The Brightest Black

      Гермиона замерла на месте, увидев, что бледные пальцы скользнули между дверью и комнатой. Но было уже слишком поздно: дверь была слишком тяжелой, и с каждой миллисекундой она двигалась всё быстрее и быстрее.       По помещению разнесся громкий хруст костей, отдаваясь в ушах, и девушка дернулась и задохнулась от осознания того, что произошло. Затуманившее разум ощущение в миг рассеялось, когда Гермиона почувствовала, как болезненно сжалось ее с Малфоем обещание. Она причинила ему боль. Это произошло непреднамеренно, но всё же произошло.       — Малфой!       Она толкнула дверь плечом, открыв ее, и вздрогнула, когда Малфой немедленно отдернул назад искалеченную конечность. Он сидел на полу, прижав руку к груди, а лицо его было искажено от безмолвной боли.       Гермиона заметила, как по его лицу из того места, где он, очевидно, прикусил губу, стекает кровь.       Она опустилась на колени.       — Малфой? Нам нужно в больничное крыло, — когда он не ответил, она попыталась снова. — Малфой? Малфой!       Он до сих пор не отвечал, и она начала паниковать. Гермиона мгновенно почувствовала присутствие Гарри в своем сознании. Когда гриффиндорец понял, что ранена не она, он послал ей воспоминание о том, как он обнимал ее и напевал — девушка быстро почувствовала, что паника ускользает. В голове прояснилось, и она глубоко вздохнула. Что бы сделала Нарцисса?       И Гермиона знала, что бы сделала Нарцисса в первую очередь: она никогда не назвала бы его «Малфой».       — Драко!       Услышав свое имя, он поднял на нее взгляд, и девушка ахнула. Его глаза были расширены и в них виднелись слезы.       — Гермиона? — прошептал он.       — Драко, прости! Ты можешь встать?       — Больно, — простонал он.       — Знаю, нам нужно к мадам Помфри.       Он не двигался, и она начала умолять его:       — Пожалуйста, Драко, я не могу это исправить. Я не знаю нужных заклинаний.       — Ты знаешь все заклинания, — в тоне голоса Малфоя были различимы ноты потерянности и обескураженности, не говоря уже о боли.       — Мы всего лишь шестикурсники. Целительские заклинания не входят даже в Чары и Трансфигурацию уровня ЖАБА.       — Ох, — ошеломленно произнес парень, позволив ей взять его за здоровую руку и поднять на ноги. Гермиона не осмелилась наложить заклинание на поврежденное место, чтобы зафиксировать. Она не была уверена, что это не навредит ещё больше.       Гермиона положила его здоровую руку себе на плечи и стала помогать ему идти по направлению к лестнице, по которой они только что бежали. Малфой пошатнулся, так как ему пришлось наклониться, чтобы обнять ее. Сейчас он был на добрую голову выше.       Когда это случилось?       Когда они подошли к лестнице, Гермиона почувствовала, как он потерся головой о ее макушку.       — Малфой, — она замерла, — что ты делаешь?       Он проигнорировал ее и продолжил начатое.       — Такие мягкие, — услышала она его шепот.       Она быстро пришла в себя и снова начала двигаться. Это было очень не по-малфоевски, и это беспокоило ее. Очень беспокоило. Гермиона мысленно выругалась за то, что не изучила больше книг по целительству и медицине. Она читала только о собственном процессе исцеления, но не о сломанных костях или травматическом шоке.       Спускаться по лестнице было тяжело, так как Малфой с трудом удерживал равновесие. И Гермиона была на сто процентов уверена, что его настойчивое намерение тереться о нее, как кот, ничем не помогало ситуации.       Каким-то образом они добрались до нужного этажа без того, чтобы он упал или потерял сознание. Был момент, когда Малфой поскользнулся на ступеньке, ухватившись за нее. Здоровой рукой он сильнее обнял ее за плечи, крепко прижав к себе. Гермиона ахнула и ощутив, как лицо залила краска, что она демонстративно проигнорировала, а затем он выровнялся, и они продолжили идти.       — Ты такая храбрая, — тихо сказал Малфой, когда они сошли с лестницы. — Как ты это пережила? Я… — он резко выдохнул, когда немного шевельнул рукой.       — Что пережила? — спросила Гермиона, надеясь, что этот более рациональный вопрос являлся хорошим знаком. По крайней мере, он перестал тереться о ее голову.       — Всё.       Здоровой кистью Малфой потянул ее рукав, открывая один из шрамов, прежде чем девушка дернула ткань вниз.       — Не надо! — прошипела Гермиона. Она чуть не скинула его с себя.       — Прости, — тихо сказал он, а затем снова потерся головой о ее волосы. — Плохой день для разговоров об этом. Я… я не знал.       Она остановилась и повернула голову в сторону Малфоя, отчего его щека соскользнула с ее волос. Внутри поселилось странное ощущение из-за внезапной потери контакта.       — Чего не знал?       — Азкабан.       Гермиона встретилась с ним взглядом. Его зрачки были настолько расширены, что глаза казались почти черными с легким оттенком серебра. Это немного напомнило ей луну, как раз когда она снова начинала расти.       — Не лги, чтобы защитить свою семью.       Парень покачал головой, и кожу Гермионы начало покалывать в области лба, где коснулся его подбородок.       — Этот человек не член семьи. Ты — да.       От его слов у Гермионы в голове закружились мысли. Она не могла понять, кто они. Она была так измучена, так напряжена, а теперь она совершенно сбита с толку.       К счастью, от ответа ее спасла открывшаяся рядом дверь.       Гермиона подняла глаза и увидела выходящего в коридор профессора Снейпа, за которым плыл ящик с пустыми флаконами из-под зелий.       Увидев их, он на долю секунды замер. А потом всё пришло в движение. Снейп требовал ответов, Гермиона пыталась рассказать всё четко и по делу, но Малфой продолжал говорить странные вещи и отказывался отпускать ее. Девушка не осмеливалась применять к нему физическую силу или магию, потому что его рука распухла и стала почти такого же размера, как у Хагрида.       Всё это привело к тому, что она сидела на больничной койке, до сих пор чувствуя у себя на плечах вес его руки, пока мадам Помфри обрабатывала его ладонь. Снейп стоял рядом и задумчиво смотрел на них. Ей очень не понравился его взгляд. Это напомнило ей о Нарциссе Малфой. Хотя она понимала, что эти двое не могли быть в сговоре.       Или могли?       Нет, это невозможно. Снейп и Бродяга ужасно ненавидели друг друга. Отчасти из-за этого вместо Бродяги должность преподавателя ЗОТИ и заняла миссис Лонгботтом. Снейп ни за что не стал бы вмешиваться в планы, где фигурировала дочь его врага.       Ни за что.       Если…       Нет, даже Снейп не опустился бы до того, чтобы устраивать браки, только чтобы разозлить своего старого школьного соперника.       — Вот и всё, мистер Малфой. Вы полностью здоровы. Тщательно обрабатывайте руку в течение следующих двадцати четырех часов, когда кости закончат укрепляться. Я дам вам повязку. И ещё выпейте вот это.       Целительница сунула ему в руки зелье.       Гермиона скорее почувствовала, чем увидела, как Малфой посмотрел на Снейпа. Она могла понять его, он уже принял обезболивающее зелье и ещё одно, которое уменьшает опухоль.       — Пейте, мистер Малфой. Это просто витамины, которые помогут вашему организму оправиться от шока, — протянул Снейп. Он не сводил глаз со здоровой руки Драко, которая обхватывала плечо Гермионы.       Малфой протянул зелье Гермионе, и она закатила глаза, но всё-таки открыла ему флакон. Он выпил содержимое, держа колбу в здоровой руке, тем самым притянув девушку ближе к себе. Она попыталась подавить румянец.       Этот день становился всё более и более странным. Конечно, Гермиона прекрасно осознавала, что день после побега Беллатрисы Лестрейндж из Азкабана не будет обычным. Но, по крайней мере, она больше не бродила по коридорам в полубессознательном состоянии. Девушка почувствовала, что Гарри ещё раз проверил ее, поэтому показала ему, что с ней все в порядке, а затем послала брату образ, как она читает ему лекцию о том, что он плохо учится. Он рассмеялся и исчез.       Может, они и не могли разговаривать с помощью связи, но у них было много общих воспоминаний и опыта, чтобы картинки и образы можно было считать приемлемым способом общения.       — Теперь ваша очередь, дорогая.       Гермиона удивленно посмотрела на целительницу.       — Моя очередь?       — Да, вы явно истощены. И судя по напряжению на вашем лице и мешкам под глазами, уверена, что вам не помешает хорошая успокаивающая настойка.       Мадам Помфри поспешно отвернулась, прежде чем Гермиона успела ответить.       Она наблюдала, как женщина уходит, а затем повернулась к Малфою. На его лице застыло невинное выражение, но она ни на секунду не поверила. Он специально держал ее в поле зрения мадам Помфри всё то время, пока ему лечили руку.       — Ты… — начала она, сузив глаза.       — Семья оберегает друг друга. Даже от самих себя, — прошептал Малфой ей на ухо.       — Опять семья? Меня удочерили! Твоя мать пытается поженить нас, ради Мерлина! — зашипела Гермиона в ответ, пытаясь вырваться.       Малфой сжал пальцы на ее руке, удерживая гриффиндорку в ловушке около себя. Гермиона попыталась ткнуть его локтем, но он осторожно переместил свою недавно поврежденную конечность на ее предплечье.       Девушка в отчаянии стиснула зубы. Даже она не была такой садисткой, чтобы ударить в недавно зажившую кость.       Краем глаза она заметила, что Снейп намеренно отвернулся и подошел к мадам Помфри, которая доставала из шкафчика зелья. Возможно, он был в сговоре с Нарциссой. Ей придется кое-что изучить. Может, они вместе учились в школе.       — Моя мама называет тебя и Сириуса Блэка семьей. Следовательно, для меня ты — семья. Кроме того, — добавил он, — я дал обещание.       Гермиона нахмурилась. Это обещание не включало в себя заботу друг о друге! Они заключили сделку, чтобы ни один из них не мог причинить вреда другому! Кроме того, последние два месяца он избегал ее! Почему он вообще бежал за ней?       Гермиона открыла рот, чтобы задать именно этот вопрос, но заметив возвращение мадам Помфри с несколькими зельями в руках, прикусила губу.       Пока Гермиона их пила, профессор Снейп удалился, но не раньше, чем бросил на Малфоя многозначительный взгляд, сказав прийти к нему в кабинет после ужина.       Гермиона наконец высвободилась из рук Малфоя, когда ему пришлось надевать повязку. Она тут же бросилась вон из кабинета, но у нее было слишком мало сил.       Драко догнал ее на верхней площадке ещё одной лестницы. Он снова оказался слишком близко к Гермионе, блокируя все ее возможные движения телом. Гриффиндорка достала палочку и направила ее ему в лицо.       — Что ты себе позволяешь?! — прошипела она.       — Мне нужно, чтобы ты меня выслушала.       — А что, если я не хочу тебя слушать?       — Ты должна выслушать. Пожалуйста.       Гермиона была потрясена его словами, а также серьезным выражением его лица.       — Что? Пожалуйста? И никаких требований? Никаких «я заставлю тебя меня выслушать»?       Малфой покачал головой.       — Я в это не верю.       — Но…       — Нет! Мне плевать, что мы семья! Мне плевать на проклятое обещание, которое мы дали два года назад! И мне плевать, что ты не знал об Азкабане! Держу пари, твои родители знали! О да, вижу, ты согласен с этим утверждением! — и действительно, Гермиона видела это по его лицу. Малфой знал, что Волдеморту помогает один из его родителей, если не оба.       — Ох, неужели ты думал, я не знаю, что из-за просьб твоей матери в суде убийца моих родителей не получила поцелуй дементора? Она ведь всего лишь жестоко замучила и убила двух магглов, — Гермиона практически выплюнула последнюю фразу. Ярость наполнила сознание, когда она посмотрела в серые глаза, которые теперь выглядели удивительно похожими на те безумные, которые она видела в своих кошмарах.       — Нет! Я…       Надоело. Она не хотела ничего слышать. Ее больше не волновало, что она сломала ему руку. Что он гнался за ней по всему Хогвартсу. Что она отвела его в больничное крыло, где он, пользуясь травмой и шоком, удерживал ее, чтобы она не сбежала.       Но теперь всё было в полном порядке. Всё было в полном порядке, и она хотела…       — Мисс Блэк, вот вы где.       Малфой громко сглотнул, когда Гермиона повернулась в сторону целительницы, которая только что подошла.       — Я ещё не дала вам успокоительную настойку.       Гермиона уставилась на маленький пузырек в руке мадам Помфри и попыталась понять смысл сказанного. Но это было трудно, потому что ярость всё ещё кипела в крови, требуя мести тем, кто причинил боль ей и ее близким.       Гермиона почувствовала, как Малфой взял ее руку в свою, медленно опустил ее ладонь, убирая палочку от своей шеи.       Мадам Помфри посмотрела на них и печально покачала головой.       — Мисс Блэк, вы немедленно уберете палочку и выпьете зелье. Иначе мне придется искать профессоров.       При слове «профессор» что-то щелкнуло в голове Гермионы, и она поняла, что происходило внутри.       Ее магия была в смятении. Она требовала мести тому, до кого не могла добраться. Магию заботило только две вещи: что Малфой был племянником Беллатрисы и что она могла расстроить свою хозяйку, если что-то сделает с ним.       Но внутри Гермионы была не только магия. Ее мозг не хотел убивать или ранить его. Малфой никогда не причинял ей вреда. Она это знала. И Гермиона вдруг осознала, что точно сможет понять, если он захочет сделать что-нибудь против нее.       Девушка глубоко вздохнула и попыталась успокоить магию. Это потребовало некоторых усилий, но как только всё получилось, Гермиона почувствовала, что Гарри мысленно зовет ее, пытаясь выяснить, всё ли с ней в порядке.       Она послала ему быстрый образ ручья возле дома Луны, а затем повернулась и снова посмотрела на Малфоя.       Именно его глаза и выражение лица позволили ей полностью овладеть магией.       Его лицо было полно страха, но под этим скрывалось чувство, которое она не могла определить.       Подольше вглядись она в его глаза, Гермиона, вероятно, смогла бы опознать это чувство, но ей не хотелось этого делать. Это слишком всё усложняло.       Гермиона глянула вниз на его бледную руку, которая держала ее ладонь, и почувствовала, как что-то внутри всколыхнулось. На мгновение она сжала волшебную палочку.       — Мисс Блэк?       Она выругалась и отпрянула от Малфоя, стараясь не обращать внимания на то, как приятно было чувствовать его руку на своей. Одним плавным движением Гермиона повернулась, схватила зелье и выпила его.       В тот же миг она ощутила, как все эмоции улетучились, и тело охватила глубокая усталость. Глаза Гермионы закрылись, а способность держаться прямо тут же исчезла.       Ее последней мыслью перед наступлением темноты было то, что у Малфоя очень быстрая реакция.