За гранью жизни

      Знать что ты спишь, но не иметь возможности проснуться – слишком жестоко.       В реальности он наверняка снова не дышит, что пугает лекторов и одногруппников, а может никто не знает что его тело снова сопротивляется тем мукам подсознания.       Сейчас ему плевать.       Вокруг опять слишком много слов, но одно единственное стихотворение которое повторяется из раза в раз, все громче и громче, уже порядком надоело. Казалось что он его слышал где-то Там, в реальности, но вспомнить и проверить не будет возможности.

Дохнула жизнь в лицо могилой — Мне страстной бурей не вздохнуть. Одна мечта с упрямой силой Последний открывает путь: Пои, пои свои творенья Незримым ядом мертвеца, Чтоб гневной зрелостью презренья Людские отравлять сердца.

      Очнувшись он вновь ничего не вспомнит, он будет только догадываться что могло тут произойти и что он хотел запомнить. Все что происходит Здесь, почти всегда остаётся Здесь. Такова его судьба – умирать и возрождаться, знать все тут и ничего там.       Вокруг слишком шумно и многолюдно, похоже все-таки кто-то заметил неподвижного парня. Кажется кто-то пытается с ним говорить “Будьте прокляты, будто никогда не видели людей отходящих от комы” А может и не видели, хотя ему то какое дело? Это они ведут себя неподобающе медикам. – Натаниэль, Вы слышите меня? ”Слышу слышу, отстаньте.” – Сколько пальцев Вы видите? “Ну что за детский сад?” – С того момента когда Вас обнаружили без дыхания, прошло почти три часа. Поэтому нам пришлось подключить Вас к аппарату искусственного дыхания. – Я уже сказал что не останусь тут и нет не нужно звонить моим родственникам, я сам доберусь до дома. – раздраженно повторял Веснински.       Наконец выбравшись из той набитой доверху палаты, он вышел в коридор первого этажа здания университета. Казалось не много нужно пройти и наконец выйдешь на улицу и вздохнешь полной грудью, но нет, его мысли работали куда быстрее. “Три часа без дыхания, такого давно не было… Такое было… Было… В тот первый раз. ”       Очнувшись в пустоте, тринадцатилетний Натаниэль думал, что настала его очередь умереть, да именно очередь.       Пол месяца назад былим очередные похороны двоюродного дяди Натаниэля – двоюродного брата отца. Последнего из трех управляющих Light Group* (после компания перешла в руки Натана Веснински – отца Натаниэля, и ее заработки пошли в гору, что вызвало много шумихи в прессе), а перед этим постоянно погибали его родственники.       И вот теперь его очередь. Казалось, вот она смерть которой он никогда не понимал и не боялся! Но не уж то все именно так?       Тут совершенно не так как писали в книжках и журналах, Тут не непроглядная тьма, Тут непроглядный свет. Все слишком бело и светло, но глазам не нужно привыкать к яркости, ведь это проблема живых, а не мертвых. Тут ни холодно ни жарко и уж точно нет света в конце туннеля, тут в принципе нет туннеля и везде светло.       Тут довольно скучно и тихо, только вот… это надоедливое бормотание. “Тут кто-то еще есть!?       Женщина это говорила, или мужчина, было не разобрать, голос доносился отовсюду и одновременно неоткуда. Все больше и больше вслушиваясь, Натаниэль начинал понимать слова, а после и предложения.       Это оказалось стихотворение, странное, грустное и очень подходящее этому месту.       Вдруг, ему почудилось что он не один. Вдали будто кто-то бродил, туда-сюда, туда-сюда.       Желание убедиться в своей правоте (“Какое желание? Ты – мертв!”) не давало покоя, поэтому набирая скорость он побежал, хотя нет, скорее начал перемещаться вперед, туда где был неизвестный.       Казалось прошла целая вечность, хотя сложно сказать сколько именно времени пролетело, ведь тут наверняка его нет, прежде чем от прибежал к…       Дедушке… К его деду. “Не уж то он тоже мертв?” “Этого не должно было произойти!” – Эй..? Ты меня слышишь? Дедушка, прошу отзовись!       Он кричал и кричал, звал его что есть силы, но не слышал звука своего голоса, точно также как и дед.

Дохнула жизнь в лицо могилой — Мне страстной бурей не вздохнуть.

      Строки этого ужасного стихотворения звучали все громче и громче, его голова разрывалась от громкости своих мыслей (А своих ли?) и как только он задумался о них сразу появилась надобность дышать.       Оказывается он не делал этого все свое пребывание, а сейчас находясь в приступе паники он начал задыхаться. Дедушка пред ним, стал размытым силуэтом, а вскоре и просто пропал.       И его самого выкинуло.       Наконец открыв глаза он резко их зажмурил и прошептал: – Ах эти проблемы живых…       Резко сев на мягкий ковер он вспомнил произошедшее. Вспомнил назойливое бормотание, белую тьму и деда перед ним.       Голова неприятно ныла, оглядевшись он понял что лежал на полу. Наверняка когда он упал недавно… Быстро взглянув на часы он ужаснулся, “Двенадцать ночи…”. Когда он поднимался с ужина с отцом было всего восемь вечера. Он был без сознания четыре часа. “наверняка это был сон, просто непонятный сон.”       Идя по коридору университета спустя пять лет, он снова и снова повторяет себе: “Нет это не сон”. Казалось что все взгляды были направлены на него, будто все знали о произошедшем, будто они понимали его или могли читать мысли.       Будто знали где он только что побывал.