Нежелезные дровосеки

Оставшись, наконец, в одиночестве, Серёжа выдыхает медленно. Марго, обидевшись, тихо повторяет одно и то же осуждающее «пиздец, Серёжа». Серёжа из угла вытаскивает свой плакат с Раневской. В этот раз Серёжа решил попробовать что-то из прогрессивного – как у невесты Олега – надеясь, что никого не оскорбит. Пейсы Раневской удивительно к лицу. Серёже даже неловко от этого. Серёжа принимается за уборку в клетке у Марго – та в это время сидит на шкафу, нахохлившись. Серёжа уже собирается отправиться в ванную и подумать, когда телефон на столе оживает. Серёжа думает, что это Олег – но номер незнакомый. И точно не мента. А Юлю и Юму он уже записал. Серёжа осторожно принимает вызов – за последнее время количество его социальных контактов выросло уже до какого-то почти неприличного. – Сергей? Здравствуйте. Извините, что поздно. Меня зовут Алтан, вы... вы знакомы с моей сестрой Юмой. Мы можем встретиться? – А по какому вопросу? – По личному. Я могу приехать, куда скажете, мы поговорим в машине. Это не займёт много времени. Серёжа, подумав, называет адрес. Алтан обещает приехать через двадцать минут. Серёжа думает: писать Юме или нет? С одной стороны, вдруг там какие-то семейные разборки, и Серёжу сейчас вывезут в лес и убьют? С другой стороны, а если и правда что-то личное? И Алтан не хочет, чтобы сестра об этом знала? Серёже кажется, что он придумал компромиссное решение: он пишет записку «Ушёл встречаться с Алтаном Дагбаевым». Приписывает телефон. И телефон Юмы, на всякий случай. Надеется, что никаких убийств в лесу не будет – Серёжа изрядно устал за день. А завтра ещё – спасибо Вадиму Адольфовичу – вставать в шесть утра. Алтан перезванивает ровно через двадцать минут, называет номер машины, объясняет, где стоит. Записку Серёжа оставляет в прихожей у зеркала, рядом с лисом. Спускается в прохладную майскую ночь – на улице моросит дождик, без труда находит машину – огромный чёрный тонированный джип, который стоит припаркованным с включёнными фарами во дворе. Завидев Серёжу, с водительского места вылезает какой-то монструозный азиат в костюме – Серёжа думает, что убийства, по ходу, не избежать. Но тот жестом приглашает Серёжу на задний диван с правой стороны, открывает Серёже дверь. Сам куда-то уходит. В машине – кожаный салон цвета слоновой кости – сидит молодой азиат с косами. Глаза кажутся Серёже полностью чёрными. На Юму тот очень похож, но у Юмы лицо живое, а этот, как будто, статуя. Он протягивает руку в золотых кольцах – на запястье тонко звенят браслеты – Серёжа пожимает. – Алтан. – Сергей. Алтан, видимо, собирается с мыслями, смотрит перед собой. Серёжа его разглядывает – тот красивый, но какой-то очень уставший. – Сергей, вы... в каких отношениях вы состоите с вашим деканом? Серёжа начинает быстро думать: какие-то подковерные университетские интриги? – В рабочих. Алтан прикусывает губу, смотрит на Серёжу в упор: – Сергей, Вадим... был моим клиентом – я психотерапевт. А потом стал любовником, – Серёжа смущается. Он не собирается обсуждать личную жизнь Вадима Адольфовича. – И я знаю, что он... проявляет к вам интерес. – Алтан, я не собираюсь вступать с Вадимом Адольфовичем ни в какие отношения, кроме рабочих. Алтан тихо смеётся: – Вы не поняли: ваше желание никакой роли не играет. Если он решил... – Алтан вздыхает, – Сергей, я хочу вас предупредить. Больше никто этого не сделает. Я улетаю в Гонконг сейчас, надолго. Ему сообщать не собираюсь. И я не знаю, как он отреагирует. Надеюсь, что никак. Но будьте осторожны. Серёжа сглатывает. Алтан не выглядит сумасшедшим, только каким-то сильно вымотанным. Как будто из него высосали жизнь. Или красный цвет – тот выглядит чёрно-белым каким-то. Даже золото на нём смотрится инородно. Алтан смотрит на свои чёрные ногти. Серёжа решается: – Алтан, если он вас изнасиловал, мы можем... – Не можем. Он ничего не делал. Я все делал сам. Я хотел, – Алтан поднимает глаза, – и вы захотите. И вам понравится, и вы будете приходить к нему снова и снова. Это невозможно контролировать, просто поверьте. Серёжа смотрит на него, изломанного. Спрашивает: – А ваша сестра... – Юма не в курсе. Точнее, мне кажется, она догадывается. Не знаю. Они даже знакомы, вроде бы. Но это только моё дело. Я повёл себя непрофессионально. Обманул доверившегося. У Серёжи в толстовке начинает звонить телефон. Олег. Серёжа стремительно скидывает звонок. Потом перезвонит. Алтан говорит чуть хрипло: – Вы... Юма говорит, вы очень смелый. Сами митинги устраиваете. Серёжа поднимает взгляд, утыкаясь в чёрные глаза, Алтан делает вид, что улыбается. – Ну, вы тоже смелый. Вы же нашли в себе силы это прекратить. Алтан вдруг усмехается по-настоящему, чуть наклоняется вперёд, окутывая облаком специй и ладана, говорит: – Хотите правду? Я вас ненавижу просто за то, что он мог променять меня на вас. Я смог уйти только потому, что иначе он бы меня выкинул, как надоевшую игрушку. Но я не доставлю ему такой радости. А вы – вы можете только сбежать. Это цунами уже катится в вашу сторону. А вот теперь Алтан выглядит почти невменяемым. Серёжа вываливается из машины – дождик превратился в полноценный ливень, Серёжа вымокает за пару секунд. В кроссовках снова вода, и Серёжа, перескакивая через лужи, как цапля, бежит к своей парадной. Дома раздевается до трусов, одежду развешивает. Записку рвёт на мелкие кусочки и выкидывает, лиса бросает на кровать. Марго дремлет на жёрдочке. От Олега прилетает сообщение: «не спишь?» Серёжа, вздохнув, Олега набирает: – Серый. Чё делаешь? – Да там, по работе кое-что. – Ясно, – Олег некоторое время молчит. – Чё, приедешь ко мне завтра? Кино какое-нибудь посмотрим. Я тебе пиццу приготовлю, веганскую. Серёжа, у которого по плану митинг с неизвестным финалом – вдруг задержат? – мнётся: – Олег, у меня завтра дела, и я не знаю, во сколько освобожусь. – Но ты это, позвони мне. Я очень рад буду, правда. – Хорошо. Засыпает Серёжа почти счастливым. Только снится ему огромный красный дракон, с нелепыми передними лапками, который, глядя Серёже в глаза, говорит, доверительно понижая голос: – Только есть один нюанс: Олег Давидович с вами трахаться не станет – он абсолютно непробиваемый натурал, я знаю, поверьте – а вот я могу. Могу. Могу. А вы – вы можете только сбежать. Это цунами уже катится в вашу сторону. Один глаз у дракона чёрный, а другой – голубой. Как у Гретхен Ивановны. Утром Серёжа с трудом отдирает себя от кровати. Марго здоровается: – Серёжа! Залуполиз, пальцем деланный! Серёжа! Серёжа выпускает её, Марго садится на плечо, ластится: помирились. Серёжа кормит её из рук, пока сам завтракает, попутно читает новости. Ничего интересного в новостях нет, разумеется. Но Серёжа уверен, после сегодняшнего – появится. На пару Серёжа не опаздывает. Студенты таким изменениям в расписании рады не меньше Серёжи. Серёжа проводит лабу и уже собирается уходить, когда в кабинет заходит Вадим Адольфович. Серёжа едва не роняет ноутбук. – Сергей Викторович, доброе утро. Как пара? Всё хорошо? – Да, спасибо. Всё в рамках учебной программы. – Вы куда-то торопитесь? – Да. У меня дела. Серёжа смотрит на часы в телефоне – если тормозить, можно и на электричку опоздать. Вадим Адольфович перегораживает собой путь к двери. – Не хотите в гости ко мне как-нибудь зайти? Ответный визит. Птичку не покажу, конечно, но, может быть, что-нибудь другое. Серёжа смотрит на золотую серьгу, тяжело покачивающуюся в ухе. Облизывает губы. Думает: извини, Алтан, я надеюсь, ты уже улетел в свой Гонконг. Говорит: – Вадим Адольфович, ко мне вчера приезжал ваш любовник. Бывший. Сказал, что улетает далеко и надолго. Просил слать вас на хуй, при случае. Вадим Адольфович распахивает глаза. Не говоря больше ни слова, вытаскивает телефон, Серёжу полностью игнорируя. Серёжа протискивается мимо, обнимая рюкзак, и почти бежит по коридору, чтобы точно успеть на электричку. Успевает вовремя. Залетает домой – бросает рюкзак, выкладывает ценное из карманов, хватает плакат. Марго из комнаты комментирует это коротким: – Охлуебень запиздадуриная! Гретхен Ивановна дверь распахивает раньше, чем Серёжа успевает позвонить. Ключи забирает с улыбкой, говорит: – Серёженька, ты умница, давай, ёбни им за всех нас. Серёжа давится воздухом, но протянутую решительно сухую ладошку пожимает. Юма уже ждёт у памятника, рядом с ней стоит, судя по всему, Юля – тоже рыжая, стремительная, симпатичная, в коротких шортах и джинсовке, с зеркалкой на шее – обе курят, красиво удерживая сигареты в длинных пальцах – и ещё одна девушка в белой толстовке, которая по затылку никак не распознается. Серёжа подходит поздороваться и едва не роняет свой плакат, узнав Лерочку. – А, Сергей Викторович, как ваша пара? Провели? Дракон лично просил на восемь утра поставить. Лерочка не курит, улыбается. – Лера, а что вы здесь делаете? За неё отвечает Юма: – Она со мной, Сергей. Вместе. Серёжа смотрит на Лерочку, потом на Юму. – Э-э-э, поздравляю. Лерочка смеётся: – С чем? Сергей Викторович, это не то чтобы новость. – Лера, а вы не боитесь за свою репутацию? – Нет. Серёжа улыбается. Юля выкидывает окурок в урну. Спрашивает: – Ну что, начинаем? Серёжа поднимает свою Раневскую. Юма кивает: – Концептуально. Знаю одну художницу, которая в похожей манере рисует. Серёжа хмурится. За плечами, как демон и ангел – одна в красном, другая в белом – встают Юма и Лерочка. Правда, Лерочка тут же откуда-то вытаскивает радужный флаг и набрасывает на плечи. Юля делает несколько фотографий, просит встать чуть по-другому, сделать лицо серьёзнее, но Серёже смешно и щекотно под рёбрами. Настоящий митинг же. Подходят ещё несколько ребят с простыми плакатами и ещё одним радужным флагом, с Серёжей здороваются за руку, говорят, что студенты. Юма их отчитывает за опоздание. В этот раз Серёжу не игнорируют. Полицейский «уазик» приезжает через полтора часа. Из него выходит грозно сдвигающая брови девушка в форме и уже знакомый Серёже мент. Мент идёт сразу к Серёже, улыбается смущённо, как будто искренне рад Серёжу видеть: – Сергей Викторович, вы ж мне писали в объяснительной, что больше не будете. Чё, поехали? Серёжа вдруг думает, что за неделю так менту больше и не позвонил. Забыл совсем и про него, и про его хулиганов со сломанными руками. Хочется извиниться. Но сказать Серёжа ничего не успевает.