День Гая Фокса

Если вы спросите у каждого Холмса по отдельности, чем им запомнилось Рождество 1868 года и тот год в целом, каждый ответит в силу своих интересов. Мистер Холмс скажет, что избрание Уильяма Гладстона премьер-министром в декабре того года стало знаковым событием — пост занял представитель Либеральной партии. Майкрофт Холмс скажет, что в целом 1868 год и несколько лет до него были эпохой политической недальновидности. Например, казнь невиновного человека из-за взрыва Клэркенвильской тюрьмы в Лондоне. Да и вообще, вместо того, чтобы казнить ирландцев по обвинению в связи с фениями, стоило бы выяснить, откуда фении брали деньги на организацию восстаний в Ирландии и Канаде. Ведь все это будет иметь далекоидущие политические последствия. А еще он сказал бы что-то пафосное и тупое, вроде: «Надо бороться с болезнью, а не с симптомами». Адель Холмс сказала бы, что это был год, когда ее младший сын растворил ее жемчужное ожерелье, подарок от мужа, в кислоте. Он проводил эксперимент. Ну, ничего. Пусть что угодно делает, лишь бы вшей не принес. Ну а Шерлок Холмс сказал бы, что это был год, когда они всей семьей нашли сочный трупешник в отеле «Гранд Брайтон». Ведь ничто так не укрепляет семейные узы, как расследование убийства, не так ли? И конечно, ничто так не стимулирует рождественское настроение, как жмур в костюме Отца Рождество. Эта история о семье и самом семейной празднике. А еще, конечно, о ядах. Агата провожала их с нескрываемым энтузиазмом. Она попыталась помочь Майкрофту перенести чемодан в экипаж, но не смогла поднять его — недоумок снова наложил туда книжек. Так что Агата просто подопнула чемодан поближе к выходу из дома. Шерлок не обременял себя багажом из книг, и уж тем более он не будет читать в поезде, демонстративно делая в книге заметки карандашом, как бы говоря всем вокруг: «Посмотрите, какой я умный и читающий! Дамы, срочно поднимаем юбочки, я сейчас процитирую Роберта Бертона». Майкрофт все каникулы не вылезал из «Анатомии меланхолии», и Шерлоку в какой-то момент так надоела эта тупая толстая книга, что он предпринял попытку сбросить ее брату на голову. К сожалению, брат просто отошел в сторону. Шерлок Холмс в который раз убедился, что химия в сто раз лучше меча. От цианида брат бы просто так не ушел. Ну, можно же помечтать? Самый сладкий признак отравления цианидом — обильное слюноотделение. Умереть в луже слюны — это так не по-джентльменски, и это идеально подошло бы Майкрофту, который брился даже тогда, когда болел. Шерлок несколько раз рисовал углем усы спящему брату. Но о чем это мы? Рядом с Агатой всякий раз, когда она оставалась в лондонском доме одна, крутился соседский садовник, Питер. Это было полнейшее «фу» с мерзким запашком аристократии: Питер носил Агате цветы и пел ей серенады под окнами. А та была и рада уши развесить. Майкрофт систематически пытался саботировать этот разврат, и в тот день ему даже удалось. Он сам перенес свой чемодан к экипажу и сказал, глядя на Агату и Питера: — Не очень хотелось бы, чтобы в моем доме произошел некий казус. Он так и сказал, «некий казус». Шерлок покачал головой. Брат уже такой здоровый лоб, а все никак не скажет вслух слово «секс» при других людях. Зато когда он наедине с братом, великое английское слово на букву «ф» так из него и лезет. И нет, это не «Франция». Шерлок грел уши рядом, потому что он все уже собрал. Странствующему ученому много не нужно: пара записных книжек для наблюдений, пара пузырьков со слабительным на случай, если брат оставит свою еду без присмотра, сигареты, спички, одеколон для маскировки сигаретного запаха — и чистое исподнее. Последнее — если влезет в чемодан. — Это не твой дом, ребенок, — улыбнулась Агата. Что ж, она утерла Майкрофту нос. За это Шерлок ее и ценил. Но брат отличался упорством барана. — Питер, — сказал он, прибегнув к самому страшному оружию — фамильярности. — Ты знаешь, что Агата была замужем? Питер вмиг стал менее самоуверенным. — За темнокожим человеком, — добил его Майкрофт. Питер побледнел, как будто съел таллий. О, великий таллий, открытый недавно! Господь, если ты есть, отправь Шерлока Холмса в землю Саксонию-Анхальт, в свинцовые камеры! Агата покраснела. — Мы просто держались за руки, — выдавила она, глядя на Питера. — Много раз? — сухо поинтересовался Майкрофт. — Не твое дело, — отрезала Агата. Когда Питер с видом увядшего цветка пополз в сторону своего дома, Агата зло спросила: — А почему я в твою личную жизнь не лезу? — Потому что я очень хорошо ее скрываю. — Ну-ну, — сказал Шерлок вслух, и брат одарил его взглядом из арсенала «прыщ что-то сказал?». В ответ Шерлок решил посягнуть на святыню и пошел в атаку на Диккенса: — Ты прямо как твой любимый писака. В книжках распинается, какими все должны быть добрыми и смиренными, а сам делает по десять детей в год и потом не хочет с ними возиться. — Ты знаешь слово «смиренный»? — спросил Майкрофт, с королевским достоинством игнорируя неудобную ему информацию. — Это открытие. Драка не состоялась только потому, что отец и Адель наконец-то собрались. — Все-таки выбрали белое? — Майкрофт изобразил озабоченную мину. Вчера Адель имела неосторожность спросить у сыновей, какое платье ей надеть в поездку — белое или синее. По мнению Майкрофта, белое ее полнило, а синее, по мнению Шерлока, ее старило. Так что в итоге она плюнула на них и выбрала сама. — Мы опаздываем, — снова открыл рот Майкрофт, и отец с Аделью принялись на разные голоса его передразнивать: — Ми опаздиваем! Ми опаздиваем! За что Шерлок любил родителей, так это за то, что они были единственными людьми, кроме бабушки, которые помнили, как Майкрофт орал, сосал палец и какался в штаны. И они не стеснялись ему об этом напомнить. В поезде семья разделилась привычным образом: отец и Адель остались в купе второго класса играть в карты. Нет, по-настоящему, в игру. Майкрофт взял книгу и понес свое тело в вагон-ресторан. Шерлок же шатался по коридорам, выискивая глазами что-то достойное его острого внимания. Но все было каким-то обычным. Послонявшись так, он все-таки решил тоже пойти в вагон-ресторан, где в течение часа ел вишню и плевал в брата косточками. Майкрофт лениво отбивал их ложкой, глядя в книгу. А теперь потренируйтесь в дедукции. Где Шерлок Холмс взял вишню, если зимой все фрукты и ягоды ужасно дорогие? Правильно. Он ее украл, пока официант зевал и пялился в окно. Английская зима, что бы вам ни наплел этот старый извращенец Диккенс, — это довольно унылое время. Если выпадает снег, то это огромная удача. Но в тот год снега не было, с неба моросил противный дождь. А вы думали, на Рождество все играют в снежки непременно чистым снегом, поют «Боже, храни Королеву», а потом идут есть жирного гуся? Отель «Гранд Брайтон» встретил Холмсов с присущей ему помпой, которая, впрочем, была быстро развенчана присутствием бедных на улицах Брайтона. Адель наклонилась к мужу, сказала что-то. Он кивнул в ответ, и Адель пошла отдать бедным какие-то деньги, прикрываясь рукой от дождя. Наверное, глядя на них, она всегда думала так: окажись ее муж менее порядочным, сидеть бы и ей на улице с маленьким ребенком и просить милостыню. Забавно, как судьба бывает избирательна, расточая свои дары? — Чего? — спросил Майкрофт, и Шерлок понял, что сказал это вслух. — Смотри, — Шерлок ткнул пальцем в сторону двух мальчиков, устроившихся на уже насквозь мокрых ветках. — Твоя картина грядущего Рождества, если бы отцу твоя рожа не понравилась. Майкрофта это неожиданно задело, потому что он встал столбом. Но мгновенно отмер и подошел к мальчикам, свистнул им. Те лениво пошевелились на ветках. — Дам вам соверен, но не за просто так, — сказал он, выговаривая слова так, как он делал это до поступления в Оксбридж. — Помогите нам отнести багаж к отелю. Мальчики переглянулись, и тот, что казался старше, кивнул. Шерлок не понимал: если брату так хотелось говорить как его сокурсники, почему в Итоне он прогуливал фонетику и сидел на лавочке стишки сочинял? Возможно, в какой-то момент он понял, что люди составляли о нем мнение ровно с той секунды, как он открывал рот. Да уж. Хорошо, что Шерлок Холмс никогда в жизни не попадет в Теневой кабинет. У него куда более скромные амбиции. Стать всемирно известным, прочитать книгу о самом себе… И непременно найти себе тайну, но такую, чтобы на всю жизнь. Загадку, которая навсегда его изменит. Семья ввалилась в номер; пыхтели все, кроме отца и Майкрофта. Брат первым принюхался и сощурился. Не все углы номера были доступны глазу. В самом неосвещенном месте стояло кресло. — Вот тебе местечко для чтения, — сказал Шерлок. — Чтобы все было видно. Но первой к креслу подошла Адель, чтобы перевести дух. Она вытянула ноги, сняла неудобную выходную обувь, расслабленно ссутулилась. Майкрофт разбирал свои книженции, а отец развешивал верхнюю одежду в шкафу. Шерлок же решил проверить, какая из двух кроватей, предназначенных не для супругов, наиболее жесткая, чтобы втюхать ее брату. Он забрался на одну из них с ногами, вытянулся, перевернулся на живот и свесился с самого края. Из-под кровати выглядывала мертвая голова. Секундный испуг тут же сменился жаждой приключений. Оу, подумал Шерлок. Приветик. Он наклонился к мертвецу на безопасном расстоянии, улавливая все те же знакомые признаки: лицо было перекошено из-за паралича, от губ пахло слюной. Оставался последний кусочек пазла. Шерлок наклонился ниже, к выпученным серым глазам, и быстро втянул носом воздух. Яблоки. Преступление — или самоубийство — возникло перед его глазами во всей своей полноте. Синильная кислота при контакте с кислородом издает яблочный запах. Она образуется вместе с щелочным раствором, на который распадается цианистый калий при контакте с водой. Вуаля. И поскольку под кроватью не было водоема, оставалось только одно решение. Наш дружок выпил что-то отравленное. — Шерли, — спросила Адель из кресла, — ты уже выбрал, где будешь спать? — На ложе своей ученой славы, — туманно ответил Шерлок. — Нам сегодня очень повезло. Под этой кроватью труп. Они столпились вокруг трупа и задумчиво изучали торчащую голову, пока Майкрофт не сказал: — Если кто-то ждет умозаключения, то этот человек мертв. — Неужели, — Адель приложила палец к подбородку. — А я думала, он там в крокет играет. — И чай пьет, — добавил отец. — Я спущусь вниз, — устало отозвался Майкрофт. — Попрошу вызвать полицию. — Не надо, — вдруг сказал Шерлок, и Майкрофт замер у выхода. — Я уже все понял. Давайте сами найдем убийцу? — Убийцу? — спросил отец. — Может, бедняга просто перепил. — Нет, — Шерлоку показалось, что у него даже голос изменился, настолько происходящее было ему интересно. — Его отравили. Химия не лжет. Он вкратце описал свои заключения, и у отца посветлело лицо. Он почти улыбнулся. — Ну, — зато Адель уперла руки в бока, — тебе мало проблем в Итоне? Нас чуть что выпрут из этого номера, а мы с большим трудом его получили. — Я за расследование, — отец взял Адель за руку. — Ты, я и труп. Как это похоже на одну из наших первых встреч. — Бога ради, — подал голос Майкрофт. — На вас младший сын смотрит. — Но я все равно за полицию, — вздохнула Адель. Голоса разделились. Нужен был еще один. Все посмотрели на Майкрофта. Тот так и стоял с ладонью на дверной ручке. — Соглашайся, — сказал Шерлок. — Взамен не буду мутузить тебя аж до дня рождения. — Я хочу, чтобы ты забыл дорогу к моей комнате и моим вещам, — отчеканил брат. Пошел ты в жопу, подумал Шерлок. Где хочу, там и буду рыться. Но вслух сказал: — По рукам. В ответ Майкрофт потянул дверь на себя, и она с мягким щелчком закрылась. — Я предлагаю сначала выяснить, что он пил, — сказал Шерлок. — Нам нужен специалист по напиткам. Все снова посмотрели на Майкрофта. Тот вздохнул, как будто его через секунду растянули бы на средневековой дыбе, но сел на корточки и брезгливо понюхал труп. — Пунш, — определил он так быстро, что Шерлок захотел его ударить, и сразу выпрямился. Брату при его способностях никогда не стать детективом. Он слишком не любит возиться, сидя на корточках. — В вестибюле отеля наливали пунш, — вспомнил отец. — Вот черт, — выругалась Адель. — И этот пунш пьют все подряд! — Надеюсь, и консерваторы навернули пару стаканов, — улыбнулся отец, и Адель ткнула его локтем в бок. — Я рад, что вам весело, — Майкрофт продолжал портить всем настроение. — Что насчет его личности? Если вы хотите расследования, его нужно обыскать. — А пусть нам маэстро продемонстрирует, — оскалился Шерлок. Майкрофт полуприкрыл глаза, но желание повыпендриваться взяло верх над ленью. Он снял пиджак, закатал рукава и постарался натянуть перчатки аж до носа. Подтянул труп поближе к себе, запустил руку сначала во внешний карман пальто, потом во внутренний. — Он здесь недолго, — сказал он, прощупав пальцы мертвеца. — Учитывая, что его не обнаружила горничная, он умер между утренней уборкой к нашему приезду и… последним часом. Отец устроился рядом со старшим сыном и спросил: — Документы? Майкрофт передал ему записную книжку, которую выудил из кармана умершего. — Имени здесь нет, — отец изучал книжку. — Это ежедневник. — Что он планировал делать сегодня? — Майкрофт продолжал обыскивать труп. Оказалось, что умерший вырядился в Отца Рождество, судя по омеловому венку, свалившемуся ему за спину. Наверное, он был артистом, который развлекал детишек в отеле. Английских традиций празднования Рождества, по иронии, оставалось все меньше. Принц Альберт, воспитанный в Германии, принес оттуда обычай наряжать елку и обмениваться подарками в Рождество, а не на Новый год. Шерлок до сих помнил старую рождественскую открытку: королева, принц и их дети рядом с елкой, украшенной игрушками. Ну нет. Вот эти уютные семейные посиделки над трупом Шерлок Холмс не променял бы даже на самый богатый стол. — Как нам повезло, — сказал отец, поднимаясь на ноги. — У него сегодня была встреча с неким Джонатаном Фрейзером, барристером. — И даже имя есть, — улыбнулся Майкрофт. — Рождественское чудо, не иначе. Конечно, никакого чуда не вышло, и Джонатана Фрейзера и след простыл. Майкрофт все-таки продавил свое желание вызвать полицию, и швейцары отправились в ближайший участок. Адель кинулась вниз, чтобы узнать судьбу отравленного пунша. Шерлок бросился за ней. Вообще-то он уже какое-то время стабильно принимал несмертельные дозы ядов. Скоро его организм выработает привычку, и его будет гораздо труднее убить. Так что Шерлок, глядя, как у Адели округлялись глаза, предложил попробовать пунш. Если там есть яд, он это почувствует. Ну, или умрет. Интересно, сколько еще рождественских чудес сегодня будет? — Все в порядке, — Шерлок пытался успокоить Адель, которая повисла у него на локте. — Я профессионал. Пунш на языке ощущался как пунш. Шерлок прислушался к самому себе. Нет, ничего. К сожалению, этот пунш не отравлен. Шерлок разочарованно изучал стол с напитками. — Он ведь мог налить пунша и подняться в номер? — спросила Адель. — Мог, — ответил Шерлок. — Он мог отравить напиток в любое время. — И думаешь, он бы вернул стаканы на место?.. Они оба стали присматриваться к посуде. Использованный стакан был бы уже заляпан. Большая часть публики отеля «Гранд Брайтон» не потрудилась бы принести стаканы обратно. Но если вы убийца, вы так или иначе совершите ряд глупых ошибок. Адель подняла на свет стакан, на который налип ворс с ковра, а еще на нем виднелись жирные следы от руки. — Кажется, это наш, — заключила она. — Но что нам с ним теперь делать? — Возьмем с собой, — Шерлок стянул с себя пиджак и завернул в него стакан. Возвращаться семье Холмсов, кроме как в номер с трупом, было некуда. Они молча вошли, сели за небольшой столик, сложили руки перед собой. Мертвец спокойно лежал под кроватью, как мертвецу и подобает. — Давайте дарить подарки, — выпалила Адель, и Шерлок чуть не взлетел от хохота. — А что? Я уже хочу себя чем-то порадовать. День был просто ужасный. — У него был ужасный день, — Майкрофт кивнул в сторону покойника. — Майкрофт, — засмеялась Адель, — лицо попроще, пожалуйста. — Вы меня с этим лицом родили. — С братом было что-то не то. Он обычно никогда не спорил с матерью. — То есть теперь я виновата? — Хорошо, — громко сказал отец, поднимаясь из-за стола. — Подарки так подарки. Адель получила от него изящный кинжал. Завидев его, она тихо выругалась по-французски: — Merde!.. — Почему это мерде? Я старался. Родители обнялись и, убедившись, что полиция нравов в лице Майкрофта не против, легко поцеловались. Отец получил от Адели новенькую трубку и тут же закурил ее вместо старой. — Мальчики, — Адель погрустнела. — А вы как всегда?.. — Да, — хором ответили братья. Они не дарили друг другу подарки уже несколько лет. Зачем? В дверь постучали, и Адель подпрыгнула на месте. Майкрофт впустил в номер полицейского, румяного с улицы. — Ага, — протянул он. — Заходите, парни. Двое других полицейских аккуратно вытащили мертвеца. Шерлок подумал, что это было не слишком хорошо для следствия. Но наверняка руководство отеля постаралось сделать так, чтобы труп как можно скорее покинул номер. — Да уж, — извиняющимся тоном сказал первый полицейский. — Вот вам и самая волшебная ночь в году. — Ничего, — ответил отец. — Мы привыкли. — Простите? — не понял полицейский. Отец передал ему записную книжку: — Это принадлежало покойному. На последней странице мы позволили себе вольность внести свои наблюдения. Думаю, они помогут вам. Полицейский рассеянно долистал до последней страницы. — Цианид… — промычал он. — Хм… — Это блестящая догадка моего сына. — Отец повернулся к Шерлоку и незаметно ему подмигнул. Шерлок не смог сдержать улыбку. Сияя, как рождественская елка, он передал полицейским заляпанный стакан и сделал скромный реверанс. — Ну-с, — все так же растерянно сказал полицейский, убрав записную книжку в карман. — С Рождеством?.. Было немного обидно, что убийцу они так и не поймали. Шерлок озвучил это, и Адель ответила: — Мне обиднее, что мы не пришли сюда раньше. Возможно, застали бы его еще живого… Она помолчала, погладила пальцем свой красивый кинжал. — Он одет как Отец Рождество. Вряд ли он был мерзавцем, раз любил дарить детям радость. — Это еще ни о чем не говорит, — сказал Майкрофт. — Я предпочитаю думать, что все люди достойные, пока не доказано обратное, Майкрофт. — Адель посмотрела в окруженное плотными шторами окно. — А смерть достойного человека — это то, что нужно пытаться предотвратить любой ценой. Шерлок поискал взглядом знакомые лица. Они спустились вниз, потому что без трупа в номере оказалось неожиданно скучно. Родители стояли неподалеку, смотрели на украшенную в отеле елку. Отец приобнял Адель за талию, а она положила голову ему на плечо. Шерлок почувствовал на себе взгляд. Это был Майкрофт. Мистер Нитакуся, как обычно на отдыхе, держался от семьи чуть в стороне — стоял у большой лестницы, положив руки в карманы, и пилил взглядом то его самого, то родителей. — Завидно? — поинтересовался Шерлок, усаживаясь на перила. Он понятия не имел (да и не очень хотел иметь), как обстояли амурные дела брата после пинка под зад от Соны. Майкрофт не ответил. Мимо них проплыла богато одетая женщина с сыном-подростком. У Шерлока в носу защипало от ее парфюма. Сын-подросток с тупым видом уставился на Шерлока, который сидел на перилах, широко расставив колени. — Че, — не выдержал Шерлок. Мальчик учуял классовую разницу и сказал: — По-моему, твои друзья на улице, на ветках спят. — А он детей ест, — Шерлок кивнул на брата, и Майкрофт согласился: — Да. От таких, как ты, у меня изжога начинается. Мальчик не очень понял, поэтому Майкрофт намекнул: — Вали отсюда. Он добавил еще кое-какое слово, означающее примерное направление, в котором предлагал мальчику свалить. Но, эй, сегодня же Рождество? Поругаемся в другой день. — Хорошая работа, — сказал Майкрофт, когда мальчик ушел. Шерлок выпучил глаза: — Чего? — Догадка про цианид. Хорошая работа. — Ты никогда не говоришь мне «хорошая работа». — Считай, что это мой подарок, — Майкрофт отлип от лестницы, сделал пару шагов вперед, остановился. — С Рождеством, Шерли. Шерлок знал, что его брат дурак, но масштаб его дурковатости постоянно был недооценен. Глаза защипало, и чтобы не выдать себя, Шерлок притворился, что зевнул. Ему нужно было срочно сделать брату так больно, как он только что сделал ему. — Эй, — протянул Шерлок, спрыгивая с лестницы. — Насчет парней на улице. Я не имел в виду, что ты бы, ну... Я тебя знаю. Ты, к моему большому несчастью, выберешься из любой ямы. — Шерлок Холмс попросил прощения? — сказал брат. — Должно быть, снег пойдет сегодня. Шерлок хмыкнул, чувствуя, как влажно было у него в носу. — Считай, — он махнул рукой, — что это мой подарок. С Рождеством, Май-Ма… Договорить он не успел, потому что брат совершил очередную глупость. Он сделал секретный жест их давно забытого детективного агентства: изобразил круг с помощью указательного и большого пальца и приложил это подобие монокля к глазу, оттопырив локоть в сторону. Шерлок выбежал из вестибюля так быстро как мог, без пальто или шарфика. Распугал людей у дверей. Только снаружи ему стало полегче. Ну, думал он, прости, жмур из гостиничного номера отеля «Гранд Брайтон». Не вышло тебе как следует помочь. Шерлок вытянул руку вперед, и на нее, красивая и одинокая, опустилась снежинка. Тут же растаяла на теплой коже, но на ее место приземлилась еще одна, и еще, и еще — пока ладонь не стала мокрой. Шерлок осторожно сжал кулак. Снежинки падали ему на ресницы, и он смаргивал их. Ничего. Свое следующее дело с отравлением он доведет до конца. В голове звучали слова мамы о том, что смерть достойного человека нужно предотвратить. Шерлок вспомнил, как отец подмигнул ему, как Майкрофт сказал «хорошая работа». Все это складывалось внутри него, как снежный узор, и что-то формировало в нем, что-то пока еще спрятанное, но близкое. Вы еще услышите о Шерлоке Холмсе. Возможно, не обязательно что-то хорошее. Но совершенно точно услышите.