Смотри прямо в глаза

      — Вот же черт! — ругнулся Сатору и открыл дверь, но пистолет, на всякий случай, все еще держал в руках, даже опустив. — Сугуру? Что ты здесь делаешь? Не буду спрашивать, как ты нашел, где я живу, но… ты что, пьян?       Сугуру пока ждал хозяина квартиры успел продумать свои слова до мельчайших подробностей. Также подумал ответы на любую реакцию Сатору, он был готов к любой атаке, любому ответу, даже если его выгонят. Даже если направят пистолет, всё что угодно сделают, но Сугуру был к этому готов. Пальцы подрагивали от волнения, и он спрятал их за спину, чтобы не попасться на таком пустяке.       Но как только дверь открылась и на пороге возник парень, всё слова тут же вылетели из его головы. Там абсолютная пустота, вакуум, ни единой здравой мысли. Он с минуту смотрел на Сатору, такого красивого, домашнего, уютного. Волосы слегка взлохмаченные и их хотелось пригладить или просто прикоснуться ладонью, снова ощутить эту мягкость. Как же он соскучился по этому. Хотелось коснуться Сатору, заключить в объятья, прижать к себе до хруста костей и никогда больше не отпускать.       — Нет, — выпалил Сугуру и понял, что выглядит глупо, — То есть, да… но я уже немного протрезвел. Са… Го. Черт возьми…       Он не знал как к нему обращаться, активность мозга как назло не собиралась возвращаться, и потому изо рта вылетали очень глупые, не связанные между собой слова. Он даже не знал как к нему обратиться, чтобы перед носом не хлопнули дверью. Прямо сейчас у него появился шанс хотя бы постараться всё исправить, наладить контакт с Сатору, а он стоит как подросток перед предметом воздыхания и не может выдавать из себя и слова.       — Можешь по имени. — подсказал Сатору и провел рукой по волосам, стараясь хоть немного привести себя в порядок. Получилось не очень, но и гостей Годжо явно не ждал. Слишком тяжелый морально день, а при виде Гето сейчас сердце сжимается до размера атома. Тяжело было видеть его вот так, слышать его ломающийся голос, видеть горечь, вину в глазах.       Гето ощутил как защипало в глазах, ещё не хватало разрыдаться тут перед ним. Ситуация вырисовывалась полный кошмар. Гето опустил голову и упал на колени.       — Прости меня за все… — голос надломился, вышло так сдавленно, тяжело. Он будто слышал свой голос со стороны. Чувствовал себя жалко.       Сугуру выглядел потерянно, помято, путался в словах. Сатору даже растерялся. Он не знал этого Гето, не знал, что с ним делать в таком состоянии. Еще и завалился на колени прямо в подъезде. Пока Сатору пытался подобрать хоть какие-то слова, мимо мягкой, явно осторожной походкой прошел Мисо и, как любил делать, поставил лапы на колени Гето, вытягиваясь чуть ли не в полный рост.       — Заходи в дом. А то соседи подумают, я скупаю рабов. — кивнул в квартиру Годжо и положил пистолет на полочку рядом. Уберет чуть позже.       Он ожидал услышать что угодно, даже хлопок двери, но Сатору вновь с пол оборота рушит любую его готовность. Любую уверенность. Но что больше всего удивило Гето это кот, белый, пушистый с милой мордашкой, который смотрит так, будто всё происходящее понимает. Он словно пытается утешить его, Гето невольно протянул руку и коснулся шерстки на голове. Тоже мягкая.       Сугуру поднялся, хоть и далось это с большим трудом, и прошёл в квартиру. Или ему кажется, или внутри действительно пахнет цветами и шоколадом, а в голове словно щёлкнуло подходяще слово «дом», да именно тот дом который он хотел, когда фантазировал в академии об их будущем. В коридоре не так много мебели, отсюда не слишком хорошо видно квартиру, но стало настолько хорошо, что Гето готов был упасть прямо здесь и уснуть.       Он повернул голову и наткнулся на другой взгляд, более осторожный и подозрительный. На него смотрел чёрный кот, только тот явно не был настроен дружелюбно, как белый.       — Тебя это тоже касается. — Годжо обратил свое внимание на Мисо, что хвостиком плелся за Сугуру. И что это за предательство? Сатору недовольно фыркнул, проводив их взглядом и закрыл дверь. Он посмотрел на Нато, и уголки губ слегка приподнялись. Годжо взял Мисо на руки и понес в сторону гостиной. — Не ревнуй, Нат, не заберут у тебя мужа.       — Сатору, — Гето произнёс его имя и в груди вновь заныло, никогда больше он не надеялся на такой подарок судьбы. Но что говорить дальше снова не знал, — мне… я… пожалуйста, — он собрал себя в кучу, — сможешь меня выслушать? А потом я уйду, если хочешь, больше никогда не потревожу тебя.       Сатору лишь кивнул в сторону гостиной и включил лампу, чтобы не сидеть в темноте, но и не раздражать глаза верхним светом. Что хотел сказать Гето было загадкой, но Сатору хотел услышать. Хотел, чтобы он еще раз назвал по имени. Голос Сугуру, так тихо, тяжело почти шептавший «Сатору», играл на душе. Хотелось еще раз. Парень уселся на диван, краем глаза наблюдая как коты что-то решают между собой.       Пока Сатору его не выставил за дверь — есть призрачный шанс хотя бы с ним объясниться. Гето снял обувь, повесил плащ на крючок возле входной двери и последовал за ним. Его внимание привлекли два кота. Ласковый белый и настороженный чёрный. Глава мафии нахмурился и невольно подумал о них двоих, особенно во времена студенчества. Специально или нет, но Сатору буквально завёл их маленькие, пушистые протеже. Но эта мысль грела душу, может Сатору сам не осознает, но вероятнее всего скучает по нему, по ним.       Ступор продлился недолго, если до этого Гето не знал с чего всё начать, то когда он упал в мягкое кресло. Тело невольно расслабилось, мысли прояснились.       — Я готов хоть до конца своих дней просить у тебя прощение, — начал он, сорвав с волос резинку. Чёрные локоны волной упали на спину, тут же своей ладонью он пригладил непослушные пряди, — ты заслужил всего самого лучшего в мире, но я не справился с этой задачей. Но прежде всего я хочу рассказать тебе всё, что тогда со мной случилось и почему я ушёл.       А потом Гето говорил. Он старался не тратить слишком много слов, чтобы не путать Сатору. Но и скрывать более ничего не стал. Было сложно окунуться в те воспоминания и проходить все заново. Но Сатору имеет право знать правду. В некоторых местах его голос срывался, особенно когда он начал подходить к финалу истории. Гето не стал говорить что было после, это пока что не имело смысла, а закончил всё словами.       — Ты имеешь полное право послать меня. Ты имеешь право снова меня ударить и бить пока не переломаешь всё кости. Ты имеешь право всадить мне пулю в лоб, Сатору, ничего из этого не убавит моей вины. Ничего не способно, но пожалуйста, больше не вини себя. Здесь ты абсолютно не при чем.       Он поднялся и снова сел на колени, дрожащие пальцы зарылись в волосы на макушке, убирая их назад. А тёмные глаза стали влажные из-за слез, Гето не смел смотреть на него. Он боялся, что увидит отвращение, ненависть, злость, жалость. Да он всё это заслужил, но это не значит, что ему не станет больно.       — Я единственный кто поступил тогда глупо. Я всё разрушил, я разбил наши сердца и я решил всё за нас обоих. Но не ты.       А потом он замолчал. Алкоголь полностью освободил чувства мужчины и, как оказалось — он не железный. Слезы покатились по щекам к подбородку, а потом падали на дорогую рубашку. Он может и выглядел сейчас жалко, но глубоко насрать. Он пытаясь казаться сильным, был на самом деле большим слабаком, который не может существовать в мире без Сатору.       Сатору внимательно слушал все, что говорил Гето, скрестив руки, и с каждым словом внутренности сжимались все сильнее. Почему сейчас, спустя пять лет, они сидят напротив, повидав кучу боли, пройдя каждый через свою моральную смерть, через смерти других, но никому не приходило в голову, что этого всего можно было избежать. Когда Сугуру закончил, Годжо почувствовал на щеках что-то мокрое. Черт, он был так поглощен всем этим, что совсем не заметил, как напряжение внутри стало выходить со слезами.       — Почему ты не попросил у меня помощи? Денег? Зачем все это, если в итоге судьба снова привела тебя ко мне? — Сатору не стал стирать слезы. Нет смысла. Они такие разные, настолько изменились, почти до неузнаваемости, но все равно как-то подсознательно чувствуют друг друга. Годжо поднял руку и положил ее на голову Гето, зарываясь пальцами в темные волосы. Все еще мягкие.       — Сложно сказать, — наконец ответил Сугуру, собравшись с мыслями и прикрыв глаза руками, — Боялся? Хотел защитить? Я не помню точно что мной двигало. Помню, что не смел подобное себе позволить, просто потому что… это я.       Сатору обернулся на тихое мяуканье, и только потом заметил как белое нечто в приглушенном свете жалобно мяукает и трется о ноги Сугуру. Пытается успокоить. Это вызвало улыбку, даже через слезы. Мисо всегда был таким, отзывчивый, ласковый, будто чувствует все их эмоции, будто хочет помочь хоть чем-нибудь, чтобы большие кожаные создания не лили из глаз соленую жидкость.       — Предатель, почему ты успокаиваешь его, а не меня? — тихо посмеялся Сатору, чувствуя, как тяжесть после разговора медленно уходит. Он все еще мягко рылся в длинных волосах, расчесывая пряди пальцами, но сполз на пол, чтобы быть на одном уровне с Гето.       Сугуру чувствует горячую ладонь на своих волосах. Сердце падает вниз, а дышать от волнения становиться нечем. Он делает усилием воли глубокий вдох и обращает внимание на кота рядом с собой. Белый, пушистый и ласковый трется об него, в попытках утешить и нервный смешок срывает с его губ.       Крошечный огонёк надежды зарождается в груди.       Гето придвинулся к нему ближе и положил голову на чужие колени. Так приятно чувствовать почти забытое родное тепло, прикосновения. Словно не было пяти лет терзаний и боли, словно они всегда были вместе и Гето вернулся недавно с работы домой уставший, а Сатору его ласкает. Они сидели какое-то время в тишине, потом Сугуру повернул голову, посмотрев на его лицо. Красивое и уставшее.       Забылся. Он действительно слишком глубоко утонул в океане собственных иллюзий и поверил в возможность возвращения хотя бы той частички тепла, которую когда-то упустил. Мужчина приподнялся и потянулся к нему.       — Нет, Сугуру. — прошептал Сатору, накрывая ладонью губы Гето. Было так приятно окунуться в эту атмосферу, будто ничего не было, будто все как раньше, но этого не будет. Никогда. Что бы ни чувствовал Годжо, он не мог так быстро перестроиться. Рука все еще фантомно болела, напоминая о том, чего он даже не помнит, а на губах Сугуру она выглядела еще страшнее. И горела сильнее. Не отпуская руки, Сатору наклонился и, прикрыв глаза, коснулся губами чужого лба. — Не делай мне больно снова, Сугуру. Не надо. По крайней мере, не сейчас. Я не готов снова переживать это.       Да, Годжо не помнит, как разбил руку, как закончил учебу, как беспросветно бухал несколько месяцев. Он помнит пустоту и раздирающую боль. Не хочет. Если Сугуру снова уйдет, снова бросит его, это будет удар под дых, явно сильнее предыдущего. Сатору не скрывает, он любит этого человека, уже почти восемь лет любит, но не может поступить так с собой. Сердце все еще билось о грудную клетку, пытаясь доказать, что нужно действовать, обнять, забрать себе, вот он — забирай, твой. Но разум не позволял наступать дважды на одни грабли.       Гето удивлённо моргнул, а потом вымученно улыбнулся хоть и через ладонь видно не было. Мягкие и тёплые губы Сатору оставили огромный след в душе после лёгкого поцелуя в лоб. А слова — дыру в груди. Он и правда не мог сейчас снова причинить ему боль.       Они по разные стороны. И кто знает, что будет завтра. Вдруг Гето убьют, если вспомнить, что и на него тоже ведут охоту. Сатору не должен снова проходить через ад из-за него. Иначе на том свете Гето не будет никогда покоя.       — Тогда, — он взял Сатору за запястье и мягко убрал со своего рта, — Позволь просто защитить тебя. Даже если ты сможешь сам о себе позаботиться. Пожалуйста…       Сатору улыбнулся. Гето все еще сидел в его серце, все еще скребся по стенкам в плохие дни, какими бы способами Годжо не выводил его оттуда. Слишком уж глубоко засел, слишком въелся в ткани. Щеки все еще были мокрые от слез, но Сатору двинулся ближе и крепко обнял Гето. Наверное, так и должно быть. Наверное, им было суждено разойтись, чтобы быть теми, кто они друг для друга сейчас. Тяжело осознавать, вспоминать, поэтому Годжо просто закрыл глаза и глубоко вдохнул. Все еще пахнет кофе и сигаретами. Как всегда пахло от Гето Сугуру.       — Хорошо. — просто согласился Сатору, чуть крепче обнимая за шею. Голос был на грани шёпота, но это совсем не портило атмосферу, наоборот. В комнате было темно, но тепло Гето, его волосы, все еще запутанные между пальцев, как будто возвращали Годжо обратно «домой». — останешься?       Гето поддался вперёд и тоже его обнял. Крепко, тепло, стараясь укрыть парня от всех, чтобы никто даже пальцем не мог тронуть и тем более покушаться на него. Гето любому свернёт шею или всадит в него обойму. Он защитит, обязательно защитит и будет рядом пока Сатору это позволяет. В этот раз он не облажается и не предаст его. Никогда больше.       Он не хотел отстраняться, хотел остаться в этом моменте на всю жизнь. Но тело измученное за целый день отзывалось неприятно болью из-за неудобной позы и пришлось расцепить объятья, чтобы удобней сесть.       — Если я не стесню тут тебя, — тихо сказал мужчина, находясь на грани того, чтобы разрыдаться уже от нахлынувших чувств. Их было слишком много, и они слишком сильно давили.       Сатору позволил его защищать, позволил быть рядом с ним. Пускай в такой формальности, но это уже намного лучше, чем ничего. Лучше, чем наблюдать за его страданиями со стороны, Гето сделает всё что угодно лишь бы подарить частичку радости этому солнечному человеку.       Сатору поднялся с пола и размял мышцы. Правда, поза неудобная, еще и эмоции через край. Все будет хорошо. По крайней мере, Годжо очень старается убедить свой мозг в этом. Уже почти 12 ночи, но не страшно. Он уже договорился с ребятами, завтра ему на работу чуть позже. Если не случится форс мажоров.       — Будешь кофе? Тебе бы протрезветь, а он помогает. — спросил Сатору, направляясь на кухню. Он все еще помнил, какой кофе любил Сугуру, и это как-то непонятно отзывалось внутри, но все ведь могло измениться.       Натто сидел с явно недовольной мордой, пялясь прямо на Гето, а то время как Мисо довольно забегал туда-сюда, как только Сатору вышел.       Оставшись наедине с собой и пушистыми комочками, Сугуру погладил белого кота, а тот и против не был только и успевал подставляться под ласку, вызвав у Гето лёгкую улыбку.       — Да, давай, кофе не помешает, — ответил он, поднимаясь и направляясь следом на кухню, — На самом деле, пока шёл к тебе, алкоголь успел выветриться. Я вроде как даже… — смутно вспоминал он, — подрался с кем-то в баре, не помню уже.       Кухня была небольшой, но достаточной чтобы под рукой было всё, что нужно. Каждый уголок этой квартиры был пропитан Сатору, и Гето соврал бы, если бы сказал, что не наслаждается этим. Рядом с ним и его компанией. Ему утром ехать по делам, ко всему прочему еще нужно решить несколько серьёзных вопросов, и желательно сейчас отдыхать, но Сугуру плевать на это всё. Он бы предпочёл подольше задержаться в этой уютной квартире с двумя котами с самым желанным человеком во вселенной. Звучит слишком приторно, но именно это Гето сейчас и чувствовал.       — С чего ты вообще решил сегодня забухать? — спокойно спросил Сатору, чувствуя спиной ту самую энергию присутствия Гето. Они столько лет не виделись, столько было порознь, но это чувство, казалось, осталось прежним. К тому же, они в первый раз вот так спокойно снова пьют кофе, не считая того напряженного утра с клубничными моти. — Никого хоть не убил? Некрасиво будет сажать тебя в тюрьму.       Годжо хмыкнул, позволив себе совсем тихо рассмеяться. Почему-то на душе было легко, даже несмотря на все тяжести этого дня. Мина, потом рассказ Сугуру — это давило, но на кухне с Гето было тепло и уютно, как должно быть. Сатору налил ему чашку кофе, надеясь не ошибиться во всех пропорциях по памяти, а себе заварил ягодный чай. На ночь кофе не хотелось совсем.       Слышать вот так просто смех Сатору казалось лучшей наградой для Сугуру. Он так давно его не слышал и понял, насколько сильно скучал. По коже пробежали мурашки, а на губах появилась улыбка. Он сделал глоток кофе и расплылся в довольной улыбке. Всё и впрямь было как раньше.       Вот они сидят в своей небольшой комнате общежития. Сатору притащил ему кружку с кофе, потому что впереди их ждала подготовка. И пока у них был небольшой перерыв, Сатору о чем-то рассказывал и смеялся. Так много смеялся, улыбался, совершенно не понимая, что этим прямыми ударами пробивал щит своего лучшего друга.       Гето встряхнул головой, отгоняя воспоминание и задумался над вопросом Сатору. Говорить, что после рассказа Сёко, он не станет. Сейчас атмосфера более лёгкая и разряженная, так что портить её — кощунство. И то время Сатору не помнит, пусть оно так и остаётся.       — Сложный был день, — он пожал плечами и снова отпил кофе, — вот и сорвало. Вообще я пью очень редко, и тем более не в барах. Просто… сложный день. А потом я не заметил, как стоял возле твоей квартиры.       — А говорил, что протрезвел. — Годжо хмыкнул и улыбнулся, когда на колени довольно забрался Мисо, но как только его мордочка поднялась над столом, сразу же запрыгнул на него, как будто Сатору был лишь еще одной ступенькой к цели. Натто, как обычно, шел за белым котом хвостиком, и сейчас сидел возле шкафов, наблюдая как бы издалека. Маленькая скрытая камера, ей богу. — Расскажешь про девочек? Тебе не нужно домой, кстати? Они ведь маленькие еще одним дома надолго оставаться.       Сатору правда было интересно. Девочки на фото выглядели очаровательно, а Годжо любил детей, поэтому ему было важно послушать. Они оба изменились, теперь нужно узнавать друг друга по-новой, и Сатору решил начать именно с этого. Мисо гордо прошелся по столу, аккуратно огибая кружки и посуду, ведь знает — разобьет что-то, ему прилетит. Не физически, конечно. Кот спрыгнул со стола и разлегся на коленях Гето под недовольное фырчание «предатель» от Сатору.       Гето не мог не умилиться такому поведению котов, а когда белый выбрал его вместо Сатору, нахлынуло такое счастье, словно он выиграл джекпот. Странное чувство, но такое приятное. Он снова посмотрел на чёрного кота.       — Три года назад их один должник Сукуне хотел в качестве платы продать, — сказал он, поглаживая одной рукой кота, а другой обводил края кружки, — им было всего четыре года. Разве дети должны отвечать за долги своих родителей? Я увидел в их глазах столько боли и отчаяния и просто не смог не пройти мимо. Я понял, что если сам не стану для них родительской фигурой, то никто. Правда было очень сложно, знаешь с детьми я ладить не умею. Но каждый раз, когда я вижу счастье на их лице, радость, то понимаю, выбор был сделан не зря.       Он рассказывал о них с теплотой в голосе. Девочки сейчас наверняка спят, Тодо для них стал хорошим дядей, и когда Гето зарывался с работой, то он брал их на пару дней. А Гето скучал, потому что жизнь свою уже без них смутно представлял.       Сатору внимательно слушал, как Гето ласково рассказывал о девочках. Он бы никогда не подумал, что Сугуру такой человек, который добровольно возложит на себя столько обязанностей разом в еще молодом возрасте. Сатору правда гордился им, хотел бы познакомиться с двумя принцессами.       — И как это, быть отцом? — улыбнулся Годжо и, оставив свой чай на столе, достал конфет из шкафа, и вернулся обратно за стол, прихватив Натто на руки, а то Мисо так удобно пригрелся на коленях Гето, что даже заурчал. — У меня дети на минималке. Пробные версии. — Сатору тихо посмеялся, и почесал черного кота за ушком под определенным углом, как он любит, а Натто сразу расслабился, и перестал недовольным взглядом сверлить Сугуру. Годжо знал, как найти подход к этому вечно недовольному ревнивому чертенку.       Гето старался слишком уж не пялиться, но частенько задерживал на них взгляд. Этот чёрный кот и Сатору очень гармонично вместе смотрелись. А у Сугуру ощущение, будто он смотрит на изящную картину в музее, но только холст написан для него одного. Он с трудом отвернулся, не замечая как сам гладит белоснежного гостя на своих коленях.       — Сложно на самом деле, к тому же девочки изначально были совсем нелюдимые, и контакт мы устанавливали с трудом. Я бы хотел вас познакомить, так что предложение прийти на французскую кухню еще в силе, — он тепло улыбнулся и снова посмотрел на Сатору, чувствуя приятную тяжесть в груди, — расскажи мне о своих «детях», где ты их нашел?       Он много хотел спросить об этих котах, например Сатору специально такую расцветку выбирал или это вышло совершенно случайно. Но он промолчал, лучше пока спросить что-то более нейтральное и не навязываться с подобными мыслями.       — Я всегда не против хорошего ужина. — улыбнулся Годжо, подняв Натто на руки. Кот недовольно фыркнул, но не принимал никаких попыток вырваться. Чужих он не любит, но к Сатору привык, или просто полюбил, не понятно. — Это Натто. — Сатору поднял его как симбу, а потом снова посадил на руки, осторожно придерживая. — Его получилось взять случайно. Точнее, я хотел взять только белого, но их не отдавали по-одному, только вдвоем, хотя, в приюте сказали, что не братья… Натто вообще чужих не любит, а еще любит Мисо. Мне так нравится иногда за ними наблюдать, как индийский сериал, вот правда.       Сатору тихо рассмеялся, и немного наклонился под стол, чтобы посмотреть на белого котика. Он довольно урчал, свернувшись на чужих коленях.       — Белый Мисо. Иногда от него много хлопот, но такой любвеобильный, аж жуть. Постоянно просится на руки или на колени. И нервирует Натто.       — Они потрясающие, — ответил Гето встретившись с чёрным взглядом, ощущая с ним какую-то ментальную связь. Может Гето сегодня переборщил с алкоголем, но у него такое чувство, словно кот на него смотрел с издевательством. Насмехался над его ошибками и как бы говоря, что сам такую никогда не допустит. Гето вскинул бровь и отвернулся. Стало не по себе.       Время уже перевалило за двенадцать, за окном давно темно, но кухня погрузила их обоих в свой собственный мир. Мир, где нет охоты за ними, преступлений, мафии и банд, где нет прошлого. А есть только они вдвоём, два кота и холодный кофе в кружке, который Гето не спешит допивать. Ему хотелось остаться в этом моменте как можно больше, не хотелось ложиться спать и возвращаться в реальность, где ему вновь предстоит видеть Сатору потерянным и грустным. Потому что Гето знал, впереди их ждёт ещё много работы над собой и своими отношениями, также разобраться предстоит с человеком, находящимся в тени.       Единственная радость в той реальности, это девочки. За весь пройденный путь он рад, что нашёл их и забрал себе. Остальное же… сплошной мрак пропитанный кровью и деньгами.       — Пора спать уже, завтра утром вставать, — нехотя произнёс мужчина, — Постелешь мне на диване?       Не то чтобы тот диван был самым удобным на свете, если учесть, что Гето там банально не поместиться. Но это куда лучше, чем пол, и даже факт того, что он будет спать у Сатору дома уже перевешивает все минусы.       Сатору еще когда предлагал Сугуру остаться, знал, что спать им придется вместе. Внутри билось какое-то чувство, которое сам Годжо понять не мог. То ли волнение, то ли трепет, то ли страх. Может, это просто усталось. Он поднялся и сложил всю посуду в раковину, потом помоет, насыпал котами корма и обновил воду.       — Тебе придется спать со мной на кровати. — пожал плечами Сатору, но сердце в груди билось так быстро, что, казалось, проломит грудную клетку. Волнение? Годжо совсем забыл, как оно ощущается. — На диване ты не поместишься, поэтому, если не хочешь спать со мной, помогу постелить тебе на полу, у меня где-то был футон.       Сатору остановился в дверном проеме и зевнул, кинув взгляд на Сугуру еще раз. Он выглядел так правильно, сидя за столом его кухни, а все переживания отошли на второй план. Хотелось остаться в этом моменте навсегда.       Гето невольно замер, услышав его слова. То есть это ведь не шутка? Гето посмотрел на него озадаченно, ожидая, что тот сейчас улыбнётся и скажет что-то вроде «шутка» и отправит спать на пол, диван, может в подъезд даже, но точно не рядом с собой.       Но ясные лазурные глаза смотрели с усталостью, но довольно серьёзно. Никакого смеха, улыбки, значит не шутка. Гето чувствовал себя подростком, который впервые проводит ночь со своим предметом воздыхания.       — Без проблем, я с тобой посплю, — легко согласился он, пытаясь не выдавать своего волнения. Но скорее всего Годжо слишком хорошо знает и может заметить, как и Гето замечает. Он улыбнулся и поднялся со стула, кот уже спрыгнул с колен и ошивался вместе с чёрным у миски с едой.       Они вместе дошли до спальни, которая оказалась ещё более уютная, чем вся квартира. Большая кровать, две тумбочки по бокам с различными мелочами, шкаф сбоку и огромный пушистый ковёр. Гето выправил рубашку из штанов и начал расстегивать пуговицы. Он не чувствовал смущение, но волнения было очень много.       Ещё эта татуировка, интересно как Сатору отнесётся к ней, они никогда не делились мнениями по поводу тату и пирсинга. А у него черт возьми помимо тату, ещё и соски проколоты. История возникновения пирсинга очень смешная, о которой даже рассказать стыдно, но в конечном итоге ему понравилось и снимать не стал.       Сатору быстро сходил в ванную, почистил зубы, умылся, спокойно приготовился ко сну. Он немного нервничал, даже сам не понимал почему. Они просто будут спать в одной кровати, далеко не в первый раз, но в последний раз они находились настолько близко пять лет назад, и сейчас все ощущалось как-то… неловко. Сатору в ванной переоделся в пижаму и глубоко вздохнул. Будь что будет. Если нельзя что-то исправить, нет смысла волноваться.       Когда Годжо вошел в спальню, широко зевнул и приготовил на завтра свои очки на тумбочку, а то постоянно их по дому теряет, потом утром опаздывает, бегает и ищет их. Стоило только обернуться, как перед ним предстал Гето Сугуру собственной персоной. Без футболки. Сатору совсем забыл об этом. Точнее, даже не задумывался, если честно. Голова была занята совсем другим. Годжо натурально залип, пользуясь тем, что Сугуру смотрел не на него. Он явно подкачался, плечи будто стали шире, плечи, руки и спину перерезают татуировки, и выглядит это так горячо, что Сатору не может смотреть. Он отворачивается, укладываясь под одеяло. Слишком много соблазнов для уставшего мозга.       Гето сложил аккуратно одежду, хотя та и без того уже достаточно сильно измялась. Потом он сходил в ванную, умылся и слегка намочил голову, чтобы немного охладить пыл. Алкоголь всё ещё играл в крови, и поэтому мысли могли свернуть не в ту сторону, а облажаться себе он не мог позволить. Когда вернулся, улёгся сразу в кровать и нырнул под одеяло. Гето не думал о том, чтобы попросить одежду. Они оба мужчины, хоть и бывшие возлюбленные. Чего он там не видел, а чего не видел у него Сатору.       Всё происходящее похоже на сказку, либо на бред, который обычно происходит в алкогольном угаре. Было у него несколько подобных инцидентов, когда он в подобном состоянии разговаривал с Сатору, который был галлюцинацией. Тодо после этого серьёзно с ним поговорил, правда так и не выяснил кто ему тогда привиделся. Мог только догадываться.       Рядом лежит Сатору, его любимый, нежный и заботливый Сатору. Он чувствует его присутствие, его тепло, запах, исходящий от тела и боится закрыть глаза. Боится проснуться утром и понять, что это всё сон. Гето повернулся лицом к нему и смотрел в темноте на силуэт парня.       — Сладких снов, Сатору, — тихо сказал мужчина и счастливо улыбнулся сам себе.       Сатору подождал, пока Сугуру уляжется, и глубоко выдохнул. Свет везде погасили, значит, нет соблазна открыть глаза и осмотреть еще раз его татуировку. Может, пройтись кончиками пальцев, повторить рельеф, рассмотреть детальнее. У Сугуру ведь на загривке тоже должна быть татуировка с глазом? Годжо не видел, ведь почти все время Гето ходит с частью распущенных волос или полностью, а когда завязывал пучок или хвост, всегда высокое горло.       — Спокойной ночи, Сугуру. — почти прошептал Сатору и не сдержался.       В голове сотни мыслей сходились в одну. Если он позволит себе маленькую вольность в темной небольшой спальни, если никто не увидит, никто не узнает, все ведь будет хорошо? Сатору улыбнулся сам себе и, не открывая глаза, на ощупь подвинулся немного ближе и опустил голову, ткнувшись лбом в грудь Сугуру. Тепло и спокойно. Совсем как тогда, в прошлом, в академии.