Смотри прямо в глаза

      Было решено ехать ночью, перед рассветом, но никто так и не сомкнул глаз за несколько часов до операции. Все были слишком напряжены, чтобы спать.       Было бы странно скрываться сейчас, когда их буквально ждут, поэтому вся команда подъехала к на машинах прямо к дому. Некоторые ожидали пальбы прямо по машинам, но было тихо. Даже слишком, будто в доме никого не было, но такая тишина наоборот настораживала. Это довольно ветхий дом, хотя видно, что сделан на совесть, почти целый, только кое-где выбиты окна и сколоты стены. Никакого треска, крика птиц или любых других звуков, свойственных лесу, особенно перед восходом солнца.       Юджи выбрался из машины и глубоко вдохнул. За ним последовали и другие, оставляя машины немного поодаль на дорожках. Все понимали, что выжить здесь будет непростым делом, но они подчинялись временному боссу, знали, что делают и зачем. Некоторые за эту неделю потеряли родных или друзей, и за возможность отомстить, снести голову ублюдкам, были готовы сложить свои жизни.       Гето ранее упоминал, что планировка у здания необычная, что подтвердило, когда они зашли внутрь. Слева и справа от них уходили длинные коридоры с закрытыми дверьми, а прямо вход на лестницу, которая по кругу шла наверх. Таким образом, вступая на неё они были как на ладони, не было возможности ни скрыться, ни пригнуться. Больше походило на лестницу в ад, где в любой момент могли подстрелить.       Всё люди, что пошли на это задание были вооружены до зубов. Несколько пистолетов, автоматы, дополнительные магазины с патронами. Каждый из них надел бронежилет, но даже это не являлось залогом того, что они выживут. Никакой абсолютно гарантии этого не было, лишь удача и хорошая реакция.       Они по очереди разошлись в разные стороны и как только последний человек зашёл в здание, в коридоре и на всех этажах загорелась красная лампочка и всё выходы оказались перекрыты. Это была ловушка, как и говорил Гето, смотря на это всё, ему сложно представить, что это делает его отец. Тот мужчина, что любил жену и желал дать сыну хорошее образование, сейчас организовал массовую ловушку, чтобы максимально загнать их в угол. Подобное отказывалось ложится в его голове в ровную мозаику, чтобы сопоставить воспоминания прошлого с настоящим.       Но дальше в коридоре началось настоящее кровавое побоище. Из закрытых дверей почти одновременно открылись двери, оттуда вывалились до зубов вооружённые люди и напали на них. Звук выстрелов заглушал уши, в нос проник запах крови. Стало тошно, но Гето двигался вперёд и убивал всех, кто попадался по пути, чудом не словив ни одной пули в голову.       Юджи знал, что все будет так. Все знали. С оружием в руках они даже не удивились, когда дверь за ними закрылась, никто не вздрогнул, не выдохнул. Все было в напряженной тишине до первого выстрела. Спусковой крючок был спущен, и кровь потекла. Все стреляли, кричали, стараясь подцепить побольше врагов выстрелами. Тела падали на пол, не успевая выстрелить, сориентироваться.       Противников было много, но в таком, казалось бы, замкнутом пространстве, где спрятаться можно было разве что за старыми тумбами и дверьми, пули летели слишком быстро. Кто-то, кто смелее, орудовал ножами, подбираясь ближе к противнику. Отвратительный запах крови становился сильнее. Юджи с группой ребят ринулись на следующий этаж, даже зная, что будут слишком легкими мишенями. Он потерял из вида Гето, но мог быть точно уверен: ими двигало одно и то же — желание закончить со всем и вернуться домой. Им обоим есть, что терять.       С десяток выживших направились вместе с Юджи. Для них парень был не просто сопливым мальчишкой, а их командир, что вёл отряд. Как бы это пафосно не звучало, но они всё доверяли ему, шли за ним даже если дальше дорога будет устелена кровью и трупами. Дайсукэ шёл следом и прикрывал ему спину, убивая любого кто попадался ему на пути.       Как только группа зашла на лестницу, то туда кинули дымовую бомбу, полностью перекрывая им возможность видеть. Снова засвистели пули, несколько прошли возле головы Юджи. Дайсукэ действуя на чистых инстинктах стрелял в ту сторону, откуда доносился шум. Он чувствовал кровь, порох, прислушивался к шуму вне его досягаемости и стрелял, постоянно стрелял, меняя магазин с патронами в считанные секунды. Не зря он считался одним из лучших бойцов, теперь эти слова были не пустым звуком.       Ещё часть группы осталась в коридоре зачищать территорию. Гето тоже был там, его одежда, лицо и волосы испачкались в крови и в ошметках мозга, а тело потряхивало от сильного выброса адреналина. Он всадил пулю в мужчину, что пытался в него стрелять и направился следом к лестнице, там картина творилась еще хуже, чем минуту назад в коридоре.       Юджи он нашёл почти сразу и схватил за шкирку, утаскивая за собой в следующую дверь на втором этаже. В такой ситуации выжить крайне сложно, лишь укрываться и отстреливаться в ответ.       Гето хорошо знал этот дом, это был его дом, так что Юджи слепо повиновался, заметив главу мафии рядом. Выстрелы все продолжались, но Юджи не чувствовал боли: от выброса адреналина или от того, что в него ни разу не попали — станет ясно только после, когда они выберутся из этого ада. Если он здесь подохнет, Мегуми его никогда не простит. Но думать об этом времени не было, Юджи перезарядил магазин и побежал дальше по лестнице. Дымовая завеса мешала не только им, но и противникам. Все стреляли по невидимым мишеням, ориентируясь лишь на звуки, которые трудно было различить под шквалом пуль.       — Черт, а они неплохо подготовились. — Сказал он Гето, хлопнув по плечу. Юджи не мог позволить себе отсиживаться, когда со всех сторон слышны выстрелы, поэтому быстро его оставил, позволив себе секунд тридцать передышки.       На нижнем этаже со всем разобрались, осталось лишь несколько человек банды Сукуны, которые, проверив все комнаты и сменив обоймы, ринулись наверх, к своим на помощь.       Странно осознавать, что место в котором прошло его детство стало полем битвы между ним и Тетсуя, его отцом. Странно видеть горы трупов, стены на которых остались детские рисунки теперь измазаны испачканы кровью. Гето на мгновение выпал из реальности, окунаясь в детство, но быстро пришёл в себя, когда Юджи скрылся из виду. Он достал несколько гранат и вырвав чеку кинул в направлении выстрелов. Раздался взрыв и крики тех, кого не задел взрыв, но конец свой встретили внизу со сломанными конечностями.       Третий этаж, четвёртый. Всего в здании восемь этажей, они смогли добраться до пятого. Там их снова встретили с полной боевой готовности. Гето не стал дожидаться, когда снова попадут в ловушку и пинком выбил дверь одной из квартир, сразу убивая тех, кто там находился.       Также сделал и со второй, встретив сопротивление. Один из мужчин откинулся в сторону, достал нож и кинулся на Гето, целясь ему в горло. Несколько блокирующих ударов и Гето сначала ломает запястье, выбивая нож из руки, потом ударяет в грудь, ломая как минимум два ребра и сворачивает шею. На всё ушло не больше минуты. Он схватил пистолет и вышел наружу.       На восьмом этаже стоял мужчина преклонного возраста, но всё ещё с крепким телосложением. Он поджав губы наблюдал за экранами, на которых творится самый настоящий ужас. Его взгляд выражал сожаление, а вид настолько печальный, будто он надеялся, что они смогут решить всё мирно и не он всё это начал. Не он убивал, издевался и гипнотизировал добравшись и до своего сына.       — Почему нельзя решить все мирно? — Равнодушно сказал он то ли себе, то ли парню, что стоял рядом и тоже смотрел на экраны.       — Мирно уже не получится, Гето-сан. — Кивнул парень, прикрыв глаза. Ему не особо было интересно, что происходило этажами ниже, он не рвался к власти, господству или подчинению, не хотел никого убивать, ему просто было нечем заняться, а Тетсуя неплохо платил за его услуги. — Вам стоит подняться, они скоро будут здесь.       Юджи застрял на пятом этаже. Здесь было больше дверей, а людей все меньше. Его людей. А вот людей безымянных, казалось, бесконечное количество. Они были хуже обучены, с одного взгляда видно — отбросы общества, которые двигались за какой-то недостижимой целью, но готовы были за эту цель положить головы. Все люди Юджи были лучше, но количество и вооружение играло роль. Итадори хватал чужие стволы и ножи, отбиваясь от очередной атаки, находя в себе силы двигаться дальше только чудом. Ему все же прострелили плечо, но это цветочки по сравнению с тем, что приходится переносить остальным.       Некоторые остались чуть ниже, кто-то оставлял там свои жизни, более крепкие шли дальше с Юджи и Гето наверх. Дайсуке остался на пятом, не дав им двоим тут задерживаться дольше, чем нужно, их цель находится выше. Если убьют их генералов здесь, то смысла дальше идти не будет. Они останутся на пятом, чтобы как можно дольше задержать врагов, даже если придётся положить тут свои жизни. Мужчина прислонился к стене спиной и закурил сигарету, едкий дым проник в лёгкие и оседал на них, а на душе становилось спокойно. Он проверил патроны, осталось немного, поэтому опустился на корточки и пошарил по трупу рядом, забирая у него пистолет который вряд ли тому уже понадобится. Звучали редкие выстрелы, пули застревали в стенах, а мужчина усмехался, выходя вновь встречать врагов, чтобы отправить их к праотцам.       Гето и Юджи до следующего этажа добрались вдвоем. Там их тоже тепло встретили, если так можно выразиться. Чувство усталости ушло на задний план, сейчас они могли идти только вперёд. Пока Юджи отстреливался, Гето в рукопашном бою ломал кости тем, кто пытался на него напасть. Он ловко уклонялся и наносил ответный удар, практически моментально лишая жизни.       Один удар, захват и послышался глухой удар головы об стену, размазывая содержимое по поверхности. Дальше уклонение в сторону, удар по ноге и укладывание на лопатки, напоследок несколько ударов в гортань ребром ладони и хриплые стоны. Ни одного лишнего движения, всё чётко, быстро и смертельно. Несколько пуль застряли в бронежилете возле груди, причиняя боль, но мужчина не обращал внимание. Если сейчас замнется, то смерть наступит сразу же. Не заметив движение с боку, противник кинулся на него с ножом, но пуля Юджи оказалась быстрее, входя сразу в голову со стороны виска.       Юджи пристрелил последнего прямо вовремя. Еще немного, и в горле Гето очень неживописно торчал бы нож. Итадори усмехнулся и сменил магазин, кивая на лестницу в задней части здания.       — Всегда пожалуйста, большой босс. — Он отсалютовал Гето двумя пальцами и трусцой побежал дальше.       Гето был прав как никогда, что планировка этого дома заставляет задуматься о сохранности рук, а то и жизни проектировщика. Юджи лично их пообрывал бы. До пятого этажа вела спиральная лестница в центре, а дальше, с пятого по восьмой — две лестницы по обеим сторонам здания. Здесь и квартир становится меньше, и окон и укрытия. Нет у безымянных столько людей, чтобы заполнить все 8 этажей, значит дальше им будет намного легче.       На их пути повстречались ещё враги, но помогая друг други, они оказались не более чем слепыми котятами перед разъяренными псами. Эти двое действовали достаточно слаженно прикрывая, и не давая друг друга ранить. Там где эффективнее был пистолет — стрелял Юджи. Где кулаки — действовал уже Гето. Таким образом, они смогли добраться до последнего этажа. В коридоре они остановились ненадолго, чтобы перевести дыхание. Прошло всего ничего, а после такого кровавого побоища кажется, что вся жизнь пронеслась.       — Мы жили на последнем этаже. — Гето усмехнулся, доставая беруши из уха и облокотился спиной на стену. Он весь пропитался кровью, белая рубашка давно перестала быть белой, в волосах застряли ошмётки. — Когда мелкий был, бегали по круговой лестнице наперегонки и играли в прятки в коридорах с друзьями.       Он с тёплой вспоминал детство, как мама готовила вкусную еду, отец возвращался вечером с работы и они вместе ужинали, потом смотрели телевизор. Мама пахла всегда вкусно: кремом и сладкой выпечкой. Отец внушал чувство безопасности, казалось в то время, что никакие невзгоды им не навредят. Маленький Сугуру возвращался домой и чувствовал любовь своих родителей.       Но вот спустя годы он вернулся сюда, когда мама уже не узнавала его, а отца не узнавал он. Пропитый, опухший, потерявший всякую надежду. А спустя ещё годы вернулся, чтобы в последний раз с ним встретится. Ирония, мать ее, от которой хотелось не то плакать, то не смеяться.       От голоса Гето Юджи пробрало дрожью. Он только сейчас задумался, как тяжело ему здесь находиться, в своем старом доме, где провел детство, где чувствовал тепло и любовь родителей. А теперь вернулся сюда, чтобы покончить со всем дерьмом, что натворил его отец. Итадори не знал, убьет ли Гето его, но был уверен, что, в случае опасности, сам пристрелит.       — Я так и думал, что первым придете вы. — Раздался голос из глубины большой комнаты справа. Юджи только хотел что-то ответить, но напрягся и поднял пистолет. — Опусти оружие, я не буду с вами драться.       — Тогда сразу сдохнешь. — Итадори хотел выстрелить, но его схватили за руку и затащили в открытую комнату. Никто не нападал, но злость и растерянность не давали мыслить здраво, и когда его усадили на стул в углу, он просто рассеянно глубоко вдохнул.       — Отдохни немного. — Послышался голос прямо рядом с ухом, и Юджи расслабился, не понимая, как все это происходит. Он хочет встать, хочет пойти дальше, пристрелит этого мужчину, но не может двинуться, только со страхом и беспомощностью смотрит на вошедшего за ним Гето.       — Гето-сан, не слушайте его, он гипнотезер! — Юджи подавился воздухом и замолчал.       — Детям слова не давали. Не мешай взрослым общаться. — Мужчина отошел вглубь комнаты, освещаемый светом от экранов. — Меня зовут Чосо. Приятно познакомиться, Сугуру Гето.       Гето услышал этот голос, тот самый который когда-то проникал в его разум и устроил там настоящий хаос. Он потянулся к пистолету и вцепился в него, осталась одна или две пули по грубому подсчету — ничего, этого ублюдка убить хватить.       — Значит это ты. — Он тихо сказал, смотря на парня перед собой. Тот выглядел самым обычным, невзрачным. Если к примеру он пройдёт мимо него или встретит в магазине, то сразу же забудет стоит отвести взгляд. — Я помню тебя, помню как ты.       Он поморщился, ощутив ту самую головную боль, словно в мозг впивается тысяча игл и крутятся в разные стороны.       — Как ты вместе с ним меня захватили. — Закончил он, сжимая пистолет хотя бы для душевного спокойствия. И видя, как этот парень легко угомонил Юджи стало по-настоящему страшно. Сложно поверить, что существует настолько мощный гипноз.       — Я польщен, что ты меня узнал. — Чосо сел на стул, облокачиваясь на спинку, и не сводя глаз с Гето.       Он был уверен, что не пострадает сейчас, их всего двое, а малого было успокоить проще всего. Перед ним стояла одна задача — вернуть под контроль Сугуру и уничтожить Сатору Годжо. Тогда Тетсуя будет доволен, заплатит оставшиеся деньги, и Чосо сможет со спокойной душой свалить куда-нибудь за границу. Его не волновали их разборки, не волновало будущее. Абсолютно плевать, просто выполняет распоряжение.       — Давай закончим по-быстрому, у меня вечером самолет. — Мужчина откинул со лба мешающую челку и хрустнул костяшками пальцев.       От Юджи требовалось только тихо сидеть. Пусть болтает, что хочет, главное, не мешает. Чосо не нужна была полная тишина или отсутствие раздражителей: мозг Сугуру уже достаточно помутнился, а то, что он сам вышел из гипноза ослабило еще сильнее. Вернуть влияние на него будет несложно.       — Напомню тебе цель. Убить Сатору Годжо. — Чосо смотрел прямо на него, видя, как лицо покрывается морщинками от головной боли, а в руках перебирал крупные деревянные четки, которые после каждого движения мягко позвякивали — Убей Сатору Годжо.       Сугуру нахмурился и отступил на шаг. Боль давила гораздо сильнее, ощущение будто мозг распадался в черепе по маленьким кусочкам. Все звуки вокруг исчезли, остался лишь голос Чосо и звук, который он издавал.       Разум пытался сопротивляться, Гето старался сопротивляться, но были вещи, которые ему не понятны. Однажды в его разуме покопались, превратили в фарш, он помнил эти ощущения и не хотел снова пройти через это.       — Пошёл к чёрту! — Прошипел мужчина и прикусил нижнюю губу. Он прикусил губу с такой силой, что кровь потекла по подбородку.       Они почти дошли до цели, осталось буквально немного, несколько шагов и Гето встретится с ним. Проебаться вот так, быть захваченным врагом, тогда легче пустить себе пулю в висок и не заставлять мучиться близких людей просто потому что оказался слишком слаб.       Чосо даже ухом не повел на чужие слова. Он знал, что с первого раза не получится, слишком уж грубое вмешательство в чужой мозг. Он глубоко вдохнул и встал, проходя к Сугуру почти вплотную. Не страшно, если ударит. С такой болью он и руку поднять нормально не сможет.       — Твоя цель — Убить Годжо Сатору. — Деревянные шары снова глухо ударились друг о друга. — Вся та боль, которую ты чувствуешь, сразу же уйдет. Никаких сожалений и переживаний. Обрати свои чувства, позволь им выйти. Пусть хорошее станет плохим. Ты же помнишь, как нужно действовать, что нужно делать, чтобы боль покинула тебя. Ты больше не будешь страдать. Убей Годжо Сатору.       После каждого предложения, фразы, Чосо замолкал, а звук четок становился чуть громче на фоне тишины и отдаленного звука стрельбы снизу. Юджи сидел с выпученными глазами и не мог даже слова сказать, язык не слушался, а руки все крепче впивались в сидение стула.       Да он прав. Боль была слишком сильной, она распространялась от мозга по всему телу, до кончиков пальцев. Ему казалось, что теперь не просто мозг, но и всё тело развалилось на куски и даже сил нет поднять пистолет.       Гето выдохнул, раз и два. Нужно отпустить всё сожаления, отпустить ненужные мысли и отдаться порыву. Что там нужно сделать? Убить Годжо Сатору? Итак, дело плевое, он знал где тот живёт, добраться не составит труда. Годжо ослабевший сейчас, значит задание сможет выполнить быстро.       — Убить… — Хриплый голос Гето зазвучал слишком громко, — Годжо Сатору?       Образ мужчины предстал перед глазами. Красивый, завораживающий, он тепло улыбался и что-то нежно говорил. Взгляд Сугуру становился всё более расфокусированным, а разум терял связь с реальностью.       — Умница. — похвалил Чосо больше себя, чем Гето. Сугуру уже был почти в отключке, оставалось немного. В этот раз все прошло намного быстрее. В первый пришлось три часа с ним мучиться даже с ослабевшим сознанием, а теперь, когда у него каша вместо мозга перепрограммировать все обратно не составило особого труда.       Сугуру был уже готов, осталось только дождаться конца «загрузки» вбитого кода. Здесь ему больше делать нечего, пристрелят еще ненароком. Свои деньги он получит позже, поэтому спокойно вышел из комнаты.       Юджи наконец-то смог двигаться только через несколько минут, когда Сугуру уже осел на пол, а его взгляд совсем помутился. Итадори не рискнул подходить ближе. Он крупно дрожал от страха, осознавая, что он только что увидел. Он боялся совсем не сдохнуть от руки Гето, а позволить ему пропасть снова. Юджи хорошо помнил, как Сугуру смотрел вокруг, вынося на руках тело Годжо, как сидел в машине скорой и выводил его из больницы, как сидел и, как он, не смыкал глаз, чтобы вдруг не пропустить ухудшение состояния любимого человека.       — Очнитесь, Гето-сан! — Язык, наконец, начал работать, и Юджи закричал. — Вы не можете убить Годжо, вы любите его! А девочки! Они тоже любят его! Я видел, как вы переживали за него, как скучали и винили себя. Вы же сами говорили, что он — самое дорогое для вас.       — Кто? — Гето медленно поднялся, сжимая кулаки до хруста костей, — почему он дорог для меня?       Голос Юджи доходил сквозь вакуум. Что он там говорил? Девочки, Сатору… Что-то там про любовь, что он не может убить его. Почему не может? Логичный вопрос, ведь он должен это сделать, он хотел это сделать или хотел голос в голове. Сложно понять, но Гето хотел иного, просто хотел чтобы боль прошла. А ещё он хотел спать, очень сильно.       Память ускользала, а картинки в голове сменялись очень быстро, там и Годжо, девочки, его прошлая жизнь, но ничего из этого не трогали его сердце. Гето зарычал и схватил Юджи за ворот, прижав спиной к стене. Взгляд стал темнее, постепенно он отдалялся от реальности       — Сатору! — Юджи не боялся, его даже не трясло. Пришлось экстренно взять себя в руки, когда его за грудки прижали к стене. Гето ведь в первый раз освободился сам, когда Годжо был в опасности? Значит, сможет и еще раз. Он либо сделает, либо подохнет в попытках. — Потому что ты любишь его. Потому что ты готов умереть, лишь бы спасти его, потому что готов пожертвовать собой, лишь бы не причинить ему вреда. Он делает тебя счастливым. Боль, что ты чувствуешь, навязали тебе, но если ты убьешь его, не сможешь жить с этим! Сейчас больно физически, но когда ты закончишь то, что хочешь сделать, больно будет здесь. — Он ткнул пальцем в грудь Гето. — И от этой боли тебя избавит только собственная смерть.       Юджи схватился за запястья Гето, стараясь достучаться до него. Этот пустой, ничего не соображающий взгляд, будто в мозге Гето все перевернули, стерли и забыли написать заново. Сугуру хватался за него, хмурил брови в гневе, будто хотел достучаться до правды, знал, что ему нужно убить Годжо, но характер все равно требовал найти причину. А Юджи так мало знает, чтобы надавить на нужные точки… Только то, что видел своими глазами, то что чувствует сам. Тогда, в участке, Гето был прав. Нельзя терять то, чем так сильно дорожишь. Итадори чувствует то же самое к Мегуми, что и Гето к Сатору. Он знал, о чем говорит.       Всё выглядело так просто, но одновременно было очень сложно. Он словно бы вернулся в свои кошмары пятилетней давности, когда ему разум снова и снова заставлял во сне пройти через весь переживший ад. Какой бы исход был, прими он решение остаться. Каждая клеточка организма скучала по нему, безумно хотела быть рядом, чтобы эта боль прошла. Тоска ушла. Как и сейчас, когда он готов был выть, чтобы избавиться от агонии. Сознание горело в собственном огне, голова взрывалась настолько, что болели глаза.       Тогда он принял неправильное решение, но которое изменило жизнь многим людям. Он смог подарить девочкам хорошее детство, нашёл хороших людей, что были с ним до конца. Хоть и далось всё это через собственные страдания, и страдания родного человека. Перед Гето встало два пути, он мог пойти лёгким, сделать что нужно ради мнимого облегчения. А мог пойти сложным путём. Тьма постепенно перестала застилать его, а свет неприятно резанул глаза.       Гето отпустил Юджи и отстранился. Он схватился за голову и закричал, срывая связи. Разум постепенно возвращался, хоть и давалось это ещё труднее, чем в первый раз. Боль никуда не ушла, облегчить её нельзя было, но он не свернул в сторону выхода. Он схватил пистолет и сжал до побелевших костяшек, посмотрев на Юджи безумным взглядом.       — Я к отцу. — Коротко и ясно, после чего вскочил и скрылся в другом направлении. Сейчас нужно контролировать себя вдвойне сильнее, если позволит себе расслабиться, то снова поглотит тьма.       Юджи опустился на пол и глубоко дышал. Гето побежал наверх, значит, у него получилось. Потребовалась еще пара минут, чтобы прийти в себя, а потом Итадори сорвался с места и побежал вниз, перехватить Чосо. Мужчина не сможет загипнотизировать всех, а, Юджи уверен, его люди точно остались в живых.       Гето сжал кулаки, взлетая по лестнице через две ступеньки. Он чувствовал, что не в себе, но думать об этом сейчас просто не мог. Некогда было вариться в этом дерьме, приходить в себя. Его ждал человек, которого Сугуру одновременно хотел и не хотел видеть.       В глубине души хотелось, чтобы все это было страшным сном, а отец, если не был бы жив и не ждал его где-нибудь на даче за городом, так хотя бы был мертв, до всего этого. Где-то глубоко на задворках израненного сердце Гето эгоистично мечтал побыть маленьким мальчиком, который крепко сжимает руку отца, когда они идут в магазин за мороженым. Но это время прошло уже слишком давно. Остался только незнакомый ему человек, который разворотил все, что было в этом городе, покушался на самых дорогих людей собственного сына. Такое Сугуру не сможет простить даже ему.       Легкий порыв ветра охладил разгоряченную кожу, как только Гето выбежал на крышу. Здесь не было фронтонов или заграждений, скосов от дождя или черепицы — слишком старый дом, просто голый местами потрескавшийся бетон.       Мужчина стоял к нему спиной, сцепив руки в замок. Услышав шум, он не повернулся, а лишь прикрыл глаза и наслаждался моментом, которого ждал достаточно долго. Он впитывал каждую секунду, каждую эмоцию, дрожь в сердце, мурашки по коже, всё это поднималось из души, момент истины. Встреча отца и сына. Ему тоже хотелось о многом спросить, например почему он пошёл по такой дорожке. Этот вопрос горечью крутился на языке, он молчал. Лёгкий ветер раздувал чёрные, словно смоль волосы, которые тоже как и у Гето были убраны в хвост. Они были почти копией друг друга, только один гораздо старше и ранняя старость уже отражалась на его коже в виде маленьких морщинок, а другой младше.       — Здравствуй, Сугуру, — он повернулся полу боком и улыбнулся.       Сугуру не мог поверить в то, что видел. Последний раз, когда он видел отца, у него были короткие волосы, порванная одежда, морщины и синяки под глазами от алкоголя. Но теперь перед ним стоял незнакомый ему мужчина, говорящий голосом отца. Сугуру отказывался это признавать. Он уже давно похоронил его, и за все, что он сделал, его пора похоронить по-настоящему. Головная боль никуда не уходила, и Гето сильнее сжимал ствол пистолета.       — Я думал, что ты умер. — голос не дрожал, никаких чувств. Если бы они встретились не так, не в такой обстановке, Гето был бы рад. Но то, что сделал его отец, убивает всю оставшуюся за время его отсутствия любовь.

***

      Мегуми резко открыл глаза, пытаясь прийти в себя. Последнее, что он помнит это крепкие объятья Юджи, его слова, а дальше забвение. Он был в темноте, потом прогуливался в саду. Странное ощущение, которое напоминало реальность. Чувства, прикосновения, запахи, шум. Не хватало одного человека, и после этого осознания реальность начала распадаться на осколки.       Дальше события закрутились ещё более необычно. Он очнулся в поездке. Куда-то очень долго ехал, но поезд не останавливался, лишь называл станции, люди приходили и уходили, а он сидел всё там же и ждал чего-то. Лишь голос Сукуны заставил подняться, говорил какую-то чушь про поцелуи, про Юджи, потом про себя, слов он плохо разбирал, но голос словно рой мух доносился до него со всех сторон, жутко раздражая.       — Ты можешь заткнуться, — первое что сказал парень, когда открыл глаза.       Сукуна хлопнул глазами, когда услышал за спиной хриплый, но знакомый голос. Он усмехнулся и хлопнул в ладоши.       Мегуми осмотрел палату, Юджи в ней не было и на сердце сразу же стало неспокойно. Он подумал, что возможно парень вышел за кофе или за перекусом, но что-то подсказывало, что всё далеко не так.       — Отлично, ты проснулся. Если бы мне пришлось тебя целовать, думаю, братиш бы не одобрил. — Мужчина подставил стул и уселся на него с максимально довольным видом. От сердца отлегло. Юджи сейчас жертвует своей жизнью, чтобы выбраться из этого дерьма и, если бы Фушигуро не проснулся, брат бы явно был разбит.       — Смотрю и ты очнулся, суицидник хренов. — Проворчал парень, приподнимаясь на локтях, стало неприятно больно, но не критично. — Кстати где он? Сколько я спал? Годжо спасти удалось? Черт помню мало, меня вроде ранили и почти окружили… Ох, есть вода? Во рту пересохло.       Он столько лежал в молчании, что теперь хотелось говорить, а ещё услышать ответы на всё свои вопросы. Где все остальные, почему в палате такая тишина. Наверное, остальные работают, столько дел было не завершено. Сил не хватало даже просто встать и пойти, чертово тело, которому нужно время на восстановление, как же это бесило. Жаль, что нет волшебного средства, которое избавит сразу от всего.       Сукуна недовольно фыркнул и подал Мегуми бутылку воды. Он понимал, что значит проснуться после такого тяжелого состояния. Он пролежал дольше, его тело худо-бедно успело восстановиться, но лучше Фушигуро пришел в сознание сейчас, чем лежал бы еще две недели. Так точно быстрее поправится.       — С чего бы начать… — Сукуна откинулся на спинку стула и потянулся. Тело все еще болело, одна рука плохо сгибалась из-за металлических штифтов, но он чувствовал себя как никогда отдохнувшим. — С того, что я не суицидник! Это камаз на меня наехал, я был не при чем. — Он цокнул языком и закатил глаза.       — С того, что нужно было позаботиться о своей безопасности, а ты в одного катался в машине без охраны.       Сукуна продолжил говорить.       — Спал ты трое суток, как мне сказали, Годжо утром упросился домой, скорее всего, дрыхнет. Пусть восстанавливается. А Юджи и очнувшийся Гето на задании. Ловят того идиота, который все это затеял.       Он открыл бутылку воды и выпил сразу половину, от слов Сукуны едва не выплюнул то, что успело попасть в рот. Теперь понятно почему его захлестнуло волнение, когда он не увидел Юджи в палате. Приборы сразу же запищали, показывая на сколько участилось его сердцебиение. Мегуми сжал бутылку воды настолько сильно, что вода брызнула из горлышка на его постель.       — Какого чёрта? Почему не дождались когда я очнусь или пока Годжо не восстановится! — Он снова проклял свое тело, которое отказывалось нормально функционировать после ранения. — Там же опасно, черт его знает на что ещё способны враги. Надеюсь, у них хорошая поддержка, иначе так и погибнут недолго.       — Вот поэтому и не дождался. — Сукуна ткнул пальцем в грудь Мегуми, призывая его успокоиться и лечь обратно. — Мой братец отрастил клыки, за него не волнуйся. Он там с Гето и моими ребятами. Вернется в целости, будь уверен. Еще и с головой этого ублюдка.       Сукуна сам не особо переживал за брата. Видел, каким он стал, а раз смог сдержать его людей, точно не сдохнет в каком-то притоне, вооруженный до зубов. Фушигуро сейчас лучше отдыхать, та и ему тоже. Пора позволить и другим сделать грязную работу, а не самим нестись в самое пекло.       — А за меня ты так не переживал. — Сукуна картинно обиделся, отвернувшись от Фушигуро. — Может, мне тоже было больно. Я вообще-то страдал, а он там просто ублюдков мочит.       На мгновение Фушигуро удивлённо на него посмотрел. Сукуну он знал достаточно давно, ещё с момента знакомства с Итадори и если вспомнить момент их знакомства, был он не особо приятный. Со временем мнение о том, что Сукуна мудак постепенно укреплялось сильнее. Но даже так, Мегуми относился к нему как к частью своей жизни, как к семье которая принадлежала его любимому человеку. И со временем привык к нему, к его закидонами и подкатам.       — Я так понимаю стареешь. — Он постепенно успокоился, сделав ещё глоток и закрыл бутылку, а потом подкинул в сторону Сукуны. — Когда ты таким капризным успел стать. Не переживали думаешь? Ночевали тут возле тебя, почти не спали вдвоём с Юджи, а потом бежали на работу. После этого Юджи как заведённый носился с твоими людьми, а я выполнял работу за нас двоих. И постоянно о тебе переживали. — Он говорил спокойно, смотря на Сукуну, но можно разглядеть в его взгляде волнение. — Выйдешь из комы, всё ли будет в порядке у тебя с головой, хотя у тебя крыша давно протекает. Врачи не давали никаких гарантий, сказали зря не стоит надеяться, думали уже всякое. А ты говоришь не переживали. Совсем идиот или мне тебя стукнуть ещё раз, чтобы мозги встали на место?       Сукуна знал об этом всем. Чего стоила реакция Юджи. Они в жизни никогда не обнимались, а тут такой прилив чувств. Но в больнице было откровенно нечем заняться, и Сукуна не мог отказаться от «милой» беседы с избранником его брата.       — Юджи вот меня обнял, когда увидел. — парень схватил летящую в него бутылку, поставил на столик и подсел ближе, светясь игривой ухмылкой. Авось перепадет. — Может, вместо ударов, поцелуешь меня? Ты ведь так скучал… А как я по тебе скучал, даже не представляешь! Я даже к тебе наклонюсь, даже вставать не придется.       Сукуна говорил не всерьез, уважал и брата, и его выбор, поэтому лишь выводил Мегуми. Он уже сто раз пожалел за тот случай в день, когда на него совершили первое покушение, но отчасти был рад, что наконец пробудил в мягком нежном кролике Юджи волчьи клыки.       — Могу на бутылку посадить, хочешь? Обещаю ощущения будут невероятные. — Ответил с усмешкой, узнавая в нём прежнего Сукуну.       От этого на душе как-то потеплело, будто всё вернулось на круги своя. Солнце также вставало по утрам, после дождя выходила радуга, пирожное всё такое же приторно сладкое, а кофе если не добавлять сахара горькое. Вместе со всем этим Сукуна оставался таким же мудаком каким и был прежде. В хорошем смысле, потому что насколько бы Мегуми не злился на него, считал что такой Сукуна настоящий, не притворяющийся кем-то ещё.       — Мы вообще-то с Юджи теперь официально пара, закончится это всё повезу знакомить с семьёй. — Он улёгся обратно, немного расслабляясь.       — Оо, поздравляю с новым статусом. — Сукуна сложил руки на груди и зевнул. Он знал, что этим все и закончится. Какие там чувства у Мегуми, он не мог подумать, но брата чувствовал на биологическом уровне. Фушигуро коснется — этот идиот уже сверкает, как рождественская ёлка. — У вас уже все настолько серьезно, что с семьей знакомишь? А деток когда ждать?       Сукуна хоть как-то хотел расслабить натянувшееся напряжение. Не могло быть иначе: их дорогой человек сейчас где-то далеко, рискует своей жизнью. Снова. Они оба чувствовали эту, будто, недосказанность, но предпочитали закрыть тему, отвлечься на бессмысленные подколы, половину из которых пропускали мимо ушей, а на вторую так же едко отвечали.        — Знаешь, Сукуна, все-таки хорошо, что ты тогда к нам заехал, нарвался на хорошую взбучку, по крайней мере благодаря этому сидишь тут передо мной и снова идиота строишь.       — Ой, то есть, тебе понравился тот поцелуй? — Сукуна снова наклонился к Мегуми. Он знал, о чем говорит парень, но предпочел обернуть в шутку и это. Правда хорошо, что он решил опоздать на встречу. Казалось бы, такое мимолетное решение, но если бы ни оно, Сукуна бы уже давно был лишь кляксой на том складе.       — Ты прав, мне понравилось то, что тогда случилось. — Мегуми наблюдать за ним, а на губах появилась мимолетная ухмылка. — Я тогда поцеловал Юджи, чтобы перекрыть вкус твоих губ и после этого наши отношения сдвинулись с мёртвой точки, считай ты помог нам сойтись.       Классические отношения этих двоих — один несёт херню, второй подхватывает и колкостью отвечает. Атмосфера в палате немного разрядилась, стала более легче. Юджи вряд ли обрадовался, если бы они сидели загруженные и переживали каждую секунду. Мегуми не сомневался в том, что Юджи вернётся и уж пусть он увидит его довольным и здоровым, чем нервным.       — Будешь хорошо себя вести, тебя тоже возьму с собой, хочу того или нет, ты его семья и раз уж мы теперь пара, то и знакомить придётся всех. Ты как вонючий носок, который не может потеряться, поэтому всегда идешь с ним в паре.       — О, нет, спасибо, семейные посиделки — это не моё. — Сукуна поднялся со стула и потянулся. — У вас там будут обнимашки, целовашки, а я лучше поубиваю пару мудаков, чем буду вариться в котле «счастливой семьи».       Сукуна говорил не всерьез. Он знал, что Мегуми это понимает, но семейные посиделки и правда не для него. Отец не принимал участие в его воспитании, даже если забрал к себе после развода. Идиот, каких поискать. Сукуна никогда не был ярым фанатом семейных ценностей и всего, что с ними связано. Единственной семьёй для него был брат, и этого достаточно.       За окном уже начинало вставать солнце, пора бы немного поспать, хотя, парень чувствовал, что за время в коме уже достаточно выспался, но телу все равно требовался отдых.       — Ты просто не понимаешь всю прелесть. — Фыркнул Мегуми, ложась обратно на кровать.       Он ещё до конца не восстановился, поэтому хотелось ещё немного поспать. Мегуми повернулся набок и подпер щеку локтем, прикрыв глаза, давая понять, что разговор окончен. Начало клонить в сон, а наличие Сукуны в палате давало какую-то безопасность, пусть парень и никогда не любил стоять за чьей-то спиной.