Дневник Геллерта Гриндевальда.

С ночи первого июля между нами с Альбусом всё изменилось. Слова оставались прежними, а действия – почти те же, но в воздухе витало что-то новое, сладкое, напряжённое. Даже лёгкое прикосновение вдруг обретало значение, которого раньше не было. И мне это нравилось. Очень нравилось. Теперь я всё чаще держал своё рыжее солнце в объятиях, совершенно без стыда. Сначала он смущался, краснел, порой даже огрызался: — Геллерт, перестань, это выглядит... странно! — Странно? — спрашивал я с улыбкой, будто невзначай притягивая его ближе. — Разве друзья не могут обниматься? Он сердито фыркал, но не отстранялся. А позже и вовсе перестал возражать, с лёгким вздохом укладываясь на моё плечо или доверчиво позволял обнимать его. Теперь Альбус всё чаще использовал меня как живую подушку, беззастенчиво засыпая у меня на груди, когда мы часами обсуждали наши планы. А я, конечно, не оставался в долгу — его колени стали для меня лучшим местом в мире. — Ты вообще слышишь, что я говорю? — как-то спросил он с подозрением, когда в очередной раз его пальцы запутались в моих волосах. — Каждое слово, — лениво ответил я, хотя это было далеко от истины. Его тонкие пальцы, ласкающие мою голову, заставляли меня забыть обо всём на свете. — Тогда повтори, что такое комбинированное трансфигурационное заклинание? — с хитрой улыбкой спросил он. Я поднял голову, взглянув в его сияющие голубые глаза. — Это что-то, чем ты меня сейчас заколдовал, иначе я бы мог думать о чём-то другом. Альбус рассмеялся, но больше не проверял, слушаю ли я его. Иногда мы с Альбусом отправлялись в магические кварталы Англии. Мы пытались донести до людей наши идеи: о новом порядке, о магическом прогрессе, о мире, где волшебники больше не прячутся. Альбус был в этом просто великолепен. Его улыбка — тёплая, располагающая, обволакивающая, как одеяло в зимний вечер, — могла очаровать любого. — Вы хотите жить в тени, скрывая свой дар? — говорил он, глядя прямо в глаза очередному собеседнику. — Мы рождены для большего. Не пора ли перестать прятаться? — Мы все должны быть равны в знаниях, — добавлял я, опираясь на его слова, но моё лицо при этом оставалось холодным и уверенным. — Мир магии не может принадлежать только избранным. Альбус вдохновлял, я убеждал. Он мягко уговаривал, я разбивал последние сомнения. Мы работали как единое целое, идеально дополняя друг друга. После очередной удачной встречи я сказал, не удержавшись: — Ты поразителен, Альбус. Даже самые упрямые сдаются перед твоей улыбкой. Он покраснел, отвёл взгляд. — Это не я, Геллерт. Мы делаем это вместе. Но я знал правду. Без Альбуса мои идеи остались бы холодными, безжизненными. Он был для меня светом, теплом, вдохновением. Но, кажется, я становился жадным. Слишком жадным. Я хотел больше. Хотел видеть Альбуса каждый день. Хотел держать его за руку, обнимать, есть вместе. Хотел засыпать рядом с ним и просыпаться утром, глядя на его лицо. — Ты часто смотришь на меня, — однажды заметил он. Мы сидели у пруда за домом его семьи. Солнце опускалось за горизонт, окрашивая его волосы в оттенки золота и огня. — Нравится, что я вижу, — ответил я с полуулыбкой. — Геллерт, — он покраснел, но на его губах появилась тень улыбки. — Ты иногда слишком прямолинеен. — А ты иногда слишком скрытный, — парировал я. — Ты ведь знаешь, что мы могли бы сделать великие вещи, Альбус. Вместе. Его взгляд смягчился, но он ничего не ответил. Его молчание было для меня куда красноречивее слов.