Беспричудный

       « — Не смей опускать руки! Даже не вздумай сдаваться!»       Моя лучшая подруга как-то говорила, что человек, выкрикивающий эти слова, и понятия не имеет, какой это поистине адский труд — не сдаваться. Весь мир идет против тебя, твое тело пасует, ты рыдаешь от боли, а окружающие говорят тебе: «не сдавайся, ты сможешь!». Уверенно так говорят, пытаются поддержать, но… Иногда хочется, чтоб лучше бы не говорили. Иногда хочется, чтобы сказали: «живи, как хочешь, делай, что хочешь, а я поддержу».       В этом плане я был согласен с подругой.

***

      «Уведомление о зачислении в Юэй» Изуку не впечатлило. Естественно, не стоило и мечтать о том, что его сразу зачислят на геройский факультет. Однако, если для него, Изуку, это было очевидно, и сейчас он радуется самому факту того, что попал в настолько элитное учебное заведение, то вот Хисаши показывать результаты зачисления не хочется от слова «совсем». Да и Инко тоже, не то будет плакать, то ли с горя, то ли с радости — и не поймешь ведь. Изуку, вон, никогда не понимал. И не понимает до сих пор.       Несмотря на это, Изуку всё равно рад. Поступление в Юэй — это шанс. Для него и для остальных. Возможно, если Изуку сможет перевестись в процессе учебы на геройский факультет, он сможет обеспечить детям лучшее будущее, чем сейчас. Детям и Джину-сану. Возможно, и Момоко-сан согласится работать в его будущем геройском агентстве, уж он-то постарается, чтобы там зарплата была намного выше тех грошей, что ей сейчас платят за её нынешнюю работу.       Изуку тянется за телефоном, набирая номер телефона Ёсиды-сан, но тут же стирает его, стоит ему вспомнить, что она сейчас на работе, и он может её отвлечь. В комнату входит Хисаши, и Изуку замирает: взгляд «отца» прикован к письму на столе сына.       — Ну и?       — Общеобразовательный, 1-С.       Изуку получает сильный подзатыльник. Голова странно качается из стороны в сторону. Новоиспеченному студенту больно.       — И почему у меня вообще родился такой отброс?       От Хисаши разит алкоголем. Изуку обидно. Он тоже человек. Так почему…? Хисаши хлопает дверью, выходя из комнаты сына. Мидория хватается за волосы, ногтями вгрызаясь в кожу головы. В голове стоит комок мыслей.       Изуку равнодушно смотрит на письмо. Находит в нем адрес сайта школы и залезает в интернет. Юэй, Юэй, Юэй, весь интернет о ней судачит. Изуку выбрал Юэй не из-за этого, но такая вот знаменитость школы его раздражает. На сайте школы нет списка учителей, списка предметов и требований к ученикам. Нет даже расписания. Однако оформление сайта Изуку оценил. «Что-то тут не так», — мелькает мысль. Даже для закрытой школы это всё — слишком странно.       Дверь в его комнату тихо открывается. Мидорию обнимают сзади.       Изуку радуется хотя бы тому, что Инко на его стороне.

***

      Классная комната у 1-С класса минималистично обставлена. Парты, стулья, стол для учителя и доска. На подоконниках нет растений, в задней части класса нет лабиринта из шкафов, в котором можно было бы удобно спрятаться. В классе вообще шкафов нет. И вешалки.       Его класс на удивление тихий. Изредка с какого-то угла класса можно услышать шушуканье, но в основном все молчат. Мидория на это лишь хмыкает, проходя к одному из свободных мест. Разочарование — вот что он видит на лицах сокурсников, и то же самое ощущает он сам. 1-С — класс бессмысленный, в Юэй есть смысл поступать только тогда, когда тебя в итоге зачисляют или в «А», или в «B», но нет смысла попадать в «С». Изуку мог бы с таким же успехом продолжить своё обучение в обычной школе.       Его хмыканье расшевеливает некоторых ребят. Один из них подскакивает, сжимая руки в кулаки и порываясь что-то сказать, но сразу же сдувается. «Стержня нет», — анализирует Изуку.       Мальчик садится на уже своё место, и входит их классный руководитель.       — Меня зовут Шузенджи Чиё. Моё геройское имя: «Вечно юная героиня: Исцеляющая девочка», и мне приятно познакомиться со всеми вами. Начнем перекличку.       Классный час длится медленно. Одноклассники Мидории представляются как-то без огонька; схема одна: имя, что любит-не любит и причуда. Из всего класса выделяются всего несколько человек: «бесстержневой», как его окрестил Мидория, мальчик-засоня и оптимистичная беспричудная девочка.       Моримура, Накаджима, Чиба.       Первое впечатление, которое появилось у Изуку от их учителя, было странным. Щузенджи-сан была двоякой. Нет, ничего такого, никаких проблем в этом Мидория не видит. Просто что-то мелькает на грани сознания, сам Изуку не может толком уловить, что же в этой женщине не так, и это его напрягает. Он крутит в пальцах ручку, периодически ведя записи. Потом, после уроков, он расширит их, а пока в тетради только самое важное: имена, внешность, несколько характерных черт и причуда. Однокурсники здесь, в Юэй, ему важны, даже если он не собирается надолго оставаться в классе «С». Неважно в каких они все в будущем будут классах, Изуку не хочет недооценить общеобразовательный класс, так как это будет ошибкой. Серьезной ошибкой.       — Ито Масаки…       — Хавауо Кенджи…       — Фудзи Юки…       Когда доходит до него, Мидория недоуменно моргает. Быстро…       — Меня зовут Мидория Изуку. Моя цель — открыть собственное геройское агентство. Мне нравятся люди, я хочу им помогать по мере возможностей. Еще я люблю читать книги, особенно классическую литературу разных стран. Мне очень нравится «Мастер и Маргарита» Булгакова. Не люблю несправедливость. Надеюсь, мы подружимся, — на лицо выползает неловкая улыбка. Преподаватель улыбается ему в ответ.       Никто не спрашивает про причуду.       Люди здесь… не плохие.

***

      — Изуууукуууу, — на него налетает, чуть не сбивая с ног, Джин-сан, — Поздравляю с зачислением! Ты крут, парень! Ты поступил в отстойное место! — Мидория улыбается. Джин-сан ему нравится: сначала ободряет, а потом начинает анализировать ситуацию, тут же спуская собеседников с небес на землю.       Квартира Момоко-сан шумная. Джин расспрашивает Изуку о вступительных, о первом дне в академии. На кухне гремит посуда, а Ёсида-сан постоянно шикает, видимо, дети шумят. Мидории нравится. Был бы здесь еще Мичи, но… Чего нет, того нет. Изуку уверен — успехи его брата он будет отмечать так же шумно, как сейчас встречает его маленькую победу его семья.       — Как тебе там? Они… адекватные? — вопрос Джин-сан задает с опаской, как будто Изуку вернулся из дурдома, куда попал совершенно недавно и еще не успел ассимилироваться с постоянными его обитателями. Изуку пожимает плечами, а потом вздыхает.       — Нормальные. Нормальнее не бывает. В какой-то степени я рад, что поступил в 1-С, а не на геройский, — его передергивает от воспоминаний о подрыве школьной физкультурной площадки. Кач-чан предсказуемо порывался его убить, даже не смотря на то, что они были в разных классах, — Они слишком уж… — Изуку пытается подобрать слово, характеризующие ребят из 1-А, но не может.       — У тебя глаза горят, Мидория, — Джин фыркает, — Даже не пытайся втирать мне то, что тебе нравятся нормальные люди. Не поверю.       Из кухни вываливается малышня. Все в муке, дети пытаются быстро проскочить мимо Изуку в душ, но он их замечает. Ошарашенный взгляд переводится на Джина-сана. Тот нервно хихикает, начиная отходить к двери. Изуку не любит праздновать свои победы, и Джин об этом знает, даже разделяет его точку зрения. Чужие начинания — сколько угодно, свои — не привык, не может и не хочет. Изо рта вырывается смущенное рычание, и его друг срывается на бег. Изуку на бегу хватает с дивана в зале подушку, тут же бросая её в Джина. Тот уклоняется, начиная хохотать.       Мидория настигает заговорщика через мгновенье, прыгая на своего погодку. Тело у Джина мощное, не чета ему самому, Бубаигавара может поднять даже Момоко-сан, не особо напрягаясь при этом. Изуку считает это классным.       Ёсида-сан появляется в зале в самый неловкий для двух друзей момент: Изуку обхватывает ногами Джина-сана за талию, вцепившись руками в шею. Положение слегка неустойчивое: Изуку со всей своей скорости — а она выше, чем у друга — налетел на Джина, из-за чего тому нужно было несколько секунд, чтобы сориентироваться. И вот именно в этот интервал их и застает Момоко-сан.       Отчитывает Изуку и Джина-сана женщина долго. И за шум, который был слышен даже ей в кухне, и за борьбу с подушками, и за опасные трюки, совершаемые у неё в квартире — «акробатикой занимайтесь где угодно, но не в моём доме, нечего на глазах детей растяжения получать!». Когда она выдыхается, лишь спрашивает:       — Вы не ушиблись? — и в ответ получает лишь довольные лица подростков. Женщина качает головой и вдруг вздрагивает, а Изуку понимает — сегодня во главе праздничного стола у них будет подгоревший торт. Запах уж больно характерный.

***

      Ёсиде Момоко не привыкать превозмогать саму себя и собственный характер. Эти подростки: Изуку и Джин — не просто невыносимы, но и невывозимы в принципе. Даром, что Изуку старше своего друга на год, они друг друга стоят. «Дети. Сущие дети», — она устало смотрит на распластавшихся на полу подростков. Момоко не представляет, куда смотрит Инко. И что вообще представляет из себя эта женщина, сын которой примерно половину своего времени ежедневно (!) проводит в чужом доме. То, что у Бубаигавары ситуация еще отвратительнее, чем у Мидории, даже упоминать не стоит — пока что в зачаточном состоянии, но даже сейчас быстро прогрессирующее, раздвоение личности говорит, по мнению Момоко, само за себя.       Она старается сильно не давить на ребят, но и Изуку, и Джин у неё дома расцветают, будто сбрасывая с себя не то, что килограммы — тонны груза.       — Вы не ушиблись? — она поспешно вытирает руки в муке полотенцем и предлагает ребятам помощь, предлагая встать с пола. Подростки довольно улыбаются, Джин даже хихикает, принимая руку помощи. Ёсида хмурится. Что-то ей подсказывает, что этот дуэт хулиганов пропустил её нотацию мимо ушей. Момоко уже набрала в легкие побольше воздуха, чтобы объявить наказание подросткам: она планировала отдохнуть за их счет от работы по дому хотя бы неделю, раз уж они итак ежедневно приходят к ней — но осеклась. С кухни шел запах.       «Похоже, Изуку достанется подпаленный торт. Карма?»       Женщина торопится на кухню, снимая сковородку с плиты и доставая подпаленную лепешку. Торт у детей сегодня обязательно будет. Однозначно.

***

      Заплаканная женщина обнимает двоих детей. Изуку, пропавший на целый месяц, пахнет кровью, прижимая к себе бессознательного ребенка. Они буквально вваливаются в её квартиру. Момоко поспешно закрывает дверь, а Изуку, видя действия женщины, мелко кивает, сползая по стенке. Обои окрашиваются кровью, но это никого не волнует: Момоко уже роется в аптечке, а Изуку в полубессознательном состоянии цепляется за незнакомого малыша, как за последнюю соломинку, видимо, еще не до конца осознавая, что уже находится в безопасности. Прибежавший на шум Кёсей плачет, цепляясь за Изуку, и явно не понимает, что тут происходит. Ёсида в таком же состоянии, но старается не подавать виду хотя бы ради сына. Бинты распаковываются не сразу — руки дрожат. Обрабатывает раны Мидории и маленького незнакомца она быстро, отгоняя от этой двоицы сына. Сейчас Кё-куну нечего тут делать. Рядом с валяющимися без сознания детьми лежат документы, которые женщина замечает только сейчас.       Первое, что произносит Изуку, очнувшись:       — Кто-то организовывает на территории Мусутафу лаборатории. Эксперименты ведутся на детях, — и тут же подскакивает, получая легкий, почти невесомый подзатыльник за своевольные попытки двигаться: — Как там Шинро?       — Хвост весь в порезах, но ничего непоправимого нет. Отсыпается, — Момоко хмурится: — Спит плохо. В момент пробуждения тебе нужно быть рядом, — в ответ женщине кивают.       В поведении Изуку видны изменения: теперь дома у Момоко он старается не выпускать детей из виду. Ёсиде приходится брать отпуск, так как без этого подросток отказывался возвращаться к его родителям. Отводить Изуку к Инко было страшно. Повсюду женщине казалось, что сейчас на неё накинутся и отберут ребенка, опять в какую-нибудь лабораторию на опыты. Страшнее этого было объяснять Шинре, почему его старший друг должен уйти из её дома. Пятилетний ребенок её дичился, от домашней аптечки шарахался, а заставить хоть что-то делать его мог только сам Изуку. К Кёсею, правда, мальчик был терпимее. Момоко периодически до сих пор приходит в ужас, наблюдая за взаимодействием сына с ним: Кимура иногда осматривает Кё-куна, в разговорах с ней старается встать между ней и Кёсеем, а то, как он непонимающе смотрит на своего друга, обнимающего мать, вообще не поддается никаким описаниям. У Изуку подобных черт почти не видно, но они после инцидента тоже нет-нет, да проскальзывают. В груди Момоко поднимается злоба. Чистейшая ярость затмевает глаза, когда она вспоминает ужас в глазах Изуку, рассказывающего то, как он спас их с Шинро. И откуда.       Кто так искорежил её детей — она не знает. Но узнает. И те заплатят. По закону или нет — дело десятое.       Заплатят.       Не только за детей. Еще и за них с Инко, которая рыдает, встречая своего сына живым и здоровым. За этот месяц они становятся чуть ли не лучшими подружками с этой женщиной. Хотя, причина ужасная. Хисаши, стоящий позади жены, трезвеет прямо на глазах, с облегчением смотря на Изуку.

***

      Вечером они едят торт Ёсиды-сан с удовольствием, Изуку это видит на лицах остальных. Ему, как и Джину, правда, приходится перед тем, как взяться за торт, съесть подгоревшую лепешку, в наказание за переполох.       Но он считает, это неплохая цена за подобные посиделки.