А за горами, за морями, далеко

А за горами, за морями, далеко, Где люди не видят, и боги не верят. Там тот последний в моём племени легко, Расправит крылья — железные перья.

***

      Дворцовый зал нынче переполняли толпы людей, гудящих как рой пчёл. Кевин стоял в углу, сжав в руках бокал вина. Кто-то обвинял их в бездействии, кто-то просто пришел за компанию.       Кевин и раньше терпеть не мог все эти светские вечера, но сегодняшний отличался тем, что буквально накануне им сообщили, что чудовище, обитающее в горах, снова стало виновником смерти ещё одного рыцаря. Мало кто осмеливался проникнуть на драконьи земли, а те, кто всё же собирали волю в кулак, умирали.       Временами Кевина даже умиляла самоуверенность тех, кто шёл на верную смерть. Они действительно верили, что вернутся целыми и невредимыми с головой дракона в мешке. Абсурд. Это существо было в сто раз могущественнее обычного человека. А ещё он был разумен, а это значит, что ценил свою жизнь и был готов сражаться за неё зубами, когтями и пламенем. Впрочем, как и сами люди.       В королевстве давно поняли, что отправляться во владения дракона себе дороже, поэтому многие смирились с таким ужасным соседством. Пока никто не пытался убить чудовище, они жили мирно. По крайней мере, так казалось до тех пор, пока деревни, прилегающие к горным склонам, не начали охватывать пожары. Недолго думая, разгневанные люди свалили всю вину на дракона.       Никто не знал, откуда взялось это существо, что ему нужно и почему ему пришлись по душе их земли. Кевин много думал об этом. Если Драконорождённый осел в его королевстве, то, вероятно, на то была причина.       Страх, питавший сердца людей, мог привести к его агрессии. Когда-то драконов почитали, а теперь все бросались на него с вилами и факелами, как будто забыв, что эти существа когда-то были защитниками рода человеческого.       — Негоже принцу прятаться в тени, — Кевин не сразу понял, что очередной гость обращался к нему, но быстро взял себя в руки, вернув внимание, кажется, пожилому лорду Себастьяну. — Раз король молчит, может, вы скажете, что собираетесь делать с нападениями чудовища?       Кевину совсем не хотелось ничего обсуждать с этим человеком. Совсем недавно старик потерял своего единственного сына, а затем и рассудок, и только чудо помогло ему сохранить хоть какое-то влияние.       — Моему отцу есть с кем обсудить эту проблему, — Кевин старался говорить спокойно, не повышая голоса, но весь этот фарс вокруг него постепенно выводил его из себя. — Ему не нужно ни ваше мнение, ни моё.       Старик не успокоился и продолжал настойчиво смотреть на Кевина, словно ища ответа в его глазах. Это раздражало. Кевин сделал глоток вина, надеясь, что его оставят в покое. Он знал, что в каждом углу зала есть люди, жаждущие драконьей крови, так же как знал и то, что насилие не всегда должно быть выходом.       Кто сказал, что дракону были по душе вечные сражения?       Лорд Себастьян склонил голову набок и понизил голос до едва слышного шёпота:       — Но эти нападения не оставляют выбора, мой юный принц! Люди требуют ответов, и страдания, которые принёс этот монстр, ведут к битве. Если ничего не предпринять, вас свергнут. Кто, если не вы, сможет разбудить короля от его бездействия?       Кевин только покачал головой, чувствуя, как в нем закипает гнев. Он не хотел быть частью этого безумия, но знал, что не сможет избежать его. Жители королевства жаждали мести за погибших близких. Здесь не было места никакой рациональности.       — Король не бездействует, — отрезал Кевин. — Корона делает всё, чтобы предотвратить кровопролитную войну с Драконорождённым.       Лорд даже не потрудился скрыть, что не верит его словам.       — Ваши подданные умирают, а монстр по-прежнему живет припеваючи. Что это, если не бездействие, мой принц? Вашему отцу давно пора уйти на покой.       Люди мыслили односторонне, движимые ужасом и предубеждениями. Принц подумал, что, возможно, — лишь возможно, — вместо того, чтобы бросаться на дракона с мечом, стоило попытаться понять причины его ярости. Что, если чудовище не было их врагом? Что, если это существо и чудовищем не было?       — Вы не понимаете, — произнёс Кевин с упрямством, обращаясь к лорду, — убийство ничего не решит. Мы должны найти способ установить контакт с драконом.       Лорд Себастьян взмахнул руками, вскрикнув:       — Ваша милость, это безумие! Кто же на такое согласится?!       Старик посмотрел на него так, как будто принц потерял рассудок. Люди начали прислушиваться, испытывая любопытство, но Кевин продолжил свою мысль, уже не заботясь о том, кто его слушает.       — Это не безумие, — настаивал он, чувствуя, как напряжение вокруг нарастает. — Мы должны хотя бы попытаться понять, что толкает его на такие действия. Возможно, у него есть свои причины, которые мы даже представить не можем.       — Причины! Неужто вы бредите!       Некоторые, казалось, задумались о возможности переговоров, в то время как другие лишь усмехнулись, отказываясь воспринимать его всерьёз. Лорд Себастьян, однако, был неумолим.       — Вы хотите общаться с чудовищем, которое убивает наших людей?! Это приведёт к ещё большему количеству смертей, каждая из которых будет на вашей совести!       Кевин почувствовал, как его сердце наполняется решимостью. Он не мог позволить себе отступить сейчас, когда столько жизней зависело от его выбора. Сложив руки на груди, он посмотрел в глаза лорду с неподдельной уверенностью.       — Да, хочу. Я сам пойду туда.       Лицо его собеседника исказилось гневом.       — Вы осознаёте, какой опасности себя подвергаете? Эти существа не знают пощады!       — Возможно, не знают, — согласился Кевин, — но разве мы сами знаем, что движет им?       Спорить больше не было смысла. Принц отошёл к королю Дэвиду, давая понять, что разговор окончен. Его отец задумчиво посмотрел на него, словно решая, стоит ли игра свеч.       Король медленно поднял голову и встретился взглядом с Кевином. В его глазах читалось колебание между страхом за сына и уважением. Он сделал шаг вперёд, подзывая Кевина к себе.       — Ты действительно готов рискнуть? — спросил он. — Это касается не только тебя, Кевин. Это касается всех нас. Малейшая ошибка может всё испортить.       Кевин уверенно кивнул, понимая, насколько трудным было это решение для его отца. Они не знали, чего хотел дракон. Они даже не были уверены, согласится ли он вообще говорить с человеком.       — Да, готов.       Король вздохнул, и, наконец, принял решение.       — Будь осторожен, сынок, ты не знаешь, насколько он опасен.       Кевин почувствовал прилив гордости от одобрения отца. Он не мог позволить себе колебаться. Его сердце подсказывало, что это единственный способ положить конец кровопролитию.

***

      Если бы Жан знал, что все так обернется, он бы никогда не остался в этом проклятом королевстве. Он просто искал дом; убежище, где его никто не побеспокоил бы. Однако, как только люди узнали, что на их землях поселился дракон, они стали похожи на зверей. Он не хотел никому причинять вреда, но его всё равно считали монстром.       Жану не нравилось убивать; не нравилось слушать крики и мольбы, но разве у него был выбор? Однажды он уже доверился человеку, а теперь едва мог летать, оплакивая свои изуродованные крылья. По вечерам, когда солнце опускалось за горизонт, он выходил из своего укрытия на скале и смотрел вдаль. Когда-то он был волен делать всё, что угодно, а теперь погряз в жалости к себе.       Слова, сказанные человеком, — почти господином, — навсегда отпечаталась в его памяти, и теперь уже не казались бредом сумасшедшего. Морияма были влиятельны в его время, казалось, они даже обладали большей властью, чем члены королевской семьи. Они брали от жизни всё, в том числе и порабощали драконов. Жан до сих пор помнил, как его держали на привязи, хвастаясь силой, которая им не принадлежала.       — Ты чудовище, Драконорождённый, — говорили ему. — В этом мире для тебя никогда не будет места.       Жан чувствовал, как его сердце стонет от одиночества. Он вспоминал времена, когда легко взмывал в небо, исследуя мир и находя радость в каждом порыве ветра. Каким же он был драконом, если теперь боялся парить даже в метре над землей?       Он не знал, сколько дней прошло с тех пор, как на него начали охоту. Желанный покой отступал всё дальше и дальше. К нему с каждым разом шли с единственной целью, — уничтожить.       Дракон, который когда-то летал высоко, теперь был вынужден прятаться.       Всё, что ему оставалось, — защищаться. Жан видел, с каким ужасом на него смотрят люди, видел их решимость умертвить чудовище, и не понимал, чем насолил тем, к кому даже не спускался. Он не желал никому зла и был готов соседствовать в мире.       К нему наведывались не только солдаты, но и простые люди, желавшие прославиться, убив дракона. Он всего лишь хотел жить в гармонии, но окружающий мир сделал его врагом. Когда-то, Жан помнил, его считали символом силы и гордости, но времена, очевидно, изменились.       Он больше не хотел никаких битв.       Возможно, стоило бы попытаться поговорить, донести до них, что он не враг. Да только кто захочет разговаривать с чудовищем? Время неумолимо шло, и всё, что ему оставалось сделать, это выбрать, — быть жертвой или безжалостным палачом.       Жан закрыл глаза и попытался представить себе мир, в котором не было бы ненависти. Он думал о том, как выглядела бы его жизнь, если бы люди видели в нем не монстра, а существо с чувствами и мечтами. Но каждый раз, когда он возвращался к реальности, она приносила ему болезненное разочарование. Он понимал, что этот путь не ведёт ни к чему хорошему.       С каждой новой битвой Жан чувствовал, как его человеческая сущность отступает, оставляя лишь зверя, готового на всё, чтобы выжить. В глубине души он ещё надеялся, что однажды кто-то поймёт его боль. Возможно, среди тех, кто охотился за ним, найдётся тот, кто сможет разглядеть в нём не монстра.       Вырванный из привычного мира, Жан понимал, что его существование превращается в сплошное испытание. Он не знал, сколько ещё сможет вынести, прежде чем зверь внутри него подавит его человечность и, наконец, возьмёт верх.       Каждый осуждающий взгляд вызывал бурю в его душе. Он чувствовал, как его захлестывает волна отчаяния, и в эти моменты его руки сжимались в кулаки, а дыхание становилось прерывистым, как будто воздух был густым, как смола. Жан знал, что его внутренний демон, та зловещая тень, которая следовала за ним повсюду, жаждал свободы.       Ему хотелось закричать, но он не мог даже этого сделать, чтобы не привлекать внимания. Люди, жестокие и злые, жаждали мести, не понимая, что их действия привели к этому ужасу. Никто не хотел понимать дракона, который просто хотел жить.       — Сожги их, — шептал ящер внутри. — Они заслужили твой гнев, mon cher enfant.       Жан постарался проигнорировать кровожадную сущность, убеждая себя, что это неправда. Он убивал лишь тогда, когда чувствовал угрозу. Сейчас её не было.       Звон мечей и крики солдат не приносили ему ни радости, ни славы. Среди горных вершин, где спокойно текли реки и ярче всего сияли звезды, он мечтал только о понимании.       Те, кто искал дракона, забывали, что истинной силой обладает тот, у кого хватит сил остановить бесконечный цикл боли.

***

      Кевин верил, что сможет это сделать. Конечно, он был напуган, потому что не знал, сможет ли произнести хотя бы слово, прежде чем его охватит пламя. Живые, как правило, не покидали драконьи земли. Здесь и сейчас всё встало на свои места. Дракон обладал большей властью и могуществом, чем он, обычный человек, пусть и с королевской кровью в жилах.       Жан не верил, что кто-то пришёл к нему с миром. Он привык к боли и был готов сражаться снова, хотя и был значительно ослаблен предыдущей схваткой. Он победил, но победа эта мало что значила для дракона, который просто хотел мира. Человек, пришедший к нему, шёл уверенно, переступая через горы костей. Казалось, его не слишком заботило, какие ужасы скрывало убежище Драконорождённого.       — Я пришёл не с мечом, а с миром!       Голос принца отразился эхом, взывая к благоразумию. Дракон не ответил ему, но он слышал болезненное дыхание. Вероятно, крылатый змей исцелял раны, полученные в битве.       Жан обратился человеком, шипя от боли.       — Я не верю вам, — с трудом выдавил он из себя, выходя из тени пещеры, в которой и прятался. — Все, чего вы, люди, жаждете, — это моей крови.       Принц Кевин был удивлен тем, насколько красив оказался дракон даже в своем человеческом обличье. Величественные черты лица, обрамлённые тёмными вьющимися локонами, влекли за собой. Глаза дракона сверкали на солнце, как сталь на острие меча. Кевин не мог отвести глаз от его изящной фигуры, в которой сочетались грация и сила. Те, кто называл его чудовищем, вероятно, были слепы.       Кевин шагнул вперед, боясь спугнуть дракона, который в ту же секунду принял оборонительную позу. Принц вспомнил истории о жестокости драконов, но всё это казалось лишь бледным отражением того, что он чувствовал сейчас. Его влекло к незнакомцу, и это было волнующе.       — Я не знаю, через что тебе пришлось пройти и почему ты здесь, — мягко сказал Кевин, пытаясь завоевать доверие, — но я готов сложить оружие. Я понимаю твою боль, дракон. Клянусь короной, я пришёл с миром.       Жан настороженно прищурился, ища подвоха. Слова принца были сладки, но он давно понял, что они не всегда совпадают с действиями. Он не мог быть уверен, что этот человек не предаст его.       — Каждый раз, когда я открывал своё сердце людям, вы только пользовались моей добротой.       Между ними повисло напряженное молчание. Принц надеялся, что дракон найдет в себе силы поверить ему, а Жан, что ж, он собирался совершить новую ошибку, доверившись человеку.       Кевин собрал всю свою силу воли и вновь обратился к юноше, стоявшему перед ним:       — Я не знаю, как к тебе обращаться.       — Меня зовут Жан, — тихо отвел дракон, всё ещё сквозя недоверием, — но это не имеет значения. Ваш народ привык звать меня чудовищем.       — Жан, — повторил Кевин, смакуя имя, как мёд. — Я не причиню тебе вреда, Жан. Позволь мне доказать это.       Дракон задумался. Ему хотелось верить, но прошлый опыт напоминал о себе горьким опытом. В зелёных глазах принца колыхалась надежда.       — Ты так и не назвал своего имени, принц, — Жан вздёрнул подбородок, выглядя уверенным, но в его голосе слышалась усталость.       Принц, слегка наклонив голову, ответил:       — Кевин.       Жан замер, раздумывая, стоит ли ему так рисковать. Возможно, этот человек отличался от других. Что, если он и был тем самым, кто увидел в нём не просто монстра? Он вложил ладонь в руку Кевина, отрезая все пути для отступления.       — Я не знаю, смогу ли снова доверять людям.       Принцу оказалось достаточно того, что он вообще пошёл ему навстречу. Он сжал ладонь дракона, понимающе кивая.       — Мне хватит и того, если ты позволишь мне попробовать, Жан.

***

      Весть о том, что принц Кевин возвращался в столицу под руку с Драконорождённым быстро облетела королевство. Жители деревень обсуждали, как принцу удалось приручить столь могущественное существо. Чем дальше в глубь королевства ступали змей и наследник престола, тем больше слухов собиралось вокруг этого странного союза. Поговаривали, что дракон очаровал принца.       Слухи о возвращении принца достигли самых дальних уголков страны. Некоторые опасались, что присутствие дракона будет представлять угрозу. Спутник принца был одновременно пугающим и завораживающим, и никто не знал, чего от него ждать. Присутствие дракона на землях королевства не радовало, но против слова принца ни у кого не было оружия.       Жан, сжимая руку Кевина, старался не обращать внимания на испуганные лица окружающих. Если бы он мог сорваться с места и умчаться прочь, он бы так и сделал, но Кевин верил в него. Из всех людей принц был единственным, кто видел в нём нечто большее, чем просто кровожадного ящера, и подвести его было равносильно предательству.       — Они боятся меня, — Жан избегал любопытных взглядов прохожих, прижимаясь к Кевину так, словно он был его последней надеждой.       За то время, что они провели в дороге, принц и дракон успели сильно сблизиться. Кевин знал, какой сильный жар может исходить от кожи Жана, а тот, в свою очередь, видел принца насквозь, как никто другой.       Проходя мимо стен старых домов, Жан чувствовал, как встречные недружелюбные взгляды пронзают его, словно холодные ножи. Каждый шепот усиливал его беспокойство, но в то же время он чувствовал поддержку, исходящую от Кевина. Принц невольно подбодрил его, чуть крепче сжав его руку, словно обещая, что вместе они преодолеют любые испытания.       — Многие из них потеряли близких в битве с тобой, — тихо сказал Кевин, словно боясь, что его слова могут вызвать новую волну гнева. — Их можно понять.       Истории о драконах, войнах и потерях витали в воздухе, создавая атмосферу напряженности. Кевин понимал, что людям трудно принять Жана. Его природа в корне отличалась от человеческой, и это вызывало страх, порождающий ненависть.       Жан понимал, что принц прав, но страх что-то всё ещё терзало его душу. Он не хотел, чтобы Кевин страдал из-за него.       — Я просто боролся за свою жизнь, как и они, и ты это знаешь.       Кевин остановился, чтобы взглянуть в глаза своему спутнику. Он видел в них бесконечную печаль. Жану тяжело давалось осознание. Их союз был не просто случайностью. Сама судьба свела их вместе.       — Я знаю, но они — нет, — напомнил Кевин.       Жану понадобилось несколько секунд, чтобы осознать то, что принц пытался донести до него.       — Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня.       Кевин почувствовал, что между ними нарастает напряжение, и поспешил это исправить.       — Я выбрал тебя, Жан. Никто не сможет отнять у меня то, что я чувствую к тебе.       Сердце дракона забилось быстрее. Слова Кевина были подобны свету, пробивающемуся сквозь тучи, окутавшие его душу. Среди ненависти и страха нашелся человек, который был готов принять его, и Жан ценил его больше жизни. Чувствуя тепло, исходящее от Кевина, он медленно расслабил плечи.       — Я доверяю тебе, — выдохнул Жан.       Кевин видит его и не понимает, почему люди возненавидели столь прекрасное создание. Они знакомы совсем недавно, а ему уже хочется подарить Жану весь мир, но что такое мир для дракона? Он видел всё, о чём Кевин может только мечтать.       Рука принца непринуждённо опустилась на щеку Жана, нежно поглаживая его скулу. Может быть, это навязчивые грёзы, но он не хотел об этом думать. Когда его губы нежно коснулись губ Драконорождённого, Кевину показалось, что мир взорвался. Он искал злодея, а нашёл всего лишь того, кто хочет жить, любить и наслаждаться свободой.       — Я никогда не предам тебя, — обещает Кевин.       И Жан ему верит.