Одержимые

Тав рассказывает им всё. Про то, что служит. Про то, что любит. Про то, что он уже дважды её бросил. Даже про то, как напоследок чарами магической руки остервенело выскабливал из неё своё семя, причиняя жуткую физическую боль. Боль, которая не шла ни в какое сравнение с той, что разрывает сейчас её сердце. Про то, что приказал немедленно заняться короной Карсуса — иначе накажет, обратит в безвольную нежить. Про то, что, надев корону, он станет Повелителем Баатора. Про выкупленный им когда-то обманом контракт. Про то, что боится: может быть, именно этот контракт и заставил её чувствовать всё это. Сделал одержимой. Может, дальше будет хуже. Может, она окончательно сойдёт с ума в попытках угодить ему. Она рассказывает им всё о Рафаиле — и не может сдержать горьких слёз. Вопреки ожиданиям, друзья не смотрят на неё, как на прокажённую. Даже Астарион не острит в попытке уязвить. Они обнимают её — дюжина рук гладят её спину, лопатки, голову. А потом — всё громче и громче звучат обещания и клятвы: они помогут ей. Обязательно помогут. Гейл подаёт идею. Говорит, что контракт, оба контракта, можно украсть и уничтожить: нужно лишь прокрасться в Дом Надежды и отыскать их. Никто не насмехается над сумасшедшим планом — напротив, единодушно принимают решение так и поступить. Карлах готова ради Тав вернуться в ад, Уилл лишь рад поквитаться с нечистью, отравившей разум подруги, Хальсин и Джехейра задействуют всю друидскую магию, чтобы отыскать проклятые документы, Лаэзель потрясает мечом, готовая к битве… Все они пойдут за ней. Все они хотят избавить её от сделки с дьяволом, насильно присвоившим себе её любовь. Тав не знает, что на это ответить. Она лишь рыдает и рыдает, размазывая по лицу влагу. Сердце сжимается от страха, боли и благодарности. Она понимает только одно сейчас: если вломиться в адскую резиденцию Рафаила, выкрасть и уничтожить контракт на собственную душу и тот, второй, на корону Карсуса заодно... Если это избавит её хоть от толики всей этой боли, она согласна. Единственное, о чём она просит — сделать это, когда Рафаила не будет в Доме Надежды. Может быть, за Тав говорит её одержимость, но слишком уж невыносимо думать о том, чтобы биться с ним. Навредить ему. На это Тав никак не может пойти.