intimita

˙˙˙ᵉʳᵃ ᵘⁿᵃ ᶜᵒⁿᵗⁱⁿᵘᵃᶻⁱᵒⁿᵉ˙˙˙

19 июля 1997 г. — суббота.

      Отложив все на пару дней, Гарри понял, что пора приступить к ежедневным поздравлениям. Они проводились в Зале собраний каждый день, кроме воскресенья, с семи до девяти по понедельникам и с восьми до девяти в остальные дни. Формально они предназначались для приветствий наложницами самого высокого ранга и обсуждений всех изменений в гареме, как, к примеру, повышение и понижение в рангах или их отношении в политике. Однако большинство знало, что это место для сплетен, эгоцентризма и общего драматизма, место, где можно продемонстрировать свои таланты, обрести как союзников, так и врагов, а также выставить напоказ внимание, которое они получили от Императора.       Гарри не хотел показаться слишком стремящимся присоединиться ко всему этому, к сокровищнице информации, которой это и являлось, но также не хотел выглядеть так, как будто он формально откладывает встречу со всеми, избегает их и поэтому кажется слабым. Кроме того, если он придет в субботу это даст ему возможность на следующий день ему не присутствовать на собрании. Это был идеальный шанс, и поэтому он позвал своих служанок, чтобы те помогли ему подготовиться.       Однако подготовка к встрече с другими наложницами стала для него адом. Служанки, одевавшие его днем, Киа и молодая горничная по имени Амари, были безжалостны в своем мнении, кутая его во все новую одежду только затем, чтобы через мгновение сорвать с него все и надеть обратно.       — Ваша светлость, Вы должны выглядеть идеально. Ошеломить остальных, но не выделяться. Мы не можем допустить того, чтобы у Вас появились враги только из-за одежды, которую вы наденете, и точно не в первый ваш день, — ее голос с заметным акцентом успокаивал, а улыбка была по большей части подразнивающей, но он не мог не нахмуриться.       — И как ты этого добьешься?       Она зубасто улыбнулась.       — Если добавить немного волшебства, то все возможно.       И каким-то образом у девушки это получилось. Одежды, которые, хотя и были лишены множества украшений, часто замечаемые им на других наложницах, прекрасно подчеркивали его фигуру и черты лица своим зеленовато-голубым оттенком. Он вошел в Зал Собраний с высоко поднятой головой всего за несколько минут до начала.       Однако других наложниц почти не было. Гарри насчитал двенадцать свободных мест, одно из которых принадлежало ему самому. Еще одиннадцать наложниц отсутствовали. Он заметил, что Луна уже сидела на одном из стульев, но никого из других новичков видно пока не было, и пришел к выводу, что они, вероятно, не придут до заседания в понедельник. Тогда они ждали семерых, в том числе консорта Беллатрисы, которая была нужна для начала встречи, и наложника Регулуса.       Гарри направился к своему месту в левой части зала, одна из назначенных ему служанок вошла раньше него, чтобы взбить подушки. Это был не то роскошное сиденье, как у высокопоставленных наложниц, но оно все равно казалось достаточно удобным с мягкими на вид шитыми подушками и удобно расположенным приставным столиком, заставленным легкими закусками.       Луна сидела справа от пустого места напротив него, на котором должна была сидеть Далия, если она придет. Она мечтательно улыбнулась Гарри, слегка помахав ему рукой, а браслеты, украшающие ее запястье, прозвякали при этом движении. Она выглядела лучше, чем раньше, блестящие белые волосы и такого же цвета мантия идеально сидели на ее стройной фигуре. Он коротко улыбнулся в ответ подруге, прежде чем заняться чтением книги.       В зале было по большей части тихо, уже пришедшие наложницы были в достаточно хорошем настроении, чтобы тихо сидеть или шепотом беседовать со своими служанками. Гарри почувствовал, что слегка расслабился, за что внутренне поругал себя. Он не мог быть уверен, что окружающие не воспользуются малейшей возможностью, чтобы погубить его, даже в течение первой недели.       Тишину нарушило появление небольшой группы наложниц, с которыми он еще не встречался, но которых знал по фотографиям, публикуемым Дворцом каждый год. Они были одеты довольно скудно, без прекрасных украшений, которые он мог видеть у других представителей их сословия.       Наложница Слизерин-Рейкпик. Первоклассный помощник Эриксон. Служащая Второго класса Снайд. Это были наложницы, о пересечении с которыми Гарри особенно беспокоился. И дело было не в том, что они обладали большой властью (наложница Рейкпик занимала лишь седьмое место в рейтинге), а из-за их очевидного пренебрежения к морали. Ходили слухи, что наложница убила свою маленькую дочь, чтобы казнить Другую Служащую. Та, которая пробыла в гареме всего меньше года, и ее единственным проступком была шпилька для волос, которую хотела наложница. Гарри содрогнулся при мысли о том, что еще она сделает, чтобы сохранить благосклонность Императора.       Служительница Снайд, довольно невзрачная женщина, единственной отличительной чертой которой были ее фиолетовые глаза, села в самом конце противоположного ряда и была самой низкой из прибываших. Осознание того, что Рэйпик, которая так жаждала внимания Императора, будет общаться с кем-то, находящимся в немилости у него, озадачивало Гарри. Это не имело никакого смысла, и именно поэтому союз Снайд и Рейкпик так его пугал.       Решение Эриксона по поводу Рейкпик было гораздо более разумным. Они были дальними родственниками по материнской линии, а Эриксон был женщине чем-то вроде племянника или двоюродного брата. Сам Эриксон сидел на самом нижнем стуле для Служащих Первого класса, ранее он сидел на первом, до того на гаррином отборе он и другие присоединились к гарему. И все же он мог бы лидировать, если бы за последний месяц не заслужил еще и неодобрение Императора. Некоторые говорили, что он поднял шумиху из-за своей дочери, а Император этого не одобрил, но конкретных доказательств этому не было.       Сама Рейкпик села среди других наложниц, между угрюмым дворянином и пустующим местом. Она выглядела потрясающе, хотя и была немного высокомерной, в своей струящейся синей мантии, которая подчеркивала ее яркий цвет волос, с цветочным узором по краям. Она даже не взглянула ни на одну наложницу, кроме своего ранга, практически повернувшись спиной к дворянину слева от нее.       Рейкпик громко откашлялась, привлекая к себе внимание всего зала.       — Сестра, как ты чувствуешь себя сегодня? — она поговорила с единственной присутствующей наложницей, перекинув волосы через плечо. Он смутно узнал в этой женщине Пенни Хейвуд, по слухам, любимицу императора. Она была очень привлекательна, красавица словно из учебника, и Гарри не смог бы узнать, что она уже беременна третьим ребенком.       — Ну, сестра. Прежде чем прийти сюда, я немного прогулялась по саду, желтые розы сегодня выглядят особенно яркими. А ты? — голос у нее был мягкий, улыбка идеально ему соответствовала, голубые глаза светились искренне приятными эмоциями.       Рейпик злобно улыбнулась.       — Хм… прекрасно. У меня было очень приятное утро, пока. А как насчет тебя, сестра Айла?       Вторая супруга, суровая на вид женщина лет тридцати, оторвалась от книги, сверкнув своими темно-карими глазами.       — Тебе нет необходимости включать меня в свои любезности, наложница Патриция. Сейчас я занята, — она снова опустила голову, бусины в ее косах зазвенели при движении.       — О, сестра! Наложница Патриция просто очень сердечна! — Хейвуд слегка поджала губы, но ее глаза светились весельем.       Супруга слегка фыркнула, не отрываясь от страницы.       — Как я уже сказала, я занята.       — Супруга Исла, это довольно грубо с твоей стороны, — голос Рейкпик звучал громко и яростно в тишине зала, ее магия просачилась немного охватывая всю территорию. Однако Супругу эта угроза не смутила.       — Мой статус заставляет меня быть грубой с людьми более низкого ранга, чем я. Знай свое место, сестра, — воздух натянулся в напряжении, и пока пара смотрела друг на друга, разговоры других затихли в небольшом волнения.       — Конечно, сестра, — наложница стиснула зубы и отвела взгляд, отказываясь от боя. Тишина царила еще некоторое время, а после разговоры не возобновились.       Прошло несколько минут, и, наконец, прибыли Беллатриса и, как Гарри мог только предполагать, ее ближайшие союзники, прекрасно одетые и с пустыми надменными лицами. Вся эта их компания — слизеринцы до мозга костей.       Они шли по проходу, как если бы это была взлетно-посадочная полоса, трое из них садились среди других наложниц, в то время как Беллатриса направилась к своему месту стоящем на небольшом диаметре в дали от других, нежно обхватив свой раздутый живот руками, когда села. Супруга несколько мгновений осматривала собравшихся, прежде чем повернуть голову к женщине на ближайшем правом сиденье.       — Консорт Лорье, как ты себя чувствуешь сегодня утром?       — «Консорт Слизерин-Лорье», сестра. Сегодня утром у меня все хорошо, а у тебя?       — Уже меня дразнишь? — фыркнула Консорт. — Как и ожидалось от тебя, сестра, — она нахмурилась. — У меня все отлично. А ты, сестра Пенни? — Беллатриса повернулась налево.       — О, да, я в порядке, сестра! Спасибо, что спросила. Как ваш ребенок?       Так же, как и вчера, все еще здоровый и в отличной форме. Его Величество очень доволен. Ах, — супруга взглянула на остальных, сидящих молча, ожидающих, пока им разрешат заговорить, и медленно моргали, как кошки. — Вы можете поговорить между собой. Важная информация может подождать некоторое время, — не обращая внимания на их ответы, она вернулась к своему разговору, к которому присоединились и другие наложницы.       Вокруг него поднялся шум разговоров, а Гарри не знал, что ему делать. Он мог сидеть молча и восприниматься либо как человек, боящийся конфронтации, и поэтому легко подавляемый, либо как человек, считающий, что он лучше остальных. Или он мог показаться грубым, если вмешается в чужой разговор.       Гарри решил посидеть молча, но по ходу внимательно прислушиваться к разговору между своими собратьями-дворянами.       — …в последнее время был очень занят. Расстраивает, что он не заходил ни к кому из нас уже больше недели.       — Его Величество — Император, ожидаемо, что будут периоды, когда он не сможет выделять много времени вне работы.       — О! Вы слышали, что Его Величество недавно навещал детей?       — Да, я слышал, что он ходил поговорить с Первой принцессой о своих ожиданиях о ее последнем году обучения в Хогвартсе. Должно быть, ей пришлось нелегко в прошлом году, когда пятеро ее братьев и сестер внезапно пошли на первый курс.       — По крайней мере, детей не будет до Первого Принца, а он начнет посещать занятия через несколько лет. Эвана и Сильвания уже давно закончат учебу, и, я предполагаю, что нынешние первокурсники уже будут на седьмом курсе? Черт возьми, я не знаю. Даже хочу об этом подумать.       Разговор шел в этом направлении некоторое время, пока его не остановила консорт Беллатрикс, поднявшая руку, и требуя тишины.       — Я благодарю вас всех за то, что вы пришли сегодня утром, так как нам нужно обсудить несколько вопросов. Благородный Поттер, я рада, что ты решил присоединиться к нам сегодня. Надеюсь, с тобой все в порядке? — она не сделала паузы, чтобы дать ему возможность ответить, поэтому он просто кивнул головой. — Хорошо. Недавно стоимость шелка акромантула взлетела до небес…       Встреча закончилась быстрее, чем Гарри ожидал, и прибыла Аня, чтобы сопроводить его обратно вместе с горничной, оставшейся рядом с ним.       — Встреча прошла лучше, чем я ожидал. Обсуждать особо было нечего, и ни одна из других наложниц, похоже, не была особенно обеспокоена моим присутствием.       — Это чудесно, Хозяин. Ты ведь не хотел слишком сильно выделяться так сразу, — Гарри промычал в ответ, покосившись на другую горничную, чтобы посмотреть на ее реакцию. Даже подергивания не было. Хорошо.       — Брат Харрисон! — легкий крик сзади Гарри заставил его немедленно отвернуться от разговора, сосредоточив свое внимание на идущей к нему троице.       — Брат, — вежливо кивнул он, и Седрик улыбнулся ему, указывая на двух дворян, стоящих позади него, Макмиллана и Вэнити.       — Мы как раз собирались вернуться во двор, и я хотел узнать, присоединишься ли ты к нам?       Гарри на мгновение задумался. Он еще не пил чаю с другими дворянами, кроме Седрика, так что это был бы хороший способ разрушить границы между ними на раннем этапе. Если бы Гарри мог объединиться с другими дворянами, ему было бы легче отражать любые угрозы. Если, конечно, они не будут исходить из той группы, которую он намеревался сформировать. И прежде чем это произойдет, ему понадобятся союзники более могущественные, чем он сам.       — Это было бы прекрасно. Спасибо, что пригласили меня, Брат, Сестры.

˙˙˙

      — Дети сестры Пенни такие милашки, брат. Девятая принцесса такая милая и заботливая, несмотря на свой юный возраст. А четвертый принц, как и его мать, уже проявляет сострадание даже к самым мелким служанкам, — Седрик говорил о «сестре Айле» и «сестре Пенни» еще с тех пор, как они прибыли в Павильон, и пока Гарри улыбался и кивал, все больше появлялось ощущение, что его тело начинает обвисать. — Сын сестры Ислы такой милый. Он любит проводить время с Его Величеством, который его очень любит.       — Второй принц очень похож на Его Величество, — небрежно прокомментировала наложница, мрачное выражение, которое она сохраняла на протяжении всей встречи, все еще было заметно на ее лице. — Его Величество был очень удивлен, увидев, что он унаследовал его красные глаза, когда начал проявляться их цвет       — Да, глаза Второго Принца очень красивые. Я надеюсь, что мой ребенок родится с такой же внешностью, — Седрик улыбнулся, пристально глядя на Гарри. — Брату Харрисону повезло, что у него черные волосы, как у Его Величества. Это увеличит вероятность того, что ваши будущие дети будут похожи на Императора. Ах, я так завидую!       Венит тоже смотрело на него, или, точнее, заглянула в его глаза.       — Его Величество, кажется, действительно благоволит своим детям, чья королевская кровь ясно сияет. Хотя… он может предпочесть, чтобы ваш цвет глаз передался. В конце концов, зеленый — это цвет Слизерина, — промурлыкавшие согласия двух других окружающих людей заставили его слегка покраснеть.       — Спасибо за комплимент, сестра. Для меня большая честь, что вы считаете, что его величество считает мой цвет глаз желательной чертой для ребенка.       — О, я знаю. Ему всегда нравились его наложницы с зелеными глазами, такие как покойный дворянин Северн, который был одним из фаворитов его величества до самой его смерти.       — О, я никогда не встречался с покойным благородным Северном, — вмешался Седрик. — Был ли он одним из первых наложников его величества?       — Да, он был избран на отборе тысяча девятьсот восемьдесят второго года вместе с Консортом Ислой, служащим Розенбургом, дворянинами Лафингтоном и Уиттом. Однако, проведя всего несколько коротких лет в гареме, он неожиданно скончался в восемьдесят шестом году.       И не прозвучало ли это подозрительно?       — И они не нашли причину? — спросил Гарри, слегка нахмурив брови.       — Нет, в один момент он был жив, а в следующий момент просто исчез, никаких следов яда или нечестной игры. Понятно, что Его Величество был расстроен этим, и это определенно был один из самых мрачных периодов существования нашего Двора, — она на мгновение замолчала, в глубокой задумчивости глядя в пол. — В любом случае, это прошлое, а это настоящее. Ни одна наложница еще не умерла с девяностого года, и это естественно, так что тебе не нужно беспокоиться о том, каким был гарем тогда.       Это не урегулировало его растущее беспокойство, а наоборот, усилило его. Дворянка Венит прямо упомянуло сходство Гарри и Арчи, зеленые глаза и то, что Арчи был любимым наложником благодаря им. И привело это к его скоротечной смерти.       И на данный момент он был единственным, у кого были зеленые глаза.       Вскоре чаепитие закончилось сердечным прощанием со всеми, и они расстались, пообещав встретиться снова.       Проходя по одному из многочисленных переулков Двора в сопровождении двух служанок, Гарри услышал внезапный треск слева от себя в направлении поля, а затем вспышку. Молния? Нет, заклинание? Он нахмурился и поднял рук вверх, чтобы остановить свиту.       — Останьтесь здесь на минутку, — он шагнул вперед, уклоняясь от рук Ани, пытавшихся его остановить, и выглянул из-за угла здания.       Какая-то фигура почти танцевала по полю, на кончиках ее пальцев были искры света, мантии освещались множеством парящих шаров. Гарри с трепетом наблюдал, как магия плавно вытекала из рук мужчины, превращаясь в различных светящихся существ, которые присоединились к его веселью. Он нашел источник шума и вспышек.       У него перехватило дыхание, стоило поймать взгляд мужчины, когда красные глаза Императора светились на солнце. Император был таким красивым. Не то чтобы он обычно таковым не был, вовсе нет, но то, как его магия заставляла его сверхъестественно сиять, захватывало дух. Контроль, который он держал над своей магией, был чрезвычайно впечатляющим, как и легкость, с которой он высвобождал ее из рук. Он был исключительно могущественным, и не то чтобы Гарри когда-либо в этом сомневался, но совсем другое дело — увидеть силу Императора собственными глазами.       Он продолжал наблюдать, зачарованный этим зрелищем, до самого вечера.

˙˙˙

POV Том

      Он заметил следящего за ним шпиона, как только он вошел в зону его восприятия, и его тело напряглось, чтобы защитить себя в случае нападения. Однако его магия была ему знакома, поэтому он удержался от того, чтобы развернуться и ударить человека, как подсказывал ему разум. Он на мгновение рассмотрел его магию и улыбнулся, когда осознал ее ощущение.       Это был Харрисон Поттер-Блэк. Его новый дворянин прячется за одной из стен, тайно наблюдает за ним. Том повторил движение еще пару раз, позволяя окружающим его сферам рассыпаться, и принял решение о своих следующих действиях.       Ну, поскольку его Дворянин выглядел так, словно ждал зрелища…       С драматичным движением из его руки вырвался ледяной луч, приняв форму могучего дракона. С громким ревом ледяное существо взмыло в небо, а за ним на поле посыпался снег. Он наслаждался легким выдохом, который вызвал у мальчика его показ, и снова взмахнул рукой, разбивая дракона на миллион крошечных кусочков. Том вдыхал холодный воздух, наслаждаясь ощущением своей магии, окружающей все место, просачивающейся в каждую щель и отмечающей ее как свою собственную. Некоторые даже вцепились в его наложника, без ведома мальчика, и Том удовлетворенно ухмыльнулся, когда их магия объединилась. Он был могущественным и ярким, сияя, как маяк, для его темной магии.       Он продолжал свое представление, стреляя молниями и роями огня, создавая монстров из ветра, льда и земли, превращая окрестности в пустыню только для того, чтобы восстановить их с грохотом, волосы на его затылке встали от напряжения. Но затраты того стоили: эмоции на лице Харрисона колебались между восхищением и трепетом.       Том усмехнулся про себя от восторга, чувствуя, как поет его магия.

˙˙˙ⁿᵒⁿ ᵉʳᵃ ˡᵃ ᶠⁱⁿᵉ ˙˙˙