Green-eyed monster

Рэю почти четырнадцать. Мальчики в его возрасте уже начинали интересоваться девочками, впервые пробовали алкоголь и сигареты. Гуляли, развлекались, сбегали из дома. А Рэй по-прежнему выделялся. Он всё так же посвящал время учёбе, ходил только в школу и музыкалку, общению с другими людьми предпочитал книги. Он не ходил гулять с друзьями, не прогуливал уроки, не ночевал в ночных клубах по выходным. Его это просто не интересовало. Более того, у него было полно своих проблем. И дело даже не в матери. Далеко не в ней. За эти два года Рэй несколько изменился. Стал каким-то нервным, дёрганым. Если раньше он сводил все конфликты на нет, то сейчас мог запросто вступить в драку. Да и отношения с матерью у него значительно ухудшились. Он даже помнил тот день, когда у них случился первый серьёзный скандал. Тогда он пришёл домой с разбитой губой. Матери это не понравилось, она начала его отчитывать, а он, не выдержав, огрызнулся ей в ответ. Ну, а потом понеслась. С того самого дня ссоры и скандалы стали частыми гостями в их доме. Но даже не это было главной проблемой. Рэя не особо волновали отношения с матерью, ведь от неё он мог закрыться в своей комнате. Но было кое-что, от чего убежать он попросту не мог. Эмма. С тех пор, как Рэй влюбился в неё, вся его жизнь пошла наперекосяк. Он больше не чувствовал себя комфортно. Каждый день он пересекался с ней в школе. И каждый раз его сердце болезненно сжималось в груди, потому что он видел её не одну. Она всегда и везде ходила с Норманом. Имя этого мальчишки Рэй узнал совершенно случайно. Просто услышал, как Эмма обращается к нему, пока они шли домой. И этот Норман, мягко говоря, ему не нравился. Слишком худой, слишком смазливый, слишком слабый. И что она только в нём нашла? Рэй наблюдал за ней всё время. Поначалу это выходило как-то неосознанно. Он просто невольно провожал её взглядом, когда она проходила мимо. Или заглядывался на неё, когда сидел в столовой. А потом это превратилось в привычку. Нет, даже в какой-то ежедневный ритуал. Весь день Рэя просто шёл насмарку, если он не провожал Эмму глазами, пока поднимался по лестнице на второй этаж в кабинет. Он просто не мог нормально учиться, если не выполнял это маленькое обязательство. А ещё за эти два года он узнал о ней очень много интересного. Даже блокнотик завёл, в который записывал всё. Дома он часто перечитывал записи в нём, когда ему было плохо. Это помогало успокоиться. Но странное болезненное чувство, возникающее в груди каждый раз, когда он видел Эмму с кем-то другим, никуда не пропадало. Наоборот, с годами оно только усиливалось. Впервые Рэй испытал его где-то через две недели после осознания своей влюблённости. Это было что-то странное, неприятное и колючее. Правда, он тогда не обратил на это внимание. Подумал, что оно само пройдёт. Вот только оно никуда не прошло. И сейчас, в период переходного возраста, это чувство стало невыносимо мучительным. В это время гормоны бушевали, и потому чувства особенно обострялись. Вот и у него произошло так же. То, что люди называли ревностью, обрело новую силу и теперь пожирало его изнутри. И Рэй совершенно не знал, куда ему от этого деваться. Хуже всего было то, что эти двое жили с ним в одном дворе. Мало того, что он пересекался с ними в школе, так они ему ещё и дома покоя не давали. Он часто видел их из окна своей комнаты. Они любили гулять во дворе после учёбы. И всегда вдвоём. Редко когда их можно было увидеть по раздельности. Рэя это бесило. Он не хотел, чтобы Эмма гуляла с Норманом. Пускай он и понимал, что это неправильно. Но поделать с собой ничего не мог. Ревность сжирала его изнутри каждый раз, когда он видел их вместе. И он был бессилен против этого. А сегодня он снова застал их гуляющими на детской площадке. В этот день он получил плохую оценку, поэтому не спешил идти домой. Знал, что мать опять начнёт отчитывать его и говорить, что он совсем от рук отбился. А ему совершенно не хотелось выслушивать её нотации. Вот он и решил побыть какое-то время на улице. Но тут, как назло, гуляли Эмма и Норман. И Рэй даже не знал, что хуже: выслушивать крики ненормальной матери или наблюдать за тем, как любимая девушка смеётся и улыбается с другим. Наверное, и то, и другое в одинаковой степени ужасно. Но Рэй всё-таки выбрал бы второе. Потому что слова матери не имели для него веса, а вот Эмма была ему важна. Даже если они лично не знакомы. Ему всё равно было больно видеть её с кем-то другим. Но как-то повлиять на это, к сожалению, он не мог. Эмма в какой-то момент споткнулась, пока бегала, и упала на землю. Рэй инстинктивно дёрнулся к ней, но вовремя остановился. Нельзя. Он только молча закусил губу и вернулся обратно. Вместо него к Эмме подбежал Норман. Он обеспокоенно что-то спрашивал у неё, пытался найти что-то в сумке. А Рэю оставалось только наблюдать со стороны. За тем, как другой заботится о его любимой, за тем, как его любимая уходит с другим на лавочку. И сгорать от невыносимой ревности. «Чёртов Норман… — мысленно выругался парень. — Чёртов переходный возраст… Гори оно всё в Аду…» Что было дальше Рэй уже не видел. Смотреть на них больше не осталось сил, поэтому он поспешно скрылся в подъезде. Плевать, что мать будет снова ругаться. Главное — просто не видеть их.

***

Сегодня он снова подрался. На этот раз за школой. Разбил нижнюю губу, сбил костяшки в кровь, но остался доволен. Этот парень из параллели уже давно ему не нравился. Слишком задиристый, слишком докучливый. Рэй никогда таких терпеть не мог. А Стивен ещё и обладал отвратительным характером, что ещё больше отталкивало. Но Рэя он не трогал, поэтому и в конфронтации они не вступали. До сегодняшнего дня. И это, пожалуй, была самая большая ошибка в жизни Стивена. Потому что связываться с Рэем Вильсоном — самая идиотская идея, которую можно было только придумать. Домой Рэй возвращался в смешанных чувствах. С одной стороны, он был доволен тем, что спустил Стивена с небес на землю. Этому парню уже давно надо было показать, где его место. И Рэй как раз стал тем, кто это сделал. Но с другой стороны, он даже не сомневался, что получит очередной выговор от матери. Ей ведь не нравилось, что он устраивает драки чуть ли не каждую неделю. Наверняка сегодня она начнёт ещё с самого порога его отчитывать. Скажет, что он опять не оправдывает её ожиданий. Скандалы на этой почве у них случались чаще всего, и сегодняшний день, Рэй уверен, тоже не станет исключением. Он даже хотел как можно дольше не возвращаться домой. Но все его планы разрушились: на улице слишком не вовремя начался дождь. Поэтому пришлось идти туда, к ненавистной матери. В квартиру Рэй старался заходить как можно тише. Не хотел привлечь внимание матери. Настроение впервые за долгое время было хотя бы чуточку хорошим, поэтому ему не хотелось его портить. Он надеялся, что его пронесёт. Хотя бы ненадолго. Не пронесло. — Ну наконец-то ты вернулся, — Изабелла, очевидно услышавшая хлопок входной двери, вышла в коридор. Заметив на лице сына кровь, она нахмурилась. — А это ещё что такое? — Я подрался, — небрежно бросил Рэй. Бесполезно было отнекиваться. Он мог сделать только хуже. — Что, снова? — Изабелла устало вздохнула и картинно закатила глаза. — И что случилось на этот раз? — А вот это уже не твоё дело, — огрызнулся он, специально пихнув её плечом, когда проходил мимо. — Как это не моё дело? Я твоя мать и обязана знать, — возмутилась она. Она последовала за ним, однако он упорно её игнорировал. — Рэй, не игнорируй меня! Рэй! Заперевшись в своей комнате, Рэй медленно съехал по двери вниз. Накрыл лицо ладонью. Он всё ещё слышал недовольный голос матери за дверью. Она по-прежнему пыталась достучаться до него. Даже долбилась в дверь. Бесполезно, правда. Рэй даже не собирался открывать ей. Меньше всего на свете он хотел сейчас с ней разговаривать. Понимал, что это бессмысленно. Всё равно она не будет его слушать. Никогда не слушала. Так было и будет всегда. Когда голос матери более-менее стих, Рэй с облегчением вздохнул. Ну наконец-то закончилось. А ещё через какое-то время послышались удаляющиеся шаги. Видимо, она и правда решила оставить его. Прекрасно. Значит, как минимум до ужина он свободен. Рэй решил этим воспользоваться. Всё же, редко когда дома бывало настолько тихо. Поэтому он недолго думая поднялся и направился к столу. Он снова собирался взять блокнот. Ему просто жизненно необходимо было отвлечься. Особенно после пережитого недавно стресса. Достав из ящика стола небольшую книжицу, Рэй плюхнулся вместе с ней на кровать. Ласково провёл пальцами по твёрдому переплёту блокнота. Один только вид этой маленькой книжонки успокаивал. Ведь с ней было связано столько приятных воспоминаний. Рэй прекрасно помнил каждую строчку, каждую букву, записанную в нём. Помнил он и тот день, когда начал вести свои записи. Тогда он узнал, что Эмма любит морковный пирог. И именно этот факт стал первым в его списке. С тех пор блокнот значительно пополнился, но был исписан только наполовину. И сейчас Рэй медленно листал его страницы, вчитывался в каждое предложение, таким образом абстрагируясь от реальности. Он мог хотя бы ненадолго погрузиться в свой небольшой мирок. Туда, где только он и Эмма. Туда, где нет никого, кроме них, даже вечно недовольной матери. Туда, где он счастлив.

***

На улице был глубокий вечер, когда Рэй вышел из подъезда во двор. Он вечно кутался в куртку и недовольно бормотал себе что-то под нос. Сегодня он снова поругался с матерью. В этот раз из-за того, что она нашла у него в комнате пачку сигарет. Самым обидным было то, что Рэй даже не успел их попробовать. Он купил пачку, когда шёл домой со школы. Собирался покурить вечером. Но мать заметила их раньше. Сигареты, естественно, полетели в мусорку, а Рэй впервые получил подзатыльник. Собственно, поэтому он и на улице. Он сам ушёл из квартиры. Просто не мог находиться там после произошедшего. Рэй был зол и расстроен одновременно. Он не понимал, почему всё происходит именно так. У всех его одноклассников нормальные родители. Никто на них не кричал, не ругался, не унижал прилюдно. По крайней мере, он сам такого никогда не замечал. А у него всё было по-другому. Ещё с девяти лет он слышал от матери, что должен прилежно учиться и поступить в институт. Что не должен быть таким, как его отец. И эти её слова, честно говоря, совсем не трогали Рэя. Получать высшее образование он и без неё собирался. Его задевало совершенно другое. Безразличие матери по отношению к нему самому. За последние лет пять он от неё ни разу ласкового слова не услышал. И где-то в глубине души ему было больно от этого, даже если он сам не хотел себе в этом признаваться. Это было слишком несправедливо. «Ненавижу всё, ненавижу мать, ненавижу школу, ненавижу всю свою жизнь…» Рэй настолько погрузился в свои мысли, что не заметил на лавочке, на которую он сел, ещё одного человека. А когда всё-таки обратил на него внимание, то сильно удивился. Это была Эмма. Она сидела на другом конце лавки, низко склонив голову, и разглядывала свои кроссовки. Рыжие кудри закрывали её лицо, поэтому разглядеть его Рэй не смог. Но она, похоже, была подавлена. — Ты чего тут делаешь? — удивился Вильсон, явно не ожидавший увидеть её здесь, да ещё и в таком состоянии. — А? — Эмма вздрогнула и перевела на него испуганный взгляд. Однако, заметив знакомое лицо, успокоилась. Кажется, она его узнала. — Да так, просто прогуляться вышла, — она неловко улыбнулась. Явно врала. — Так поздно? — Рэй недоверчиво изогнул бровь. Он чувствовал её ложь, но давить не стал. В конце концов, он ей никто, чтобы вмешиваться. Но всё равно беспокоился. — Угу. Я выхожу иногда на улицу, если не могу долго уснуть. — А твои родители не против, что ты так поздно гуляешь? Мало ли, что может случиться. — Нет, — Эмма закусила нижнюю губу. Было видно, что вопрос про родителей задел её. Рэй это заметил, но виду не подал. — Ну как знаешь. — А ты? — А? — он непонимающе моргнул. До него не сразу дошло, что именно она спросила. — Почему ты здесь так поздно? — она вопросительно склонила голову набок, из-за чего прядь на её макушки наклонилась вслед за ней. Ему это показалось забавным. — Ничего особенного. Просто с матерью поругался, — ответил он, неопределённо пожав плечами. — Вот как… В какой-то момент их диалог перешёл в совершенно другое русло. Рэй и сам не понял, как это произошло. Но ему это даже понравилось. С Эммой ему было легко и комфортно. С ней он мог разговаривать на абсолютно любые темы. С ней он чувствовал себя совершенно другим человеком, живым и свободным. Впервые в жизни он испытывал что-то настолько приятное. И ему это определённо нравилось. А ещё, пока он разговаривал с ней, то понял, что у него наконец-то появился друг. Самый первый и лучший. Возможно, в его жизни не всё так плохо, как он думал.