Прирождённый лис

***

      — Тебя вызывает мой отец.       Тут же молчание перестало быть приятным. Но Нил не растерялся и тут же решительно ответил.       — Я готов, когда и где мне нужно быть?       — Он никуда не пойдёт, — со скрипом в зубах, опережая всех, произнёс Эндрю.       — Дрю, это не обсуждается, — извиняющимся тоном, нежно прошептал Нил так, чтобы услышал только Эндрю, сильнее обнимая парня со спины.       — Успокойтесь, — властно заткнула всех Морияма.- Нат, Ичиро тебя ещё не звал. Он не знает, что я здесь и не узнает. У него гостит Рико и этот засранец каждый божий день требует тебя. Отец хоть и уважает тебя, но не будет перечить брату; они от разных веток власти, но всё же одна кровь. У тебя ещё есть дней пять — шесть, а что будет дальше неизвестно.       После рассказа Мориямы, стало спокойнее.       — Спасибо, Анди. Я же тебе до конца жизни не расплачусь. В аду, кажется, у тебя уже есть личный раб в моём лице, — в конце со смешком произнёс Нил, отпуская ситуацию.       — Брось, Натаниэль, ты мне как брат. Твоя боль — моя боль, — серьёзно произнесла Морияма, а затем улыбнулась и игриво продолжила, с хлопком вставая и поднимая за собой Рене, — Ну чего раскисли? Я жду вечером вечеринку со всеми лисами!       — Багет сейчас у Нокса, — слабо попытался возразить Нил, но у него ничего не вышло.       — Малой, ты и сам знаешь, что это Нокс сейчас у него, а Кевин у Аарона… Вот Ники да, Ники сейчас не в кампусе. А вы, идиоты, готовьте вечеринку, потому что ваша комната до вечера занята мной и Рене, — быстро, но нежно целуя парней в щёки попрощалась с ними Анди.       Рене за всё это время не проронила ни слова. Ей хотелось действовать, а не говорить; хотелось быстрее оказаться в комнате с Анди, желательно ни на кого не наткнувшись.       И девушки, держась за руки побежали по кампусу, задорно смеясь, как-будто затевают самую большую шалость в своей жизни.

***

      Как только девушки вбежали в комнату, Рене встала чуть поодаль от двери, прислонившись к бетонной стене и внимательно наблюдая за Анди.       У обладательницы черных глаз появилась ещё одна татуировка, это была лисья лапка за правым ухом. А ещё Морияма отрастила волосы. И, чёрт её дери, как ей шёл этот образ. Длинные распущенные волосы и новая татуировка не давали даже малейшего шанса отвести глаза.       А Анди, как назло, крайне медленно и спокойно перевернула табличку на двери на сторону с надписью «НЕ ЗАХОДИТЬ"(с маленькой подписью внизу «, а то словишь нож в печень " красным цветом.) Морияму всегда забавляла эта табличка. Также медленно она закрыла дверь и повернула ключ до глухого щелчка, только потом поворачиваясь к Рене.       Анди повернулась, но не спешила что-то делать. Она лишь склонила голову вправо, смотря заинтересовано, и убрала руки за спину. Складывалось впечатление, что она ждёт какого-то разрешения или толчка.       Но вот блондинка ждать была не готова, буквально подлетев и остервенело врезавшись в губы девушки напротив. Как не странно, не было никакого сопротивления. Ей ответили также сильно, но более медленно и расслабленно.       Руки Уокер блуждали по телу, дотрагивались до талии и плеч, оглаживали упругие ягодицы и тонкую шею. Этот поцелуй продолжался на протяжении нескольких десятков секунд, пока Рене не прошептала с мольбой,       — Пожалуйста, Анди… -задыхаясь шептала Рене в промежутках с поцелуями в шею, губы, ключицы, — Прошу тебя, пожалуйста…       Эта фраза стала спусковым крючком для демоницы.       В тот же момент Анди, как-будто развязали руки.        Белый топик Рене вместе со штанами и такими ненужными тапочками с громким ударом отправились на деревянный пол. Уокер тяжело дышала в ожидании невероятно желанного прикосновения к обнажённой коже.       Она была поднята за бёдра и усажена на талию Мориямы, не прерывая поцелуй. Рене лишь по звуку открывающейся двери в спальню поняла, что они перемещаются. А после — удар о мягкую поверхность. Анди просто швырнула её на кровать, останавливаясь перед ней, развязывая шнурок на чёрном платье, которое тут же упало на пол и оставило обладательницу крайне соблазнительной фигуры лишь в одних чёрных трусиках и туфлях.       Они встретились взглядами. Рене начинала закипать от медлительности чертовки напротив.       Но Морияма, оставаясь верной себе, и не думала спешить. Она опустила одно колено на кровать, предварительно успев скинуть с себя туфли, провёла рукой по бедру Рене, к паху, и сильно вжала прямо в промежность, вырывая гортанный хрип, когда почувствовала насколько там жарко. Уокер застонала, запрокидывая голову назад, ещё больше разводя ноги в стороны, позволяя мучать её.       Анди давила пальцами, тёрла, глядя на то, как ей нравится, видя разгорающийся огонь в глазах девушки под ней. Она лёгла на Рене, поставив руки по бокам от её головы, целуя шею, кусая выпирающие косточки на ключицах, спускаясь ниже к груди.       Уокер шипела, когда Мориями надавливала на возбужденные соски. Стонала и скулила, тёрлась о неё, как кошка, размазывая смазку по животу.       Её будто бы оглушило, она не успевала ничего понять. Внизу живота тянуло, разливалось. И как же до одури сильно она хотела, чтобы Анди была ближе, сильнее, жёстче. Но она растягиваа время. Растягивала пальцами её, надавливая на клитор, подгоняя к разрядке.        — Анди… не могу больше… пожалуйста       Но Морияма её не слышала, целуя живот и спускаясь все ниже. Прикусывала, облизывала тазовые косточки, от чего у неё сжимались все внутренности, и когда горячий, скользкий язык первый раз прошёлся по клитору, Уокер застонала в голос, ломая его до хрипоты. Вцепилась пальцами в волосы Анди. Слышала, как она зарычала, продолжая лизать, помогая пальцами.       Эти мокрые звуки, слюна, скатывающаяся по заднице вниз, просто стали последней точкой. Уокер выгнулась, сомкнув ноги, зажимая голову любимой, чувствуя, как оргазм разливается по кончикам пальцев ног и стремится вверх, до головы. Анди не остановилась. Она лишь замерла, ощущая, как её пальцы сжимают мышцы, чтобы в конце повернуть голову и оставить поцелуй прямо на её бедре. Как точку.       Затем Анди, не отрывая взгляда от Рене, вытащила свои пальцы и с улыбкой, как будто самый довольный кот, получивший лучшую сметану, облизала их в блестящей смазке.       Рене резко потянула Морияму для короткого французского поцелуя. Это был своеобразный способ сказать спасибо, сказать скучаю, сказать люблю.       Говорить не хотелось говорить. Анди также молчала. Рене уткнулась носом в её грудь, чувствуя, как мерно бьётся сердце. Она могла попытаться дать такую необходимую разрядку Морияме но знала, пока та сама не скажет «можно» лезть не надо. У всех свои травмы, а у семей мафии их даже больше.       Анди нежно поцеловала Рене в лоб, напоследок обнимая, и предложила сходить в душ.       Рене не хотела расставаться с теплом тела любимой, поэтому согласилась идти в душ с ней.       Анди первая встала с кровати, покачивая аппетитными округлыми бёдрами с татуировками. Она остановилась перед кроватью, чтобы снять свои трусики, которые медленно заскользили вниз по стройным соблазнительным ногам и остались где-то на полу. Морияма просто переступила через них и подала руку Рене, попутно притягивая ту для грубого поцелуя, она кусалась и изводила резкими движениями, спускалась на шею, как-будто не могла насытиться Рене, поверить, что она здесь.       В таком виде они еле добрались до ванной комнаты. Зайдя в душевую, Анди отрегулировала напор и температуру воды и встала под струю. Её волосы стали ещё темнее, полностью покрыли плечи, спину, прикрыли грудь, прилипая от влажности. Рене смотрела как под гипнозом, желая сделать многое, но не сдвигаясь с места.       Небесно-голубой цвет глаз затянуло чёрным, зрачки были расширенны.Кусая губы и шумно дыша, Рене услышала:       — Давай, Дорогая. Я хочу тебя прямо сейчас, я готова.       Рене дала пару секунд на осмысление фразы, прозвучавшей в душе. И за пару больших шагов подошла к любимой, вжав ту в запотевшее стекло и целуя в шею.       Она начала спускаться вниз на колени, параллельно целуя грудь, ребра, тазовые косточки, внутреннюю сторону бедра, подколенные чашечки и только после этого поднялась чуть выше, целуя клитор и ублажая девушку. Анди практически достигла такой желанной разрядки, как в дверь постучали.