Нежданная альтернатива

Вернувшись домой, впервые за пару дней, Мечислав обнаружил что ждал его только Мелок. Стоило открыть дверь, как из ванной послышался шум смываемой воды, а животное, отделённое от него, увлечённо застучало хвостом по полу. — Кто хороший волк? — Умилённо спросил Мечислав, глядя на существо, выглядящее как хаски. — Ты! Потому что научился смывать за собой и не пьёшь из туалета. −• •• • −•− •−−• •• •−−− ••• −−− −••• •• • −−•• • −− −• •• •  — Może nie jesteś mi wdzięczny, — заметил медик, — ale ten dom jest lepszy niż las. Мелок лишь фыркнул и потопал к телевизору в гостиной, а Мечислав, в свою очередь, направился к себе в комнату, на второй этаж. Краем глаза он всё же заметил, как его волк заинтересованно пялился на канал о дикой природе, где как раз рассказывали об отличии в брачных ритуалах и совокуплении животных из семейства псовые, но, почуяв, что за ним наблюдают, Мелок в панике наступил на пульт передней лапой, чтобы переключить канал, но вместо этого, выкрутил громкость на максимум.  — Ty zboczeniec. Посмеиваясь над отчаянными попытками животного попасть по нужным кнопкам, биохимик поднялся в свою комнату и извлёк из-под кровати чемоданчик. По его расчётам, отец должен был вернуться только к половине пятого вечера, а сейчас было всего четыре. Ему не стоило выдавать себя, раз он собирался готовить то, что любил и умел — йодид азота. Мало ли, что могло случиться после того, как канима объявилась. А если точнее, была случайно создана им из Эрики в попытке вылечить её. Естественно, нитрид трийода не был летальным оружием — так, эффектный фокус с дымком, становившимся ирритантом в большом количестве, но даже такая шуточная штука в малой дозе могла бы отбить нюх оборотню, дав тем самым время для манёвра. Присмотревшись к аммиаку, Стилински понял, что ему точно нужно будет промывать продукт реакции, потому что реактив был десятипроцентным, а ему нужна была концентрация в двадцать пять процентов, значит, количество придётся повысить в два с половиной раза относительно рецепта. Мечислав быстро сбегал за домашней аптечкой и был благодарен предприимчивости Стайлза — предыдущий хозяин тела накупил массу препаратов, в том числе и нужных ему, а затем подписал каждый. На кухню маг спускался с чемоданом, в котором были три пузырька по двадцать пять миллилитров каждый, две стомиллилитровых ёмкости с аммиаком, плоскодонная колба с делениями, пара пробирок и маленькая бутылочка этилового спирта. Первым делом, он высчитал цену деления колбы — так как она сужалась к горлышку, ему пришлось совсем немного попотеть с линейкой и калькулятором, отмеряя сто девяносто миллилитров, хотя ему нужны были всего сто восемьдесят семь с половиной, но не доливая примерно полтора миллиметра высоты колбы, медик мог претендовать на приблизительно верное количество реактива, а затем осторожно, по стенке, влил семьдесят пять миллилитров йода, получив примерно двести шестьдесят миллилитров раствора, чёрного от микроскопических кристаллов. Взяв одноразовый стакан над мойкой, он свернул фильтр из телепрограммы прошлой недели и, вставив газету в полимерную тару, влил в неё полученный раствор. Обычно, такое количество раствора проходило через фильтр чуть меньше, чем за сорок пять минут, но сейчас он не был в лаборатории, у него не было любимых беззольных фильтров и колба, найденная у Стайлза, была в не самом лучшем состоянии на момент обнаружения. Видимо, предыдущий хозяин тела иногда баловался выращиванием кристаллов соли, но не более того. Со стороны телевизора послышался надоедливый мотив, и Мечислав пошёл в гостиную, чтобы облегчить страдания животного и снизить громкость начавшейся рекламы. Гримуар приятно холодил кожу руки. Увидев основную личность, альбинос, сидящий перед плоским «ящиком» положил морду на лапу, прикрыв глаза. Он даже стыдился как человек.  — Nie martw się, mój mały przyjacielu. Nie zrobiłeś nic złego. −• •• • −• •− •−− •• −•• −−•• − • −−• −−− •−•−•− −•− •• • −•• −•−− − −−− •−• −−− −••• •• ••• −−•• Медик обнял материализовавшееся альтер-эго, посмеиваясь.  — Też za tobą tęskniłam. Почти полчаса они просидели на диване перед телевизором. Мелок увлечённо наблюдал, как фенеки прячут детёнышей, а Мечислав изучал новые способы мягкого воздействия на людей и созданий. Он до сих пор не понимал, что произошло тогда с Харрисом, да и не хотел вспоминать, каким плохим опытом было уже испробованное вмешательство, до того случая не подводившее его. Усилием воли, подобным тому, которое он применял, заставляя предметы висеть в воздухе, маг безрезультатно испытывал сознание животного. Он вспомнил эксперимент с МРТ, в котором людей, находящихся в коме, просили представить, что они играют в теннис или ходят по дому. Так как за эти мысли были ответственны разные зоны мозга, их целенаправленное переключение давало понять, что коматозник слышал испытателя и, что важнее, отвечало на вопрос о понимании. Естественно, не было смысла просить волка представить, что он играет в теннис — это было явно невозможно, но аналогичный пример, релевантный запросу, мог показать, куда именно стоит приложить силу ради лучшего управления нервной деятельностью.  — Wyobraź sobie wieczór w lesie, — в который раз попросил Мечислав, глядя на животное, — Mieczysław, wyobraź wieczór w lesie. И волк представил — Мечислав почувствовал незначительную вибрацию поля, после чего мысленно уцепился за неё и постарался ощутить острее. Внутри него зашевелились ветви, но боли не было — он чувствовал, как наполнялся Неметоном, постепенно замещающий его. Ощущение чужого мыслительного процесса расширилось до почти осязаемой вспышки, и медик услышал запах травы.  — Dziękuję przyjacielu. — Прошептал биохимик, глядя на туманное утро с высоты роста волка. — Jesteśmy w lesie. Pokaż mi, jak je zjadłeś. Его рот наполнился вязким солоноватым привкусом, разреженным острой кислотой алкоголя. На языке чувствовался металл. Сын шерифа оставил это воспоминание, когда кто-то потряс его за плечо. Как выяснилось, это был Ноа, обеспокоенно наклонившийся над ним.  — Земля вызывает Стайлза. — Негромко, но отчётливо проговорил шериф. — Приём. Ты снова принял разом суточную дозу?  — Нет, пап, это экзистенциальный кризис, — почти отшутился биохимик, — по крайней мере, так ощущается.  — Расскажешь своему старику? Ноа сел на диван рядом, и Мечислав почти поверил, что разговаривает со своим изначальным отцом — он, кажется, тоже любил так сидеть с серьёзным видом, слушая о приключениях маленького оборотня в саду, или это были просто старые сны.  — Я чувствую, что неправильно оценивал людей, и это меня убивает.  — Ты поссорился со Скоттом или дело в Эрике? Я слышал, она поправилась. Или Айзек таки стащил твои деньги, пока ты не видел?  — Папа, дело не в них. Или в них, но я запутался. Скотт изменился, — деликатно сказал Мечислав, нервно потирая друг о друга запястья, почти полностью восстановившиеся под мороком в виде тела Стайлза, — да и Эрика тоже. Я видел её на сегодняшней экскурсии.  — И ты сделал, как я учил? Спросил, как её дела после больницы, не помочь ли ей добраться домой, ты хоть руку ей предлагал на выходе из автобуса? Это называется правилами хорошего тона.  — Папа, сейчас это называется сексуальным домогательством и преследованием, ты же в курсе.  — Вечно ты так. — Ноа попытался скрыть улыбку, опустив голову. — Если бы не подобные домогательства, твоя мама и не посмотрела бы в мою сторону так, как глядит на тебя эта девочка.  — Уже нет. Она похорошела настолько резко, что наши болваны пялились на неё как на главный экспонат.  — Так ты ревнуешь?  — Нет, что самое странное. Я рад, что ей стало лучше. Но если человек не заглядывает мне в рот, это не повод считать его плохим. Наверное, никто не меняется по-настоящему, получив немного больше инструментов взаимодействия и рычагов влияния. Мечислав почувствовал удивление во взгляде Ноа.  — Ребёнок, ты растёшь быстрее, чем я предполагал. Ты точно мой Стайлз?  — Конечно же. — После небольшой паузы ответил медик. — Это даже не обсуждается. А теперь спи. Во мгновение ока шериф откинулся на спинку дивана и захрапел, оставляя сына в тишине и задумчивости.

***

Мечислав поглядывал сквозь окна своего джипа на площадку перед салоном видеопроката, неспешно отпивая свой двойной ристретто с лаймом из гадких колотых зёрен. Кофе был причиной отвлечься, а не поводом для встречи. Скотт, сидящий сзади, так громко отсёрбнул свой латте с двойным клубничным топпингом, что Мечиславу хотелось врезать ему или дать трубочку, хотя Стилински и был уверен, что его друг, опустошив стакан, всё равно шумел бы уже трубочкой. С другой стороны, а чего он ожидал от подростка, неделю назад обсуждавшего комиксы в переписке со Стайлзом? Подумать только, ведь если бы неделю назад этот ребёнок смог остаться дома и жить, как все нормальные дети в его возрасте, то ему не пришлось бы узнавать, как это — бросаться с ножом на кого-то для того, чтобы иметь шанс стать нормальным. Даже в голове звучало не очень. Мечислав рассеянно проверил бардачок джипа. Смешанные реактивы, ставшие взрывчатыми кристаллами в колбах, уложенные в коробку с ватой, ютились в углу, а рядом лежали свисток, отпугивающий собак, отцовский электрошокер, пара телефонов и пистолет. Он, в отличии от остальных, прекрасно понимал, что именно будет сегодня. Они собирались на взлом и проникновение в музей, в хранилище Арджентов. На телефон пришло сообщение от Дженнифер — она уже обработала кровь наёмников, приготовив её к ритуалу третьей призывающей пентаграммы. Они с учительницей уже перешли рубеж, за которым Блейк ещё никогда не была, значит, скоро её ждало освобождение или забвение. То, почему молодая учительница снова стремилась стать дряхлой старухой-кошатницей, было для Мечислава загадкой, потому что в отличии от него, она могла оставаться в этом мире неограниченное количество времени, укреплять социальные связи, да и просто жить, выбросив эту дурацкую идею из головы. Честно говоря, Мечиславу хотелось бы остаться. Обедать с отцом, терпеть Скотта и Эллисон, искать лекарство для Эрики, дружить с Лидией и, возможно, иметь что-то с Дереком. Его местная версия была куда приятнее того сбрендившего мудака из родного мира. Дерек не отвечал на сообщения этим вечером, потому не было известно, присоединится ли он. Внезапно, так что медик едва не пролил на себя напиток, дверца машины открылась, и на переднее сидение села Лидия Мартин, Эллисон же присоединилась к своему парню. Девушки были с рюкзаками, и явно тяжеловатыми.  — Чего так долго? — Спросил медик у Лидии, но та только перевела телефон на беззвучный. Обе девушки были одеты в чёрные свитера, а их руки закрывали медицинские латексные перчатки. Волосы, как в нелепых боевиках, были убраны под шапочки. Они даже переобулись в кроссовки, чтобы не шуметь. Группе нужно было войти с чёрного хода, отключить камеры, усыпить сторожа, а затем проникнуть в само хранилище и попытаться найти записи Визионеров — глупо было предполагать, что семейство Эллисон, покидая город, просто так оставило бы главные секреты Бикон Хиллз людям.  — Скотт, можно тебя на минутку? — Невинно спросил Мечислав, отрывая друга от созерцания охотницы.  — Да?  — Спи. Голова оборотня тотчас опустилась, но при этом он не выронил стакан, значит, гримуар был прав.  — Круто. — Прокомментировала Лидия. — Только за рулём не используй. Правда, Эллисон?  — Что сказать? Ты вернул мне личное пространство. Охотница нервозно пошутила, потирая плечо. Было заметно, что она побаивалась их мероприятия.  — Всё будет хорошо, — заверил их Мечислав, — у нас же есть план. «Сработала сигнализация в музее, охрана не отвечает. — Прошипело радио, словно только и ждало этой фразы. — Кто находится в этом районе?»  — Приплыли. — Прокомментировала Эллисон. — Может, это знак?  — Знак того, что музей с хранилищем твоей семьи оцепят на ближайшие дни и изучат вдоль и поперёк? — Передразнила раздражённая банши и показала биту Мечиславу, приоткрыв рюкзак. — Поехали, план «Б». Медик несколько раз моргнул, а затем, когда мир предстал в холодных белых красках, ближе к синему, он отключил фары и направил джип к музею. Автомобиль шёл очень хорошо, а маленькие магазины центра, некогда бывшие первыми этажами малоэтажных зданий, отдалялись в зеркале заднего вида. Многие из них уже были закрыты и только редкие вечерние покупатели, словно серые статисты, покидали их и брели по своим делам. В этом городе почти ничего не происходило. Проезжая мимо музея, Мечислав заметил развороченную дверь и полицейскую машину, припаркованную рядом, потому свернул к кегельбану на следующем повороте и припарковал джип.  — В чём заключается план «Б», Лидс? — Поинтересовалась Эллисон. — Мы не разделяемся, обследуем помещение и уходим?  — Предполагаю, там Эрика. — Заглушив мотор, сказал маг. — Я видел каниму в хранилище Мартин этим утром. Так как в музее находится хранилище Арджентов, логично, что она вломилась туда.  — Каниму? — Переспросила Лидия. — Это что-то новое. Но после экскурсии я не против грохнуть её. И что ты делал в нашем хранилище?  — Я читала о них. — Даже в полумраке салона было видно, как Эллисон задумчиво накручивает локон на палец. — Несовершенные создания, боящиеся своего отражения и не имеющие собственной воли. Как ты выжил, если она напала на тебя? Яд канимы имеет нейропаралитические свойства. Лидия, как неофит мира существ, одарила охотницу долгим удивлённым взглядом.  — Я сталкивался с ними раньше, Арджент. Это было во время начала моих исследований, которые и привели меня сюда, — совсем не солгал Мечислав, — думаю, я слишком поздно ввёл Эрике вакцину, а Дерек, инфицировавший её, был отравлен.  — Выходит, ты хотел выгородить оборотня, обратившего человека и тем самым нарушившего Кодекс. — Безапелляционно заявила Эллисон. — Я удивлена тем, что это не он заразил Скотта.  — Я хотел выгородить Кейт, отравившую Дерека аконитом и уже нарушавшую Кодекс до этого, потому она наказана.  — Наказана? Да какое право ты имел так с ней поступать? — Почти заорала охотница. — Ты хоть знаешь, что она вырезает на стенах спирали и гуглит фотографии Луны?  — Брейк! — Лидия хлопнула в ладоши. — Я не знаю, что такое Кодекс, но мне, как американке, ближе Конституция. Старые законы имеют слишком конкретную форму выражения и предполагают неадекватное наказание, из-за чего возникает слишком много лазеек. — Мартин неопределённо махнула рукой, словно представляла себе схему работы непонятного механизма. — Старые законы предполагали эквивалентное наказание за правонарушение, значит, раньше укус оборотня куда чаще приводил к смерти заражённого. Жизнь за жизнь. Но ведь Скотт жив и здоров, а Эрика, если это действительно Эрика, даже не подозревает, что с ней происходит. С юридической точки зрения, с ними двумя вообще ничего не произошло, исключая выздоровление и появление оригинального хобби. Да, до двадцати одного мы все должны быть дома в это время, но это единственное, что нам можно вменять, но с тем же успехом мы можем быть внеклассным кружком практической астрономии.  — Лидия. — Эллисон осторожно вернула руку подруги на рюкзак. — Лидс, сейчас в музее орудует существо, которое могло бы быть заснятым на камеры, и нам с родителями придётся подчистить за ним, но не это главное. Как ты думаешь, сколько невинных и беззащитных людей находилось в музее и сколько из них сейчас умирают из-за ошибки Дерека?  — С тем же успехом ты могла бы обвинять Пьера и Марию Кюри в том, что у человечества есть ядерное оружие. Но есть же и лучевая терапия. Эллисон повернулась к Лидии корпусом, задумчиво поглядывая на Скотта.  — Раньше охотники убили бы и Дерека, и Эрику вне зависимости от того, выжила она или нет. Мне это тоже кажется неправильным, потому что жизнь в контакте с существом, как и жизнь существа, уже никогда не станет нормальной. В любом случае, нам нужно держаться вместе и не дать каниме, если это действительно она, напасть на нас. У самок канимы яд находится и в когтях, потому через три минуты после того, как человека оцарапают, он забывает, как дышать.  — К счастью, у нас есть штука, которая позволит сбить обоняние, — вмешался в диалог подруг Мечислав, — но с ней нужно обращаться аккуратно. А ещё Лидия может закричать, или я оттолкну каниму. У тебя, Эллисон, вообще есть лук и стрелы, хотя пистолет выглядит надёжнее.  — Я не буду стрелять из пистолета. — Заупрямилась охотница. — Скотта будить будем? Я прямо соскучилась по тотальному контролю. Мечислав приложил небольшое усилие воли, и Маккол поднял голову.  — Что-то я надолго моргнул, — неловко оправдался Скотт, — какой у нас план?  — Мы не разделяемся, организовано заходим с чёрного хода, идём в центральный зал и проникаем в хранилище. — Эллисон легко резюмировала общие черты диалога, опустив лишнее для оборотня. — Мы с Лидией подготовились. Твоей задачей будет услышать, сколько людей или нелюдей в музее и насколько они далеко. Ты справишься?  — А если на вас нападут? — Абсолютно серьёзно спросил Скотт, наивно полагающий, что это просто возможность.  — План «Б». У меня есть бита, — ответила Лидия, — и голос. Эллисон притащила ножи и лук со стрелами, хотя я и говорила, что это не самое полезное оружие для узких и коротких коридоров. Стайлз взял пистолет, лёгкую пиротехнику и он делает свои штуки. Я думала согласиться с Джексоном и позволить ему побыть приманкой, но он этого не заслужил. Чёрта с два мы не вызнаем тайны нашего города и не дадим отпор главврачу.  — Главврачу? — Переспросил Скотт.  — Мередит Уокер, главный врач Дома Эхо. Мама мне немного помогла в поисках. Телефон Мечислава показал одиннадцать часов вечера, а из музея так никто и не вышел, разве что пара подъехавших машин остановились перед главным входом.  — Я ненадолго выйду, а потом дам знать, когда вам пора выходить. — Коротко сказал Мечислав, вручив свисток Эллисон. — Не забывайте вещи в машине и помните, что если нас заметят, всё пропало. Заткните уши на всякий случай. Маг вылез из машины и направился в сторону музея, окидывая взглядом старое здание при свете загорающихся фонарей. Тени перил становились гротескными, слишком яркими и будто больными на фоне светлого материала, ярко освещённого несколькими источниками света, в том числе и мигалками. Биохимик отправил короткое сообщение Хейлам, ведь знал, что самоуверенные дети в машине не были готовы ко встрече с монстром, пытающимся проникнуть в хранилище. Эрика не успела выполнить миссию, иначе людей с работы отца здесь бы уже не было. Впереди стояли люди, которых он видел на случайных фото, пока рылся в прошлом Стайлза. Подбираясь ближе, он словно ощупывал их сознания, и это было не сложнее, чем со Скоттом.  — Спать. — Приказал Стилински стал наблюдать, как полисмены и случайные зеваки замирают, расслабляясь, но не опуская руки. — Забудьте, что вы меня видели. Удостоверившись, что всё получилось, Стилински написал Лидии и неспешно поднялся по лестнице. Ему не нравилось это место, как и то, что ждало его впереди, но медик шагнул в развороченный дверной проём и замер перед картиной, которую не часто можно было наблюдать: он стоял на отсечённой кисти человеческой руки, а с осколка музейного стекла свисало ухо. Когда впереди оглушительно забарабанили выстрелы, он понял, что пришёл вовремя, но отступать было некуда: сзади стояли друзья, а перед ним лежали близнецы, Итан и Эйден. Он так и не запомнил, кто из них кто, но сейчас это было не важно — по стене к ним лезла большая, очень голодная ящерица.