Мальчик, который не хотел взрослеть

      Огонь в камине затухал, погружая комнату в темноту, но Хвост не спешил добавлять растопку — привычка существовать как можно более незаметно прижилась в нем еще с раннего детства, а за последние шестнадцать лет он стал настоящим профессионалом в вопросах конспирации. Правдоподобно числиться без вести пропавшим сложно даже с анимагическими способностями.       Вопреки вынужденному затворничество, одиноким Хвост не был.       Когда Темный Лорд пал, Хвост ощутил себя раздавленным — он лишился темной силы, которую считал и своей тоже. Почти год он трясся в облике крысы под мостами и питался жалкими крошками. Человеческое сознание уже покидало его, когда голос Того-Кого-Нельзя-Называть явственно зазвучал в его крохотной голове. И Хвост воспрянул духом — хозяин не умер по-настоящему! Он скоро вернется и щедро наградит своего верного слугу! Конечно, одного Хвоста мало, чтобы воскресить хозяина, поэтому Питер сильно рассчитывал на помощь других Пожирателей Смерти и даже заручился поддержкой одного из самых влиятельных — Люциуса Малфоя.       Люциус Малфой в юности интересовался врачеванием, и если бы не отец, Абраксас Малфой, наверняка стал бы колдомедиком. В этом случае он бы определил, что Петтигрю страдает бредовыми идеями и галлюцинациями. Но колдомедиком Люциус не был, и против возрождения Темного Лорда не возражал.

***

      Это был последний квиддичный матч учебного года. Яркое солнце намекало, что погодные коллизии игру не испортят. У Гарри сосало под ложечкой — он чувствовал торжественное завершение сезона и свою ответственность за него. У Гриффиндора за весь год набралось не более пяти поражений, но все блестящие матчи не в счет, если они проиграют этот, последний.       Игроки Слизерина рассуждали таким же образом, поэтому поднимали себе боевой дух как могли. Драко же это волновало меньше, чем остальных, ведь сегодня он в очередной раз увидит, как Гарри виртуозно рассекает воздух новенькой метлой, и это порождало в нем чувство глубокого трепета. Когда наблюдаешь за ловкими движениями Поттера, кажется, что быть ловцом совсем не сложно. Что сложного может быть в быстрых движениях легкого древка метлы? Разве это трудно — разглядеть золотистый мячик, отражающий солнечный свет? Чего стоит его догнать? Драко рассуждал именно так, пока сам не стал ловцом Слизерина и едва-едва не свалился в первом же матче на зрительные трибуны.       Поднявшись в воздух, Драко не без нервного напряжения подумал, что Поттер в гораздо более выгодном положении — у него-то есть очки, которые повышают четкость зрения. У Драко же такого подспорья не было, и оставалось только надеяться, что солнечный свет не ослепит его, как в прошлый матч с Когтевраном.       Ветер гудел в ушах, а сердце радостно замирало и подпрыгивало с каждым футом высоты. Одно это ощущение парящей свободы стоило всех переживаний и тревожного волнения.       Азарт полностью захватил Гарри, и мир превратился в бессвязный набор звуков и цветовых пятен. Единственной целью для него стало выцепить взглядом крохотный крылатый мячик, виртуозно растворившийся в воздухе со стартовым свистком. Он весь превратился в зрение, инстинктивно уворачиваясь от бладжеров и слизеринцев.       Грохот на трибунах и радостное возбуждение — вот он, пикирует к невообразимо яркой траве площадки! Неспешно перебирает легкими крылышками. У Гарри заложило уши, когда он резко наклонился вперед и помчался к снитчу. Только бы успеть!       Снитч, несмотря на кажущуюся беспечность, будто почувствовал решительные намерения гриффиндорского ловца, и юркнул вверх, уходя к трибунам. Гарри, сердцем ощущая охотничий инстинкт, ринулся следом.       В ушах уже раздавался серебристый писк быстрых крыльев, когда снитч резко изменил направление. Гарри с восторгом, под испуганный крик кого-то с трибуны, резко вывернулся за ним. Снитч уходил вверх, но никак не мог исчезнуть из поля зрения Гарри. Его сердце пропустило удар, когда он резко вытянулся вперед, пытаясь дотянуться до цели, ставшей сейчас главным смыслом его жизни.       Гарри резко стиснул пальцы, но радости не испытал — что-то не так. Ладонь, сжимаясь в кулак, так и не смогла этого сделать — мешало что-то большое и холодное, неизвестно как попавшее ему под руку.       Внимание Драко раздвоилось с самого начала матча. Он одновременно пытался и поймать взглядом снитч, и не отвлекаться от Гарри. Тот наверняка раньше увидит цель, но это не значит, что он раньше ее настигнет. Гарри неоднократно ругался с Драко из-за этой не самой честной техники, на Драко не отличался его ловкостью, о чем открыто и говорил.       Сегодня же он заметил снитч самостоятельно и со всех сил ринулся к нему. Кто же виноват, что рука Поттера схватилась за победный шарик одновременно с его?       Зрители, игроки и даже комментатор не сразу поняли, что произошло, и от чего два ловца зависли в воздухе, держась за руки. Повисла тишина.       — Пусти, Малфой! — Гарри первым пришел в себя, чувствуя, как зажатый шарик щекочет его крылышками.       — Сам пусти, Поттер! — Драко еще сильнее стиснул чужую ладонь, лишая снитч последнего сопротивления.       Гарри прыснул, глядя в по-детски обиженное лицо Драко, но отступать не собирался. Драко хотел сначала обидеться, но как можно обижаться на того, кто умеет так заливисто хохотать?       Публика отмерла как по команде. Спускаясь, Гарри и Драко слышали, как гудят трибуны, а комментаторы ругаются с МакГонакалл и Снейпом прямо в микрофон.       Потом судьи будут решать, как считать баллы в этом матче (в итоге присудят по двести пятьдесят баллов обоим факультетам). Потом мадам Помфри будет возмущаться, что «так не долго и суставы выбить». Это все будет потом — а сейчас Гарри и Драко победоносно облетают стадион, не выпуская ни притихший снитч, ни ладоней друг друга.

***

      За годы мракоборческой работы у Джеймса хорошо развилась интуиция. Не раз бывало, что во время обыска подозреваемого в пособничестве Пожирателям смерти, взгляд Джеймса цеплялся за совсем непримечательную деталь. Подойдя к абсолютно ровной половице или дверному косяку, он обнаруживал тайники, умело скрытый ото всех обнаруживающих заклинаний.       Джеймс немало удивился, когда его взгляд начал настойчиво цепляться осветительную сферу в Малфой Меноре. И хоть исследовать подозрительную деталь ему возможности не представлялось, но настороженность по отношению к почти-приятелю поселилась у Джеймса в душе.

***

      — Куда ты меня тащишь? — Гарри сам слышал, насколько глупо звучит его голос, но ничего не мог с этим сделать — алкоголь в сливочном пиве медленно снижал его способности к управлению не только голосом, но и телом.       — Какая разница? — весело отозвался Драко, продолжая тянуть его за собой. — Тащись и все.       Празднование окончания учебного года подходило к концу, чем и не преминул воспользоваться Драко, увлекая Гарри за собой.       Про Выручай-комнату было не принято распространяться и, тем не менее, знали о ней почти все. Поэтому, направляясь туда в разгар самой веселой ночи, Драко надеялся только на удачу. И удача была на его стороне — как иначе объяснить, что нашлась нужная дверь сразу, а сама комната оказалась пустой?       — Это что, новый класс зельеварения? — Гарри осоловевшими глазами оглядывался по сторонам.       Драко прыснул, представляя лицо Гарри, если из-за ширмы сейчас появится Снейп, памятуя об их, мягко говоря, напряженных отношениях. Но на всякий случай оглядел комнату цепким взглядом — третий лишний им не нужен от слова совсем.       Обстановку комнаты действительно можно было бы принять за класс, украшенный ко Дню всех святых: в воздухе сами собой парили разноцветные свечи, перемежаясь со смешными тыквами в остроконечных колпачках. Потолок имитировал чистое небо, усыпанное разноцветными звездами, поблескивающими в полумраке. Парт не было — пол устилала мягкая поверхность, что-то среднее между молодой травой и густым ковром, но к стенам прислонялись высокие книжные шкафы, предавая комнате налет благородного ученичества.       Драко разулся и шагнул на импровизированную поляну. Его ноги по щиколотку увязли в мягкости. И едва заметно дернулся — он боялся щекотки.       Гарри, как завороженный, следил за ближайшей тыквой, плавно покачивающейся в воздухе. Ее ехидно-задорное выражение лица о чем-то отчаянно напоминало, но Гарри никак не мог вспомнить, о чем. В груди ни с того ни с сего колыхнулась печаль.       Он неторопливо снял ботинки, аккуратно поставил их и у самого порога и шагнул за Драко.       — Красиво… — выдохнул он, задирая голову к звездам.       Драко сел по-турецки и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Гарри присоединяться. Когда зеленые глаза оказались напротив него, он заерзал, еще сильнее выпрямил спину и развел плечи. Гарри удивленно наблюдал за ним, не понимая, отчего он стал таким нервным.       Драко прокашлялся, и лицо его стало серьезным. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но будто растерялся и снова закрыл его. Заерзал и полез за пазуху. Гарри смотрел на него с нескрываемым любопытством.       Через несколько бесконечно долгих мгновений Драко извлек на свет серовато-коричневый сверток. Прочистил горло и протянул его Гарри.       — В общем… — пробормотал он, смущенно отводя взгляд в сторону. — Это тебе. Гарри удивленно приподнял брови, принимая сверток. Бумага шуршала очень громко, обнажая стеклянный брусок. Внутри бруска из угла в угол порывисто метался золотой снитч, истово маша помятыми крылышками.       Губы Гарри против воли растянулись в широкой улыбке.       — Так вот, куда он делся, — пробормотал он, чувствуя, как краснеют щеки. Тогда, после финального свистка, Драко наотрез отказался уступать Гарри. Войдя в азарт борьбы, Гарри не заметил, как снитч выскользнул между его пальцев и был таков. Мадам Трюк еще долго искала его, про себя обещая сглазить обоих ловцов, до смерти напугавших ее инвентарь.       — Там еще… внизу, — Драко смутился еще сильнее, когда Гарри взглянул на дно емкости.       «Ловцу моего сердца», — одними губами прочитал Гарри.       Драко долго думал, что же написать, и конечный вариант ему не нравился, но все остальные казались теперь еще глупее. Он несмело поднял взгляд — Гарри сидел, уткнувшись носом в кулак и прикрывая половину лица, но Драко все равно видел, что-то с трудом сдерживает трогательную улыбку. На душе у Драко потеплело, и он уверенно расправил плечи. Гарри бросил на Драко проникновенный взгляд, не в силах справиться с голосом и сказать хоть слово. Но Драко все равно понимающе кивнул и расслабленно откинулся на пол — его подарок пришелся по вкусу, и Драко чувствовал себя легким и счастливым.       Гарри аккуратно поставил снитч и прилег рядом с Драко. Звезды мерцали, подмигивая ему, а свеча, украшенная фигуркой летучей мыши и надписью «Счастливого дня всех святых», капнула ему горячим воском прямо на нос. Гарри зажмурился от резкой боли и сел, растирая обожженный кончик носа. Драко поспешил отогнать свечу в сторону и тоже присел.       Гарри снял очки и прижал пальцы к плотно сжатым векам, тщетно пытаясь скрыть выступившие слезы. С чего ему плакать? Все же хорошо, а жжения уже не ощущается. Ведь он не мог помнить, как примерно в таком антураже однажды лишился самого близкого человека.       — В чем дело? — забеспокоился Драко, думая, что воск попал Гарри в глаз. Он отвел его руку в сторону и с тревогой заглянул ему в лицо. Глаза Гарри покраснели, а в уголках глаз подрагивала влага.       — Ты чего? — непонимающе прошептал Драко, касаясь щеки Гарри и пальцем смахивая едва не выбежавшую слезинку.       — Ничего, — Гарри улыбнулся, глядя на замершего Драко. — Просто что-то вспомнилось… Не знаю, что…       Драко серьезно кивнул, чувствуя себя виноватым. Но Гарри наскоро вытер глаза — плакать ему быстро расхотелось: близость Драко совсем не располагала к грусти.       Гарри смущенно улыбнулся и боднул Драко лбом, давая понять, что все нормально. Тому стало тепло и волнительно. Он опустил взгляд, и сердце его опустилось — с такого ракурса он смог разглядеть, что на нижней губе Гарри есть венка, ежесекундно вздрагивающая. Стало даже жаль, что долго любоваться ею не получилось — Гарри накрыл его губы глубоким поцелуем. Драко подался вперед.       Их поцелуи чаще всего были легкими и торопливыми — никто из них бы не признался, что опасается внезапного появления свидетелей, но так оно и было. Но в уединении Выручай-комнаты и после того, как вся школа видела их, держащимися за руки, можно ведь уже не волноваться, правда?       Драко прижался щекой к чужой шее и почувствовал легкий запах мускуса и орехов. Такой теплый, что Драко стало жарко. Волнение, смешавшееся с алкоголем, сделало свое дело — Драко ни с того ни с сего засмеялся и резко оттолкнул Гарри.       — Ты что творишь, Поттер? — слова пришлось растягивать, иначе язык вообще отказывался слушаться.       — Я? Это ты меня сюда затащил, — с Гарри, наоборот, хмель слетел в мгновение ока, как раз когда сердце седлало широкий кульбит.       — А ты и рад стараться, — Драко провел по волосам, убирая легкую челку в сторону.       — Рад… — замер Гарри, не сводя взгляда с открывшегося кадыка Драко.       Тот окинул его незнакомым взглядом, словно только что увидел. Потом сделал глубокий вдох и судорожно вцепился Гарри футболку.       В комнате было тепло, но по телу Гарри прошлась легкая судорога, когда кожи коснулся свежий воздух. Тонкая ладонь легла ему на живот и заскользила выше, к груди. Сердце Гарри нетерпеливо подпрыгнуло и, судя по ощущениям, поползло вниз, к паху. Пальцы тем временем коснулись соска, и Гарри вздрогнул, как от электрического разряда. Стиснул расшалившуюся ладонь и так резко сел, что Драко вздрогнул от неожиданности.       Гарри захотелось оказаться поближе, стиснуть тело Драко в объятиях и поскорее проникнуть ему языком в рот — о смущении и о чем-либо другом не было уже и мысли.       Драко вздрогнул, но поспешил обхватить Гарри за шею, чувствуя, что задыхается от поцелуя и волнами накатывающего желания. Ладонь Гарри коснулась его затылка, и Драко показалось, что тысячи искорок прошлись по его телу, лишая сил и погружая в ожидающую негу. Весь его мир вдруг сжался до Гарри — до его шумного дыхания, до крепкой груди, до мягких, но таких требовательных поцелуев.       Драко вдруг захотелось смеяться — не от того, что Гарри делал что-то смешное, но от смущения.       Он одним движением стянул прямо через голову не расстегнутую рубашку. У Гарри перехватило дыхание — ему показалось, что Драко читает его мысли и видит все его желания. Тогда он должен быть в курсе, чего желает Гарри Поттер.       Драко желал того же. Он неуверенно расстегнул молнию на легких брюках Гарри и кончиками пальцев коснулся бедра. Ладонь замерла прямо напротив напряженного члена, но так и не коснулась его. Драко чувствовал исходящий от него жар даже сквозь ткань туго натянутого белья.       Гарри бесконечно глубоко вздохнул и почувствовал, как по загривку поползла капелька пота, щекоча позвоночник. Он дернулся, когда капля задела особо чувствительный участок и не специально, но так желанно толкнулся Драко в ладонь.       Драко поспешил убрать руку, но лишь для того, чтобы вцепиться в пояс собственных брюк и поскорее стащить их. Сердце Гарри пропустило удар, и он поспешил последовать примеру Драко.       Полностью обнаженные, они замерли друг против друга. Краснея и шумно дыша, они разглядывали тела друг друга. На Драко накатило какое-то собственническое, животное чувство — он буквально кожей чувствовал, что до него никто и никогда не видел Мальчика-Который-Выжил в таком виде и получал от этого сверхъестественное удовольствие. Гарри же просто любовался гибким и стройным телом. Он припомнил момент, когда принял Драко за прекрасную статую и ухмыльнулся — вряд ли самый искусный скульптор сможет передать его таким.       Драко вцепился руками в плечи Гарри и наклонился. Закрыл глаза и зубами прихватил нежную ямку между ключицами. Гарри вздрогнул и откинулся назад. Драко, почувствовав его движение, с силой навалился на него, и Гарри податливо опустился на пол. Было жарко и нечем дышать. Очки запотели — пришлось их сдернуть, чтобы иметь возможность хоть что-то видеть.       Драко наклонился над ним и перекинул ногу, оказавшись сверху. Их лица стали очень близко, носы соприкоснулись. Гарри потянулся к нему губами, но Драко уже приподнялся. Он продолжал взирать сверху на Гарри. Едва ощутимо коснулся подушечкой пальца лба и щекотно прошелся по самому шраму. Потом повторил путь губами. Гарри прикрыл глаза. Почувствовал, как Драко завозился, меняя положение. А потом стало очень туго и очень приятно. И трудно дышать от едкого удовольствия.       Драко запрокинул голову — не хотелось показывать Гарри свое искаженное болью лицо. Будто сам себе на зло, он продолжил упорно двигаться, убеждая себя, что все время так быть не может. Руки Гарри, соскальзывая, стискивали его колени, и это отчего-то придавало уверенности. В тишине Драко различил его нарастающие стоны и взглянул вниз.       Лицо Гарри с приоткрытыми ртом и зажмуренными глазами, и его тихие стоны однозначно давали понять, что ни одна проблема мира его сейчас не волнует. Он растворился и полностью отдался удовольствию. Его отрешенно-возбужденный вид что-то изменил в Драко. Боль вдруг ушла на периферию сознания, а по телу прошелся глубокий жар и остановился в паху. Драко содрогнулся от острого чувства приятного напряжения. Он вдруг ясно и четко осознал, что занимается сексом с Гарри Поттером, и Гарри Поттер стонет и извивается под ним. Это слишком прекрасно, чтобы заботиться о чем-либо еще.       Гарри все яснее чувствовал, что не может себя контролировать. Стоны становились все протяжнее и громче, движения все резче и раскованнее. С каждой секундой ему становилось хо-ро-шо. И когда жгучая, острая волна удовольствия покинула его тело, он не смог пошевелиться. Только краем сознания чувствовал, как Драко упирается твердым членом ему в живот, и как пульсирующая струя выплескивается на него.       Драко лениво сопел на ухо, отчего безумно хотелось спать. У Гарри уже начали мельтешить цветные точки под веками, превращаясь в непонятный сон, когда голос Драко вернул его в реальность:       — Гарри Поттер теперь не девственник.       — Драко Малфой тоже, — лениво отозвался Гарри, не открывая глаз.       — Драко Малфой им и не был.       Гарри дернулся, разворачиваясь к нему, и с подозрением глядя в хитрое лицо. Драко нагло потянулся, не спуская с него прищуренного взгляда. А Гарри хотелось зарычать от непонятного чувства разочарования.       — Шучу я, шучу, — наконец засмеялся Драко, и лицо его приняло привычное расслабленное выражение.       Гарри схватил слишком близко подлетевшую тыковку и запустил ею в Драко. Промахнулся — та исчезла в мягком покрытии пола. Отворачиваясь, Гарри слышал, как Драко пытается задушить смех. Секунда, и тот прижался к нему, щекотно дыша в затылок. А Гарри решил, что не будет слишком долго сердиться.

***

      — Дамблдор ничего не говорил о твоем визите, — Снейп, скрестив руки на груди, ненавязчиво преграждал Люциусу дорогу.       — Это обычный жест вежливости, — Люциус поудобнее перехватил трость, уверенно глядя перед собой. Крыса у него за пазухой принялась возиться, и Люциус с трудом удержался, чтобы не стукнуть ее.       Снейп еще раз смерил высокую фигуру подозрительным взглядом — Дамблдор не имел привычки принимать гостей в стенах Хогвартса. Но возражать не стал и кивнул, удаляясь к своему классу. Когда он скрылся из вида, Люциус ощутимо стукнул себя по боку, отчего раздался тонкий писк — попал аккурат в мягкое тельце Питера.       Идя в сторону директорского кабинета, Люциус еще не знал, что кроме них двоих на территорию школы проник еще один гость. Он воспользовался тайным ходом из Вопящей хижины и очень жалел, что не может воспользоваться мантией-невидимкой — уже передал ее по наследству.

***

      — Пусти, мне трансфигурацию надо делать, — попросил Гарри, ерзая на широком подоконнике.       — А я тебя держу что ли? — дерзко ответил Драко, поудобнее устраивая ноги поперек чужих колен. Он сидел на том же подоконнике, упираясь спиной и стопами в стену, создавая Гарри импровизированный шлагбаум.       Гарри бросил на него испепеляющий взгляд, а через долю секунды накинулся на Драко со щекоткой.       — Стой! Хватит! — Драко не ожидал вероломного нападения и боялся щекотки. Пришлось подчиниться грубой силе и убрать ноги подальше от нарушителя спокойствия. И, конечно, запомнить хамский поступок.       Гарри воспользовался моментом, соскользнул с подоконника и скрылся в направлении гриффиндорской гостиной.

***

      — Ты говорил, что нужна только вещь мальчишки, — вкрадчиво произнес Люциус на второй минуте наблюдения за мечущимся по коридору Питером. Все его движения, от торопливых шагов до подергивания кончика носа, оставались мышиными, несмотря на человеческий вид.       — Да! Да! — с готовностью отозвался Питер, продолжая свои раздражающие, равные движения. — Его кровь, только и всего! Просто вся кровь!       Люциуса передернуло, и он не смог сдержать гадливого выражения лица. Утащить у юного Поттера что-то вроде книги или носка — еще куда ни шло. Но Петтигрю был явно нацелен на нечто серьезнее. Люциус тихо выругался и прямо в темном коридоре понял, что дело принимает опасный поворот. И лучше ему, Люциусу, в этом не участвовать. Он сделал шаг назад, в тень, чтобы выйти из поля зрения Хвоста, но тот все равно его не видел. В его голове звучал голос Волан-де-Морта, дающий четкие указания, что делать дальше.       Питер снова обернулся грызуном и резво бросился вперед, даже не вспомнив о Люциусе. Малфой-старший замешкался: его первым порывом было как можно скорее покинуть Хогвартс. Но в ту же секунду он сообразил, что его уже видели и Снейп, и Филч, и тот глупый лесничий. Поэтому он стиснул зубы и направился в сторону директорского кабинета.       Джеймс вглядывался в потускневшие чернила карты мародеров. Наметанным взглядом он быстро выцепил точку с надписью «Питер Петтигрю» и решительно направился на третий этаж. Мракоборческий нюх подсказывал ему, что основная угроза исходит именно от его бывшего друга, много лет считавшимся мертвым.       Питер уже настигал свою жертву. Счастье и предвкушение разливались по его мелкому, трясущемуся тельцу. Вот и мальчишка… Сидит на подоконнике и беззаботно собирает учебники в сумку. Даже не подозревает, что он, Питер Петтигрю, анимаг и главный приспешник Того-Кого-Нельзя-Называть, уже близко. Питер едва не запищал от предвкушения. Сейчас! Уже скоро!       Впав в раж, его не заботило ни отсутствие оружия, ни то, что юноша, на которого он нацелился, был блондином и носил слизеринскую форму. Главное, что от него пахнет Мальчиком-Который-Выжил!       Драко соскользнул с подоконника и услышал сухой треск под ногами — его палочка, ненадежно зафиксированная ремнем, упала на пол и откатилась. Драко не придал этому значения — он ведь не на магической дуэли. А сторонний наблюдатель возликовал — провидение весьма благосклонно к нему и само говорит, что делать дальше.       Драко от неожиданности шарахнулся в сторону — прямо перед ним из воздуха возник странный коренастый человек. Не успел Драко и глазом моргнуть, как упавшая палочка оказалась в его пухлых ладонях. Человек осклабился и направил палочку на Драко. Тот замер, не зная, что делать. Так ведь не бывает. Только во сне. В Хогвартсе просто невозможно возникнуть из ниоткуда! И пострадать от собственной палочки тоже. Драко беспомощно уставился на артефакт, не в силах пошевелиться. Рот незнакомца уже открылся, и Драко как во сне услышал:       — Ав…       Но дальше незнакомец произнести не успел — его сшибла с ног огромная черная тень. Оба упали на пол и между ними завязалась потасовка. Драко, видя это, отмер и на инстинктах дернулся бежать, не разбирая дороги. Смотри он вперед, он бы смог обогнуть пустые доспехи, украшающие коридор. Но перепуганный юноша со всего размаха врезался в них. Доспехи с шумом развалились на части, и Драко оказался прижат к полу тяжелым набедренником.       Питер от неожиданности завизжал. Темный Лорд не предупреждал его об опасности, поэтому нападение повергло его в шок. Ведь он исполняет высшую волю, как кто-то может встать у него на пути! Но высшая воля в лице Джеймса Поттера быстро одержала верх — его физическая подготовка была не в пример лучше, чем у огрузневшего с годами Питера.       — Пощади! — трусливо взмолился Питер, когда Джеймс его обезоружил. Голос Темного Лорда пропал из его головы, оставив один на один с проблемами, и это лишало всяких сил. — Это все Люциус! Люциус Малфой!       Надежда зажглась в его бесцветных глазах — он еще не повержен! Он сможет свалить все на сильного мага, давно подозреваемого в связях с Темным Лордом. Все, конечно, поверят, что тот просто подчинил разум несчастного Питера Петтигрю.       Джеймса такие вещи в данный момент не интересовали, чего не скажешь о самом Люциусе Малфое. Он не застал Дамблдора на месте, и решил все же разыскать Питера. Не зря, как оказалось.       Люциус, не сбавляя шага, взмахнул палочкой — легко и играючи — и Питер, бледнея, упал навзничь. Джеймс дернулся и встретился с холодными, колючими глазами. Люциус остановился, раздумывая.       Джеймса Поттера он знал, как отважного и храброго мракоборца. Который не сможет держать язык за зубами. Люциус сжал зубы, ловя взглядом чужое движение к палочке. Это лишило его последних сомнений. Он оказался быстрее. И закончил то, что не сделал Темный Лорд в День Всех святых шестнадцать лет назад.       Драко не смог сдержать крика, когда тело Джеймса Поттера рухнуло на пол. Он встретился с его гаснущими глазами и едва сдержал приступ дурноты. Люциус вскинулся и направил палочку в его сторону. Разглядев бледную фигуру среди развалившегося доспеха, он замер. Драко показалось, что за спиной отца сгущаются тучи, а его глаза могут метать молнии. Люциус сжал губы и широким движением спрятал палочку в полах мантии. Волевым усилием он заставил лицо принять привычное расслабленно-надменное выражение и шагнул к Драко. Тот сжался, не зная, к чему готовиться.       Шаги Люциуса гулко разносились по коридору и отдавались в затылке Драко. Он будто снова стал маленьким мальчиком, сотворившим нечто плохое, и ждущим отцовского сурового наказания.       Люциус подошел вплотную, и Драко сжался, ожидая удара, хотя отец никогда не бил его — всегда хватало сурового взгляда. Люциус вытянул руку, и Драко крепко зажмурился — перед закрытыми глазами будто промелькнула зеленая вспышка.       — Драко… — мягко позвал Люциус.       Драко открыл глаза и увидел, что отец протягивает ему руку в приглашающем жесте. Лицо Люциуса выглядело спокойным, а в позе не было ничего угрожающего. Драко неуверенно потянулся к нему, и Люциус рывком поднял его на ноги.       — Что ты видел, мальчик мой? — без эмоций спросил Люциус, глядя ему прямо в глаза.       Драко кожей почувствовал исходящий от него тяжелый холод. Как от монументального титана из мрамора, смотрящего в вечность. Драко глубоко вздохнул и тихо отозвался:       — Ничего, папа.       Что-то хрустнуло у него внутри, но отец довольно кивнул:       — Хорошо, сынок.       И тяжелая рука легла ему на макушку, легко взъерошив волосы. У Драко выступили слезы.

***

      — Он месяц не выходит из комнаты! — Сириус попытался закурить трубку, но отсыревший табак никак не хотел нагреваться. Не выдержав, он со всего размаха швырнул трубку в стену, и та с гулким хрустом отлетела за штору.       — Сириус, он потерял отца, — как можно мягче произнес Римус. — Дай ему время.       — А кто мне даст это время?! — гневно бросил Сириус, разворачиваясь на каблуках.       Римус вздохнул и не стал объяснять, что сиротство в подростковом возрасте гораздо серьезнее, чем смерть лучшего друга, но не стал — Сириус и сам это знал, а говорила в нем черная тоска. С Джеймсом будто умерла часть его души, и верить в это он и сам отказывался.       Хотелось думать, что Джеймс просто уехал, и вот-вот вернется, широко распахивая все двери и занося в дом уличную грязь. Но думать так мешал крестник, во всю переживающий утрату.       Сириус бессильно сжал кулаки и опустил голову. Ремус почувствовал перемену в его настроении и шагнул к нему. Сириус схватился за него, как утопающий за соломинку. Как за единственную опору в бушующем море.       Тепло чужого тела постепенно передавалось Сириусу, заставляя напряженные мышцы расслабляться. Он глубоко вздохнул и уткнулся Ремусу в плечо. В глазах жгло и щипало. Хорошо, что в этом мире есть Римус Люпин.

***

      Драко чувствовал себя странно. Он продолжал жить обычной жизнью: ругался на домовых эльфов, пытался читать философские трактаты, посещал официальные приемы. И все равно будто не жил. В голове его была пустота, а в груди — черная дыра.       Отец на его глазах убил двух человек, один из которых — папа Гарри. Свидетелей, кроме него, не было. В Министерстве решили, что Джеймс Поттер выследил человека, из-за которого погибла его жена, и захотел свести с ним счеты. В итоге погибли оба.       Драко похоронил правду в собственном сознании. Вместе с другими мыслями и чувствами. И чувствовал себя наполовину спящим.       Отец всегда убеждал его в святости семейных уз, и до недавнего времени Драко безоговорочно ему верил. А теперь эта вера постепенно рассеивалась в нем, как туманный морок, обнажая удушающе страшную правду. Выходит, его отец не идеален? Вдруг тогда он не прав? Что еще он совершил и совершит? Драко хотелось снова стать маленьким мальчиком, отец которого — бог. Которому не нужно думать и решать ничего самому — все подскажет мудрый родитель. Но может ли быть мудрым родитель, обрекший его нести такой груз? Слишком много вопросов для мальчика, который не хочет взрослеть.

***

      Гарри сидел на земляном настиле, нанесенным когда-то равнинным ветром. Перед ним возвышались два серых камня с выгравированными именами и годами жизни. Один — старый, другой — совсем «свежий». Но думал Гарри не о родителях. Удивительно, но мысли об утрате окончательно и бесповоротно оставляли его, когда он приходил на кладбище. Будто в окружении других могил, ухоженных и не очень, собственная боль отступала.       «Посмотри, — будто говорили ему могильные плиты. — Нас уже нет, но мы всегда будем здесь. По нам уже отгоревали, а значит, скоро отгорюешь и ты».       Поначалу эта мысль казалась Гарри кощунственной. Но чем больше времени проходило, тем больше он убеждался в его правильности.       Гарри глубоко вздохнул и поднял голову. Лазорево-голубое небо непривычно высоко уходило в космос. Гарри подумалось, что небо было всегда. Оно было до него, до его родителей. И будет после него. От этого возникло легкое чувство принадлежности к чему-то большому и вечному. Гарри улыбнулся. Сзади раздалось робкое покашливание.       Крестный Гарри окинул его подозрительным взглядом, но все же сообщил, где можно найти Гарри. Завидев его согнувшуюся фигуру, Драко вздрогнул и остановился. Стоит ли подходить к нему сейчас? Волнение и страх говорили, что делать этого не стоит — как он сможет утешить потерявшего семью человека? Но от этой трусливой мысли Драко только хмыкнул — он ведь и сам в какой-то мере потерял семью. И в запале крикнул отцу, что ничего не расскажет, если он оставит Гарри в покое навсегда. Это не было пустой угрозой: Драко сам удивился, как мало волнует его возможный Визенгамот за сокрытие фактов отцовского преступления.       Гарри обернулся и без удивления посмотрел на Драко, будто только и ждал, когда же он придет. Его губы тронула легкая улыбка, что придало Драко уверенности. Он подошел ближе и сел, стараясь не смотреть на серые надписи надгробий.       — Давно тебя не было, — протянул Гарри, глядя на надгробие отца.       — Да, — неловко отозвался Драко и замолчал.       Идя сюда, Драко обдумывал, какими словами рассказать Гарри о случившемся. И так и не смог подобрать нужных.       — Я знал, что ты придешь, — Гарри перевел на него взгляд, и в глубине зеленых глаз Драко отчетливо разглядел мелькнувший свет. — Но ты не приходил очень долго.       — Извини, — пробормотал Драко и несмело коснулся его локтя. Сильно ли обижается Гарри? И поймет ли, если Драко попробует объяснить? У Драко скрутило желудок от необходимости что-то объяснять. Но как иначе облегчить душу?       — Не извиняйся, — спокойно отозвался Гарри. — Это все не важно. Важно, что ты пришел.       Драко едва сдержал всхлип — в груди резко разлилось щемящее чувство всеобъемлющей нежности. Подчинившись порыву, он подвинулся к Гарри вплотную. Тот наклонился к нему и ухом коснулся его щеки. Драко почувствовал плечом его дыхание.       Он улыбнулся. Волнение растворилось вместе со страшными словами. Может, он расскажет потом. Когда это будет нужно самому Гарри. А не Драко.