Туманность Бабочка

На улице прохладно. Свежо. Воздух неприятно щекочет нос, опаляя лицо влажным прибрежным ветром.  — Тебе правда нужна её помощь? — спрашивает Джейс, подхватывая Ви под руку. Виктор же хмурится и долго молчит.  — Не мне. Студентам. Ты же сам видел, как она просияла после предложения. — Мне нравится видеть, что твое желание помогать людям никуда не ушло.  — Но приобрело более здоровую форму, — поникше произносит Виктор, выдыхая пар. — Ты сегодня весь день такой. Что случилось?  — Я думаю о том, что мы так ничего и не выяснили. Страницы в блокноте заканчиваются, а у нас все еще катастрофически мало информации. Почему мы оказались здесь? Почему именно здесь? Где находится моя личность из этого мира? — Как тебе идея прикупить бутылочку вина и обсудить всю информацию, которой мы располагаем, дома? — произносит Джейс. Виктор подходит ближе, устраивая руку на шее Талиса. — Сопоставить версии, обсудить теории? Шепчет на ухо, обжигая то горячим дыханием:  — Я был бы совсем не против. 

***

Сосредоточенность Виктора растворяется в третьем бокале. Погруженный, серьезный тон с опаляющей быстротой меняется на более расслабленный. Легкий флирт, несерьезные перебивания друг друга. Как раньше.  — Ты действительно веришь, что руна телепортации могла получить доступ к нашим желаниям?  Из окна сквозит. Виктор жмется от холода, но не идёт закрывать форточку, вместо этого лишь прикладываясь к бокалу вновь. Он пьет, а затем просит Талиса налить ещё, постукивая по фужеру указательным пальцем. Джейс доливает остатки вина Виктору.   — А какое ещё объяснение ты можешь дать? — Джейс плывет от количества выпитого. Не закончив обсуждение одной темы, он перескакивает на другую. — Из анализа крови, Виктор, следует то, что ты связан с магией сильнее. Больше.  — Это не доказано. Тот факт, что волокна хекскора в плазме моей крови крупнее твоих не означает, что я связан с магией сильнее. Мы будто уперлись в невидимый потолок. Опять. Это бесполезно, Джейс. Наверное, мы никогда не докопаемся до правды.  — У нас есть ответы. Ты просто не хочешь их принимать и сопоставлять. Зона моего запястья — проводник. Туда была вплавлена руна телепортации. Каждый раз оно болит при соприкосновении с кристаллами. Из-за воздействия магии, твоей магии, она, как бы сказать… Я подозреваю, что она раскалилась, стала более… чувствительной к внешним воздействиям. Это и позволило нам переместиться в другую вселенную. Я не рассказывал о том, что после перемещения сюда у меня кололо в лбу. В тех точках, до которых дотрагивался ты.  — Как ты мог умолчать о таком? Хотя нет, знаешь, забудь. Это ничего не изменит.  — Что за настрой, Ви?  — Я больше месяца вкалываю каждый божий день, Джейс. Я устал. Борюсь над разгадкой, которой может и не быть. Я приму твою теорию. Сегодня мы должны закончить этот чертов блокнот, потому что я, блять, так больше не могу, но…  — Правильного ответа может и не быть, — заканчивает за него Джейс.  — Именно! — Виктор горячится, расплываясь в улыбке. — Вот, уже начинаешь понимать.  Джейс и не замечает того, когда именно Ви начал сидеть так близко, отложив ручку и перестав вести записи.  — Я всегда тебя понимал. И всегда схватывал твои идеи с полуслова. Я благодарен миру, что мы работаем вместе.  — А здесь мы никогда не были партнерами. Можешь представить, насколько ты изменил меня? — Виктор шипит, когда говорит, и сильно растягивает согласные. Речь звучит несколько невыраженно, сдавленно. — Насколько другим человеком здесь я был без тебя?  — Думаю, ты изменил меня больше. Я знаю, что ты слишком устал, чтобы перечить, так что просто прими это за данность. Пожалуйста. Привкус алкоголя окрашивает язык горечью. Виктор выпил больше. Намного больше. Оттого его движения сейчас больше не отдают угловатостью. Они все еще резкие, несдержанные, но плавные. Поцелуй мокрый, такой на редкость пошлый. Подобных у них ещё не было. Не здесь.  Виктор подается вперед, льнет на Джейса, прижимаясь грудью к груди и охватывая плечи руками.  — Хочешь продолжить на кровати? — он надеется, что Виктор говорит про поцелуи. Виктор, судя по туману во взгляде и сонным, полузакрытым векам, действительно не имеет в виду ничего большего. У них был секс после того раза. И Джейсу каждый раз делалось дурно от открытости Виктора. Но сейчас он не готов продолжать. Он мало спал сегодняшней ночью, как и Виктор.  Джейс относит его в спальню на руках, нервно вспоминая Академию. Тот раз, о котором он сегодня вспоминал при Паудер, с упавшим кристаллом и взрывом, предшествовал их первому поцелую.  На простых и белых простынях кровати Виктор выглядит, как нечто совершенно прекрасное. Сегодня на нем лишь простая сорочка темно-зеленого цвета и брюки, тоже темные, но без зелени в оттенке. Ви спешно стягивает рубашку, даже не расстегивая полностью, через шею. Ситцевые брюки оседают на пол. Виктор в последнее время часто спит в белье. Раньше было иначе: он мог засыпать в уличном, не переодеваясь в домашнее. Для Джейса это показатель спокойствия, да, вероятно, именно спокойствия. Внутреннего комфорта.  Талис садится близ него, чуть ближе к краю кровати, скидывая пиджак с плеч и быстро отщелкивая ремень на брюках. Ви лезет целоваться. Джейсу нравится чужая несдержанность, терпкость губ и едва ощутимые холодные ожоги, оставляемые ими, когда Виктор спускается на подбородок и ниже. Талис упускает из виду момент, когда они оба принимают горизонтальное положение. Он позволяет Викторовым ледяным ногам обнять свою талию, а голове — уткнуться в шею. Виктор держит очень крепко, хватка у него всегда была мертвой. Джейс расслабляется в этих объятиях.  На кухне до сих пор горит свет.  Джейс просыпается первым. Снилось что-то неуловимо приятное. Нонсенс. Обычно он всегда просыпается от кошмаров. Виктор по-прежнему согревает затылок своим дыханием.  Фонари на улице уже не светят, солнце проступает из-за линии горизонта пурпурно-рыжим. Сколько он спал? Явно не больше 5 часов. Тело ватное.  Лампочка на кухне все ещё горит. На самой кухне прохладно, из незакрытого окна всё также сквозит. На столе остался блокнот с чернильными пятнами ручки — в конце ночи почерк Ви, обычно весьма аккуратный и кружевной, едва был похож на что-то вменяемое.  «Наши споры не приводят ни к чему. Я принимаю предположение Джейса. И закрываю исследование.».  Гласит последняя запись. Крайне безрадостно. Что ж, вполне соответствующе вчерашнему состоянию Виктора. Джейс хмыкает.  В голове Талиса проносится идея, что он может, наконец, вернуться в собственную кузницу. Химена должна позволить.  Стоит сделать кофе и подумать над этим. Не так давно он пытался сконструировать автомат, способный размалывать зерна и кипятить воду. Он работает крайне слабо, но все же работает. Лишь Джейсу под силу совладать с ним, важная оговорка. Функционирует на крошечном паровом двигателе с самым маленьким, по восторженным заверениям Паудер, маховиком.  — Я просил тебя не запускать кофейный автомат, когда я сплю, — раздается из спальни. — Он очень шумный, Джейс.  — Прости, Ви. Просто хотел сделать тебе кофе.  — Не ври, а. И выключи эту штуку, бога ради, — временами Виктор невыносим.  Однако Джейс повинуется, выключая аппарат. Насыпает в кружки немного гранулированного кофе, смешивая с сахаром. Виктор пьет редкостную гадость, но Талис потихоньку начинает привыкать ко вкусу этого суррогата.  Виктор выходит из спальни с извиняющимися и заспанными глазами. Ничего не говорит, но дергает рубильник на крышке, и аппарат вновь начинает шуметь, перемалывая зерна. Как же хорошо, что Талис не успел разлить кипяток по чашкам. Они будут пить божеский кофе. Справедливость восторжествовала.  Виктор обычно не завтракает. Точнее, не завтракал. Это перестало быть привычкой, когда Талис начал брать ответственность за утренние приемы пищи в свои руки.  — Снова кошмар? — дежурно уточняет Вик, заглядывая в глаза, уже за столом. Забытая на кухне трость вновь при нем.  На Викторе — обычные серые портки. Футболка тоже серая, весьма неприметная. Джейс узнает в ней свою. Волосы Ви встрепанны, не приглажены и не уложены. Джейс привык видеть его таким каждое утро.  — Нет. Уже просто привычка просыпаться рано.  — Паттерн? — Виктор улыбается.  — Вроде того, — Джейс зеркалит его улыбку.  Волосы Виктора отросли. Теперь пряди достигают линии челюсти. Ви идёт. Настолько, что Талис ненароком засматривается, когда Ви начинает накручивать прядь на палец.  — Как я вижу, ты больше не злишься, — да не на что злиться. Это Виктор должен быть вне себя от злости из-за того, что Джейс прервал его чуткий сон. — Есть планы на сегодня?  — Хочу наведаться в кузницу. И к Кейтлин. А у тебя что?  — А у меня обычный, рабочий понедельник с заменами преподавателя. Не хочу жаловаться.  — Ты можешь.  — Точно? — Джейс быстро кивает, поднося кружку к губам. — Я не успеваю делать свою работу, свои прямые, черт возьми обязанности, как ассистента декана. Не преуспеваю ни как ассистент, ни как преподаватель в конечном счете. Но дополнительный оклад меня прельщает.  Виктор всегда возвращается домой поздно. В десятом часу. Он по обыкновению ворчит, когда Джейс разминает затекшие ноги и снимает натерший ортез. Дни, полные суматохи и сумбура в Академии, повторялись и повторялись.  — Ты все еще заменяешь профессора по инженерной механике?  — Да, — Виктор цокает. — Но у меня на подстраховке ещё несколько «непостоянных» преподавателей. Заунитов. Они исправно ведут лекции, пропуская лишь иногда, но Хеймердингер настойчиво попросил следить за ними. Академия — тюрьма, а я надзиратель.  — Не драматизируй.  — Сам же сказал, что я могу жаловаться, — даже язвит Виктор сегодня как-то не особенно несерьезно, беззлобно. — Я могу поздравить нас. Мы закончили этот чертов блокнот.  Это не ощущается концом. Чем-то вымученным, разве что.  — Ты рад этому?  — Я… я не… я удовлетворен этим. Но не рад. Мне не нравится твоя версия, но я готов принять её как должное. И я принял. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с отсутствием необходимости вписывать куда-то свои наблюдения.  — Можешь взять мой, если хочешь.  И Джейс действительно идёт в спальню, доставая из шкафа собственные записи. Вручает их Виктору, будто подарок, хотя блокнот в самом деле принадлежит ему. Ви морщится, но не откидывает тетрадь. Последняя запись, как назло, про Мэл, вспоминает Джейс. 

***

Химена позволяет Джейсу пройти в кузницу, отдавая связку ключей. Пустое отсыревшее помещение понуро приветствует владельца, которым он некогда являлся. Отвыкшие от тяжелого физического труда руки кажутся неповоротливыми и грубыми, ведь с металлом необходимо действовать аккуратно. Талис возится в кузне до позднего вечера, куя протезы материнских пальцев. Печь палит жаром, нещадно жжет голую кожу. Джейс отвык от этого ощущения. Спустя бесчисленное множество сломанных или нерабочих прототипов и не меньшее множество испорченных шарниров у него на руках имеются два металлических пальца.  Джейс говорит мысленное спасибо Химене за неубранные из его личной мастерской инструменты. Паяльники, те самые шарниры, которые Талис всегда использовал лишь для одной цели. В этой вселенной дела, видимо, обстояли точно также.  Под вечер он торжественно вручает матери два металлических протеза с аккуратной гравировкой. «Не хватает только фанфар», — подмечает Талис в собственной голове, когда Химена примеряет пальцы. И обнимает. Тепло от объятий больше не ощущается сжигающим. Оно мягкое. Как и сами объятия. 

***

— Джейс! Сегодня Хеймердингер сказал мне перестать распускать слухи. И… позвал тебя на аудиенцию! Хочет лично обсудить с тобой вопрос твоего возвращения в Академию.  — Не шутишь? — Талис налетает на него с объятиями. — Вик, ты хоть понимаешь, насколько много ты для меня сделал? Я просто восхищен! Ты чудо, Ви!  Виктор льнет ближе, хватаясь за спину. Припертый к стене костыль с громким треском падает.  — Аудиенция назначена на завтрашнее утро, — Виктор прижимается к шее Джейса губами, продолжает шептать уже туда: — Хеймердингер был в бешенстве, когда узнал о слухах. Хотел понизить меня в должности, узнав о том, что их распускаю я. Удивительно, что слухи дошли до него так поздно.  Джейс мягко отстраняет его от шеи, заглядывая в глаза. Цепляется за щеки Ви и не может оторвать взгляд. Они все ещё впалые, но уже не нездорово. Такими они были у Виктора в момент их первой встречи и последующих за этим двух-трех лет совместной работы. Видимо, Ви пренебрегал питанием и в этой вселенной.  Сейчас он выглядит иначе. Счастливым, здоровым, всё ещё бледным, однако без перегибов.  Джейс бесконтрольно целует его то в скулу, то в щеку или шею. В груди — разрывающееся теплом сердце, вспыхивающее любовью. Виктор подвергает собственную репутацию столь большому риску, что Талису становится совестно перед ним. И перед Хеймердингером. Он мог бы выковать что-то Виктору. В качестве презента. В голове резко щелкает мысль о кольце, и Джейс пугается самого себя.  — Профессор, как мы уже убедились, не любит лезть в это, — отпрянув, произносит Талис.  — Верно. Как дела в кузнице? — Виктор будто читает его мысли, заглядывая в глаза. 

***

Следующим утром Хеймердингер с явным недовольством декларирует о необходимых для зачисления в штат преподавателей документах. Как минимум до зимы Джейс будет бегать по всем возможным инстанциям. Подтверждение собственной личности, опровержение свидетельства о смерти, медицинская справка, проверка квалификации и ещё с десяток требований для преподавателя.  Виктор сидит, словно провинившийся ученик в кабинете директора. Так может показаться на первый взгляд. Однако, при детальном рассмотрении, можно углядеть едва заметную улыбку. Усмешку на губах. Ви сидит рядом с Джейсом, у стола, крутя меж пальцев шестеренку. Понуро склонив голову. Виктор старательно пытается удержать ощущение, будто ему жаль, стыдно и неловко. Но нет. Ему ни капельки не совестно. Он горд собой. Поза открыта, трость приперта к столу; когда Виктор зажимается, он ставит её на плечо, держит при себе. А затем Сесил Хеймердингер переводит взгляд на Виктора, обращается к нему. — Ты меня удивил, мальчик мой, — говорит профессор. — Не думал я, что ты, Виктор, сподобишься на подобное. Вчера, признаться честно, я хотел понизить тебя в должности. Я урежу твою зарплату в два раза, но ты можешь рассчитывать на повышение в должности в следующем месяце. Ты показал себя квалифицированным специалистом, ведь смог адаптироваться к двум задачам, параллельно введя Джейса в студенческую среду. Виктор удивленно и медленно кивает, облизывая сухие губы. Уже находясь в коридоре, Джейс, более не стиснутый рамками кабинета профессора, позволяет себе расслабиться. — Могу поздравить вас, будущий заместитель декана Академии, — произносит Талис, приобнимая Виктора за спину. — И я вас, будущий профессор инженерной механики, — усмехается Виктор, копируя интонацию Джейса.

***

Талис успевает зайти к Кейтлин вечером, после аудиенции и торжественного обеда с Ви внутри Академии. Еда неплоха: такая же, какой Джейс запомнил её со времен студенчества и работы с Виктором. До Кассандры и Тобиаса слухи об ожившем мертвеце Джейсе Талисе, как выясняется, доходили все это время. Не зря он столько лет подряд являлся их протеже.