Мне судьба такая выпала... (с.)

«Я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно…»

      За проведенный месяц с небольшим в этой новой жизни Пугачева успела привыкнуть к своему незвёздному статусу. Выдержав первый шок от ассортимента столичных универсамов, она с удовольствием покупала колбасу за 2,30. Алла очень быстро вспомнила обращение «товарищ» и старалась не слишком откровенно иронизировать по поводу победы коммунизма во всем мире. Все это уже было в её прошлом и поэтому не составило большого труда. Сложнее было справиться с накатившими воспоминаниями. Оставшись без своих друзей, Пугачёва чувствовала себя одинокой. Они ходили где-то рядом, но в этой жизни их дороги не пересекались. Алла даже хотела специально пойти на «Весёлых ребят», чтобы увидеть знакомые лица и услышать голоса Буйнова, Барыкина и других. Но для этого надо было дождаться концерта в Москве. Не ездить же за ними по стране. Зато Киркоров, как и в прошлой жизни, совсем неожиданно сам свалился ей на голову.       Теперь, скрепя сердце, Алла приготовилась выслушать свои песни в исполнении Филиппа. Занимая своё место в зрительном зале, Алла подсмеивалась над собой.       «Вот же, стоило попасть в своё прошлое, чтобы прийти на концерт к бывшему!» — Алл, как ты думаешь, он нам даст автограф? — спросила её Маша, прижимая к груди букет красных гвоздик. Алый маникюр ярко блестел на остро отточенных ногтях. — Не знаю, не знаю. Этот артист — человек настроения, — философски ответила Алла.       Маша удивлённо посмотрела на подругу. — Наши певцы не такие нахалы, как западные звезды.       Алла прищурилась. Филипп так не вписывался в это поколение. Она помнила, как молодой Киркоров грезил Америкой, снимал клипы за океаном. А когда они были женаты, даже выступил в знаменитом «Мэдисон Сквер-Гарден». Киркоров чуть от радости не лопнул, когда увидел буквы своего имени на афише. В роли артиста Москонцерта Филиппа Алла не представляла.       Уйдя в свои мысли, Алла пропустила объявление Киркорова и очнулась, когда её соседка ахнула от восторга при виде долгожданного певца. Впрочем, и сердце Аллы тоже радостно дрогнуло при звуках родного «Арлекино».       Артист на сцене был весьма респектабелен. Филипп напомнил Алле того молодого мальчика, который пришёл в её Театр песни. Те же черные кудри до плеч, горящие задором глаза и надменное выражение лица.       Алла почувствовала укол ревности, когда Киркоров пел «До свиданья, лето, до свидания». Голос звучал мощно и раскатисто, да и артистизм, приходилось признаться, был на должном уровне. Но это была её песня. Это она должна была стоять на сцене и купаться в овациях зрителей. Следующая композиция прозвучала с такой тоской и искренней горечью, что на глаза Аллы навернулись слёзы.

Не отрекаются любя, ведь жизнь кончается не завтра,

Я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно.

      В душе Аллы словно что-то перевернулось. Пусть это была всего лишь песня, но каждое слово било точно в цель. «Что же это получается? Филипп перестал меня ждать, неплохо без меня устроился, а я опять появилась здесь и куда, как внезапно».       Алла могла поклясться, что Киркоров смотрел именно на неё, когда пел эту песню. В голове возник образ повзрослевшего Филиппа, поющего для неё песню о трёх счастливых днях. Такая же грусть и боль в глазах.       «Но почему теперь он опять так смотрит на меня? Я же ничего ещё ему не сделала, — подумала Алла. — Мы не должны быть знакомы в этой жизни, он видит меня впервые».       После концерта Пугачева с подругой подошла к сцене, прорываясь с другими почитателями таланта к кумиру за автографами. На какое-то мгновение Алле показалось, что их с Филиппом взгляды пересеклись. Она тут же отвернулась и попыталась выйти из толпы. Маша нашла её уже у выхода. — Пойдём скорее сюда, к служебному, — взволновано тараторила подруга. — Я слышала, что он там будет сейчас выходить. — Да ни за что! — Пугачёва резко вырвала свою руку и пошла в прямо противоположном направлении.       Вскоре она наткнулась на одинокую машину, стоявшую у крайне неприглядной двери. Алла выругалась про себя, она узнала это место. Именно здесь она раньше выходила после концерта, спасаясь от фанатов.       Филипп не заставил себя ждать. Алла не успела сделать и пару шагов, как наткнулась на его высоченную фигуру. — О! Нигде не скроешься, — снисходительно произнес Киркоров, — Вам открытку подписать? — Да больно надо! Дайте пройти, — возразила Алла Филиппу, словно это он был её назойливым поклонником.       Филипп выкатил удивленные глаза. Его самолюбие было уязвлено. — Но вы же были на концерте, я вас запомнил. Девушка, не стоит так смущаться, — ответил он с улыбкой, — Вам нравятся мои песни?       Алла глубоко вздохнула. Как же он её раздражал всем своим видом. И этот капризный, самоуверенный тон и чувство превосходства. Киркоров всегда Киркоров. Напыщенный эгоист. Самовлюблённый нарцисс. — Да. Очень хорошие песни. Просто колоссальные! — ответила Пугачева, начиная закипать, — Я могу идти?       Филипп прищурился, и в глазах его промелькнул интерес. Так с ним ещё никто не разговаривал. — А хотите, я вас подвезу? — предложил Киркоров. — Ой, конечно, хотим! — заверещала неизвестно откуда появившаяся Маша. — Филипп Бедросович, лучше и правда прокатите на своей машине мою подругу, — выпалила Алла, подталкивая Машу впереди себя.       Девушка раскраснелась от смущения и так вцепилась в руку Аллы, что поцарапала её своими острыми ногтями. — Ай, — вскрикнула от неожиданости Пугачева. — Что такое? — забеспокоился Филипп, — да у вас кровь. Возьмите платок.       Он достал из кармана белоснежный душистый платок и приложил его к ладони Аллы.       Когда она почувствовала тепло его руки, то почему-то усмехнулась. — И не краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами, — прочитала Алла нараспев. — Ну, конечно же, я вспомнил, — Филипп хлопнул себя по лбу, — Это ведь вы пели «Робот» и прекрасные романсы в картине Рязанова. Напомните, пожалуйста, как вас зовут? — Аллочка, — машинально ответила Пугачева. — Точно! — обрадовался Филипп. — Филипп Борисович, может, поедем? А то скоро тут толпа соберется, — обеспокоенно сказал милиционер. — Девушки, пожалуйста, садитесь в машину.       Пришлось внять голосу разума и принять предложение Киркорова. В машине разговор продолжился. — Вы прекрасно спели песню «Посидим — поокаем», а потом куда-то пропали, — принялся допытываться Киркоров. — На то были свои причины, — загадочно ответила Алла. — Но это ошибка. Вы обязательно должны петь на сцене, — воскликнул Киркоров с присущей ему горячностью. — Это невозможно, увы, — загрустила Алла.       Филипп удивленно изогнул бровь, но тут же проявил себя, как искусный обольститель. Не теряя времени даром, он признался, что ему нравятся девушки с рыжими волосами, а как только они довезли до дома Машу и остались в машине вдвоём, пригласил Аллу на ужин в ресторан. — Почему бы и нет, — меланхолично согласилась Пугачёва. — Вот и отлично, а то я скоро уезжаю на гастроли. Никакого времени на личную жизнь. Постоянные разъезды, — посетовал певец.       Алла улыбнулась про себя. О, как ей было это знакомо!       Дома Алла первым делом обняла Кристину, а потом долго рассказывала маме про концерт. — Алена, неужели ты с Филиппом Киркоровым в одной машине сидела? — С кем я только не сидела в одной машине. Ладно, мамуль, не бери в голову, шучу я.       Мама присмотрелась к своей дочери. За напускным весельем была скрыта огромная боль, голос заметно срывался и хрипел. — Я думала, что тебя хоть концерт этот развеселит. А у тебя опять глаза на мокром месте. Наверно и не стоило идти. Чего себя зря травить? — Ну почему же зря? — усмехнулась Алла, вспомнив о назначенном Филиппом свидании. — Такой шанс раз в жизни выпадает.       Говорить о предстоящем походе в ресторан Алла не стала. Вряд ли мама обрадовалась бы такому вниманию со стороны знаменитости. Но Алла совершенно не переживала за свою репутацию. Поэтому на следующий день она накрутила кудри и, поплевав в коробочку с советской тушью, густо накрасила ресницы. Кажется раньше Филипп был без ума от такой Пугачёвой.       В ресторане Алла выпила шампанское и быстро развеселилась. После брудершафта, они перешли с Филиппом на «ты». — А чем ты сейчас занимаешься? — не унимался Киркоров. — Служу за стойкой буфета, так сказать, для поправки семейного бюджета, — Алла сделала характерный жест, изобразив, как давит грудь подоконник.       Филипп рассмеялся. С Аллой было очень весело и просто. — Аллочка, мне кажется, я знаю тебя всю жизнь, — соловьем разливался Киркоров, — Почему мы раньше не встретились? — Не знаю, — низким сексуальным голосом ответила Алла и прикурила сигарету. Филипп, заворожено наблюдая за ее действиями, поднёс ей зажигалку.       Алла усмехнулась, она знала, что всем всегда нравилось, как она курит. Филипп и раньше, когда они жили вместе, не сводил с нее влюбленных глаз и пытался копировать ее манеру. В эту минуту Пугачева ощутила себя прежней примадонной. Словно вместе с этой сигаретой вернулась частичка ее прошлой судьбы.       Когда Филипп пригласил её на танец и нежно прижал к себе, Алла почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она всматривалась в глаза Киркорова и не могла понять, что в нем не так? Знакомый блеск глаз, длинные пушистые ресницы, изгиб губ капризного ребёнка. Ну, а чего ещё она могла ожидать? Филипп оставался собой. Разве не таким она полюбила его когда-то очень давно?       Соглашаясь на предложение Киркорова пройти за афишей с автографом в номер его друга, Алла не сильно переживала. Кровь взыграла в её молодом и прекрасном теле, она не собиралась сопротивляться своим желаниям.       Алла с наслаждением утонула в крепких объятиях Киркорова. Тело отзывалось на каждое прикосновение. Она устала пребывать в ранге одинокой женщины и Филипп пришелся как нельзя кстати.       Мысли о прошлом её не беспокоили. Этот первый раз с Киркоровым был совершенно не похож на то, что было в далёком 94-м. Филипп был напорист и самоуверен, а у нее не было причин для смущения. Разницы в возрасте не существовало. Алла позволила безумству взять верх и то, что она устроила на гостиничной кровати было соразмерно её таланту.       Киркоров полностью оправдал её ожидания. Вот только потом все пошло не так, как она могла предполагать. — Аллочка, ты просто прелесть. Но должен признаться, что я бы не хотел афишировать наши с тобой отношения, — сказал Филипп, поднявшись с кровати, и тут же начал надевать свой костюм. — Что? — обескуражено выдавила из себя Алла, стыдливо закрываясь одеялом. — Ну, ты же не будешь обращать внимание на такие пустяки, — нисколько не смущаясь, сказал Филипп. — Я же артист, пою о любви. О любви несчастной, порой трагической. Пусть лучше земля полнится слухом о моих жестоких разочарованиях или о безответных чувствах.       Алла только головой покачала. Приходилось признать, что Филипп был абсолютно прав. Внимательно присмотревшись, Пугачева отметила, что Киркоров вовсе не выглядел по уши в неё влюбленным.       «Так вот, что в нем было не так! — запоздало догадалась Алла. — Этот Киркоров еще не знает Пугачеву и не может ее любить. А я, дурочка, поверила его грустным глазам, когда он пел со сцены о любви. Приняла фантик за конфетку».       От этих мыслей на глаза набежали слёзы. Киркоров заметил это и заволновался. — Алл, все нормально?       Филипп присел на край кровати и внимательно посмотрел ей в лицо. Алла засмеялась, вспомнив этот серьёзный взгляд карих глаз. Попросив Филиппа отвернуться, она встала и тоже начала одеваться. — Никаких проблем, — заверила она. — У каждого из нас своя дорога и я не стану на твоём пути. Подожди, побудь со мной ещё немного, потерять гораздо проще, чем найти, — слова её песни были как нельзя кстати.       Справившись с застежкой на платье, Алла положила свои руки на плечи Филиппу и легонько повернула к себе лицом. Взгляд Киркорова стал теплее. Он уже начал ею восхищаться. Хотя до восторга и немого обожания в его глазах, которые она помнила по их прежним отношениям, было ещё далеко. Наконец-то Киркоров видел в ней не кумира, а простую женщину. — Ты пишешь стихи? — спросил Филипп. — Стихи… Бери выше, песни!       «Я ещё и музыку пишу, и на машинке могу и крестиком вышиваю», — подумала про себя Алла, но Филиппу ничего не сказала, представляя, как он удивится, узнав о её таланте композитора. — А у меня как раз проблема репертуара. Предлагаю тесное сотрудничество, — сразу схватил быка за рога Киркоров. — Куда уж теснее, Филипп Бедросович, — засмеялась Алла, теребя непослушные кудряшки Филиппа. — Мне надо будет уехать, но вообще-то я долго потом буду в Москве. Обещай, что мы ещё встретимся.       Алла лукаво улыбнулась. Филипп был верен себе. — Я-то никуда не денусь! — вздохнула она. — А вот ты, что тут будешь делать? Зрители ждут новых хитов.       Филипп достал из кармана сигареты и предложил Алле закурить. — У меня есть один очень хороший знакомый, — похвастался Киркоров, небрежно постукивая сигаретой по хрустальной пепельнице. — Да ты что! Наверно из ЦК? — иронично спросила Алла.       Хоспади! Не хватало ещё, чтобы Киркоров был здесь придворным трубадуром. Что ещё мне предстоит вынести? Неужели я ещё не испила до дна эту чашу? — Не шути так, — испугался Филипп одного упоминания всемогущего ведомства, — Он режиссер на Мосфильме. А я давно мечтаю попробовать себя в кино. — Уже снимаете? — поинтересовалась Алла, заметно бледнея. — Пока ещё работаем над сценарием. Фильм будет о судьбе артиста, о том, как работа отнимает все его время и разрушает личную жизнь. Я буду исполнять главную роль.       Филипп сиял как начищенный пятак, рассказывая об этом. Аллу же упоминание Мосфильма заставило покрыться холодным потом. — И что же ты будешь там петь? — То, что напишет Зацепин, — беззаботно сказал Филипп. — Он талантливый композитор, проблем не будет. — А как фильм-то называется? — Алла затаила дыхание, прекрасно зная ответ на свой вопрос.       Филипп засмущался: — Да глупое название, только другого все равно нет. «Третья любовь!» — все смеются, тридцать третья любовь. — Может ещё что-нибудь придумаете.       «Раз уж ему достался мой «Арлекин», значит, и знаменитый фильм тоже будет про Киркорова. Что ж, хотя бы песни мои не пропадут», — решила Алла.       В номере стоял рояль. Пугачева подошла к инструменту и стала играть, сопровождая музыку словами.

Судьба, прошу, не пожалей добра,

Терпима будь, а значит — будь добра…

— Нравится песенка? — спросила Алла, рассчитывая на самую высокую оценку.       Филипп хмыкнул. — Даже не знаю. Какая-то уж очень необычная.       Алла разозлилась. — Киркоров, это же шедевр! Как ты не понимаешь? Да эта песня тебя прославит. Имя сделает. — Ну, не знаю, не знаю, — равнодушно ответил артист. — Может, не выспался, устал, голова не соображает, — добавил он, потирая виски руками.       Пугачева пришла в бешенство. Её глаза метали молнии, и Киркоров почувствовал себя весьма неуютно. — Это точно, не соображает, — Алла постучала своим пальцем по его лбу. — А ты меня послушай, в фильме обязательна должна быть песня «Женщина, которая поет», — безапелляционно заявила Пугачёва, — Я зря не скажу. — Какие мы грозные. Иди лучше ко мне, — Филипп притянул к себе Аллу и зарылся носом в ее волосы. — Ты совсем как моя мама меня отчитываешь. — Это плохо, что я на неё похожа? — Это значит, что ты идеал женщины.       Филипп нежно провёл рукой по золотым локонам Пугачёвой. — И почему мы встретились с тобой так поздно? — Лучше поздно, чем никогда. Может, нам с тобой достались лучшие года, да-да, — закончила фразу Алла, вызвав у Киркорова очередной восхищенный взгляд в свой адрес. — А сейчас лучше отвези меня домой, — сказала она, довольно рассмеявшись и щелкнув его по носу.       Все-таки этот молодой артист был слишком уж самовлюбленным, и Алле так и не терпелось сбить с него спесь. Филипп, прячась от поклонников под кепкой и тёмными очками, проводил Аллу до подъезда и, целуя на прощание руку, очень серьезно сказал: — Аллочка, ты только никуда не пропадай, слышишь? Я в Москву приеду и тебя найду.       Алла кивнула головой и убежала. Слишком тяжело ей было расставаться с этим человеком. Еще секунда — и она бы его уже не отпустила, но разве в данной ситуации это было возможно?       Она, может, и знала Киркорова долгие годы, но для него это было первое свидание. Да и любви в его больших прекрасных глазах Алла не нашла. Скорее там читался деловой интерес к возможному автору и мимолетное увлечение.       Дома Алла не находила себе места, прокручивая в голове каждую минуту их встречи.             Почему судьба опять свела её с Киркоровым? Для чего ей, потерявшей голос и лишившейся победы в Болгарии, нужно было опять влюбляться в бывшего супруга?       «Вот же, правду говорят, от судьбы не уйдешь, — бормотала Алла, глядя на полную луну за окном. — Неужели утрата голоса — это моё наказание, за то, что я посмела разрушить брак с Киркоровым? Потеряла Филиппа, назначенного мне судьбой, потеряла и саму судьбу. Он же подарил мне тогда на гастролях золотого арлекинчика, это был знак свыше. Филипп и был моим судьбой врученным призом, теперь мне все стало ясно. Бедный мальчик, он так любил меня, так ценил. А я променяла болгарского Арлекина на молоденького пародиста. Мне же так нравилось, что Макс был совсем не против моего ухода со сцены. Вот и сбылось».       Алле впервые захотелось заплакать. Она поняла, что разрушила себе жизнь своими руками. Ее песни, которые она часто называла своими детьми, теперь могли пропасть безвозвратно.       «Что же теперь делать? Как все исправить?» — мучилась вопросами Пугачева, ворочаясь с боку на бок в одинокой кровати.       Под утро она заснула и во сне видела кадры из её знаменитой картины «Женщина, которая поёт». В конце сна афиша побелела и стала просто чистым листом бумаги.        «Все правильно, — поняла Алла, — Раз женщина не поет, значит, и этот легендарный фильм никогда не увидит свет».       Переупрямить Киркорова и заставить спеть легендарную песню представлялось почти невозможным делом. Даже будучи по уши влюбленным, Филипп умудрялся спорить с Аллой из-за новых песен. Чего стоила одна знаменитая запись «Зайки»!       Изрядно себя измучив, Алла решила, что должна использовать даже самый малейший шанс для спасения своего песенного наследия. И если для этого требуется покорить сердце Филиппа Киркорова, значит, она лишь сделает то, что назначено ей судьбой.