Штиль

*** Акт Первый: погружение в пучину ***

— Э.Д.М -       Сессия для Эндрю началась так же, как и десятки предыдущих. Объяснение правил, подписание договора, согласование некоторых моментов касаемо самого процесса. Не было смысла интересоваться тем, почему этот парень пришел к нему. Главное, что каждый получит то, что желал — клиент удовлетворит свое любопытство, а Эндрю сможет насладиться любимым хобби, которое стало в итоге любимой работой. Нил Джостен с первого взгляда не отличался ото всех остальных, и это никак не напрягало. Эндрю к однообразию людей привык уже давным-давно.       Перебирая веревку между пальцами, Эндрю практически не задумывался над тем, какой узор выйдет в этот раз. Они договорились на связывание рук и торса, а конкретных пожеланий у очередного клиента не было, так что Эндрю полностью погрузился в творческий процесс. Перекинув вдвое сложенную веревку через шею Нила, Эндрю сделал первый узел. Создавая узор из ромбов по всей грудной клетке парня, Эндрю оплетал его, сковывая плечи, фиксируя их вплотную к туловищу.       Закончив основное плетение на груди и спине, Эндрю взял еще одну веревку и теперь начал оплетать предплечья и запястья, прижимая их к груди мужчины. Черный лонгслив, надетый на парне, складывался в неровные складки под натяжением веревок. Конечно, было бы лучше, если бы Эндрю мог работать с обнажённой кожей без помех в виде ткани, но он не любил настаивать на том, чтобы его клиенты обнажались. Только если они сами захотят, а до этого момента Миньярд предпочитал не настаивать и просто делать свою работу. — Н.А.Д -       Нил замер, пытаясь понять, какие именно эмоции он сейчас испытывал. Было странно. Давление веревок, которое с каждым новым оборотом все больше стягивало кожу, сдавливало грудную клетку, мешало двигать руками, ощущалось странно. Это не было больно, а в груди не поднималась паника.       Сидя на коленях на мягком напольном покрытии, Нил прикрыл глаза, анализируя каждое прикосновение, каждую свою эмоцию и чувство. Он пропускал сквозь себя все это. Узел за узлом. Оборот за оборотом. Ему не был интересен узор, выбранный мастером. Ему была интересна реакция своего тела на это. Удивительно. Необычно. Прижатые к груди руки немели, сердце учащенно билось. Но дыхание было спокойным, не хотелось вскочить и убежать. На редкие вопросы о своем самочувствии Нил отвечал кратко, не желая отвлекаться. Странное спокойствие обволакивало, выкидывало все посторонние, по большей части тревожные, мысли из головы.       Впервые с момента, как Нила сняли с сильных лекарств, которые он принимал после последнего покушение Натана на него, он не чувствовал всепоглощающей тревожности. С ней он сжился и боролся уже два года. Психотерапевт на каждом сеансе пытался найти все новые способы, чтобы справиться с тревожностью, не возвращаясь к приему сильнодействующих лекарств. Что только Нил не перепробовал. До сегодняшнего дня самым практичным оказывался бег, но, видимо, появилось кое-что еще. Не имея возможности пошевелиться, Нил оказался словно в пучине океана. Давление, окутавшее его, почему-то напоминало погружение под воду, как будто он сливался в одно целое с опасными глубинами, которые, однако, не несли для него никакой угрозы. — Э.Д.М —       Смотря на замершего в центре комнаты юношу, Эндрю не понимал. Обычно все, кто к нему попадали, были активнее. Они переминались, пытались размять затекшие пальцы и запястья. Пытались рассмотреть плетение, просили поставить перед ними зеркало. Но этот парень словно стал скульптурой, замершей в той единственной позе, которую создал мастер. От каждого его вздоха веревки на груди, скрытые синтетической тканью лонгслива, натягивались, а волосы слегка трепыхались от легкого сквозняка. Но, в целом, он не шевелился. Вообще. Это поражало. Эндрю по-странному наслаждался этим. Видеть, как тот, кого ты связал, не пытается нарушить прекрасную картину плетения своими движениями. Его низко опущенная голова; волосы, спавшие вниз и закрывавшие лицо и возможные эмоции. Весь образ излучал спокойствие. От прежней нервозности, видимой в каждом чужом движении, не осталось и следа. Весь мир в радиусе метра вокруг Нила будто замер, остановившись во времени, и Эндрю безумно сильно хотелось притронуться к этому спокойствию, стать его частью. Сейчас, став сторонним наблюдателем, Эндрю мог сполна насладиться проделанной работой, в мельчайших деталях рассмотреть сложившийся из переплетенных веревок узор и погрузиться в свои мысли, не отвлекаясь на то, чтобы отвечать на бесконечные вопросы и не бегать вокруг связанного человека в попытках решить все возникшие проблемы.       Прошло пятнадцать минут из отведенных двадцати. Все это время в комнате не раздалось ни единого лишнего звука. Эндрю не слышал даже чужого дыхания, которое, как казалось, должно было отражаться эхом от голых бетонных стен. Словно перед ним и в самом деле была настоящая скульптура, которую умелый творец заковал навечно в эту умиротворенную, будто всем покорившуюся, фигуру. Эндрю нравилось то, что он видел. Он надеялся, что этот юноша вернется, и тогда он смог бы сделать полную обвязку всего тела, может даже поднять юношу под потолок. Было видно, что тот нашел то, за чем вообще пришел сюда. По крайней мере, в это хотелось верить. Как правило, те, кто не находил, не были так спокойны и просили освободить их из пут раньше отведенного времени. Мало кто видел в искусстве обвязывания эстетику, исключающую эротику. Те, для кого это было таким же значимым, как и для Эндрю, имели постоянных партнеров и редко практиковали что-то с незнакомыми людьми, отдавая предпочтение уже проверенному партнеру. У Эндрю не было бы того, с кем он мог бы вот так: тихо, спокойно, правильно. Чтобы не только ему одному это приносило удовольствие. Да, иногда попадались те, кто наслаждался процессом, но это все было не то. Никто раньше не мог погрузиться полностью в ощущения от давящих на мышцы веревок и узлов. А Нил смог.       Настал момент, когда было уже необходимо завершать сеанс, чтобы не навредить Нилу. Все-таки человеческий организм имел свои пределы, а длительное пережатие мягких тканей могло грозить нарушению кровообращения. Встряхнув головой, Эндрю встал и подошел к связанному юноше. Видение было разрушено, но волшебство момента всё так же витало где-то по комнате.       Нил. Этот парень действительно был кем-то особенным. Наблюдая, как он снова обретал человеческую подвижность, Эндрю привычными движениями сматывал веревки. Ему бы хотелось увидеть следы от плетений, которые точно остались на чужой коже. Но это было лишним. Точно не с тем, кого он знал меньше часа. Возможно, в будущем? Если этот парень вернется к нему. Сейчас было достаточно видеть, как чужое тело выходит из оцепенения. Эндрю будто чувствовал на своей коже эти приятные покалывания. Он понимал, каково это — снова обретать власть над собой. Ему нравилось это ощущение, когда после невозможности пошевелиться ты снова можешь чувствовать каждый сустав и каждую мышцу. Еще в начале своего погружения в искусство шибари Эндрю сходил к одному довольно известному мастеру на несколько сеансов, но довольно быстро понял, что, несмотря на все плюсы, минусов было больше. Не в плане физического состояния. Ему было просто тяжело отпустить себя полностью рядом с незнакомцем. Если бы ему удалось встретить того, кому он смог бы довериться в полной мере, он бы продолжил практиковать связывание на себе, но, к большому его сожалению, этого не случилось. И вряд ли случится в ближайшем обозримом будущем. — Н.А.Д —       С каждой секундой онемение становилось сильнее, веревки будто стягивались еще сильнее. Нил чувствовал каждый миллиметр своей кожи, к которому сквозь тонкую ткань прикасались веревки, от которых исходил легкий аромат жасмина. Только сейчас Нил смог почувствовать эту практически невесомую цветочную сладость. И себя он, почему-то, ощущал невесомым. В голове не осталось никаких мыслей. Все тревоги словно оказались так же переплетены в сознании Нила, как и он сам, переплетенный веревками, сидевший в центре комнаты. Слыша только свое собственное дыхание, чувствуя только спокойствие и умиротворение. Все привычные установки тоже забылись. Он не контролировал время, не контролировал свое окружение. Он был впервые полностью поглощен этим странным умиротворением, что на фоне всей его жизни казалось чем-то сюрреалистичным. Кончики пальцев покалывало, но шевелиться не хотелось. Все тело ощущалось в десять раз ярче, чем обычно. Кончики пальцев, волоски на руках и ногах, давление веревок на кожу. Словно только сейчас он смог осознать, что эта физическая оболочка на самом деле его тело, а не что-то метафоричное.       Мысли перетекали в сознании, поглощаемые и стираемые каким-то туманом. Это не ощущалось как притупление сознания из-за препаратов или как головокружение от потери крови. Это было правильно, спокойно и приятно. С каждой минутой он отрывался от реальности, забывая все свои проблемы, тревоги и заботы, отставляя в сторону суматошные рабочие будни и даже не думая о том, чтобы считать про себя на всех известных ему языках. Его мозг смог успокоиться, а на периферии больше не скакали тревожными сверчками мысли, пробуждающие желание сбежать и спрятаться в другой стране под новыми именем и внешностью.       Полностью выпав из реальности, Нил испугался, когда рядом с ним раздались тихие шаги. Они вырвали его из полного забвения, заставляя открыть глаза и приподнять голову. Было понятно, что время подошло к концу. Дальше находиться в обвязке было опасно, потому что все-таки веревки перетягивали кожу, а мера должна была быть во всем. Эндрю начал развязывать его, не нарушая устоявшегося молчания между ними. Нил все еще не шевелился, чувствуя, как с каждым ослабевающим узлом, с каждым исчезающим оборотом веревки, в его конечности возвращается чувствительность. Давление с груди пропало, он смог опустить руки. Медленно шевеля пальцами, Нил все также не ощущал ни капли тревоги, будто она все также была туго затянута в комок где-то в глубине его сознания. Когда исчез последний узел, Нил медленно пошевелил плечами, после предплечьями и в конце размял запястья с пальцами. Тело мелкими иголками отвоевывало себе чувствительность, посылая в мозг импульсы то ли наслаждения, то ли боли. Но все еще было хорошо. Удивительно, как двадцать минут, в течение которых его тело не принадлежало ему, смогли убить всю тревогу, что поедала его изнутри последние семь лет.       Нил встал, мягко разминая затекшие ноги, и все-таки посмотрел на Эндрю. Тот стоял рядом со столом, на котором в аккуратном хаосе были разложены другие мотки веревок. В голове по-прежнему было пусто. Было спокойно. Нил знал, что вернется именно к этому мастеру, который, сделав свою работу, не докучал. Не лез с разговорами, а просто думал о чем-то своем. Нилу было это не интересно. Возможно, потом он поинтересуется, но не сейчас. Сейчас было важно то спокойствие, которое он наконец-то смог найти.       — Когда мы сможем повторить? — голос оказался хриплым. Внезапно захотелось пить. До этого момента Нил даже не обращал на это внимания.       — У меня не очень плотный график. Главное, скажи, если хочешь попробовать что-то сложнее. Я заложу больше времени, — Эндрю не хотел давить на человека со своими предложениями. Но тихая радость все равно расплывалась где-то под ребрами. Если не в следующий раз, то на третий, четвертый, десятый он сможет воплотить в реальность ту картину, что все это время стояла у него перед глазами.       — Я бы хотел что-то более сковывающее, — медленно проговорив каждое слово, сказал Нил. — Не знал, что ограничение движений принесет мне такое умиротворение. Мой психотерапевт — чертов гений.       — Думаю, я смогу предложить тебе несколько вариантов, — Эндрю кивнул, анализируя полученную информацию. Что же, он не ошибся в своих наблюдениях. Для Нила это было так же умиротворяюще, как и для самого Эндрю. Приятно. Спокойно. Так, как надо. Так, как давно хотел сам Эндрю.

*** Акт второй: полет над пучиной ***

— Н.А.Д -       Спустя неделю он снова был здесь. В этот раз он специально надел свободные воздушные брюки и рубашку из шелка, что приятно прилегала к телу. Эндрю посоветовал одеться именно так, аргументировав это тем, что чем невесомее и приятнее к телу ткань, тем больше умиротворения можно получить. Что же, именно за этим Нил и вернулся сюда. Эндрю уже ждал его. Они быстро разобрались с формальностями, и Нил встал в центре комнаты, готовый отдать власть над своим телом в чужие руки. Расслабившись, он прикрыл глаза, полностью сосредотачиваясь на чужих легких руках и давящем натяжении веревок. Нил сказал, что Эндрю может делать что угодно, главное, чтобы были давление и скованность, которые в прошлый раз подарили полный штиль его душе. За неделю, прошедшую с прошлого сеанса, Нил снова стал сгустком тревог и беспокойств, которые после тех двадцати минут казались непрекращающимся адом. Словно приходившие в ночи кошмары пытались сломать его и показать, что как бы он не пытался, все равно не сможет сбежать от них.       Нил знал, что сегодня обвязка будет куда сложнее. Но после того, как руки были зафиксированы за спиной, а на грудь мягко, но достаточно ощутимо надавили веревки, он перестал обращать на что-либо внимания. Наконец его окутала та пустота, к которой он готов был пристраститься, как наркоман к новой дозе. Он бы уже точно не смог отказаться от ощущения веревок на своем теле, которые так странно успокаивали. Они сковывали, но Нил не чувствовал себя загнанным в ловушку. Наоборот, он словно был самым свободным существом в этом мире. Поддаваясь давлению чужих рук, Нил плавно опустился на пол, позволил разместить свои ноги так, как требовалось Эндрю, и вновь сосредоточился на приходящем спокойствии. Оно ощущалось еще ярче, чем в прошлый раз. Давление на ноги словно… окончательно сняло все тревоги. Теперь беспокойство в его душе было связано по рукам и ногам, как и он сам. Будто сила этого беспокойства напрямую зависела от состояния самого Нила. Интересное наблюдение, которое он оставил где-то на задворках сознания, чтобы позже обдумать. — Э.Д.М -       Эндрю, словно шаман в трансе, ловко вырисовывал узоры из переплетений и стяжек, видя перед глазами ту картину, которую хотел получить. Он не торопился, наслаждаясь каждым моментом, в котором он дарил человеку успокоение. Не было волнений и мыслей о том, что Нилу придется не по вкусу его задумка. Даже если так, Эндрю мог просто как и в прошлый раз обвязать лишь торс и руки. Но было бы хорошо, если удастся довести задуманное до конца. Чувствуя, как с натяжением веревок чужое дыхание успокаивается, Эндрю действовал все увереннее. Впереди было еще полтора часа времени, которое он мог уделить этому человеку. Полтора часа полной гармонии с тем, кого он видел второй раз, но кто также смог, даже не зная этого, разделить с Эндрю его ощущения и чувства. Умиротворение. Покой. Тишина. Было приятно работать так — когда это и работой было назвать трудно.       Обматывая стройные, в меру накаченные ноги, Эндрю мимолетом касался обнаженной кожи. Щиколотки, голени, колени — воздушная ткань брюк позволяла творить прямо поверх кожи. Эндрю знал, что после сможет увидеть на пока еще чистой коже следы от своих плетений. Знал, но кроме восторга это не вызывало никаких других эмоций. Обвязка ног была легче, но не менее важной. Чтобы Нилу было комфортно, надо было создать три точки опоры, за которые он потом закрепит другие веревки. Под коленями, в центре спины, над плечами. Тело будет зафиксировано надежно, без риска опрокинуться и без нужды держать равновесие. Именно так, чтобы Нил смог полностью абстрагироваться от внешних раздражителей и сосредоточиться лишь на себе. А Эндрю будет сосредоточен все это время на нем, контролируя ситуацию и ловя опытным взглядом любые детали, которые могли бы говорить о необходимости как можно скорее убрать с тела веревки.       Закончив обвязывать Нила, Эндрю спустил специальное кольцо чуть ниже к полу, чтобы процесс подвешивания прошел как можно спокойнее. Сначала он протянул веревки от переплетений у плеч, надежно фиксируя их, проверяя, чтобы ничего не соскользнуло. После еще одну веревку зафиксировал чуть выше чужой поясницы, также проверяя надежность. Все было хорошо. Так, как надо. В груди мягкой волной разливалось удовлетворение своей работой, хотя она еще не была завершена. Оставалось то, ради чего это вообще затевалось. Перекинув еще одну веревку через кольцо, Эндрю пока что оставил ее концы свободно висеть, а сам поднял кольцо обратно к потолку, плавно отрывая Нила от земли. Тот все так же, как и в прошлый раз, не шевелился — висел с закрытыми глазами, опустив голову, и глубоко дышал.        Не знай Эндрю сути, он бы подумал, что человек перед ним крепко спит. Осознание того, что он смог создать вокруг Нила ореол тишины и спокойствия, само по себе было приятным. Осознание того, что Нил полностью доверился его рукам, заставляло окунаться в непонятное чувство эйфории. Мужчина перед ним был полон загадок. Полон чего-то, что Эндрю не видел, не знал. Разгадать его было бы интересно, но не так. Сейчас Эндрю был полностью погружен в процесс. Полностью сосредоточен на том, чтобы человек, скованный перед ним десятками метров веревок, получил то, за чем пришел, а после вернулся снова. — Н.А.Д -       Приятное онемение охватывало все тело, погружая еще глубже в пучины спокойных темных вод океана. В ушах стоял вакуум и все, на что был способен Нил, это поддаваться мягким рукам, которые направляли его в нужном направлении. Никаких слов, никакого давления. Все было мягко, умиротворенно. Было странно думать, что другой человек так четко понимал, чего Нил хотел получить, вернувшись сюда. Однако Эндрю понял. Понял и делал так, чтобы ни на мгновение не проскользнула даже капля дискомфорта. Веревки, прижимающиеся к голой коже ног, ощущались иначе, чем те, что Нил чувствовал через ткань одежды, но все также успокаивающе. Ноги, которые каждый раз уносили Нила далеко от ощущения тревоги, сейчас были скованы прочным плетением, и это было хорошо. Шевелиться не хотелось. Нил и не собирался.       Чувство невесомости обострило ощущение того, что он погружался в глубины океана. Теперь даже сердце будто замедлило свой ритм, полностью погружаясь в состояние анабиоза. Открой Нил глаза и все вокруг будет, он уверен, словно в замедленной съемке. Теперь, когда чужие руки больше не касались его, Нил погрузился в ощущение давления на своей коже. Глубоко вздохнув, Нил окончательно расслабился, повисая безвольной куклой в путах, которыми его оплели, и позволил своему разуму блуждать вокруг потерявшего чувствительность тела. Это было сильнее, чувственнее, напористее, чем в первый раз. Но ровно так, как ему хотелось. Отдав контроль, Нил мог не волноваться ни о чем. Не было желания, смысла. Не было ничего, что могло вторгнуться и разрушить тот вакуум, в который попал Нил. Все, даже самые незначительные звуки, исчезли. Он не слышал собственного дыхания. Он чувствовал его через натяжение веревок на груди. Как давление с каждым вздохом и с каждым выдохом то нарастало, то уменьшалось. Все, что Нил сейчас мог — это чувствовать. Все и ничего одновременно. Слишком много. Слишком мало. Нил бы ни за что не смог описать эти ощущения. Это было просто… так, как надо. Ни больше, ни меньше. Спокойно. Тихо. Плавно. — Э.Д.М -       Затянув последнюю веревку, зафиксированную под коленками Нила, Эндрю тихо отошел в сторону и сел на пол на расстоянии нескольких метров. Хотелось сделать фото, но Эндрю, дурак, забыл заранее уточнить этот нюанс, а сейчас нарушить образовавшуюся тишину было бы преступлением. Будь это кто другой, Эндрю бы не постеснялся спросить, но видя, как Нил наслаждается покоем, тишиной и умиротворением, просто не мог. Была какая-то невидимая граница, проведенная еще на первом сеансе, за которой они могли лишь молчать, пока таинство момента не канет в лету с последним расплетенным узлом. Сидя, согнув колени и уперевшись в них локтями, Эндрю старался в мельчайших подробностях запечатлеть в памяти эту картину: мужчина в свободных, развевающихся от малейшего дуновения ветра одеждах, переплетенный черными и лиловыми веревками, висел послушной марионеткой, полностью отдав контроль в чужие руки. На обвязанных икрах слегка покраснела кожа в тех местах, на которые давили узлы и переплетения; зафиксированные за спиной руки, растрепанные, ниспадающие на лицо волосы и полное отсутствие какого-либо движения. Он даже не раскачивался из стороны в сторону как все те, другие, кто приходил к Эндрю за новыми эмоциями, ощущениями или для удовлетворения каких-то то своих фетишей. Из них всех Нил был единственным правильным в глазах Эндрю. Тем, кто на самом деле разделял эмоции и мысли в этот момент.       В этот раз двадцать минут пролетели еще быстрее, чем на первой сессии. Эндрю аккуратно опустил Нила на пол, отвязал веревки, которые крепили общую обвязку к кольцу, а после начал медленно разбирать свое плетение. Кожа под переплетениями веревок нагрелась и чуть ли не обжигала пальцы. Узорчатые следы, оставленные веревками на икрах, притягивали к себе внимание: легкое покраснение на фоне покрытой золотистым загаром кожи, рельефные бороздки, оставленные от крученых прядей. Эндрю не позволял себе лишний раз дотрагиваться до чужой, он был уверен, что очень чувствительной сейчас, кожи, но глаза жадно поглощали этот образ. Нил все также не шевелился, позволяя манипулировать собой до того момента, пока последний виток веревки под руководством Эндрю не соскользнул с его тела, а в этот раз и узор был сложнее и распутывать его надо было дольше. Почему-то это казалось более медитативными, чем весь процесс связывания. Раньше такого не было.       Раньше процесс распутывания обвяза не вызывал и толики эмоций. Переходя к вязи на руках, Эндрю отметил выглядывающие из-под манжет рубашки длинные белесые шрамы, но не стал заострять на них внимание, прекрасно зная, что у каждого есть свои демоны и, если он мог помочь сбежать от них хотя бы на двадцать минут, он был готов стараться еще больше. Находясь так близко к Нилу, он мог слышать его глубокое дыхание, иногда сбивающееся на рваные вздохи — в чем была причина таких скачков, Эндрю даже не мог и предполагать. Кто знал, что в голове у юноши, который через шибари находит путь к спокойствию? Распустив последний узел, Эндрю собрал веревки, которые до этого он оставлял неровными переплетениями змей вокруг Нила прямо на полу, и отошел к своему столу, позволяя Джостену приходить в себя в полном одиночестве. До следующего посетителя было еще около получаса, так что спешить было некуда и незачем. — Н.А.Д -       Ритм сердца разносился по всему телу: от макушки до кончиков пальцев ног, и впервые в жизни Нил ощущал полный контроль над своим телом. Чувствовал каждый волосок, каждую и мышцу и сустав, которые, несмотря на общее онемение в теле, ощущались ярче, чем когда он бездумно наматывал километры на беговой дороже. Ярче, чем горящие легкие после безумного марафона, лучше, чем удачное бегство от опасности. Вроде как и в прошлый раз, но вместе с тем кардинально противоположно. Словно от того, что он был полностью лишен возможности двигаться, у него появилось что-то большее. Дрейфуя мыслями туда-сюда, он вспоминал совершенно незначительные мелочи, на которые в привычной денной суете не обращал внимания: кот, свернувшийся в клубок на капоте машины; удивительно забавный мопс, пытавшийся поймать голубей; россыпь уже отцветающих одуванчиков, готовящихся вот-вот распушиться и побелеть. Все то, на что ему было все равно раньше, сейчас казалось безумно важным. Будто он и правда мог наслаждаться жизнью, а не просто существовать в вечном бегстве от кого-то или чего-то, что даже не имело больше материальной оболочки.       В этот раз ощущения после освобождения от пут были ярче. Из-за того, что он был подвешен в воздух, давление на грудь было сильнее. Плечи приятно ныли после того, как он мягко расправил их, а онемевшие кисти рук обжигало сотни иголок. Что-то эгоистичное в глубине души требовало продолжения этого спокойствия, чтобы еще на несколько часов не вспоминать ни о чем и думать только о хрустящих под ботинками сухих листьях, о лае собак и хлопанье крыльев пролетающих мимо голубей. Но все хорошее в жизни имело свойство заканчиваться, даже если и была возможность после снова окунуться в это спокойствие. Медленно встав, Нил проморгался, привыкая к яркому для расслабленных глаз освещению. Эндрю стоял спиной к нему и что-то искал в своем телефоне. Тишина, въевшаяся под кожу, не позволяла окончательно выплыть из того состояния, в котором Нил находился последний час. Но надо было договориться о следующем сеансе и, возможно, узнать о том, что еще Эндрю мог сделать с его телом. Звучало это, конечно, весьма двояко, но почему-то у Джостена не возникало сомнений в том, что Эндрю поймет его.       — Это было, — аккуратно начал Нил, морщась от непривычно громкого голоса, даже несмотря на то, что говорил он чуть ли не шепотом. — Ярче, чем в прошлый раз. Никогда такого не испытывал.       — Да? — голос Эндрю был спокойным, можно даже сказать равнодушным. — Не поделишься тем, что именно ты испытываешь? Ты первый на моей памяти, кто так сильно уходит в себя только потому, что его связали, обездвижили.       — Давай поговорим об этом тогда, когда мой мозг не будет нафарширован ватой, — со смешком ответил Нил. Он и сам не знал, что конкретно он испытывал, помимо всепоглощающего спокойствия. Для начала это стоило обговорить с психотерапевтом, а потом уже рассказывать кому-то. — Можно в следующий раз будет немного увеличить время? Мне кажется, я становлюсь зависимым.       — Вообще, техника безопасности не рекомендует так делать, — задумчиво протянул Эндрю. — Но, я думаю, можно попробовать увеличить лимит на десять минут. Твое тело очень спокойно реагирует на подобного рода нагрузку. В любом случае, если тебе станет плохо, я смогу быстро тебя высвободить. Будут ли пожелания на следующий сеанс?       — Не то чтобы я сильно в этом разбирался, так что доверюсь мастеру, — Нил сейчас абсолютно не контролировал поток слов, что вырывались из его рта. Но подумает он об этом позже. Обязательно подумает, погружаясь в пучину тревожности и пагубных мыслей. — Ты словно понимаешь, за чем именно я к тебе прихожу.       — Или мне кажется, что я понимаю, — не стал отрицать Эндрю, ища в своем графике достаточно большое окно, чтобы в следующий раз все прошло также спокойно. — Если ты дашь мне свой телеграм или какой-то другой мессенджер, я смогу скинуть тебе несколько вариантов. Выберешь понравившийся.       Нил на это кивнул и вбил в телефон Эндрю свой мобильный номер.       — Телеграм, вотсап, фэйсбук — я есть во многих соц. сетях, выбирай, какой вариант тебе больше по душе.       После этих слов Нил подхватил свою сумку и пошел в сторону двери. Пока что в теле все еще плавала эта приятная нега, а мозг не начал ворошить мириады непрошенных мыслей. Возможно, в этот раз эффект продержится дольше, чем в прошлый. Но даже так, почти сутки без надобности подавлять тревогу стоили больше, чем Нил мог описать.

*** Антракт ***

— Н.А.Д -       — Скажи, Нил, то, что ты чувствуешь во время того, как тебя связывают, на что примерно это похоже? — сеанс с психотерапевтом наступил на третий день после второй сессии шибари с Эндрю. И все эти три дня Нил копался в своем мозгу в попытках понять свои собственные ощущения. Получалось с переменным успехом, но в любом случае уровень тревожности уже не подскакивал и не дребезжал, как счетчик Гейгера в Припяти.       — Это похоже на то, словно я окунулся в океан. Как будто нахожусь в самой его пучине. Ну, то есть находясь связанным, я чувствую себя не как тонущий человек, а как будто, так и должно быть, — даже спустя столько лет терапии ему было все еще тяжело объяснять свои эмоции. Их идентификация не была обозначена простыми «хорошо или плохо» и каждый раз приходилось выворачивать всю свою душу на изнанку, чтобы объяснить весь спектр эмоций.       — Хорошо. С твоих слов, это действительно помогает тебе бороться с тревожностью. Думаю, стоит продолжить эту практику и наблюдать динамику. После первого раза твоя тревожность вернулась через сутки, сейчас, насколько я могу судить, тоже все хорошо спустя трое суток.       — Да, так и есть. Мне и самому нравится. А Эндрю, мастер к которому я хожу, кажется, прекрасно понимает зачем мне это. Мы не говорили об этом много, но я лишь мимолетно упомянул свои ощущения, и он все понял.

***

      Вернувшись домой, Нил с тяжелым вздохом завалился в постель. На грудь ему тут же запрыгнула Сэр, намекая своему хозяину, что можно было бы и покормить ее. Проведя ладонью по длинной мягкой шерсти на загривке, Нил прикрыл глаза и погрузился в свои мысли. Несмотря на то, что его состояние стало значительно уравновешеннее, навязчивые мысли все также не давали покоя. На работе все шло не слава богу: новый заказчик пытался выбить скидку и постоянно критиковал его перевод, хотя было очевидно, что этот идиот ни черта не смыслил в испанском, в отличие от Нила. И еще этот сеанс психотерапии опять всколыхнул мысли, которые Нил пытался старательно подавлять. Но в этом и был смысл его терапии. Ну, по крайней мере, он на это надеялся.       В телефоне были десятки непросмотренных сообщений. Несколько от дяди Стюарта, целая артиллерия от Мэтта и всего одно от Эндрю. Вне дома Нил старался не сидеть в телефоне, потому что все еще не привык к тому, что через него люди могут узнать, где он может находиться. Многие вещи остаются с тобой на протяжении всей жизни, и пока его паранойя не выходила за рамки разумного, Нил был не против ее присутствия в своей голове. Всяко лучше, чем потом бороться с очередной волной тревожности из-за того, что он не обратил на что-либо внимания.       Проигнорировав дядю и Мэтта, Нил открыл сообщение от Эндрю.       «Привет, Нил. Я поразмышлял над тем, что еще могу тебе предложить в рамках наших сессий, и выбрал несколько вариантов. В прикрепленных ссылках информация. Сообщи, если тебя что-то из этого заинтересует»       Открыв вложенные фотографии, Нил начал внимательно их рассматривать. На первом изображении было что-то среднее между тем, что Эндрю делал в первый и во второй разы. Полная обвязка тела, но без подвеса. Выглядело интересно, но в этот раз Нил все же решил рассмотреть все предложенные варианты, а не выбирать первый, пришедший по вкусу, как он делал это обычно при выборе одежды и всего подобного. На втором изображении был подвес, на котором у модели колени были плотно привязаны к груди, руки были заведены назад и связаны так, словно человек просто перепутал стороны и сложил руки не на груди, а на спине. Этот вариант казался уже интереснее. Третий же вариант отличался открытостью позы модели. Руки разведены в стороны, ноги выпрямлены и обвязаны по всей длине. Нил не думал, что этот вариант вообще стоит рассматривать. Эта поза словно открывала человека для всего мира, показывая все его слабые стороны и открывая изъяны. Нил не хотел испытать на себе такого, и вряд ли когда-то захочет.       Еще минут пять ушло на то, чтобы выбрать между первым и вторым и, все-таки, Нил выбрал второй вариант, который казался ему более интересным. А еще в голове пролетела случайная мысль о том, что и для Эндрю этот вариант будет интереснее.       «Пожалуй, остановлюсь на втором варианте»       Отправив сообщение, Нил заблокировал телефон и запихнул его под подушку. Зарывшись в одеяло с головой, он глубоко вдохнул и выдохнул. Неумолимо хотелось спать. — Э.Д.М -       Получив ответ от Нила, Эндрю удовлетворенно хмыкнул. Отчасти, Эндрю выбрал специально три таких варианта, будучи на 90% уверенным, что Нил выберет тот, который предпочел бы и сам Эндрю. Немного эгоистично, но Эндрю уже давно принял факт того, что не всегда стоит думать только о других. Он учился ставить и свои желания в приоритет. Оставалось только узнать, согласится ли Нил на то, чтобы Эндрю сфотографировал итог. В голове было множество противоречий. Во-первых, такая просьба могла в принципе отпугнуть Нила и тот бы вообще больше не появился, лишая Эндрю возможности такого умиротворения во время работы, а, во-вторых, также стоял вопрос о том, уместно ли вообще спрашивать именно в переписке или стоит дождаться личной встречи и задать вопрос перед сессией.       Для душевных терзаний было еще четыре дня, которые Эндрю собирался провести за работой и бесценным просматриванием сериалов на нетфликсе, поедая мороженое и наглаживая Короля. Нил был интересным. Действительно интересным. И это касалось не только необычной реакции на само шибари, но еще и потому, что он был красивым. Объективно Эндрю мог оценить красоту этих льдисто-голубых глаз и медных кудряшек. А шрамы на лице не могли собой затмить острые углы скул, слегка вздернутый нос с искривленной перегородкой и довольно пухлые губы, искусанные и обветренные.       Может, в рамках их взаимоотношений это было довольно не этично, но все-таки Эндрю оставался человеком, которого привлекают парни. Однако это вообще не значило того, что он собирался делать хоть какие-то шаги к их сближению для того, чтобы выйти из отношений продавец-клиент, если их так вообще можно было назвать.       Тяжело вздохнув, Эндрю выключил телефон. Скоро должен был прийти следующий клиент на сессию, и Эндрю стоило откинуть все ненужные мысли, чтобы не допустить ошибок.

*** Акт третий: в пучину с головой ***

— Н.А.Д -       К новому сеансу Нил подобрался с новым приступом тревожности, спровоцированным чередой ночных кошмаров. Такое бывало не так часто, как раньше, но лучше такие моменты не становились. У нужного здания Нил был еще за час до назначенного и все это время он провел, считая про себя, накручивая на палец вырванную из кофты нитку и сканируя все окружающее его пространство в попытках вычленить что-то, что могло причинить ему вред. Он ничего не нашел, но лучше все еще не становилось.       К студии Эндрю он чуть ли не бежал и, только остановившись у двери, смог привести свое дыхание хоть в какое-то подобие порядка. Его уже ждали. Пройдя внутрь, он уже без напоминания подписал соглашение, оставил вещи на стуле и скинул пушистый свитер, оставаясь в кофте с длинным рукавом и очередных хлопковых брюках-клеш.       — Ты уверен? — спросил Эндрю.       — Что? — вопрос ввел Нила в ступор. Уверен в чем? В том, что хочет наконец вырваться из этого водоворота мыслей? О да, он уверен, как никогда.       — Выглядишь так, будто прямо сейчас готов пересечь весь штат и скрыться в Мексике с новым именем и внешностью.       — О, нет, все в порядке. Я полностью уверен, — такая догадливость ввела в ступор. Нил был готов сбежать. Не в Мексику, конечно, но вот Куба могла подойти. — Я готов начать.       — Хорошо, — Эндрю еще раз просканировал его своим до невозможности внимательным взглядом. — Ты не против, если я сделаю несколько снимков обвяза? Лица видно не будет.       — Да, конечно, — просьба была странной, но не то чтобы напрягала Нила. По большему счету ему было все равно. Лишь бы поскорее избавиться от коллапса в своей голове. Эндрю кивнул, подходя к уже приготовленным веревкам, лежащим под кольцом. Нил подошел к нему, прикрыл глаза и замер. Сделав глубокий вдох, он сосредоточился на чужих руках и уже таком знакомом давлении веревок на своей груди, руках и плечах. Наконец-то он сможет окунуться в пучины океана и забыть на короткий миг о проблемах жизни.       Тихие шаги вокруг него, все нарастающее давление на грудь, такая фиксация рук, словно он пытался закрыться от всего мира. А ведь он и правда пытался.       В этот раз умиротворение приходило мучительно медленно. Словно тревожность, как паразит, впилась в его внутренности и не желала покидать нагретого места. Каждый узел и оборот веревки словно отдирал все лишние мысли с кожи. Сердце все еще билось в груди раненой птицей, а дыхание срывалось на рваные вдохи, как бы Нил не пытался это контролировать, но тем не менее становилось легче. И это будоражило. Хотелось поторопить Эндрю, попросить действовать быстрее, но еще больше хотелось сохранить эту уже такую родную тишину, нарушаемую лишь шуршанием перетягивающихся веревок и тихих шагов Эндрю.       Спустя минут десять Эндрю, видимо, закончил фиксировать его руки и грудную клетку. Какое-то время слышались непривычные звуки, но в скором времени Нил почувствовал, как его тело медленно отрывается от пола. Давление и натяжение веревок на спине усилилось и теперь, когда пропала необходимость сохранять баланс, Нил смог окончательно расслабить все мышцы в теле и от этого накрыло какой-то лавиной спокойствия. Нилу было не интересно уже ничего, что могло бы происходить вокруг, а желание следить за каждой деталью стерлось с периферии сознания, отдирая с внутренностей последние куски паразита, в котором Нил видел все свои навязчивые и пагубные мысли. Теперь ему оставалось только ощущать нарастающее давление на бедрах, икрах и голенях. Это было уже привычно.       Еще спустя неопределимое количество времени его ноги были подтянуты к груди и теперь можно было вообразить, что он словно спрятан в хрупкой скорлупе яйца, которая была самым крепким и прочным барьером от всего внешнего мира. Нил замер, а вместе с ним замерли все мысли, переживания и тревоги. — Э.Д.М -       В этот раз Нил был не таким, как в прошлые разы. Слишком резкий, слишком зажатый. Просто слишком и это напрягло Эндрю. Было невооруженным взглядом видно то, насколько некомфортно ощущал себя Нил, а узнавать, с чем это было связано, у Эндрю не было никакого желания. В конечном итоге, он просто спросил и получил ответ — это не сильно успокоило, однако Миньярд не был тем, кто лезет в душу. Тем более, что он получил четкий ответ, в котором не колыхались сомнения, которые в начале ожидал услышать Эндрю.       В этот раз было больше чувство предвкушения, ведь, во-первых, Нил выбрал тот самый обвяз, который Эндрю очень давно хотел сделать, но не находил возможности, а во-вторых, он разрешил сделать фотографии, что тоже было приятным бонусом сегодняшнего дня.       Начиная свою работу, Эндрю внимательно следил за каждой реакцией Нила, выискивая любой сигнал, который дал бы понять, что парень просто не готов сегодня к сессии, однако, по мере того как руки Эндрю сплетали все новые и новые узлы, дрожь в чужом теле утихала, а дыхание выравнивалось. Что же, Нил не обманул его в своих ощущениях, и, так или иначе, шибари могло победить чужих внутренних демонов.       В отличие от прошлых сеансов, в этот раз Эндрю делал всё медленнее, возможно понимая, что резкая смена состояния для организма может стать достаточно сильным стрессом.       Когда с обвязом было закончено, Эндрю взял со стола пленочный фотоаппарат и встал в нескольких метрах от Нила, внимательно осматривая получившуюся картину. Привычка Нила низко опускать голову, скрывая лицо волосами, была тут как никогда кстати, ведь не придется выискивать ракурсы, чтобы не было видно лица, а во всем остальном ничего не могло раскрыть личность: все шрамы были надежно скрыты длинными рукавами, черт лица не видно, как и каких-либо татуировок (Эндрю вообще не был уверен, что у Нила они есть).       Нил, несмотря на всю внешнюю привлекательность, в переплетениях веревок выглядел чем-то нереальным, не от мира сего. И так достаточно невысокий и подтянутый, теперь сжатый в «позу младенца», Нил казался таким хрупким — тронь и рассыпется. Однако Эндрю прекрасно знал, что в этих длинных стройных ногах спрятана сила бегуна, а руки, хоть и скрытые мешковатой тканью, не отличались немощностью. Каждый контакт рук Эндрю с телом Нила не был долгим, скорее мимолетным и скользящим, но все равно этого было достаточно для того, чтобы понять, что хрупкость Нила — визуальный обман, который сможет надурить любого.       Делая один снимок за другим и тихо щелкая затвором фотоаппарата, Эндрю вблизи рассматривал все переплетения и после фиксировал их на фотопленке, сохраняя этот прекрасный образ не только у себя в воспоминаниях, но и где-то кроме.       Забив всю ленту фотопленки снимками, Эндрю отложил фотоаппарат и посмотрел на время. Еще десять минут, которые можно посвятить созерцанию прекрасного; того, что Эндрю считал чем-то сродни картинам Ван Гога или Леонардо да Винчи. Вот почему Эндрю любил шибари — возможность увидеть прекрасное в человеке. Даже если это получалось далеко не всегда.       Эндрю сидел, прислонившись спиной к стене и практически не моргая смотрел на неподвижного Нила. В голове лениво блуждали потоки мыслей, за которые Эндрю то ли не мог, то ли не хотел хвататься. Эндрю было интересно. До скрипа зубов интересно, какие тайны скрывал за своими шрамами и страхами этот парень, который за уже почти месяц регулярных встреч сказал от силы несколько предложений и то, инициированных со стороны Миньярда. Обычно, в любой компании, именно Эндрю был тем самым неразговорчивым ворчуном, а вот встретить кого-то еще более неразговорчивого было сродни какому-то открытию. Честно, Эндрю почувствовал себя Колумбом, когда осознал этот факт.       Самым сложным здесь было то, что Эндрю не знал, как и с какой стороны подступиться, чтобы между ними завязался хоть какой-то более-менее приятельский диалог. К тому же было очень непривычно, почти дико, чувствовать к кому-то интерес в большем, чем просто сексуальном, плане. Отрицать было глупо, Эндрю бы с удовольствием отсосал этому парню, однако, тут было кое-что еще, что не давало покоя и позволения на то, чтобы задать волнующий вопрос. Интерес к Нилу бурлил в крови, и тут главенствующую роль занимали не желания тела, а интерес разума к самой личности этого человека.       Медленно втянув воздух через нос и выдохнув через рот, Эндрю соскреб себя с пола и подошел к Нилу. Уже настало время расплетать паучьи сети, в которые заплел Нила Эндрю, но просто рука не поднималась разрушить тот кокон, который образовался вокруг Джостена. Эндрю практически на физическом уровне ощущал его и, даже если это было необходимо в интересах здоровья Нила, он не мог просто так взять и вторгнуться в чужое безопасное пространство. Еще одна странность. Раньше такого не было. Во время работы Эндрю не задумывался над такими мелочами, потому что его не волновало, а сейчас почему-то начало.       Еще долгие две минуты Эндрю стоял неподвижно, гипнотизируя взглядом медные вьющиеся волосы, переплетения синих и зеленых веревок, и прислушивался к чужому дыханию. Чего он ждал? Что Нил сам выплывет из этого медитативного состояния и даст сигнал Эндрю на то, что пора заканчивать? Очередная глупость. Надо было взять себя в руки и разрушить то умиротворение, что висело в воздухе последние сорок минут. В первую очередь надо думать о здоровье и кровотоке. Верно. Сейчас это важнее любых моральных заморочек. Это, в первую очередь, работа, а бесплатным психологом или подушкой для слез Эндрю не нанимался. Ему за это не платят, в конце-концов.       Встряхнув запястьями, Эндрю нашел первый в очереди на развязывание узел и потянул за него, мягко опуская чужие ноги к полу.       По коже прошли мурашки, словно его обдало какой-то ударной волной. Но Эндрю решительно проигнорировал это. Работа. В первую очередь работа. О всем остальном он подумает позже, когда Нилу не будет угрожать ишемия или что похуже. — Н.А.Д -       Снова начать ощущать связь с реальным миром было чуть ли не физически больно. Все естество Нила начало этому протестовать, а в животе закрутился страх того, что с потерей этого сковывающего состояния к нему вернется то ненавистное чувство паники. Пальцы начали подрагивать, а дыхание сбилось. Впервые после сеанса не ушла вся тревожность, словно ему было мало и требовалось еще совсем немного времени для того, чтобы стало лучше. Эндрю, наверняка, заметил его чрезмерную активность, потому что, как правило, Нил оставался неподвижен до самого конца, но это было не тем, о чем хотелось думать прямо сейчас.       Считая про себя до десяти и обратно, Нил взял дыхание под контроль, сосредоточив свое внимание на мимолетных касаниях пальцев на себе и на легком жжении, остающемся после того, как Эндрю снимал очередной виток веревок.       Это отчасти помогло и, по мере того как давление с кожи исчезало, Нил понимал, что все не так плохо. Это был просто его страх, а не реальное ощущение паники, как ему показалось сначала. Медленно и глубоко вздохнув, Нил на мгновение задержал дыхание, а после медленно выдохнул. Стало легче. Теперь в пальцах осталось только приятное покалывание от отступающего онемения, а голова стала значительно легче, скидывая груз из случайных тревог.       Ощущая под ногами прохладное покрытие пола, прислушиваясь к тихой поступи рядом, Нил оказался практически в том же самом умиротворении, в которое попадал после всех прошлых сеансов. Но да, после очередного плохого эпизода его состояние было немного хуже, хотя не то чтобы это как-то мешало. Теперь это ощущалось лишь неприятным послевкусием на языке и не несло реальной угрозы.       Ощущение присутствия Эндрю рядом с ним пропало и Нил позволил себе лишнее время на то, чтобы мысли вернулись на свои места, а тело окончательно вернуло себе власть над конечностями. Это, как казалось Нилу, не продлилось долго, и, открыв глаза, он увидел Эндрю все там же, где и в прошлые разы — тот стоял у своего стола, чем-то занимался.       — Все хорошо? — спросил Эндрю, заметив, что Нил наконец-то вернулся сознанием в реальность.       — Да, относительно того, что было, сейчас все хорошо, — ответил Нил, непроизвольно мягко улыбаясь. — Покажешь потом фотографии?       — Конечно. Если хочешь, могу сделать тебе копии, — задумчиво протянул Эндрю, продолжая что-то записывать у себя в блокноте.       — Нет, не надо. Оставь их себе, — ответил Нил, стягивая со стула свои вещи. — Спасибо, сегодня ты действительно помог мне.       — Обращайся, ты знаешь, где меня искать, — Эндрю наконец оторвался от своих записей и посмотрел на Нила. — На днях напишу тебе идеи для новых сессий. Есть еще несколько вещей, которые иногда применяются в шибари. Почитай, может, тебя заинтересует.       — Конечно, еще раз спасибо, — снова улыбнулся Нил и с теплым сердцем и легкой душой вышел из студии, направляясь домой. Оставалось надеяться, что в ближайшее время приступ тревожности не побеспокоит его и он сможет провести следующие несколько дней занимаясь своими делами и работой. Все-таки его эмоциональная нестабильность часто доставляла немало проблем, а жить с чистой и светлой головой оказалось неимоверно прекрасно, и Нилу не хотелось этого терять.

*** Акт четвертый: в объятьях пучины ***

— Э.Д.М -       Следующий сеанс начался странно. Во-первых, всю предыдущую неделю он и Нил переписывались. И эта переписка касалась не только сеансов, хотя началась именно с обсуждения дальнейших вариантов того, что они могли попробовать. А потом Нил мимолетом упомянул зомби-апокалипсис и начался многочасовой диалог, в котором они обсуждали плюсы, минусы и тактику для выживания. Что ж, это было любопытно, но еще больше Эндрю будоражило то, что в этот раз они собирались попробовать. Эндрю долго переваривал идею того, что многие мастера, которые довольно долго работали с одними и теми же людьми, в последствии устанавливали более близкий эмоциональный и физический контакт через большее количество прикосновений, а Эндрю, человеку, полностью поглощенному своей профессией, было тоже не чуждо это желание. Да и Нил его никак не отталкивал: ни внешностью, ни характером. Для Миньярда все звезды сошлись идеально, а Нил… по наблюдениям самого Эндрю, тот не отличался какой-либо привередливостью и, видимо, придерживался девиза «я за любой кипиш кроме голодовки». Но вот в отношении прикосновений у Эндрю была весьма категоричная позиция, и он собирался лично обговорить это с Нилом, чтобы иметь возможность видеть его настоящую реакцию, не замутненную призрачными интонациями сообщений.       — Ты точно не против того, чтобы по мере того, как я буду тебя развязывать, я увеличивал наш с тобой физический контакт давлением ладоней?       — Мы же уже обсуждали это, — Нил был явно в недоумении от того, что Эндрю снова поднял этот вопрос, несмотря на то, что он уже дал явное согласие. — Я не против, даже если ты решишь обнять меня. В любом случае, я не могу сказать наверняка, какая реакция будет у меня на это, и да, я помню, что должен буду тебе сказать, если что-то пойдет не так или мне станет некомфортно.       — Хорошо, — кивнул Эндрю, не видя на лице или в жестах Нила ничего, что могло бы быть скрываемым несогласием. — Тогда сегодня сделаю тот вариант обвяза, который мы обсуждали с тобой.       — Конечно, Эндрю, — на губах Нила удалось заметить мимолетную улыбку. Маленькая, но отразившаяся в небесно-голубых глазах, она запала в память Эндрю, но он сделал вид перед самим собой, что это простое удивление с его стороны и ничего больше.       В этот раз Эндрю связывал сидящего на полу Нила с большим предвкушением, чем обычно. Да, он все еще не был фанатом случайных прикосновений, но все-таки годы терапии значительно продвинули его в этой области. Нил объективно привлекал его, и хотя Эндрю по-прежнему не собирался ничего делать со своей симпатией и хоть как-то ее проявлять, он был не против. И хорошо, что Нил также не был против этой маленькой авантюры.       Привязав колени Нила к его груди, Эндрю зашел к нему на спину и присев на колени завел руки Нила ему за спину. Обмотав началом веревки его руки под плечевым суставом, Эндрю начал выплетать замысловатый узор, постепенно спускаясь ниже, выпрямляя чужие локти и создавая совершенно неудобное в обычной жизни положение рук. Однако после того, как Нил сможет вернуть руки в привычное положение, его ощущения будут острее, чем если связывать руки перед грудью или любым другим способом. В этот раз позиция, в которой Эндрю заставил Нила замереть, была более скованной, чем все предыдущие. Про себя Эндрю отметил этот день «днем экспериментов». Пробовать что-то новое было приятно, ведь обычно все другие клиенты выбирали очень заезженные и однотипные плетения и позы для связывания, но только не Джостен. Этот парень не знал, чего хотел и полностью доверял выбор Эндрю, который сам предлагал возможные варианты. — Н.А.Д -       Нил опять потерял счет времени. Потерял нить, связывающую его с реальным миром, и просто отдался чужим рукам, которые еще ни разу не причинили ему боли или дискомфорта. Так и сейчас, чувствуя себя крошечным, таким беззащитным против всего мира, Нил не ощущал и толики беспокойства, только умиротворение и покалывание в кончиках пальцев. Уронив голову на прижатые к груди колени, Нил был словно окутан коконом из чего-то теплого, а взгляд наблюдающего за ним Эндрю не ощущался угрозой, только как гарантом того, что с ним точно ничего не случится.       Прикосновение прохладных пальцев, проходящее под свободными рукавами рубашки по предплечьям, было обжигающим, но ожидаемым. Мягко и легко Эндрю распутывал его руки, проводя большими пальцами по следам от веревок, оглаживая ладонями следы от своих плетений. Вкупе с усилившимся покалыванием и постепенно уходящим онемением из рук это ощущалось остро, очень эмоционально, словно спокойный до этого океан вокруг него вдруг пришел в движение, окутывая тело сплетениями своих невидимых течений. Что-то новое, что Нил все никак не мог распробовать, не мог разобрать эти эмоции на составляющие.       Когда руки оказались полностью освобождены, Нил почувствовал дрожь во всем теле, потому что Эндрю провел по его рукам от самых плеч до кистей, еле заметно надавливая и разгоняя кровь быстрее, чем это делало сердце Нила. На кончиках пальцев словно заиграли маленькие огоньки пламени, и чтобы хоть как-то переварить это чувство, Нил вдохнул глубоко через нос, все еще продолжая пробираться через эту бурю эмоций.       Чем больше веревок падало вниз, тем сильнее ощущался жар во всем теле. Выход из состояния оцепенения проходил быстрее, но в тоже время тянулся так долго, что Нил не знал, прошел час или уже целая вечность осталась позади.       Прикосновения Эндрю были одновременно и мягкими, и давящими, и все сознание Нила сосредоточилось на них, не спеша возвращаться в реальность. Все еще находясь в каком-то забвении, Нил оставался неподвижен, даже когда последняя веревка пропала с его тела. Эндрю все еще продолжал слегка надавливать на следы от веревок, продлевая ощущение скованности, пробуждая фантомные ощущения того, что веревки все еще были на Ниле и это каким-то совершенно непонятным образом погружало в еще большее спокойствие. Сейчас не волновали ни шрамы на руках, к которым мимолетно прикасался Эндрю, ни прошлые, ни будущие проблемы. Все сузилось до прикосновений чужих пальцев и ладоней.       А после Нил ощутил всей спиной давление. Его запястья обхватили чужие, уже нагревшиеся от его собственного тепла ладони, мягко направляя и еле держа, фиксируя их перед грудью. И все мысли вылетели из головы, оставляя только ощущение приятного тепла. Нил чувствовал биение чужого сердца лопатками, слышал чужое дыхание где-то у затылка, но он по-прежнему не чувствовал себя в ловушке. В этих прикосновениях, совершенно не давящих, он не чувствовал угрозы, лишь успокоение и понимание того, что стоит ему сделать хоть одно движение в попытке уйти, его тут же отпустят без лишних вопросов.       Возможно, его тревожности, чтобы окончательно и бесповоротно сжаться в микроскопическую точку где-то в центре живота, не хватало именно этого. Психотерапевт Нила был чертовым гением, раз решил посоветовать именно шибари в попытках решить проблему Нила. А самому Нилу чертовски повезло, что из всех он выбрал именно Эндрю. — Э.Д.М -       Каждое прикосновение пальцев к коже Нила посылало по телу Эндрю слабые электрические импульсы. То ли от непривычки, то ли по еще какой-то неизвестной Эндрю причине. Такой долгий, лично инициированный физический контакт пробуждал что-то непонятное, что-то, с чем Эндрю до этого никогда не сталкивался, ведь в большинстве случаев все прикосновения к другим людям были вынужденными, мимолетными. Они не приносили никаких эмоций, кроме как желания поскорее отстраниться, однако сейчас Эндрю, наоборот, все чаще и все продолжительнее прикасался к коже Нила, оглаживая оставленные веревками отметины, которые пересекались с давно зажившими шрамами Нила. Даже эти довольно короткие объятия в конце взбудоражили так, что хотелось усилить хватку. Он никогда раньше не встречался с таким, и это одновременно и пугало и манило.       Досчитав в голове до пяти, Эндрю отстранился, собирая веревки и возвращаясь к своему столу. Нилу, как всегда, потребуется некоторое время на то, чтобы окончательно вернуть связь с реальностью, а Эндрю собирался потратить это время на приведение рабочего места в порядок.       — Почему именно шибари? — погрузившись в свои мысли и занимаясь монотонной работой по скручиванию веревок, Эндрю не заметил, как Нил подошел к нему. — Не отвечай, если не хочешь. Просто до того, как мой психотерапевт предложил это, я даже не знал, что такое существует. А ты достаточно профессионален, чтобы я мог решить, что тебе это нравится.       — Мне ничего не нравится, — буркнул Эндрю. Он не любил говорить о своих мотивах, мыслях или эмоциях. Не за просто так, ведь другим людям свойственно использовать во зло ту информацию, которую им рассказали на чистой вере в то, что ничего плохого с ней сделать нельзя. — Отвечу, если ты поделишься своей проблемой. Правда за правду, м?       — А ты умеешь получать выгоду из простого разговора, — Нил слабо улыбнулся, облокачиваясь поясницей на стол. — У меня довольно сильная тревожность в связи с кое-какими моментами моей жизни.       — Тогда почему именно шибари? Не проще ли глушить тревожность таблетками? — это было прямое нарушение правил игры, но в некоторых вещах Эндрю был крайне любопытен. Что ж, если Нил словит его на этой уловке, тогда Эндрю придется ответить на два вопроса. Честный обмен, чтоб его.       — Ну, я поменял десять препаратов и ни один из них не работал хотя бы на уровне «нормально», так что мы стали искать что-то другое, что могло бы мне помочь, — по хитрому взгляду Нила можно было понять, что Эндрю все-таки ждет два вопроса. — Теперь твоя очередь ответить на мой первый вопрос и получить дополнительный. Думал меня обхитрить?       — Надеялся на это, — Эндрю не звучал разочарованно. Все-таки причина, по которой он увлекся когда-то давно шибари, не была какой-то большой тайной. — Сначала мне было интересно, почему людям нравится быть связанными, и я сходил на несколько сеансов, однако мне это ничего не дало и я понял, что мне больше нравится процесс того, как другой человек добровольно отдает власть над своим телом другому. В этом есть какая-то своя красота. Человеческое тело удивительно и пластично, чтобы его можно было, как скульптуру, сковать в нужную тебе форму.       — Вау, это звучит действительно интересно, — все что ответил ему Нил. Эндрю посмотрел на него. В довольно тусклом освещении комнаты его глаза были как скрытая часть айсберга — насыщенно синие, с переливами и градиентами. Эндрю, кажется, даже немного пропал в них. — Второй вопрос я пока не придумал, так что оставлю его на потом.       Про себя Эндрю вздохнул. Ну конечно, конечно. Разве могло что-то пойти иначе? Хотя, с другой стороны, это было гарантией того, что Нил вернется. Эндрю нравилось работать с Нилом, работать с телом Нила. С его языком жестов и телодвижением. Со спокойствием и умиротворенностью, которые наполняли комнату, как только Нил входил в нее.       — Буду с нетерпением ждать, — напускное ехидство звучало до ужаса по-детски, но Эндрю не было стыдно за это. Проводив Нила, он уселся на стул в ожидании следующего гостя. Было над чем подумать и над чем поразмышлять. Нил был сплошной загадкой. Очень красивой загадкой, которую Эндрю с его безмерным любопытством хотелось разгадать.

*** Антракт ***

— Н.А.Д -       В кофейне рядом с офисом, в котором работал Нил (на самом деле, он появлялся там раз в неделю, чтобы сдать заказы на перевод и получить новые), в послеобеденное время никого не было. Весь офисный планктон расползся обратно в свои оупен-спейсы, и вокруг стоял неназойливый гул от шума проезжающих на улице машин и всего нескольких посетителей. На столе остывал его «обычный латте, только кофе и молоко», а вишневые слойки были уже давно доедены. Мэтт и Сет, как всегда, заблудились где-то на дороге своей жизни, теперь искали парковку в ближайших двух кварталах, а Нил, за неимением занятия поинтереснее, летал в своих мыслях. Он рассказывал своим друзьям о том, что его психотерапевт придумал новую штуку, но какую именно штуку… Мэтт и Сет временами (всегда) были слишком восприимчивы, и их осведомленность могла запросто обернуться головной болью для Нила и «а можно мы придём посмотреть?!». Они были просто невыносимы, когда дело касалось безопасности или здоровья Нила. Хорошо хоть, что Ден и Элисон сегодня устроили день шоппинга и в задачу их бойфрендов входила только буксировка их с вещами от торгового центра до дома.       — Нильчик-крокодильчик, выглядишь бодро, — низкий басистый голос Мэтта привлек к ним внимание абсолютно всех в кофейне. — Есть ли что-то, чем ты не захотел делиться со своими лучшими друзьями?       — Привет, — ответил Нил, вставая из-за стола и по очереди обнимая мужчин. Рядом с ними он на самом деле казался ребенком, дыша им в грудину. Будь Нил девушкой, наверняка залился бы краской из-за обилия накаченных грудных мышц в непосредственной близости от своего лица.       — Две недели не виделись, ты постоянно бегал от нас, а теперь сверкаешь, как начищенное столовое серебро, — голос Сета был пропитан ехидством, потому что они с Мэттом уже битый год пытались свести Нила хоть с кем-то, но пока что все их попытки были тщетны.       — Да ничего не произошло, просто понял, что мне нравится быть связанным, — лучшая защита — это нападение, верно? Лица его друзей вытянулись, а глаза, кажется, вот-вот должны были вывалиться из орбит. — Шибари. Оказывается, шибари помогает моим расшатанным нервам взять себя в руки и перестать шататься.       — Господи, Нил, я уже подумал, что ты решил участвовать в БДСМ-сессиях, — на лице Мэтта шок перемешался с облегчением, и Нил искренне рассмеялся с их реакции.       — А еще, человек, который меня связывает, довольно симпатичный и интересный, — решив окончательно добить своих друзей сказал Нил.       — То есть ты попал в его сети? Он как паук, заманил тебя в свою паутину? Господи, не могу поверить, что наш Нильчик-крокодильчик кем-то заинтересовался, — Нил закатил глаза на все сравнения, придуманные Мэттом и отпил свой кофе.       — Не говори так, будто уже решил, в каком костюме будешь на моей свадьбе.       — После таких заявлений, Нил, мы уже оба придумали, в каких костюмах будем на твоей свадьбе. Чур я шафер! — Сет, не контролируя громкость голоса, в конце своего высказывания хлопнул по столу.       — А я тогда веду Нила к алтарю! — Мэтт, поняв, что его могут оттеснить, мигом сориентировался.       — Не выдумывайте. Мы едва ли с ним знакомы и не факт, что он хотя бы би, — Нил начинал жалеть, что рассказал своим друзьям про Эндрю. А что начнется, когда эти две сплетницы донесут все эти новости до своих девушек… Нил от осознания ужасного тяжело сглотнул. Менять что-то было уже поздно, но он все еще мог сбежать в Швейцарию, сменить имя и стать пасечником. Да, это звучало как отличный план. — Э.Д.М -       Совершая серию ударов по боксерской груше, Эндрю краем уха слушал рассказ Рене о ее недавнем свидании с очень обаятельным французом. Это было отчасти увлекательно, потому что у нее был человек, который ей нравился, как и у того француза, но вместо того, чтобы начать встречаться со своим объектом обожания, они вместо этого пошли на свидание друг с другом (чего эти двое добивались, Эндрю понять не мог. Или это было не свидание). Несмотря на все уважение к своей подруге, мысли Эндрю то и дело возвращались к Нилу, с которым становилось общаться все легче и легче, а физическое влечение перерастало во что-то большее. Это волновало достаточно сильно, но пока что он не собирался с этим ничего делать.       — Если я позову его в кафе, меня быстро пошлют? — невпопад спросил Эндрю, отходя от груши и стягивая с запястий спортивные бинты.       — Что? Кого позовешь? — Рене знала об этой любви Эндрю к внезапным вопросам, но обычно они касались не свиданий, а чего-то более прозаичного, наподобие конца света.       — Нила, парня, который ходит ко мне на сеансы, — уточнил Миньярд, присаживаясь рядом с девушкой на низкую скамейку у стены.       — Не думаю, что он откажет. Тебе стоит попытаться, — ответ как всегда такой позитивный, что Эндрю захотелось поморщиться, но он сдержался. Эндрю не был мастером в делах любовных, так что тут было много мыслей и теорий исхода событий, а оптимистом он никогда не был. Реалист со склонностью к пессимизму? Да, это более вероятно.       — А если его не интересуют парни?       — Не попробуешь — не узнаешь, — все, что ответила Рене перед тем, как занять место напротив груши и начать набивать удары.       Вздохнув, Эндрю погрузился в свои мысли. Как там говорится? Лучше попытаться и получить отказ, чем не попытаться и потом всю жизнь сожалеть? Что ж, Эндрю в любом случае не верил в сожаления, но попробовать все-таки решился.       Достав телефон, он открыл переписку с Нилом, в которой они по-прежнему обсуждали все подряд, ведя разговоры ни о чем, и уставился на мигающую палочку на поле ввода сообщений. «Привет, не хочешь выпить кофе?», «Как на счет после следующей сессии пойти в кофейню?», «Какой кофе ты любишь?», «Хочу угостить тебя кофе и отсосать». Вариантов, как это сделать, было множество, и из этого множества Эндрю выбрал второй. Коротко и лаконично. Без намека на что-то.       Спустя пять минут пришел ответ. «Давай, я как раз хотел обсудить с тобой тактику выживания на необитаемом острове».       Ладно, это было проще и безболезненнее, чем представлял себе Эндрю. Поставив на чужое сообщение реакцию «большого пальца», Эндрю выключил телефон. Теперь проблема номер два: надо было выбрать кофейню с самым вкусным кофе. Черт его подери, почему так сложно?