Сквозь холод

Дверь скрипнула, и в комнату вошла Химари, неся в руках поднос с ужином. Её лицо светилось спокойной улыбкой, но в глазах читалась странная смесь радости и напряжения. Харука лежал на кровати, его руки были привязаны к изголовью, а ноги — к ножкам кровати. Он не мог ни убежать, ни защититься. — Ты не представляешь, какой сегодня был день, — сказала Химари, ставя поднос на прикроватный столик. Харука поднял на неё взгляд, полный гнева и усталости. — Освободи меня, Химари, — прохрипел он. Она проигнорировала его слова, подхватив вилку с тарелки. — Ты должен поесть. Ты выглядишь уставшим. — Я не буду ничего есть, пока ты не снимешь эти чёртовы верёвки! — резко сказал он, дёргаясь, но только сильнее натирая запястья. Химари нахмурилась, её улыбка слегка померкла. Она аккуратно поставила вилку на поднос и села на край кровати. — Зачем ты так со мной? — её голос дрогнул, но быстро вновь стал твёрдым. — Я ведь просто стараюсь защитить тебя. — Защитить? — его голос был наполнен сарказмом. — Ты называешь это защитой? Она замолчала на несколько секунд, а потом снова улыбнулась, наклоняясь ближе. — Сегодня на работе ко мне заходила твоя коллега. Мидзуки, кажется? Харука напрягся, его глаза расширились. — Что ты ей сказала? Химари хихикнула, её голос прозвучал мелодично, но пугающе. — Ничего особенного. Она пришла узнать, где ты, почему не появляешься на работе. Я объяснила, что ты заболел и тебе нужен отдых. Очень вежливая девушка. — Ты не имела права... — начал Харука, но она перебила его. — Не имела права? — её глаза сузились, и на мгновение лицо стало угрожающе спокойным. — Я имею право на всё, что касается тебя. Она провела пальцем по его щеке, её прикосновение было мягким, но он с отвращением попытался отвернуться. — Знаешь, — продолжила она, её голос снова стал тихим и нежным, — я не думаю, что она поверила мне полностью. В её глазах было слишком много вопросов. — Ты не можешь держать меня здесь вечно. Кто-нибудь обязательно узнает. Химари наклонилась ближе, её лицо почти касалось его. — Никто ничего не узнает, Харука. Ты принадлежишь мне, и я не позволю никому разрушить то, что у нас есть. Она поднялась с кровати, взяла вилку и снова поднесла её к его губам. — А теперь открой рот. Ты должен есть, чтобы быть сильным. Харука отвернулся, но знал, что сопротивление бесполезно. Она не остановится, её одержимость слишком глубока. Каждый её шаг, каждое слово только сильнее подтверждали, что его мир сузился до одного человека — и этот человек был его самой страшной тюрьмой.