Потерявшиеся в воспоминаниях.

В руках открытка, обозначенная датой: 12.06.26. Она шла почти месяц, скорее всего, Росен и Руфо уже очень далеко от обозначенного на красочной картонке города на западе. Но, к сожалению, обычный звонок может сожрать столько денег, что это будет последнее, что ты сможешь сделать за эти деньги, поэтому созваниваются они не часто. Дэмон напряжённо постукивает пальцами по капоту машины, которую одолжил у отца. У него всё ещё нет прав, но уже сегодня вечером он сможет их забрать. Ему уже восемнадцать, и в этом году у него наконец-то получится поступить, куда и собирается. Ему уже точно не повторить прошлогодний успех Криса, когда тот не смог поступить на бюджет в лучший университет с уклоном в филологию только по той причине, что там было четыре бюджетных места, которые заняли льготники. Зато со «второй столицей», где находился второй лучший университет с нужным направлением, вышло. Кица, конечно, тоже поступил, пусть его мысли и были заняты во многом другим, но это ему не помешало. В итоге, взяв, как он и собирался, литературу, общество и историю, он смог получить 356 балов, что было очень хорошим результатам, и не только как для человека, что сдавал пять предметов, если считать базовую математику, а вообще. Сам Дэмон такими результатами, как у этих двоих, похвастаться не может, а пересдавать смысла нет. У него неплохой балл, а на входящие в рейтинг лучших университеты он с самого начала не рассчитывал. Хотя с его связями и деньгами говорить такое, наверно, немного высокомерно. В конце концов, у него всегда есть почва под ногами. Кончики пальцев безжалостно замерзают, не сопротивляясь аномально низкой для июня температуре. Хотя, если не думать об этом феномене, то погода достаточно располагающая, но Дэмон предпочёл бы, чтобы вместо 9 градусов было хотя бы 15. Добравшись до здания тюрьмы, он почувствовал, будто стало ещё холоднее, чем на территории его спального района. «В Южной Америке сейчас должно быть ещё холоднее», — но от этой мысли в груди только теплеет, на секунду приглушая голос тревоги в голове. Если Росен и Руфо смогли найти своё счастье в другой стране, то кто он такой, чтобы не порадоваться за них? Они бы не отправляли ему открытки, если бы всё ещё не считали своим другом. Они бы не отправляли четыре разных каждому из них, из каждого посещаемого ими города, если бы совсем не вспоминали о них. Мысли перемешиваются. Дэмон подносит ладони ко рту и пытается отогреть их выдыхаемым теплом. Закрыв глаза, перед ним проносятся последний год. И сейчас, когда их с Тэнэ отделяют лишь минуты до скорой встречи, последние два года кажутся совсем сюрреалистичными, будто это просто затянувшийся кошмар и сейчас, когда он откроет глаза, ему снова станет шестнадцать. Ему так давно было шестнадцать, что Дэмон не может вспомнить, о чём думал в те счастливые годы, когда его единственными проблемами были оценки и странный трепет, вызванный смехом, касаниями, взглядами и разговорами с Тэнэ. Это было так давно, что сейчас сложно поверить, насколько же он был повёрнут на себе и не замечал очевидных чувств этого человека. А сейчас ему предстоит разобраться с вещами в гараже, навсегда закрыть его или продать, но он не уверен, что сможет сделать это. Сложно. В конце концов, там он оставил свои подростковые годы. Для него там всё ещё не было места отрицательным воспоминаниям, оставляя только мысли о прошлом, подзывая мысли о настоящем и будущим. Сложно поверить, что Крис получил взаимность на свои, казалось бы, обречённые чувства; уехал, забрав с собой все свои сожаления и продолжая сжигать их одно за другим; пьёт свои таблетки, борется с ПРЛ, поставленным уже в новом городе; продолжает жить и любить, продолжает подшучивать над Дэмоном и скидывать мемы, смеясь скорее с их глупости, нежели по какой-то другой причине; общается с однокурсниками и ведёт с ними соцсети факультета, отдаваясь этому также рьяно, как писательству или своей любви. Сложно поверить, что Кица остался без цента в кармане и поступил на бюджет с помощью собственных усилий, а не через родительские деньги, а сам лишил их родительских прав, но отсудил компенсацию в пару миллионов рублей, которая хоть и была для его семьи пустяковой суммой, но помогла им с Крисом снять вместе квартиру и навсегда скрыться от упрекающих взрослых; нашёл самую обычную работу и чудом совмещает её с учёбой, валясь с ног после каждого рабочего дня, а потом принимает всю заботу, что продолжает отдавать Крис, благодаря за каждый цент, что они откладывают на переезд в другую страну. И, если честно, не так сложно поверить, что Росен и Руфо наконец-то признают себя одним целым, будто их странная связь не была слишком очевидна для всех вокруг. Однако наблюдать за тем, как они приходили весь этот путь к прощению родителей, посещали совместные консультации у психолога и поставили Ру снова на ноги. Даже уезжали они, уже даже не вспоминая про кресло или костыли, с которыми Руфо проходил чуть ли не до самого марта. Такой же радостью было видеть, как Росен сам начал ходить в наркологию на периодические обследования, всё ещё борясь со всеми последствиями, что ожидали его от отказа. Никто из них не забывал о том, что каждый наркоман остаётся наркоманом до самого конца, но не желали в это верить. Оставалось надеяться на Руфо, чьё присутствие снимало все тревоги Росена получше любых наркотиков. Когда на часах наконец-то стучит десять часов утра, Дэмон с радостью, не смотря на холод, выходит из машины и подходит к досконально изученным за последние полчаса, как он приехал, воротам тюрьмы. В окнах никого не видно, а на входе ещё никого нет, но теперь тревога, сплетясь в яростном танце со счастьем, отдаётся мандражом по конечностям, пуская мурашки. Если бы не успокаивающие мысли о Тэнэ, то прямо сейчас, вместо того, чтобы ходить справа налево, отсчитывая ни то секунды до выхода, ни то количество сделанных шагов, он бы пустился в пляс, прыгая, крича, махая руками и плача от усталости. Тэнэ, о котором Дэмон не мог не думать большую часть своего времени, занимал все его мысли. Если он скажет, что просыпался и засыпал с думой о нём, то не особо сильно преувеличит. Предвкушение от долгожданной встречи вспыхивало ночью ярче, чем обычно, Дэмон знал, что был готов ко всему, к чему бы жизнь снова их не привела. Он знал, что уже не сможет отказаться от него — человека, что даже за решёткой продолжал ему улыбаться, будто только там он и хотел оказаться. И как бы это забавно не звучало, Дэм был уверен, что так оно и есть. Иначе Тэнэ так и не смог бы себя простить за все жизни, что забрал его отец. Иногда Дэмон вспоминает о собственном опыте. Ноябрь выдался особенно сложным, хотя даже спустя полтора года кошмары его не оставили полностью, а в том, год назад пропавшем месяце они и вовсе обострились. Действительность снова ощущалась хуже, чем она была на самом деле, вплоть до силуэтов за тёмными углами. Некоторые сны заканчивались раньше, чем Дэм подрывался со страшно бьющимся где-то в висках сердцем. Страшные картинки сменялись мягкими прикосновениями и нежным голосом с приятной хрипотцой: «Прости меня» — шептал этот человек с такой нежностью, что сердце замирало от непонимания. Тогда Дэмон просыпался, не дотягиваясь до желаемого, затем наблюдая за вытянутой к пустой стороне кровати рукой. Вместо страха была грусть. Тэнэ здесь нет, и сказать ему ещё раз, что это совершенно не его вина, не выйдет. «Но скоро... Скоро я...» — Дэмон периодически нервно посмеивается под нос, хотя понимает, что из-за этого был ещё больше похож на ненормального, чем был на самом деле. Голова немного болит после бессонной ночи, хотя вчера Дэм лёг спать во столько же, как и обычно. Кружка кофе утром не особо спасла, хотя определенно позволила немного облегчить страдания, иначе бы неизвестно, как бы закончилась эта поездка. Плакали бы его долгожданные права. Совсем скоро ко входу подходит пара полицейских, одного из них Дэмон узнаёт почти сразу. Сегодня он был без своего напарника, но оставался вполне в хорошем настроении. — Ждёшь, не дождёшься, да? — он улыбается, облокачивается о кирпичную стену, складывая руки на груди. Поза совершенно непринуждённая, будто он тоже рад, что Тэнэ выходит из тюрьмы. Может, так оно есть. — Разве тебе не говорили подъезжать не раньше десяти? — говорит второй, пряча руки в карманах и доставая сигарету. Есть сомнения, что курить во время смены разрешено, но никто из них ничего не говорит. Дэмон подходит ближе, также пряча руки в карманах. На его лице глупая улыбка, всё же его поймали с поличным. Утром он прекрасно знал, что если останется дома ещё хоть на минуту, то начнёт сходить с ума от безделья и невозможности на чём-то сконцентрироваться. И даже сейчас, проведя в машине последние полчаса, оставался уверенным в правильности своих суждений и решения. — Как вышло, — Дэм неловко усмехнулся, будто эта вся ситуация возникла случайно, и приехал он так рано лишь потому, что неправильно распределил время на поездку, а не из-за того, что его комната, наполненная всеми вывезенными из старого дома Тэнэ вещами, уже с начала осени сводит его с ума. В конце концов, им ещё придётся жить вместе, уже сегодня вечером они снова смогут уснуть вместе, ощущая тепло друг друга под боком. И от этой мысли Дэм снова начинает изводить себя ожиданием, словно не желая фокусироваться на непринуждённом диалоге. В этой тюрьме уже все знают его как облупленного и во время отбытия наказания уж если не пытались завести с ним диалог, то, как минимум, не имели ничего против, а иногда даже пытались найти общий язык. Например, ситуация с мальчишкой на два года младше. Пытался украсть продукты для своей больной матери из-за того, что его забегаловка, где он подрабатывал, закрылась, отдав лишь часть от зарплаты. Наверно, это был первый раз, когда ему стало стыдно, что когда-то уже потратил большую часть денег родителей на суд и не мог помочь мальчишке сполна. Но даже за ту часть, что он смог дать, благодарностей он получил слишком много, больше, чем он заслуживал. Почти всё время, что Дэм рассказывал эту историю, Тэнэ во время их декабрьской встречи, последней в том году, только нежно улыбался, а на вопросительный взгляд ответил: «— Я рад, что ты всё такой же. Совсем не меняешься.» И после этих слов Дэмон понял, что этот случай будет единственным, когда он пожалеет о потраченных деньгах. Так оно и оказалось. — Во, во! Слышу спускается. И этих слов оказывается достаточно, чтобы Дэмон моментально замер на месте, лишь повернув голову в сторону выхода. Двое мужчин в форме, колючая проволока, каменные холодные стены здания, Тэнэ в той же, слишком тонкой для такой погоды голубо-белой кофте Дэма, в которой тот когда-то вышел из дома, не взяв с собой почти ничего, зная, что почти всё это останется до того момента, пока его не выпустят. В конце концов, он не в лагерь на год едет. Дэмон сдерживается из последних сил, чтобы не повиснуть на его шее, слишком опасно перед защитниками закона так делать в гомофобной стране, но он не может не подбежать к нему и не приобнять одной рукой и лишь на секунду припасть к его сильному плечу, когда-то пропитавшемуся его слезами. — Придурок, — посмеивается от усталости и резко спавшей тревоги Дэм, чтобы случайно не поцеловать его под натиском всего, что он сейчас ощущает. Сердце ходило ходуном, отстукивая только ему известный ритм. — Больше в жизни тебя покрывать не стану. Станет. — Да и я тоже больше не собираюсь сюда возвращаться, — Тэнэ сдерживает недовольство, когда Дэмон отстраняется, хотя прекрасно понимает, почему он это делает. Тэнэ не спал всю ночь, сон просто не шёл, что ещё больше нервировало, потому что часов в камере, очевидно, не было, только с опозданием приходящие от Руфо и Росена открытки, а под ними такие же письма от Кицы и Криса, чьи истории теперь сквозили каким-то ранее неизвестным спокойствием. Так странно, но так хорошо, что не может не радовать. — Ну уж постарайся, а то многие возвращаются, — шутит один из полицейских, но Тэнэ, пусть и может уже всех назвать по именам, сейчас не может различить их голосов. Дэмон незаметно облизывает губы, проходясь по знакомому силуэту и чертам лица, и смущенно отводит взгляд, когда замечает, что его рассматривают чуть ли не с большим желанием. Им точно пора идти. — Как будто я тебе позволю, — Дэмон снова приобнимает Тэнэ одной рукой и немного напирает, заставляя передвигать ногами. — Хер тебе, братишка. От последнего становится даже смешно. Тэнэ также закидывает руку, притягивая немного ближе. Они придуриваются так, будто только секунду назад не были готовы набросится на друг друга, слишком изголодавшись по близости, что была между ними. — Да, да, — они встречаются взглядами и не могут отвести их, как дикие звери на охоте. Только вот не понятно, кто из них кто. — Давайте удачи вам! — пожелание остаётся где-то позади, им уже плевать, только Дэмон поднимает большой палец вверх, уже просто толкая Тэнэ к машине. Если бы можно было, Дэм поцеловал его, просто прислонив к ней, и плевать, если бы их кто-то увидел. Они терпели слишком долго, видясь лишь раз в месяц на четыре часа на протяжении целого года. Тэнэ заваливается на пассажирское сиденье, успевает только захлопнуть дверь, усесться по удобнее, как на водительское почти также запрыгивает Дэмон, не до конца закрывая дверь, берётся за воротник собственной кофты на чужом теле, пропитавшейся тюремным холодом, и притягивает Тэнэ к себе. Они сталкиваются и больно стукаются зубами, но не отстраняются ни на секунду. Мир вращается вокруг них, а потом сжимается до минимальных размеров, до уровня салона машины и обветренных сухих губ. Тэнэ кладёт свои ладони поверх чужих и руководит их движениями, перемещая на шею и добровольно отдавая контроль. Это не борьба за первенство, а намного лучше. Дэмон соглашается на правила игры и притягивает Тэнэ еще ближе, вытягивая остатки воздуха. Им всё ещё мало до ломоты костей. Они отстраняются, тяжело дышат, даже не пытаются хвататься за воздух. — Ты чёртово животное, — посмеивается Дэмон, прижимая их лбы, смотря на их лежащие между ними руки. У Тэнэ слишком длинные ногти, и как назло, вспоминается одно из последних писем Кицы, от которого даже в камере среди товарищей волосы встали дыбом: «Если решитесь на проникновение, то ногти не забудь постричь. Ты же не хочешь сделать больно своему белопрядовому чёрту. Я не дам тебе своего друга детства калечить.» Тэнэ чувствует, как смущение снова даёт о себе знать, хотя после такого почти в самом деле животного поцелуя можно было бы уже и позабыть о смущении. Потому что ему правда хотелось бы, а в голове уже вспомнился весь интерьер дома со всеми многочисленными комодиками, где должны найтись и миниатюрные ножнички для ногтей. «Хотя, может, в ванной кусачки будут лежать», — Тэнэ не сопротивляется, когда его голову поднимают, нежно держа за подбородок, продолжая что-то высматривать. Приходится собрать всю свою силу воли, чтобы случайно не отвести взгляд под таким пристальным вниманием. Тэнэ пускает мысль, что может не против, чтобы его самого взяли при приезде. В принципе, ему не важна позиция, главное, чтобы Дэмон. — «Будто бы я ещё хоть с кем-то этим вообще хотел бы заняться.» — О чём думаешь? — не смотря на напористость во взгляде, да и во всех остальных действиях, его голос немного дрожит и будто является частью тишины, а не прерывает её. Тэнэ не подозревает, что его собственный взгляд очерчивает каждый изгиб в теле Дэмона, таявшего, как мороженное под палящим солнцем. Мысли его вообще непонятно о чём, прыгают от их долгой разлуки, до этого долгожданного поцелуя, уже представляя их совместные дни до уже относительно скорого поступления. — О том, что нам пора домой, — почти не врёт Тэнэ, ожидая дальнейших действий. Даже сон уже скрылся под всеми оправдавшимися надеждами. Дэмон не отстраняется сразу же, ещё раз опуская взгляд на губы и сглатывая накопившуюся слюну. Напоследок оставляет лёгкое прикосновение на губах Тэнэ своими, сильно контрастируя с тем, как они всё это начинали. Но этот жест имеет под собой не меньше смысла. Кроме обычного «я ужасно соскучился» это является обещанием, из-за чего у них обоих перехватывает дыхание. Им необязательно спешить, но им хочется нагнать последние полтора года. Кажется, у них уже были схожие планы, когда они ещё не знали о конечном решении суда. — Тогда, думаю, нам пора. Дэмон пусть и отстраняется, но вытаскивает из-под чужих рук только одну, оставляя вторую в долгожданном тепле. Даже на улице потеплело, из-за чего Дэмон, после того, как заводит машину, немного приоткрывает окно. Теперь всё точно в порядке, все на своих местах.