Дубль

— Еще нет, и сейчас еще нет, — уговаривал Брок, ведя Стива по коридору с завязанными глазами. — Это сюрприз, помнишь? — Я жалею, что на это согласился. — Но согласился, — напомнил Брок, и Стив был просто уверен, что они оба одновременно вспомнили методы “убеждения”, от которых Стив, наплевав на все на свете, орал в подушку и мял ладонями изголовье кровати из лиственницы. Изголовье трещало, но держалось. — Только по моей команде, — интимно выдохнул на ухо Брок и отошел. — Давай. Сняв повязку, Стив оказался в огромной светлой комнате. Панорамные окна выходили на океан, солнце садилось, и он на мгновение прикрыл глаза — столько лет прошло, а сердце все еще болело. — Хэй, детка, — Брок, тот, первый, отсалютовал ему стаканом с виски, но приближаться не стал. — Такой красивый, — улыбаясь, продолжил он. — Выпьешь со мной? Стив мог, наверное, выйти из... иллюзии? Но этот Брок грустно, понимающе улыбался, и Стив сел рядом. — Спрашивай, — со вздохом разрешил тот Брок. — Давай сделаем то, что нужно было с самого начала — поговорим. — Мне не интересно. Уже — нет. — Тогда говорить буду я. Обо всем понемногу. О том, как верил в общий мировой порядок для всех. И как пришел в ГИДРу, добровольно и по убеждениям. И как разочаровался в ней тут же, после первой же операции, в которой мы охраняли наркоту, вместо того чтобы вырезать всех этих торговцев дурью, сжечь там все, вычистить гниль. И как первый раз увидел Зимнего и понял, что на его месте может оказаться кто угодно. И как тянуло блевать от самого себя и от того, что приходилось делать. И даже о том, как я впервые увидел тебя и понял, кто на самом деле может все изменить. — Ты стирал мне память. — Я хотел жить, детка. При всей своей любви я не хотел, чтобы тебе пришлось убивать меня. Никогда не хотел, даже в Лагосе. — Ты мне лгал. — Я любил тебя, Стив. Я безумно, до одури, любил тебя, как мальчишка, как последний дурак. Всего, целиком. Со всей твоей слепой уверенностью в ЩИТе, который та же ГИДРа, только в профиль. С идеализмом и верой в лучшее, со всеми идеалами, которым нашлось бы лучшее применение, посмотри ты чуть дальше звезды на своем щите. — Ничего личного, — произнес Стив. — А до этого я всю ночь умолял тебя быть со мной на одной стороне. Я пытался снова и снова, я никогда, слышишь, ни разу в жизни никого так не просил, как тебя. И в лифте мне было приказано тебя убить. Именно мне — проверка на вшивость. И Роллинз, умница, бросился на тебя первым, зная, что я не смогу. Я мог выстрелить тебе в голову и навсегда поставить точку, но я обожал тебя даже когда ты пробил мной потолок. И не был на тебя в обиде. — Ты? Ты на меня в обиде? — Стив против воли почувствовал, что заводится. — Представь, что бросил жизнь под ноги человеку, который этого даже не заметил. Который, что ты ему ни говори, как ни убеждай, каждый долбаный раз смотрит на тебя с отвращением и ненавистью, но ты пытаешься снова. И снова. И снова. Если бы у чертова нейрализатора не было небольшого бага в виде резистентности реципиента, которая все равно развивалась при частом использовании, я бы продолжил попытки. Но тебе, как я вижу, нужно было что-то другое. Я должен был умереть, чтобы малой получил все то, чего я так хотел — ГИДРу с тобой во главе. Порядок, пусть через боль, но справедливый, почти идеальный. И возможность встретить старость у твоих ног. ГИДРа победила, детка. Она всегда получает лучшее, и ты, как ее глава — не исключение. — Если ты так хотел быть на одной стороне, то почему не на моей? — На стороне Фьюри? Не смеши. Они с Пирсом прогнили, как два яблока, долго лежавшие вместе. Их обоих можно было только выбросить. Я люблю тебя, и если хочешь знать мое мнение, то не изменил бы в своей жизни ничего, кроме разве что количества времени наедине с тобой, детка. И рад, что теперь у малого этого времени столько, сколько он захочет. — Да, я тоже не повторяю ошибок. Брок наконец поднялся и подошел вплотную. — Я знаю, детка. И по-прежнему страстно хочу, чтобы ты жил. Он поцеловал Стива так знакомо и сладко, что... Открыв глаза, Стив увидел своего Брока. — С днем рождения, мой Капитан, — произнес он и снова поцеловал. — Спасибо, Ванда, — крикнул он куда-то, и панорамное стекло исчезло, превратившись в стену бокса для работы с иллюзиями. — Я люблю тебя, — сказал этот Брок, и Стив взял его лицо в ладони. — Еще одна такая выходка... — Зачем? — ничуть не испугавшись, ответил тот. — Заноза вытащена, все заживет. Заживет же? Целуя его, Стив знал — все давно зажило. Теперь он был уверен совершенно точно. Под дверью вздыхал оставленный там Грим, и пришлось пустить это вымахавшее до неприличных размеров чудовище внутрь. Ну или оно сожрало бы дверь. — Люсиль испекла именинный пирог, — в губы Стиву сообщил Брок. — Зная ее таланты, я бы на твоем месте не ел. — Я суперсолдат, — напомнил Стив. — Я гвозди перевариваю. — Пф, — фыркнул Брок. — То всего лишь гвозди, а то — пирог Люсиль. Смеясь, они вышли, и дверь бокса закрылась за Стивом. Теперь — точно навсегда.