Восстание ландышей

– И все же, я считаю, мой дорогой учитель, – Марсель поерзал на постели, придвигаясь ближе к лежащему рядом Симурдэну, – что вы несколько недооцениваете принципы гуманизма. Не всего можно добиться строгостью и силой. Порой нужны доброта, милосердие и… – И что же еще? – Ласка, – взгляд Марселя стал лукавым. – И я могу доказать это прямо сейчас. Я возьму вас одной только лаской, а вы этого даже не заметите! Руки, не желая отставать от слов, заскользили по почти не скрытому одеялом телу с какой-то детской наивностью, будто бы просто забавляясь, но всего через мгновение у Симурдэна вырвался стон. А позже, хотя Марсель ничуть не ускорял события, он услышал: – Сдаюсь, сдаюсь, молодой безумец, но это только к тому… ох… что между мной и тобой! …Их блаженную истому прервали крики с улицы. Кто-то вещал, будто самозваный пророк: – Кончились де Лантенаки, выкусите! Больше не размножатся! Мы идем менять мир! И в новом мире никому не будет препятствий для счастья! Даже мужчины смогут заключить брак между собой, если захотят! – Проклятье! – выдохнул Симурдэн. – Вот кто и правда сошел с ума! Надо что-то делать, иначе все начнется раньше времени и совсем не так, как планировалось! Они с Марселем наскоро оделись и выбежали на улицу. А там и правда начинался хаос. В котором старый маркиз пытался прорубить дорогу хотя бы себе, с помощью верных ему людей, а таких хватало. Боялись, уважали, верили – железной рукой, но защитит. И это несмотря на то, что защищать де Лантенак не собирался даже свою собственную семью. Он только сейчас осознал, во что превратился его наследник… И кстати, тот сам же очень громко разорялся о том, что на самом-то деле наследовать права не имеет. А это выводило из-под защиты и Элену. – За меня вы или против, – королевским голосом провозгласил маркиз, – но можете с ними делать все, что угодно! Симурдэн испытал острое желание пристрелить старого врага за одни только эти слова, но сейчас было несколько не до того – надо было вырвать Артура из рук разъяренной толпы, парень ведь был даже безоружен. На стороне Элены во всех смыслах оставался только Монтанелли, который на роль защитника явно не годился. Его быстро оттеснили и сбили с ног. И когда Симурдэн, Марсель и Артур наконец встали рядом в окружении верных им людей, то уже и маркиза след простыл, и прекраснодушного священника видно не было. Вот Элену – было, и еще как. Любая смута будит в людях худшее, уже и не скажешь, чью сторону занимали именно эти разошедшиеся и грубые люди. Может, они и вовсе были какими-то бродягами, а не крепостными де Лантенаков. В любом случае, им хватило получаса или даже менее, чтобы сорвать с маркизы все и привязать ее к дереву. Теперь ее лапали и хохотали: – О, сударыня, не все здесь мужеложцы! На помощь бросился размахивающий саблей Марсель. Смутьяны разбежались в разные стороны, кто-то упал, обливаясь кровью, а клинок уже перерезал веревки, связывающие Элену. Марсель торопливо набросил на маркизу собственный плащ и потянул ее прочь, одним движением вложив ей что-то в руку: – Бегите! Бегите отсюда! – Тебе нечем заняться?! – завопил Артур. – Где отец Лоренцо? – Да здесь где-то, цел, – Марсель поднял Монтанелли на ноги и его тоже пихнул в спину следом за Эленой. Тот только успел бросить на Артура проникновенный, полный тоски взгляд. – Лоренцо, оставайся с нами! – прокричал тот в ответ. Но Монтанелли только приобнял за плечи едва отмершую Элену. И оба бросились в сторону как могли быстро. – Она твоя мать, молодой безумец! – укорил Марсель Артура, возвращаясь к нему и его отцу. – Не мать, а ехидна, она первая от меня отреклась! – Гражданин Говэн, гражданин Симурдэн-младший, – провозгласил бывший священник, – вы оба отвлекаетесь, нам надо здесь утвердить свое присутствие. – Я дал ей ландышевых ягод, – быстро и тихо пояснил Марсель. – Она и так держалась очень достойно, может быть, если будет надо, сумеет достойно уйти. – Ты слишком добр, – нахмурился Симурдэн. – И не забывай, мы за всем этим упустили главного врага. Чувствую, нам еще придется пожалеть об этом… О Монтанелли можно забыть. Ему явно с нами не по пути. А нам пора заняться делами. Здесь нужно оставить гарнизон, а потом – отправимся в столицу. – В столицу? – взволнованно переспросил Марсель. – Да, но не забывай, что сюда нам еще придется вернуться.

* * *

И правда, пришлось возвращаться. Когда маркиз явился из-за пролива и возглавил мятеж, попытку все вернуть как было. Всем еще предстояли нелегкие испытания. На верность, на человечность, на то, что дороже и превыше всего. Уже сейчас отец и сын Симурдэны пугали Марселя своей непримиримой беспощадностью. Он только и надеялся, что его любовь что-то изменит. О судьбе Монтанелли и Элены долгое время приходилось только гадать, и Марсель подозревал, что Артур все-таки гадает. По крайней мере, об отце Лоренцо. Однако пытаться что-то выяснять банально не было времени, да и возможности. Пока они оба сами не дали о себе знать. Это было в столице, новые власти еще разбирались, кто из них за что отвечает, гражданину Симурдэну готовили назначение в родные края, сын и воспитанник явно ехали с ним. И вот буквально накануне ему доложили, что «там пришли какие-то двое, иностранцы, мужчина и женщина, выглядят как совершенные нищие». – Пусть назовут себя и скажут, на чьей они стороне. – Она ищет гражданина Говэна, бывшего виконта, говорит, что добро должно возвращаться к дающему. Он… долго колебался, но представился любовником гражданина Симурдэна-младшего. – Ведите их сюда. Всего через несколько минут при виде двух весьма потрепанных беглецов и вспыхнувших глаз Артура комиссару Симурдэну станет ясно – именно сейчас, в эту минуту ландышевая революция одержала полную и окончательную победу.