Игры Великолепия

Тусклый свет фонаря едва пробивался сквозь густой лондонский туман, рисуя призрачные круги на мокрых брусчатых улицах. Сириус и Римус шли молча, их шаги отдавались глухим эхом в ночной тишине. Римус, был встревожен до глубины души. Сириус же, казалось, излучал не свойственную ему напряженность, скрытую под маской беззаботного озорства. — «Сириус», — наконец, заговорил Римус, его голос был тише шепота, — «ты уверен, что это правильное решение? Игра это слишком опасно». Сириус остановился, повернувшись к Римусу. Его голубые глаза, обычно искрящиеся озорством, были серьезны и задумчивы. Он взял Римуса за руку, его прикосновение было нежным, но решительным. — «Лунатик», — прошептал он, — «ты же понимаешь, что другого шанса может и не быть. Волан-де-Морт становится всё сильнее. Эта игра… Наш шанс остановить его, прежде чем он станет непобедимым». — «Но разве это не самоубийство?»— Римус сжал руку Сириуса, его карие глаза были полны беспокойства. — «Мы можем найти другой способ. Мы можем обратиться в Министерство, к Дамблдору…» — «Дамблдор не всесилен, Римус», — Сириус сжал руку Римуса ещё крепче. — «А время работает против нас. Эта не просто игра, это возможность заглянуть в самую суть его плана, узнать его слабости. А Джеймс и Питер они верят в это так же, как и мы». Римус вздохнул, его плечи опустились. Он знал, что Сириус прав. Время действительно работало против них. Волан-де-Морт набирал силу, и чем дольше они ждали, тем опаснее становилось. — «Но если мы погибнем?» — прошептал Римус, его голос дрогнул. — «Тогда мы умрем, сражаясь», — Сириус улыбнулся, его улыбка была немного грустной, но вселяющей надежду. — «А не прячась в тени, наблюдая за тем, как зло торжествует. Неужели ты предпочтешь это? Неужели ты предпочтёшь жизнь в страхе, зная, что мы могли бы сделать что-то?» Римус молчал. Он знал, что Сириус прав. Он не мог жить, зная, что они могли остановить Волан-де-Морта, но не попытались. Тишина повисла между ними, прерываемая лишь звуком их дыхания. — «Хорошо», — наконец, произнес Римус, его голос был едва слышен. — «Я с тобой». Сириус крепче сжал его руку, его глаза засветились. — «Спасибо, Римус», — прошептал он. — «Спасибо».

***

Следующее , что помнили Мародёры – это резкая боль, острая, пронзительная, затем — непроглядная темнота. Когда они проснулись, то оказались в тесной казарме, наполненной таким же сонными, как и они, людьми. Они лежали на жестких койках, одетых в одинаковые серые спортивные костюмы с номерами, нашитыми на груди. Номер Джеймса был 012, Сириуса — 299, Римуса — 111 , Питера — 142. 456 человек, сжатые в тесном пространстве, с напряженными лицами, прислушивались к словам, доносившимся из огромного экрана. Джеймс, Сириус, Римус и Питер стояли рядом, плечи в плечи, их лица были непроницаемыми масками, скрывающими волнующий коктейль из страха и решимости. Оказалось, что все они, и все эти люди вокруг – маглы и волшебники, принадлежащие к различным родам и семьям, но объединенные одним желанием: избежать гнева Пожирателей Смерти. Они все получили анонимные визитки с номером телефона, звонок по которому привел их сюда. Теперь они все здесь, в этом чудовищном лабиринте, созданном самим Волан-де-Мортом. Темный Лорд, как всегда, играл в свои жестокие игры, и на этот раз его развлечением стала жизнь сотен людей. На экране, под зловещими мелодиями, появился человек в маске, его голос был холоден и бесчувственен. — «Доброе утро, игроки. Добро пожаловать в Игры Великолепия. Правила просты, — прозвучало в зале, — «в течение шести дней вы сыграете в шесть игр. Победитель получит крупный денежный приз и свободу от нашего внимания. Размер призового фонда будет объявлен после первой игры. Заранее, естественно, вы не узнаете, какая игра вас ждет следующая. Удачи.» Четверо друзей обменялись взглядами. Они знали, что Волан-де-Морт не играл в честные игры. Среди сонно зевающих людей, Мародёры стали различать знакомые лица. Джеймс стоял, прижавшись к холодной каменной стене казармы, его взгляд цеплялся за номер 368, прикреплённый к серой униформе. Под этим номером стояла Лили Эванс. Её лицо, обычно светлое и озорное, было бледным и напряженным, глаза расширены от ужаса и недоверия к окружающему миру. Джеймс чувствовал, как кровь стынет в жилах. Он никогда не думал, что увидит её вот так, в этом кошмарном месте, окруженную мраком и опасностью. Сириус, заметив его состояние, осторожно положил руку на плечо. Он знал, что Джеймс не нуждался в словах. Они были связаны незримой нитью, пониманием, которое годами крепло в дружбе и общей борьбе. Джеймс обернулся, его взгляд был потухшим, глаза налились кровью. Он не сразу заговорил, будто выбирая слова, чтобы описать бушующий внутри него шторм. «Сириус», — прошептал он, голос сдавленный, словно перехваченный хваткой. — «Ты видел?» Сириус кивнул, не отводя взгляда от Лили. Он видел её тоже. Видел, как хрупкость её фигуры резко контрастировала с суровой реальностью окружающего мира. — «Она там, Сириус. В этой мясорубке», — Джеймс провел рукой по лицу, стирая невидимую грязь. Его голос дрогнул. — «Это не игра, Сириус. Это кошмар». «Я знаю», — тихо ответил Сириус, его голос был полон сочувствия и тревоги. — «Она моя жизнь, Сириус. Моя Лили. Моя любовь всей жизни», —прошептал Джеймс, словно это тайна, которую он доверяет только самому верному другу. — «И я не могу… я не могу позволить, чтобы с ней что-то случилось. Понимаешь?» Он стиснул кулаки, костяшки побелели. В его глазах застыла отчаянная решимость, смешанная с безысходностью. Он не знал, как справиться с этой бедой. Не знал, как вытащить её оттуда, из этого ужаса. Но он знал, что обязан попробовать. Для Лили. Для своей Лили. — «Мы вытащим её оттуда, Джеймс», — сказал Сириус, его голос был тверд, полон уверенности, которую он сам, возможно, не испытывал в полной мере. Но он должен был убедить Джеймса, убедить самого себя, что у них есть шанс. Что они справятся. Для Джеймса. Для Лили. Для них всех. Рядом с Лили, под номерами 071 и 073, были Марлин Маккиннон и Мэри Макдональд, их страх был очевиден. Но были и другие знакомые лица – министерские работники, знакомые, которых они знали из школы, коллеги отца Римуса, даже случайные продавцы из Косого переулка. Все они были полукровками и грязнокровками, все оказались здесь против своей воли. Трое чистокровных мародёров исключение, ради забавы. Чтобы увидеть как постепенно, по одному, умирают участники Ордена Феникса. Взгляд Джеймса снова зацепился за знакомую фигуру, скрытую под серой униформой с номером 099. Северус Снейп. Даже здесь, среди грязи и отчаяния, Снейп сохранял остатки своего прежнего себя. Его обычная старая одежда была заменена грубой униформой, но осанка оставалась прямой, движения – выверенными и экономичными. Волосы, обычно идеально сальные, сейчас были растрепаны, но темные пряди все равно обрамляли его бледное, худощавое лицо. Лицо, которое обычно выражало презрение или насмешку, сейчас было скрыто за непроницаемой маской. Но Джеймс знал Снейпа. Видел скрытый за непроницаемым выражением холодный расчет. Джеймс вспомнил их школьные годы, их вражду, их постоянные стычки. Северус всегда был сложным, загадочным, превосходящим остальных интеллектом и остротой ума. И Джеймс вдруг подумал, что в этой игре Снейп, возможно, нашел свою стихию. Место, где ум и стратегия могут оказаться куда ценнее грубой силы. Какие планы мог вынашивать Снейп? Джеймс представил его, анализирующего каждый шаг, каждую мелочь, выискивающего слабые места соперников. Вероятно, он уже составил свой план, холодный и расчётливый, где каждая жертва была бы необходимым шагом к победе. Снейп не был героем, не был альтруистом. Он выживет. Неважно, какой ценой. Возможно, он уже нашел союзников, тех, кто столь же расчетлив и холоден, как и он сам. Возможно, он использует других как пешки в своей игре, безжалостно отбрасывая тех, кто ему не нужен. Джеймс подумал о том, насколько опасен может быть Снейп, руководствуемый только стремлением к выживанию. И эта мысль вызвала у него не столько страх, сколько тревожное восхищение. Снейп, в этом чудовищном мире, был как акула среди мелкой рыбы – опасный, хищный, но в то же время – очаровательно загадочный. Он был опасен, и Джеймс знал это. И, несмотря на все, он не мог не испытывать странного чувства, что Снейп - один из немногих, кто действительно может выжить в этой бойне. Четверо друзей обменялись взглядами. В глазах каждого – отражение бурлящего коктейля из страха, тревоги и неожиданно вспыхнувшей решимости. Сириус, всегда готовый к безумствам, стиснул кулаки, его взгляд стал цепким и острым, как взгляд хищника, готовящегося к прыжку. Римус, обычно спокойный и рассудительный, сжал челюсти, его глаза горели необычным огнем. Питер, самый неуверенный из четверки, все же сумел выпрямиться, его взгляд, хоть и не был полон уверенности, выражал готовность следовать за друзьями. А Джеймс… Джеймс, как и всегда, был центром их маленького мира, его взгляд, полный твердой решимости, давал обещание и надежду. Страх, да, он был, глубоко внутри, но его заглушала мощная волна единства, братства, того чувства, которое они взращивали годами. Эта волна сносила все сомнения. Игра началась. И они были готовы к ней. К любой ее жестокости, к любым её испытаниям. Волан-де-Морт задумал что-то грандиозное, это чувствовалось в воздухе, в каждой клеточке их тел. В этом смертельном лабиринте, созданном Темным Лордом, они чувствовали его присутствие, его холодное дыхание на своей шее. Чувствовали вес его грандиозного замысла, его намерение сломать их, уничтожить и оставить только пепел. Но мародёры не собирались сдаваться. Они пришли сюда не ради игры, не ради развлечения. Они пришли сюда, чтобы победить. Чтобы разрушить планы Волан-де-Морта, остановить его, хотя бы на время. И они сделают это. Даже ценой собственной жизни. Они не знали, что ждет их за каждым поворотом, за каждой дверью. Но они знали одно: они пройдут это вместе. Они были друзьями, неразлучными, с детства. Они были мародерами, всегда готовыми к безумствам, всегда готовыми защищать друг друга. И они выживут вместе. Они пройдут этот ад вместе, рука об руку, до самого конца. Потому что иначе нельзя. Потому что они – мародёры. И они не сдаются.