскалывается, — я потираю лоб для большей убедительности.       — Слушай, мне правда неловко за то, что наговорила твоя подруга. Это личное и я бы никогда не стал в это лезть.       — Ну, на самом деле… Люси многое преувеличивает.       Хотя какая мне к чёрту разница, что подумает Кэл?       — Пьяные женщины те ещё сказочницы, — с доброжелательной улыбкой соглашается он.       — Угу…       Музыка громко бьет по ушам, люди беспорядочно носятся туда-сюда. И во всей этой суматохе, я упускаю момент, когда Кэл оказывается неприлично близко.       — Так значит, у тебя с тем парнем ничего нет?       — Нет, — честно отвечаю я, в надежде, что он, наконец, отстанет и отпустит меня.       Но жар его дыхания нагло крадет у меня кислород.       — Ну, — произношу, непрерывно поглядывая на горящую табличку выхода, — я пойду?       — Подожди…       Он сдавливает моё запястье и губами прижимается к моим. Резко заторможенный успокоительным разум не способен вовремя осмыслить происходящее. Только почувствовав, как липкий язык пробирается вглубь моего рта, я осознаю, что это поцелуй, нежеланный, омерзительный поцелуй, и нахожу в себе силы оттолкнуть похабного Хокли.       — Какого хрена? — прикасаясь к оскверненным губам, яростно выплёскиваю я.       Я знала, всегда знала, что он сделает это. Он лишь ждал удачного момента, выискивал мои слабости, проверял мою реакцию, втирался в доверие. И вот: успех! Роуз попалась!       — Прости, я… я не должен был этого делать.       Я уворачиваюсь от его последующих попыток прикоснуться.       — Нет, даже смей меня трогать!       — Роуз…       Я толкаю его вновь, сильнее, и тем самым освобождаю себе путь к выходу. Ненавижу!

***

      Её навязчивый облик снова является мне в зеркале, но теперь она не спешит уходить, в точности повторяя каждое движение за мной.       — Снова? — утомленно спрашиваю я. Она безвольно вторит. — Почему ты преследуешь меня?       Губы её двигаются ровно в такт моим, она увиливает от ответа, ждет дальнейших действий, которые можно будет скопировать.       Играет или издевается?       — Ладно… Просто скажи, что тебе нужно?       — С кем ты разговариваешь, дорогая?       Хокли. Его голос звучит где-то очень близко, где-то… за моей спиной. Как он оказался в моей каюте?       Чёртов маньяк!       Позади меня, как и позади зазеркальной Роуз приоткрывается дверь:       — У тебя всё хорошо? — вежливо интересуется Кэл.       Она по-прежнему молчит, возложив всю ответственность за слова на меня. Но с чего вдруг? Наши ситуации не похожи. Я сейчас обернусь и испепелю его, а она…       Неприятный холодок, пробежавший по спине, заставляет поёжиться. Оборачиваюсь. Дрожь мгновенно распространяется по всему телу, как только до меня доходит, что это было не очередное привидение Роуз в зеркале, это я оказалась по ту его сторону. В её теле. На Титанике…       — Детка, ты меня пугаешь, — Кэл, после нескольких секунд ожиданий, без разрешения входит в мою комнату.       Я возвращаюсь к зеркалу, в надежде, что оно каким-то образом перенесёт меня обратно. В нормальную жизнь. Но лишь предоставляю удачный момент для Кэла, чтобы он мог подкрасться ближе и коснуться меня.       — Что ты здесь делаешь? — хмурюсь я, отвергая его ласки, и вместе с тем чуждую реальность, — я не позволяла тебе входить!       — Ты… что? — насмешливо переспрашивает, всё же выпустив свои цепкие щупальца и обвив ими моё тело. — Что ты имеешь в виду?       Боюсь, про нарушение личного пространства здешний Кэл вообще ничего не слышал.       — Мы… — я осматриваюсь вокруг, задыхаясь в невыносимо тесных объятиях, — не женаты.       — Ну почему это так важно для тебя? После свадьбы не изменится ровным счетом ничего.       — Конечно… — отделаться от его рук оказывается намного сложнее, чем было в баре. — Конечно это важно!       — Да брось, этот твой… Бог, — он делает паузу для насмешки, — ничего не видит, я даже не уверен, что он там вообще есть.       И непозволительно дерзко, как для своего времени, обнажает моё плечо, а затем припадает к нему губами.       — Господи, какой же ты мудак! — я привыкла говорить правду. Плевать, что Роуз сделала бы это позже.       — Что, прости?       — Убери свои руки!       Пока Кэл в замешательстве от того, что выдала его некогда покорная невеста, у меня появляется возможность выпутаться из его объятий. Я бы даже ударила его, но боюсь, может последовать ответная реакция.       — Ты ненастоящий, — смеюсь я, посчитав ситуацию забавной, и постепенно отдаляюсь. — Это сон. Мой сон. И я могу говорить с тобой так, как пожелаю!       — Ах ты, маленькая сука, — шипит он с раскрасневшимся от злобы лицом, — кем ты себя возомнила? Очнись! Ты говоришь со своим будущим мужем!       — Можешь быть уверен, ты им никогда не станешь.       — Ладно, — Кэл едва сдерживает себя, его руки крепко зажаты в кулаки, — даю тебе последний шанс извиниться… Ты же не хочешь, чтобы папочка провёл с тобой исправительную беседу? Просто извинись и поговори со мной, как подобает.       — Нет.       — Что значит «нет»?       — Это значит: пошёл к чёрту!       За время этой перепалки я успела подобраться ближе к двери. И сейчас у меня есть только один путь. Бежать.       Не оглядываясь назад, я выскакиваю в пустой коридор. Подол длинной ночной рубашки непривычно мешается под ногами, но я не сдаюсь. Подхватываю юбки и двигаюсь дальше.       — Твою мать, Роуз, ты будто сходишь с ума на этом корабле! — кричит мне вслед Кэл.       Бежать… Но куда? В третий класс, к Джеку? В таком виде?       Я не понимаю, почему движения всё ещё даются мне с трудом, будто что-то отягощающим грузом болтается на шее. «Сердце Океана», ну конечно. Я не придала этому значения, когда смотрела в своё отражение. А зря. Невеста, сбежавшая с дорогим подарком жениха, определённо не вызовет сочувствия у общественности. Если не успею вовремя очнуться, — мне конец.       Я продолжаю движение, не в силах даже обернуться и проверить, а бежит ли он за мной, пока одна из дверей не отворяется и кто-то не хватает меня за руку, потянув за собой… в кромешную тьму.