Гарри Поттер в Дурмстранге (старый вариант)

Я вижу улыбки своих детей и понимаю, что они затеяли что-то недоброе… — Гомер Симпсон

      Корабль, полный юных Дурмстрангцев, наконец пришвартовался рядом с островом, на котором величественно возвышался замок, и раззадоренные школьники поспешили выйти на ровную землю, где кто-то из особо дерзких первокурсников попытался затеять игру в догонялки, но был осажен ледяным взглядом старосты. Не менее радостный Гарольд выбрался на сушу одним из первых. Дезориентированный толчиёй и гвалтом Вильям не заметил исчезновения друга, но за него он и не беспокоился, а вот состояние Эмбера Малфоя, мальчика-полукровки, который приглянулся Гарри, волновало, потому что он испуганно жался к Вильяму, будто тот был последним оплотом спокойствия в этом безумном мире. Но так как Поттер, Борджиа ещё привыкал к этой фамилии, сказал, что хочет видеть его при себе, Вильям старательно ограждал мальчика от толпы, прикрывая его полами своей мантии.

***

      Несмотря на то, что вокруг Гарри всё так же вилась куча детишек, притянутая к нему инстинктами, он умудрился сбежать, резво отправляясь на обследование территорий, окружающих замок, вместо того чтобы дождаться старост и как приличный мальчик отправиться всей группой на распределение. У него была определённая цель: волшебное озеро в глуби леса, кишащего милыми зверушками с острыми когтями и зубами. Поттер был свято уверен, что они подружаться, просто обязаны подружиться! Но к сожалению наблюдатель, назначенный главой студсовета, остановил его, обламывая мечты о восхитительной охоте. Несмотря на то, что многие считают, что если тебя любят животные, то ты — святоша, не обидевший и мухи. Это не так, в животном мире другие понятия морали, если ты, предупредив о том, что ты — хищник, нападёшь на кого-то или убъешь его, никто не будет на тебя в обиде, это — естественный отбор в действии, всем нужно питаться, это — не приступление, преступление — это ставить ловушки, как человек, не побеждать в бою, честно демонстрируя свои силы, а оставлять верёвку на земле, не прикладывая сил для победы. Поэтому животные продолжали любить его, несмотря на то, что он — хищник, не раз убивавший их сородичей. Но опять же, с охотой его обломал этот гад, хотя в отместку Гарри подговорил пробегавших мимо саблезубых кроликов слегка попугать парня, когда тот отвлёкся на что-то посторонее. Милые кролики сразу поняли его, выскочили на середину пристани, привлекли к себе всеобщее внимание, включая этого злостного нарушителя чужих планов, поулыбались, Поттер даже прослезился от этой красоты, но вот остальные не оценили. Старшекурсники оттеснили неразумных детей от «опасных тварей», наставили на них палочки, чуть не швырнули в них заклинанием, но Гарри очень тактично залез в самую гущу первокурсников и истошно завизжал, стараясь не переходить на вопль сирены, хотя даже этого было достаточно, настороженные старшие обернулись на источник звука, а крольчата ускакали в свой лес.       Это было восхитительно, поохотиться ему не дали, но зато такой коктейль человеческих эмоций был очень приятен, всё же, не смотря на всё те же мифы, сирены питались не только человеческим мясом, им было достаточно и сильных эмоций, особенно приятен был переход между противоположными эмоциями, к примеру то, как возбуждение от магических песен превращалось в страх перед хищником. Теперь даже голод от долгой поездки исчез, только вот злой Ноа напомнил о том, что ему кормиться тоже нужно, поэтому Гарри всё же прекратил представление, решив что пропускать ужин они не станут, конечно при условии, что на столе будет сырое мясо. Но к счастью, какой-то, стоящий рядом мальчик, уверил его, что по причине того, что в школе есть разные виды наследий, такая вещь присуствует на каждом столе. Так что остаток пути по пересечённой местности они прошли вполне спокойно, без всяких происшествий, с подачи Гарри по крайней мере, а так ещё пара ребят подрались на тему чистоты крови. Но в целом единственным соблазном был побег в лес, а так прогулка прошла вполне нормально.       Они мило поболтали с Вильямом и Эмбером, хотя Малфоя в конце пришлось тащить на спине, мальчик был слишком слабым, не привык к прогулкам по горам. А вот в школе он сразу же спустился со спины Вильяма, всё же гордость у него не отсуствовала, потому Эмбер встал на свои ноги, прежде чем учитель, забравший себе первокурссников, успел что-либо сказать ему об этом.       Этот же учитель рассказал суть «распределения». В отличии от Хогвартса распределяли тут по предрасположенностям. Каждый изучал все предметы, но никто не заставит водных элементалей, к примеру, изучать огненную стихию сверх знаний, что понадобятся им для возможности защитится от неё и не воспользоваться по ошибке, ведь для них такая ошибка — верная смерть. А ритуал состоял в том, чтобы встать в рунный круг, находящийся посреди обеденного зала, куда их сейчас вели, и выпустить магию. Внутри рунного круга располагалось несколько отдельных пентаграмм, на первой имелось лишь два луча, на которых располагались сферы-накопители со светлой и тёмной магией, эта пентаграма помогала определиться с направлением магии, на второй располагались различные элементы стихии, которые помогали определиться с направлением стихийной магии, если склонность к таковой имелась, третья пентаграма была многоконечной, на каждом её конце раполагались артефакты, являющиеся проявлениями различных отрослей магии, что помогало определиться с направлениями, в которых имел смысл развиваться, четвёртая же пентаграма имела в себе частицы различных магических существ, которые помогали школе быть готовым к наследиям, зачастую весьма кровожадным, которые могли проявится во время учёбы. Завершал картину камень-определитель, определяющий потенциал ребёнка.       Каждый ученик вставал в центр круга, причём проводилось это прилюдно, чтобы ученики сразу видели потенциальных соперников, все результаты документировались Студсоветом, после чего первокурсники могли сесть за общий стол, который стоял в зале лишь первый месяц, к концу которого все должны были найти себе компанию, с которой они бы занимали отдельный столик, или, если первокурсники уже имели компанию, они могли сразу сесть с ними за стол. Но было одно условие: если вы хотели подсесть к уже существующей компании, то должны были получить приглашение от находящегося за столом. Была ещё одна особенность, которую решил осветить учитель: ты никогда не знаешь, что находится на столе, пока не сядешь за него*, остальные особенности школы должны будут рассказать им старосты. Правила довольно просты и логичны, их главной задачей было научить детей свободно знакомиться с новыми людьми и приспосабливаться к различным жизненым ситуациям.       Закончив объяснительную речь, профессор Бэмиот, так представился седовласый мужчина, сопроводил их в большой зал, полный столов различных форм, цветов, высот. Единственные три похожих стола, на которых еда была видима, были столами учителей, студсовета и первого курса, они стояли ближе всего к рунному кругу распределения, а с четвёртой стороны поставили их самих.       Первым в круг попал Вильям, и его магия была восхитительна, по крайней мере так считал Гарри, она имела желтовато-рыжий оттенок и пахла свежими травами. Она подсветила камень-определитель всё тем же рыжим цветом, выдавая потенциал в два раза выше среднего.       Первую пентаграмму его магия прошла, ярко подсветив чёрную сферу-накопитель, на второй она лишь слегка потревожила элемент земли, на третьей звезде луч разветвился, ярко озарив зельеварение, что было не удивительно при его-то семье, и слегка осветив боевые искусства с арифмантикой, чётвёртая же пентаграма как раз удивила всех окружающих, за исключением Поттера, который учуял запах лесной дриады. Как только круг перестал светиться магией, студсовет заскрипел перьями, документируя результаты Борджиа, и подавая ему знак, что он может садиться за общий стол.       Эмбер же дал чуть ли не противоположные результаты: он был светлым магом, с потенциалом выше среднего, но всё же не таким как у Вильяма, с большой склонностью к магии воздуха, травологии, астрономии и полётам, а вот крови магических существ в нём практически не было.       Ещё из заинтересовавших Поттера личностей был Алистер Макмиллан, который ещё во время их «плавания» хвастался своей семьёй. Его результаты были довольно хороши: камень-определитель не просто особо интенсивно загорелся цветом его магии, он выпустил сноп искр того же болотно-серого цвета, чёрная сфера-накопитель вспыхнула чёрным пламенем, которое так же охватило элемент огня во второй пентаграмме, а вот сфер деятельности, в которых он мог себя проявить было довольно мало, лишь боевая магия и чары, хотя это оправдывалось наследием вервольфа, а они, как известно, более предрасположенны к использованию чистой энергии, нежели аккуратной работе. Сразу как пентаграмма потухла, перестав светиться болотно-серым цветом, Макмиллан первым из всех первокурсников направился не к общему столу, а к столу одной из двух квиддичных команд под названием «Чародеи», откуда ему радостно махал старший брат, по-видимому.       Мартесс тоже показала хороший результат, особенно для маглорождённой, склоности в направленности магии не было, но магический потенциал достаточно сильный, чтобы камень испустил пару искр, склонности к стихиям не было, но имелись хорошие предрасположенности к зельям, чарам и артефакторике, крови вейлы же хватило лишь чтобы слегка подсветить соответствующий конец пентаграммы.        А вот когда пришла очередь Гарри, возникли некоторые осложнения…