Аксиома

Наступила золотая осень. Андрей очень любил это время года. Краски золотой поры с легкой руки юноши идеально ложились на задний план его героев из толстых тетрадей, которые юноша таскал с собой везде и которых очень любил Миша, его лучший друг. В последние два года Князев стал понимать, что чувствует нечто большее к Горшенёву, но старался заглушить в себе эти нахлынувшие ощущения, чтобы не потерять дружбу, не потерять группу, которую по кирпичику они строили вместе со школьными друзьями Михи. Сейчас, пока они топали к Андрею домой после вечерних пар, парень смотрел на золотые листья на деревьях и думал, что как придет домой обязательно нарисует какую-нибудь русалку в холодном осеннем озере, которая ночью непременно утащит какого-нибудь заблудшего юношу в своё болотное царство. С пейзажа глаза Князева перебрались и подглядывали за Мишей, который шёл рядом и тихо присвистывал мелодию их последней придуманной вместе песни. Андрей не мог отвести взгляд от Горшенёва. Его светящееся лицо, залитое золотистым светом, казалось таким живым, что в сердце юноши закрадывалась ностальгия, смешанная с нежностью. В этот момент ему хотелось остановить время и запечатлеть этот момент навсегда. Он представлял, как вечером нарисует своего друга в окружении осенних листьев, а потом добавит к картине те таинственные очертания русалки, которая утащит Мишу в болото, а Андрей как принц помчится спасать своего друга. — Как же ты это делаешь? — вдруг спросил парень, прервав тишину. Горшенёв, удивлённо подняв брови, взглянул на него. — Что именно? — улыбнувшись беззубой улыбкой, переспросил Миха. Андрей потянулся к его руке, но в последний момент остановился. — Создавать такие мелодии… ты всегда привносишь жизнь во всё вокруг. Миша смутился, но в глазах его заблестела та же искорка, что и всегда. Они продолжили путь, обсуждая свои мечты и планы. Для Князева осень была не только временем перемен, но и временем возможностей. Сердце ему диктовало, что, возможно, самой большой историей будет не та, которую он нарисует, а та, что спрятана в их дружбе, в этом нежном чувстве, которое, как и заблудшие юноши, могло увести их в неизведанное. — Миша, — начал Андрей, не зная, как подобрать слова. Сердце его стучало в унисон с шелестом опавших листьев под ногами. — Я… я хотел тебе что-то сказать. Миша обернулся. Его глаза игриво сверкнули, как радужные капли росы на траве. — Что случилось, Андрюх? Ты выглядишь так, будто на тебя свалилась гитара Балу. — Весело улыбнулся Горшенёв и пнул камушек на асфальте в сторону Андрея. Князев сделал глубокий вдох, стараясь собраться с мыслями. В этот момент, глядя на своего друга, он осознал, что вся их дружба, все совместные воспоминания, смех, поддержка, совместная музыка в один момент стали чем-то большим. Он не просто чувствовал дружескую привязанность: в нём с каждой секундой разгоралось то, что два года юноша пытался глушить в себе. И это «то» давно стремилось выбраться наружу. — Я не могу больше скрывать это, — выдохнул он, и его голос дрогнул. — Я... я... — Андрей затих и, еле переставляя ноги, почти остановился. — Андрюх, что-что случилось? — Миша замер, и его улыбка исчезла, а на лице появилось выражение, которое Князев не мог разгадать. — Мих, я... я... В общем, ты мне нравишься... Ты мне нравишься, ты мне больше, чем друг... Я давно хотел сказать тебе это. — Сказав это на одном дыхании, Андрей остановился и опустил глаза на свои руки, нервно теребя заусенец на большом пальце, боясь посмотреть в глаза другу. Листья крутили в воздухе танец, но для парня время застыло. Теперь всё зависело от одного мгновения. Князев чувствовал, как его сердце стучит быстрее, а дыхание перехватывает. Миша молчал, его взгляд переходил с Андрея на землю, как будто он искал ответы в завьюженных листьях. Юноша знал, что его признание могло изменить всё, их дружбу, их привычный мир, но не он один чувствовал эту зажжённую искру. Атмосфера окружала их, углубляя тишину. Горшенёв, все еще в замешательстве, отстраняется, и его глаза полны вопросов. — Ты серьёзно, Андрюх? — произносит он чуть дрожащим голосом. Андрей, смутившись, кивает, не в силах найти слов, чтобы объяснить всю глубину своих чувств. Миша, пройдя через начальный шок, осматривает их окружение — двор, уже погрузившийся в сумерки, знакомый и привычный, вдруг кажется чужим. Он знал Князева как лучшего друга, но теперь все выглядело совсем иначе. Андрей понимает, что они стоят на краю пропасти. Его сердце сжимается от страха. — Я не хотел, чтобы это все разрушило нашу дружбу. Мне просто хотелось быть с тобой ближе, прости, — произносит парень, и его голос немного дрожит. Миша отводит взгляд, погружаясь в собственные переживания. Наконец, после долгой паузы, он говорит: — Я тоже чувствовал что-то… давно... но не знал, как это сказать. — Горшенёв поднял ладони к лицу Андрея и неторопливо взял лицо юноши в свои руки. В этот момент между ними словно возникло новое понимание. Свет вечернего солнца медленно опускался за горизонт, окрашивая двор в теплые сумеречные оттенки. Князев понимал, что каждый момент, проведенный рядом с Мишей теперь заиграет новыми красками. — Не хочу потерять тебя, но и притворяться больше не могу, — признался Андрей. Его голос звучал твёрдо, несмотря на дрожь в руках. Горшенёв глубоко вздохнул, обдумывая каждое слово, как будто они могли пересоздать их мир. — И я не могу больше это скрывать, Андрей, — тихо произнес он, приближаясь ближе. Их взгляды встретились, и в воздухе зажглось нечто большее, чем просто дружба. Андрей, не в силах устоять, потянулся к нему, и, прежде чем успел осознать, что происходит, его губы встретились с губами Миши. Для обоих это был первый поцелуй. Князев мазанул языком по губам любимого, словно прося разрешения двинуться дальше. Горшенёва пришибло как от удара током. Он дернулся и крепче сжал свои ладони вокруг лица парня, раскрывая рот. Андрей недолго мешкался и проскользил языком в рот Миши. Проведя языком по месту, где буквально полгода назад были зубы, Князев втянул нижнюю губу Горшенёва, чем вызвал у второго стон. Волосы на загривке встали дыбом. Андрей поднимается на носочки, ещё сильнее прижимаясь к Мишиному рту. Втягивая носом такой родной запах, Миха убирает ладони с его лица, перемещая их на шею, сжимая короткие, мягкие волосы и притягивая к себе ближе, жадно впиваясь в рот Князева, вызывая у того еле уловимый стон. Поцелуй Миши становится настойчивее, руки опустились на талию, приподнимая рубашку Андрея и оглаживая его ровную поясницу, припадая указательными пальцами в ямочки. Становится слишком жарко и страшно быть застуканными какими-нибудь прохожими, возвращающимися в сумерках с работы. Горшенёв отстраняется и смотрит на любимого. Губы юноши блестят, глаза бегают по лицу, мир вокруг затих и все страхи растворились в этом моменте. Секунда — и Андрей припадает к шее Миши, высасывая нежную кожу и слегка прикусывая. — Бля... я... Андрей... — Миша запрокидывает голову назад и прижимает Князева совсем близко к себе. Сердце Андрея бьётся в такт сердцу Михи, как будто каждый удар отражал их новые чувства, которые только начинали обретать форму. Горшенёв ответил на его ласку с такой же страстью, опускаясь руками на мягкие, упругие ягодицы и немного сминая их. Князев резко выдохнул Мише в шею. Они оторвались друг от друга, и в воздухе еще витал аромат их открытий. — Давай не торопиться, — тихо сказал Андрей, отстраняясь и осматриваясь вокруг на наличие зевак, радуясь стоящей иве, которая своими ветками спрятала их новооткрывшийся мир друг друга ото всех. — Просто будем открытыми друг к другу. Всё остальное придёт со временем. Миша кивнул, и оба почувствовали облегчение. Можно было продолжать исследовать свои чувства, не боясь сделать шаг назад. Простояв молча будто целую вечность, Горшенёв решил первым прервать молчание: — Что это значит для нас? — спросил он. Его голос был полон нежности и тревоги. Андрей улыбнулся сквозь легкое смущение. — Это значит, что мы теперь больше, чем друзья, и, возможно, наконец-то можем быть собой и не скрываться друг от друга, — ответил он, обнимая друга. Уверенность в его словах придавала сил, и вдруг весь мир показался ярче и теплее. Они стояли так, обнявшись, а двор уже успел погрузиться в темноту, оставив только нежное послевкусие их признания. Но в глубине души каждый из них осознавал: это чувство было не просто мимолетным порывом. Это был шанс обретения настоящей близости, возможность шагнуть в светлое будущее вместе. После волнующего первого поцелуя Андрей и Миша почти подошли к нужному подъезду. Их сердца стучали в унисон. В воздухе витали ароматы влажной листвы и еле слышимый дым от костра. А огни подъездов казались ярче, чем когда-либо. Князев невесомо коснулся Мишиной руки, не веря, что этот момент — реальность. — Тебе не холодно? — спросил Андрей, пытаясь скрыть свои эмоции. Горшенёв лишь улыбнулся в ответ. Его лицо светилось от счастья. Когда они подошли к двери квартиры Князева, он почувствовал, как внутри все сжалось от волнения. Парень открыл дверь и, уставившись в обеспокоенные глаза Миши, тихо произнес: — Ну, заходи. Внутри у них было всего несколько минут, но они чувствовали, что целая жизнь помещается в этот момент. Миха прошел в комнату, оглядываясь на стены, украшенные его любимыми рисунками. — Слушай, — начал он наконец, — а ты не пожалеешь о том, что случилось? Андрей сделал шаг вперед, заглянул в глаза Миши и с улыбкой сказал: — Ни капли. Это не просто поцелуй, это... начало чего-то нового. Мы же оба это знаем. Горшенёв кивнул. Его сердце забилось быстрее. — Андрюх, что, если мы все испортим? И как мы будем со всем разбираться, если, ну, про это кто-нибудь узнает, ты же понимаешь, что это... — спросил Миша, но не успев договорить. Андрей, приобняв любимого, ответил: — Мы справимся, просто будь самим собой и, пожалуйста, не закрывайся, Мих, хорошо? Никто ни о чем не узнает. Ты веришь мне? Миша, почувствовав тепло, еле слышно прошептал: —Да. Он медленно закрыл глаза, надеясь, что этот момент навсегда останется в их памяти. И, впрочем, оно действительно так и произошло.