Три дорогих вещи*

      На утро вся школа гудела. За завтраком даже не слышно было скрежета столовых приборов. Каждый делился своим видением произошедшего, и вскоре истина покрылась непроглядным слоем слухов и сплетен.       За столом Слизерина было особенно шумно. Вопросы сыпались наперебой, но Том игнорировал каждый. За ночь он пришёл в себя, но всё ещё выглядел потрёпанным и осунувшимся. Он не глядя ковырял овсянку ложкой и лениво ел, почитывая «Ежедневный Пророк». Он изучал статью про чудовище Хогвартса, выискивал что-то, что можно использовать для своей выгоды.       «Страшная трагедия в школе чародейства и волшебства Хогвартс унесла жизнь студентки. Ещё двое пострадали. Гермиону Грейнджер и Тома Риддла нашли только утром, изувеченными, но в сознании. Инсайдер сообщил, что нападение произошло вечером, но учеников никто не искал. В нападении подозревают существо из Запретного леса. Пока неизвестно, что это было за создание и как именно оно проникло в школу незамеченным. Чья халатность повлекла за собой такие ужасные последствия? Почему руководство школы бездействует, продолжая занятия в обычном режиме? Можно ли было избежать смерти студентки? На эти и многие другие вопросы ответит директор школы профессор Армандо Диппет. Читайте уже в завтрашнем номере.

Корреспондент Джейме Доллтон»

      Все разом повернулись к огромным дубовым дверям, когда там показалась Гермиона. Шорох голосов на мгновение прекратился, чтобы через секунду вспыхнуть с новой силой. Миона была рада только одному — все буквально за ночь забыли пущенную Миртл байку. Теперь всюду сопровождавшим её словом было не «сквиб», а «акромантул». Она быстро почувствовала среди бесчисленного множества обращённых на неё взглядов тяжёлый и холодный. Он смотрел через плечо, прикрывая лицо газетой со стороны стола. Специально он это делал или нет, но факультет Слизерин не мог видеть их переглядок.       Миона ответила на многие вопросы однокурсниц ещё в общежитии старшего курса. Их не особо интересовало нападение, скорее спасение, а если уточнить предельно, то спаситель. Гермиона поддерживала идею Тома о неудавшемся свидании, старалась избегать деталей, чтобы не завраться и не попасться на какой-нибудь нелепой несостыковке. В столовой же на неё, как голодные коршуны, налетели младшие студенты факультета. — Это правда, что Том ради тебя чуть не убил акромантула? — прозвучал бойкий голос справа. Гермиона скривила губы от глупости сплетни. Неужели проучившись с ним бок о бок много лет, они так и не поняли, что Риддл не будет ни за кого рисковать своей шкурой. — Веришь всяким сплетням! — отозвалась соседка Гермионы по комнате. — Том позже пришёл, наша Гермиона сама справилась, — девушка проговорила, поднимая стакан тыквенного сока. — За нас, девочки, за тех, кто и без всяких Риддлов может за себя постоять!       Зазвенели бокалы. Девушки отпустили по несколько колких шуток в адрес своих однокурсников, но тема сильных женщин не долго была ведущей в обсуждении. — Миона, а что стало с Миртл? Почему она не защищалась? — голосок был совсем детский, непонятно было даже, мальчик это или девочка. — Она испугалась, — снова ответила та же соседка, видевшая нежелание Гермионы говорить об этом. — Ты же боишься профессора Вилкост и впадаешь в ступор перед ней, если не готова к её урокам, — девушка говорила так, будто хорошо знала ребёнка, она явно душа компании, собирающейся вечерами в гостиной. — Миртл тоже не была готова и не смогла взять себя в руки. А Гермиона смогла. Поэтому и нужно учиться не стоять, как вкопанная, хотя бы на уроках. Сегодня ты сморозишь бред у доски, получишь хотя бы «Слабо», а завтра не растеряешься и вмажешь обидчику, — девушка погладила ребёнка по волосам и положила ему добавки.       Завтрак подходил к концу. Собрав куском хлеба размазанный по тарелке кетчуп, Гермиона поднялась из-за стола. Вслед за ней вскочил и Том. Это бросилось в глаза, и гулкие шёпотки сделали новый виток по большому залу. Риддл догнал Гермиону, подхватил под локоть и повёл в плотный поток выходящих студентов. Слиться с толпой не получилось, но лучше десятки любопытный глаз, чем сотни. — Нам нужно найти этого Джейме Доллтона, — вполголоса проговорил Том, показывая статью. — Зачем? — удивилась Гермиона. — Разве нам не выгодно, чтобы деталей было меньше? Не боишься запутаться в собственном вранье? — Миона пробежалась глазами по тексту. — В своём — нет, — уверенно заявил Том. — Я всё продумал. Только врать будем не мы одни. Диппет будет выгораживать себя и учителей. Так пусть он подстраивается под нашу ложь, а не мы под его оправдания. Но для этого надо поговорить с журналистом первыми, — Том потянул девушку за собой на кухню.       Гермиона ожидала, что они пойдут караулить у входа или в лабораторию Слагхорна за артефактами для поиска людей, но никак не на кухню. Миона оказалась тут впервые. Работа здесь кипела. Шумела вода, гремела посуда в раковинах, к обеду начинали варить бульоны и нарезать овощи, чтобы всё успело протушиться, настояться и немного остыть. Десятки созданий с огромными ушами сновали туда-сюда и перекрикивались. — Чем можем служить, господа? — один эльф оторвался от дел, подошёл к волшебникам и учтиво поклонился. — Ах, это же вы, юный лорд и юная леди! Те самые, кому пришлось пережить это страшное нападение! Прошу вас, прошу, — раболепие этих созданий поражало. Эльф отодвинул два стула у небольшого столика, за которым, очевидно, эльфы трапезничали. На столе мигом появились две чашки чая.       Гермиона охотно приняла приглашение и стала за чаем наблюдать, какой очередной странный и непредсказуемый план пришёл Тому в голову. Юноша побрезговал садиться за стол эльфов, но разговор продолжил. — Раз узнал, значит слышал об акромантуле, — спокойно начал он. — Сегодня здесь будет корреспондент из «Ежедневного Пророка». Школе угрожает реальная опасность, а если Хогвартс закроют, — Том сделал паузу, позволяя эльфу додумать свой вариант окончания мысли. — Если Хогвартс закроют, студенты из неволшебных семей останутся без связи с волшебным миром. Я и Гермиона останемся в мире магглов. Помоги нам найти Доллтона раньше, чем он поговорит с профессором Диппетом, или нас будут ждать большие проблемы, — Том ловко запугал эльфа потерей работы и надавил на жалость, но существо оказалось верно своему хозяину, директору школы, и, дрожа и давя подступающий к горлу ком, отпиралось. — Сэр, если всё так плохо, как вы говорите, это дело лучше доверить старшим, они сумеют найти подходящие слова, — ответил несговорчивый эльф. — Ты не понимаешь, — интонация Риддла изменилась, он больше не просил о помощи, теперь он открыто угрожал. — Что бы директор ни сказал, этому нет оправдания. Уоррен мертва, а тела нет. Её родители потеряли дочь и не смогут с ней проститься. Диппет — директор, его задача заминать скандалы, но ты и впрямь веришь, что если не будет громкого следствия, не будет и последствий? Уоррен — грязнокровка, плевать на неё. Но здесь учится Абраксас Малфой, он единственный сын и наследник своих родителей. Они раздавят Диппета, — Том выдержал паузу. — А мы защищать школу не обязаны, даже наоборот, никто не удивиться, если мы начнём раздувать эту ситуацию. Так подумай, кому больше поверят: тому, кто обязан защищаться, или тем, кто не имеет причин лгать и выкручиваться? Мы ведь могли бы нанести огромный урон школе…       В неярком свете его худощавый силуэт выглядел особенно пугающе, а на истощённом бледном лице казались кровавыми озёрами отливающие красным глаза. Но Гермионе Том не казался страшным, а наоборот — в глазах девушки он выглядел сильным. Эта его внутренняя сила была способна сломить любого, разорвать связь даже между самым верным холопом и его обожаемым хозяином. Она восхищала. Он не излучал для Гермионы опасности, напротив, он был надёжен. Его умение превращать ложь в правду, а правду — в ложь давало Мионе ощущение безопасности. Он сможет выпутать её из любой ситуации. — Но мы этого не сделаем, так? — он обратился к Гермионе. Та от неожиданности поперхнулась чаем. — Так, — придав голосу уверенности, подтвердила она. — Не хочешь, чтобы твои хозяева сдохли в Азкабане? — Том говорил уверенно, а эльф в страхе мотал головой. — Тогда скажи, где Доллтон. Мы, так сказать, из первых уст расскажем ему, что ничего страшного не случилось, и учителя помогли нам, как только смогли. После разговора с Диппетом он посчитает, что мы подставные и просто покрываем его, — Том ответил на незаданный вопрос. — Пусть всё выглядит так: мы — уставшие от нескончаемых расспросов герои сплетен, — он состроил печальную мину. — желаем прояснить всё раз и навсегда, для всех, окончательно и отделаться от назойливых вопросов. Мы расскажем пресную, скучную историю, как было, а Диппет её потом подтвердит. Он ведь тоже не станет наводить драму, верно? — Том склонил голову на бок, вопросительно глядя на эльфа. Существо сглотнуло и кивнуло. — Но я обязан буду сказать господину директору, — эльф не собирался предавать хозяина даже из благих побуждений. — Хорошо, — ответил Риддл. — Давай, рассказывай, подставляй своего господина, — он разочарованно выдохнул, положил руку Гермионе на спину и продолжил. — Я помогаю себе и школе, а не Диппету. Его вина в этой ситуации есть, из-за него случилась трагедия. Его выгораживать я не буду. Это он должен следить, чтобы его версия совпала с нашей, а не мы должны подстраиваться под его попытки выйти сухим из воды. Расскажешь — и у нас не будет причин помогать. Считай это личной неприязнью, — Риддл демонстративно скрестил руки на груди и покосился на выход. Ему проще найти другой способ добраться до журналиста, чем объяснять учителям свой к нему интерес.       Эльф в ужасе дрожал, но не решался сесть, пока разговаривал с волшебником. Всё разумное в нём бунтовало, огромные уши дёргались, будто отмахивая от себя услышанное, верить не хотелось. Но раб смотрел в красные глаза волшебника и ощущал, как по его венам растекается страх, парализует тело, травит душу. Каждое слово колдуна отзывалось болью в сердце. Эльф мог стерпеть один укол, два, может, три, но Риддл нещадно пронзал его раз за разом, каждым словом разрывая струны его души. Яд речей Тома подействовал, и эльф сдался. — Господин, которого вы ищите, поселился в учительском крыле и пробудет в школе несколько дней. Профессор Диппет хочет доказать, что ему нечего скрывать, — эльф грустно склонил голову. — Только хозяин Джейме не хочет правды, он хочет славы. Докажите ему, что здесь ему искать нечего.       Том не отблагодарил эльфа, а только молча ждал, пока Гермиона допьёт чай. Девушка не спешила, и если бы не заметила на себе недовольный взгляд, попросила бы ещё. Здесь, где эльфы не смели даже глаза поднять на волшебников, тем более оторваться от работы и заговорить, было спокойно. Перед тем, как уйти, она попросила у эльфов дозволения пообедать у них. Взгляд Тома выражал непонимание и даже негодование, первой мыслью в его голове было возмущение от необходимости ещё раз оказаться в обществе этих низших существ.       Как только Миона поставила пустую чашку на блюдце, том резко подхватил её за руку и потащил её за собой в учительское крыло. Тому, кажется, нередко доводилось здесь бывать. Он без труда ориентировался в петляющих коридорах и мог назвать, кому принадлежит та или иная комната. Гермиона же узнала только комнаты Слагхорна, куда приходила в Клуб Слизней. — Откуда такая осведомлённость? — поинтересовалась Миона. — Однажды одна из этих комнат будет моей, а преподаватели станут коллегами, — в голосе Риддл не было ни капли мечтательности, будто он говорил о факте, а не о перспективе. — И знаешь, у многих из них есть частные библиотеки с редкими изданиями по их предметам, многие из которых не встретишь даже в запретной секции. Я видел у Слагхорна один занимательны труд Николаса Фламеля. Я тогда уже был его частым гостем и был знаком со значительной частью его библиотеки. Подумал, ничего предосудительного, если я возьму просто полистать, пока жду его, тем более, что со стола, а не беспардонно из шкафа. Это было описание редчайшего искания, увенчавшегося успехом — научный труд про философский камень. — И что ты там вычитал? — Гермионе едва ли была интересна вечная жизнь и превращение металла в золото, но и идти в тишине не хотелось. — Толком ничего, — раздражённо выдохнул Том. — Оказалось, книга не его, а Дамблдора. Слагхорн не позволил мне её взять. Но это рукопись. Полагаю, лично Фламеля. И если мне понадобится на него выйти, теперь я знаю, что это можно сделать через Дамблдора. — Мне нравится, как ты рассуждаешь, — это были скорее мысли вслух, чем обращённое к Тому высказывание. До сих пор Гермиона видела его только в действии, в общении он себя не особо проявлял. Он обещал учить — и учил. Он обещал разобраться с Миртл — и разобрался. Но всегда без лишних слов. Ни одна из его фраз не была о нём самом. А сейчас говорил о себе, делился своими мыслями. Да и в целом всё утро он демонстрировал свою не волшебную, а политическую силу. Вместо того, чтобы искать, поджидать, выслеживать, он вытащил информацию из того, кому положено ей владеть. И как вытащил… Немного жалости, доля страха, лёгкое выворачивание фактов, и эльф сдался. — Но зачем тебе становиться учителем? Десяти лет после выпуска не пройдёт, как ты станешь министром. — Мои цели немного иные, — Риддл помолчал, подбирая слова, чтобы не спугнуть грязнокровку. — Понимаешь ли, Гермиона, все волшебники разные. Не все становятся частью волшебного мира, не всем это надо, и не все этого достойны. Та же самая Уоррен. Такая жалкая, разве нет? — спросил Том, Гермиона лишь хмыкнула в ответ. — Бездарная колдунья, она так и не привыкла к магии, хотя прожила шесть лет в волшебном мире. В школе много таких. Они обладают волшебными способностями, но по сути своей остаются магглами. Таких нужно отсеивать здесь, в школе, и не допускать в наш мир.       Том, казалось бы, озвучил очевидную вещь. Миртл совершенно однозначно была жалкой и никчёмной ведьмой. Но почему-то мысли Риддла не вызывали отклика в душе Гермионы. Бездарность Миртл — проблема Миртл. Безусловно, она ничего бы не добилась в волшебном мире, но это была бы только её проблема и ответственность. Она и сама понимала, что её старания тщетны и ни черта у неё не получится, но в маггловскую школу не возвращалась. Зачем выталкивать её из мира магов насильно, если она со временем выпала бы отсюда сама? — Магглами по сути… — повторила Гермиона. — Так речь только о магглорождённых? О тех, кто тебе не ровня? — она остановилась посреди коридора и сложила руки на груди. — Чаще всего — да, — он говорил тихо, но в голове Гермионы его голос звучал набатом. — Ты — исключение, подтверждающее правило. Лишь единицы могут вписаться в наш мир, придя из мира магглов. Мне жаль, если ты не в состоянии этого понять, но мы их превосходим. Разве ты не используешь возможности волшебного мира, чтобы свести счёты с магглом? — осознав, насколько её собственные действия сочетаются с безумными на первый взгляд идеями Тома, Гермиона нервно сглотнула. — Я просто… — она пыталась подобрать слова. — Так надо, он заслуживает. Это не значит, что все волшебники должны устраивать расправы над всеми магглами, здесь дело именно в моей ситуации. — Не оправдывайся, — он взял её за подбородок и приподнял лицо так, чтобы их взгляды встретились. — Никогда не оправдывайся. Ты ничего не должна объяснять. Если этот твой маггл заслужил, прекрасно, унизь его, убей его или какие у тебя там планы. Поверь, я как никто тебя понимаю и знаю, что применять силу против жалких маггловских ублюдков не преступление, — Том отпустил её и пошёл дальше в стойкой уверенности, что Гермиона без напоминания пойдёт следом. — Миртл приняла решение остаться в мире волшебников, но не справилась с его последствиями, опозорила образ ведьмы в глазах все, кто её знал. Именно таких жалких мечтательниц и нужно отсеивать, чтобы настоящие ведьмы колдуны не терпели их мерзкое присутствие. Ты же приняла правила игры и не цеплялась за магглорождённых, — Тому было неприятна излишняя мягкость этого слова. — в попытке завязать отношения на основе общего прошлого. Я тебя за это уважаю. Сложно начать общение с нуля, когда есть кто-то, с кем есть, что обсудить.       Гермионе казалось, что Том говорит больше о себе самом, чем о ней. Доля логики в его словах была, но Миона оставалась при своём мнении. Миртл всё-таки кое-как выживала в волшебном мире, плохо, но справлялась с последствиями своего выбора. И в конце концом её убил не волшебный мир в целом, а один волшебник в частности. — Я так понимаю, это был комплимент? — уточнила девушка. — Моё уважение? Да.       Том остановился у очередной двери, прислушался и постучал. — Да? — Доллтон был ещё в дорожном костюме, у него за спиной, на кровати валялся раскрытий чемодан, а рядом с ним лежали полотенце, мыло и бритва. — Чем могу помочь, молодые люди? — Джейме выглядел немного уставшим и помятым с дороги. Ему хотелось побыстрее освежиться, умыться, побриться, переодеться, но всё это отошло на второй план, когда студенты представились. — Том Риддл, — юноша протянул руку, и корреспондент рьяно её пожал. Его глаза засияли от азарта, когда он понял, кто перед ним, усталость как рукой сняло. — А это Гермиона Грейнджер, — Гермиона вежливо кивнула в знак приветствия.       Джейме Доллтон широко распахнул дверь, приглашая гостей войти. Том подхватил Гермиону под локоть и провёл в комнату. Юноша по-хозяйски устроился на диване, укладываясь на его спинку, упёрся локтем в подлокотник и закинул ногу на ногу. Гермиона села рядом. Её поза была скромнее и скованней — она продолжала держать спину ровно, а ладони спрятала в карманы мантии. Этим балом должен править Том, а она для себя решила просто иногда поддакивать его россказням, в которые уже и сама начинала верить.       Казалось бы, он ведь не стёр настоящее воспоминание, а просто добавил ложное, чтобы было что показать на допросе. Гермиона прекрасно знала, она видела, как на самом деле умерла Миртл. Но все вокруг гудели новостью про акромантула, шептались, спрашивали. Приходилось постоянно крутить эту версию в голове, додумывать новые и новые детали, пока больная фантазия Тома не стала казаться более реальной, чем собственное воспоминание. И Том в таком случае не псих, прячущий в школе Василиска, а самый настоящий герой. Однако Гермиона не могла определиться, какой Риддл нравится ей больше.       Сегодня он её особенно впечатлил. Было нечто загадочное и привлекательное в этой его дипломатии. Он так ловко врал, манипулировал, жонглировал правдой и неправдой, подменял не только понятия, но и истины. Завораживает. За ним хочется наблюдать. Интересно узнать, как далеко он сможет зайти, не запутавшись в собственной лжи. — Итак, какую историю вы можете мне предложить? — журналист опустился в кресло напротив. — Для начала условия, — начал том. Он явно чувствовал себя увереннее интервьюера и намеревался вести диалог. — Без имён, — Доллтон кивнул. — Тогда спрашивайте. — Как вы оказались в туалетной комнате? — он перевёл взгляд с Тома на Гермиону. Она дёрнулась от неожиданности и растерянно поглядела на Риддла. Он ответил на её взволнованный взгляд спокойным и кивнул, позволяя отвечать.       Нет, так они не договаривались. Это его дела, его игра и его правила. Она испугалась, смутилась и попыталась прикинуть, как остаться на плаву, не будучи таким искусным дипломатом, как Том. Гермиона прокрутила в голове ложное воспоминание и его последствия и согнала неуместный ступор. Раз… Пришла прятать драконье яйцо. Нет, так точно нельзя говорить. Два… Встречалась там с Томом. Да, лучше, только странный выбор места встречи. Три… Он втянул её в этот бред, ему и вытаскивать, она скажет, как скажет, а он пусть выкручивается. Четыре… — Том пригласил меня на свидание, — она заправила прядь за ухо и неловко состроила Тому глазки. — У меня макияж размазался, я пошла в уборную… — Гермиона взяла паузу, чтобы додумать детали, но журналист её перебил. — Какая драма, — он сказал это сам себе и что-то записал в блокнот. — А мисс Уоррен? Ею двигала ревность? — Что, простите? — Мисс Уоррен. Погибшая девушка. Она ведь была с вами, мисс Грейнджер — повторил Джейме. — Не совсем, — нельзя было завираться про Миртл, ведь очевидную ложь опровергнет Елена. — Мы с Миртл были в состоянии конфликта. Она пришла поговорить, — взгляд Джейме снова запылал азартом, он подал рукой знак развить эту тему. — Она ревновала не Тома ко мне, а меня к Тому, пустила про меня гадкую сплетню. Как всегда бывает в школах… Елена Когтевран, наше привидение, хотела нас помирить. Она привела Миртл ко мне, мы с Уоррен поругались, ну… Ну, мы так выясняли отношения, может, если бы не всё это, то помирились бы, — казалось, настоящее воспоминание напрочь стирается из головы Мионы. — Не могу сказать, сколько просидела там, после всего… А потом пришёл Том. Он привёл меня в чувство и позвал на помощь. — Так значит, всему виной любовь… — журналист неустанно царапал пером по бумаге. — Вас нашли вдвоём и под утро. Как вы это объясните? Преподавателям всё равно на студентов или вам, — он обратился к Риддлу. — как старосте школы всё можно? Это безразличие или попустительство, как вы считаете? — Ни у меня, ни у Гермионы нет дисциплинарных нареканий, — спокойно начал Том. — Никто не предполагал, что мы нарушим отбой. Мы, собственно, и не собирались. Я думал, погуляем по пустым коридорам, посмотрим на звёзды, а к десяти разойдёмся, — кажется, Доллтону нравилась эта версия, но в глазах Гермионы Том, так буднично рассуждавший о свидании, выглядел комично. — Я долго её ждал, честно говоря, даже не заметил, сколько времени прошло, — его взгляд, обращённый к Гермионе, стал неестественно мягким, можно было бы даже сказать влюблённым, если бы Гермиона считала его способным на это чувство. Он прекрасно играет свою роль, и Мионе было даже приятно быть его партнёршей по сцене. Ей льстило, что Тому приходится играть влюблённого мальчишку из-за истории, в которую Риддл ввязался из-за неё же. Ей было интересно, устраивал ли он такие масштабные спектакли, чтобы отомстить за кого-то ещё. — Но я был уверен, что у неё есть причина опоздать… — И вы оказались правы, мистер Риддл, — отметил Доллтон. — Разумеется, это же моя Гермиона, — отозвался Том. Гермиона едва держала лицо, настолько бредовой казалась ей наигранная нежность Тома. Она понимала, конечно, что он так ведёт себя лишь на публике. — Я в ней уверен. И она может быть уверена во мне. Я ведь нашёл тебя, — он приобнял Миону и поцеловал в висок. Она в шоке распахнула глаза, но подыграла и положила голову ему на плечо.       Перо Джейме скреблось о бумагу. Журналист ничего не спрашивал, но страницы переворачивались одна за одной, будто записывались не слова Риддла, а мысли Доллтона. Он то и дело поглядывал на пару, заставлял перо что-то зачёркивать и переписывать, потом перечитывал и довольно улыбался. — А не искали нас не из-за учительской халатности, а из-за нашей хорошей репутации. Были бы мы такими же злостными нарушителями, как Рубеус Хагрид, — Том одним ловким словесным заворотом снял с себя вину в смерти Миртл и подставил великана. — Это тот, кто скорее всего и принёс акромантула в Хогвартс, искать бы стали, как только пропали из виду. Но мы никогда не на виду, этого от нас и не требуется, — пояснял Риддл. — То есть?! — Джейме оторвал взгляд от записей и обратил всё внимание на Тома. — Это был акромантул? И вы предполагаете, что он оказался здесь не случайно? И даже можете назвать виновного? — Диппет будет отрицать, — Доллтон небрежно махнул рукой, выражая своё отношение к оправданиям директора. — От Хагрида всегда одни проблемы, это не первый раз, когда он проносит тварей в школу, но раньше это были безобидные существа. Пикси, феи, ерунда. — Как вышло, что его не отчислили после первого же случая? — к этому моменту Доллтон перечеркнул половину написанного и явно перестроил статью под наличие виновника. — У профессора Дамблдора доброе, жалостливое сердце, — брезгливое отвращение в голосе Тома не скрылось от Гермионы. — Он заступался за несчастного сиротку Рубеуса. А профессор Диппет не хотел терять единственного подчинённого, способного дать отпор Гриндевальду, и шёл у него на поводу. Это должна была быть долгоиграющая комбинация, но вместо заботы Хагрид, похоже, почувствовал безнаказанность. — Дамблдор… — пробормотал Доллтон. — Профессор Дамблдор… — начал Том, но был перебит. — Нет-нет, мистер Риддл, это уже не к вам вопрос, спасибо, что уделили мне время, — Джейме протянул юноше руку. — Вы дали направление моему расследованию, благодарю, вы себе даже не представляете, как помогли. Если когда-нибудь «Ежедневный Пророк» сможет вам что-то для вас сделать, буду счастлив сам оказать вам эту услугу.       Попрощавшись с журналистом, Том и Гермиона покинули его покои. — Слушай, а давай правда проведём время вместе, — предложила Миона. — Мы всей школе растрепали про несуществующее свидание. А на самом деле мы тет-а-тет только по библиотекам и подземельям шоркаемся. Даже обидно как-то. Или сэр Порядочность слишком целомудренный, чтобы уединяться с девушками? — Хорошо, — не раздумывая, согласился Том. Он пропустил насмешку девушки мимо ушей. — Ты, вроде как, напросилась обедать к эльфам. Давай возьмём у них еды, а поедим в башне астрономии.       Гермиона согласно кивнула и обхватила его руку. Риддл старался казаться равнодушным. Игнорировать порыв приобнять её было просто, пока она не прижалась крепче, и Том не смог почувствовать сквозь ткань одежды жёсткий шёв кромки бюстгальтера. Напускная холодность отражалась на его лице, но задушить непривычные эмоции полностью не получилось. Он накрыл своей ладонью её лежащую на его предплечье ладонь.       Отношения с девушками не были для Тома в новинку, но до сих пор он ни за кого не заступался. Себя он, конечно, убеждал, что убил Миртл ради очередного крестража. Но не было ещё в его жизни девушки, ради которой он бы подставлялся и рисковал быть исключённым из-за убийства прямо под носом учителей. Осознание этого факта портило настроение. Риддл вызывал омерзение сам у себя.