Блум или не Блум? Вот в чем вопрос...

      — Мам, пап, смотрите! — маленькая Блум подбежала к громко спорящим родителям.       Те тут же оторвались от своего жутко интересного занятия — ещё бы, ведь отец Блум уже вторые сутки твердил её маме про ужасно работающий томограф, который нужно заменить в срочном порядке. Мама на это заявление отвечала двумя словами:       — Денег нет!       Но услышав дочь, оба родителя замолчали и взглянули на её рисунок. Врач держит скальпель над телом. По качеству он был отменный — для своих восьми лет Блум прекрасно рисовала. А вот, что касается содержания этого маленького шедевра…       — Хаус! Ты опять Блум рассказывал про операцию? Но я ведь просила!..       — Ничего я ей не рассказывал, — фыркнул Грегори.       Его взгляд внимательно скользил по рисунку, выявляя неточности. Вернее, неточность — руки хирурга были без перчаток. Полная антисанитария!       Лиза вскинула бровь, явно не веря словам собеседника.       — Да, папа мне ничего про операции не рассказывал! — воскликнула Блум, с ловкостью запрыгивая на высокий стол, пододвигая к себе тарелку с блинчиками. — Он меня туда водил!       — Что?! Хаус!       Но тот только запихнул в себя таблетку викодина и пулей вылетел из дома, оставляя Блум с Лизой. Так как главврач была в отпуске от няни временно отказались.       Кадди в это время со всем жаром проклинала своего «мужа», старательно подбирая выражения.       Как как-то сказал Блум дядя Джеймс — родители Блум ещё не женились и жениться не собираются. И вообще она слышала, что папа Грэг и мама Лиза вместе только из-за неё, Блум. Но сама Блум знала: родители друг друга любят, иначе бы она не заставала их иногда целующимися по утрам. А то, что они порой убить друг друга готовы, так это всё нервы — работы у них такая. Врачи, как никак.

***

      — Прекрати пялиться, Хаус! — прошипела над его ухом Лиза.       — А кто пялится? Я лично ни на кого не пялюсь! — он поднял руки вверх, с глубоким вздохом отводя глаза от симпатичной, но тем не менее сумасшедшей, юной блондинки. — Ко всему прочему, Лиза, ты мне не жена, чтобы какие-то права качать.       Лиза фыркнула и перевела взгляд на дочь.       — Значит, ты утверждаешь, что ты — фея? — скептически спросила Блум, попутно набирая на мобильном отца телефон психиатрии.       Вместо ответа, блондинка с именем Стелла щёлкнула пальцами и устало упала на мягкую подушку. Телефон Хауса тут же превратился в голубого кролика.       При виде столь неожиданной животины на месте мобильного, Грегори и его несостоявшаяся жена переглянулись. Только разносчика инфекций им дома не хватало!       Наличие дочки-волшебницы их, казалось, вовсе и не напрягало.

***

      — Я принцесса Диаспро. Невеста принца Ская Эраклионского, — холодно произнесла некая блондинка.       «Наверняка, крашеная», — подумала Блум, взглянув на шевелюру собеседницы, а вслух сказала:       — Надо же, а я думаю — почему здесь так сильно запахло высокомерием!       — Не дерзи мне! Ты же меня слышишь? Я — принцесса Диаспро!       — Я тебя не слушаю — ты меня в тоску вгоняешь, — пожала плечами Блум, и спокойно прошла следом, будучи довольной двумя вещами: тому, что стёрла наглую ухмылку с лица мадам Ди и тому, что она только что процитировала обоих родителей.

***

      Чих Тьюн заставил Блум призадуматься — не похоже это на защитный рефлекс, обеспечивающий удаление из верхних дыхательных путей инородных веществ.       Следом чихнули Пифф, Локетт и Диджет. После и Чатта.       Нет, решила Блум, это точно не просто чих.       Поэтому она решила действовать старым проверенным средством — достала из рюкзака аптечку и дала всем пикси по таблетки от аллергии и, на всякий пожарный, викодин.       — Не… Апчхи!.. поможет. Апчхи! — сказала Чатта. — Нам нужно… Апчхи! дерево…       — Пей уже! — скомандовала Блум, запихивая в рот Чатты таблетку, пока та пыталась сквозь чих донести свою мысль.       Через «нехочу» Чатта выпила таблетку и, к её же удивлению, ей стало лучше.       Блум победно усмехалась, тем самым говоря: «Ну я же говорила!»

***

      — Блум спасла нас, — сказала Стелла, едва сдерживая слезы.       — Она пожертвовала собой ради нас, — в отличие от феи солнца, Скай своих слез не сдерживал и во всю рыдал над телом Блум, пока…       — Если бы вы читали те книги по медицине, — начала, не открывая глаза, Блум, — что я подарила вам на Рождество, то вы бы знали: это был обычный обморок. К слову, обморок — это преходящая потеря сознания, обусловленная уменьшением перфузии головного мозга.       — Блум! — радостно воскликнул Скай, прижимая к себе возлюбленную.       — Погоди! — запротестовала Блум, принюхиваясь. — У тебя что, диабет? Почему ты не рассказывал?       — Блум, ты о чем? — нахмурился Скай.       — От тебя пахнет ацетоном! Ты хорошо себя чувствуешь?       — Это не диабет, мисс Хаус, — хмыкнул Тимми, поправляя свои очки. — Это Ривен решил вспомнить детство и раскрасить Ская красным лаком. А Скай, в свою очередь, одолжил у медсестры то ли ацетон, то ли жидкость для снятия лака и пол утра отмывал свой макияж.       — Ты говоришь, лак был красный? — переспросила Муза. Тимми кивнул. — В черненьком таком флакончике и со следами зубов на крышке? — Тимми, на этот раз неуверенно, вновь кивнул. — А я-то думаю, где мой любимый лак! — громко взревела Муза, угостив Ривена звонким подзатыльником.       Ривен глубоко вздохнул, потирая ушибленное темечко.

***

      — Неужели так трудно было надеть нормальный костюм? Я же просила! — возмущалась Лиза, наблюдая за тем, как Орител разговаривает со своей супругой и Блум.       — А я просил тебя прекратить делать мне ставки в клинике, — пожал плечами Грегори.       — Это твоя работа, Хаус! И ты обязан её исполнять! Это я тебе, как твой главврач говорю.       — А ещё это моя жизнь и мой костюм. А ты мой главврач, как ты только что сама сказала, а не жена. Так что будь добра дать мне самому решать…       — У вас есть две недели! — внезапно объявила Блум, медленно надвигаясь к приёмным родителям. — У вас есть две недели на то, чтобы расписаться! — две пары родителей внимательно и удивлёно уставились на Блум. — Иначе, — продолжала она, — Кико и Кот останутся у вас ещё на месяц.       Грегори и Лиза переглянулись и на выдохе сказали:       — А у нас есть выбор?