Воспитание драконов и людей

Эту девчонку Эймонд заметил давно, но как-то не обращал на нее внимания. В Красном Замке постоянно кто-то гостил. Она попадалась ему навстречу в коридорах левого крыла, где жила королевская семья, он видел ее на балконе, откуда удобно было наблюдать за тренировками на площадке, а однажды на прогулке ей ласково улыбнулся тяжело больной и равнодушный ко всему Визерис. Эймонд тогда почти решился спросить, кто это такая, но потом подумал и пришел к выводу, что не стоит она его интереса. Слишком много чести! Дракона хотелось. Очень. Эймонд знал, что Эйгону верить нельзя, а уж от стронговских бастардов вообще не ждал ничего хорошего, но жгучая надежда пересилила осторожность, и он пошел с братом и племянниками в Драконье логово. Они оставили его в большой пещере, а сами скрылись в проходе, откуда должны были вывести дракона. Правда мелкий Люк быстро вернулся и застыл у самой стены, глупо хихикая и поглядывая то на Эймонда, то вслед заговорщикам… Эймонд же переминался с ноги на ногу и ждал. Может, они нашли яйцо? Или совсем мелкого дракончика? — Любишь свинину на костре? — раздался у Эймонда из-за плеча негромкий девичий голос. Он вздрогнул и быстро обернулся, оглядывая незнакомку. Она и раньше-то одевалась странно, а сегодня вообще напялила мужские штаны, рубаху с длинным рукавом и какой-то стремный жилет. Может, она из клана этих… которые тренируют драконов? — Тебе зачем? — невежливо поинтересовался он, раздосадованный тем, что его отвлекают от важного ожидания. — Ты тут из-за моего дракона? Тебя Эйгон позвал? Девчонка была повыше и выглядела чуть старше, хотя и не походила на тех, с кем обычно имел дело его брат. Она странно оскалилась. Вроде и улыбнулась, но скорее показала зубы. — Нет, я сама по себе. Эти маленькие гаденыши приготовили тебе сюрприз. Свинью с крыльями. Мне интересно, ты проглотишь оскорбление так? Или обжарить ее тебе с королевскими особями на гарнир? — Они… — Эймонд задохнулся от понимания. Ну конечно! Как он мог поверить в добрые намерения Эйгона и этой компании? Они решили посмеяться над ним! — Так что? — ковырнув носком сапожка каменный пол, спросила девчонка. — Могу устроить барбекю, но только если ты пообещаешь разделить со мной трапезу. — А давай! — разозлился Эймонд. В этот момент Люк подпрыгнул на месте, особо пакостно хихикнул, и из темноты показались Эйгон с Джейкерисом, ведущие на поводке крылатого поросенка. — Дракарис, — мягко, почти неслышно выдохнула девчонка на безупречном валерийском. Этот момент отпечатался у Эймонда на сетчатке. Люк стоял чуть сбоку и смотрел на свинью, Эйгон и Джейкерис тем более ничего не замечали, но сам Эймонд мог бы поклясться, что за их спинами прямо из скалы вынырнула призрачная голова огромного дракона, раскрыла пасть и… — Аааааааааааааааааааа! — крики боли многократным эхом отразились от сводов пещеры. Полыхнувшее пламя протянулось вперед метров на шесть, зацепив всех троих. Люцерису повезло больше остальных. Его защитила скала, вдобавок он был меньше ростом и почти сразу кинулся наземь, закрывая голову руками. Джейхерису огнем опалило правый бок. Вспыхнул рукав, пола кафтана, штанина, часть волос. Но вместо того, чтобы тут же упасть и сбить пламя, как это удачно сделал его младший брат, этот придурок понесся вперед, вопя от боли и размахивая руками на ходу. Прямо как подожженный с одной стороны факел. Люцерис, дико оглянувшись, бросился следом, удушливо кашляя и спотыкаясь на ходу. Основной поток пламени пришелся в спину Эйгону. Он тоже заорал и рухнул, как подкошенный, подвывая и катаясь по неровному полу. Распущенные одуванчиком волосы, которыми он так гордился, сгорели почти моментально, и как бы брат ни старался, одежда продолжала на нем тлеть. Эймонд же едва не задохнулся от знойного жара, который заполнил все пространство. В воздухе повисло марево. Неприятно запахло паленым. Девица, словно не ощущая напряженности момента, по широкому кругу обошла Эймонда, миновала стонущего Эйгона и присела на корточки у неподвижной поросячьей тушки. В полумраке блеснуло лезвие ножа. Она ловко вырезала кусок — обугленный снаружи и исходящий кровью внутри, и откусила немного плоти крепкими белыми зубами. Потом подняла взгляд на ошарашенного Эймонда и мотнула головой: — Присоединяйся. Для тебя готовила. Он сглотнул, но пересилил себя и шагнул вперед. От духоты и запахов гари кружилась голова. Эймонда мутило, но он все же опустился напротив нее на пол и, преодолевая тошноту, проглотил несколько волокон протянутого прямо на ноже мяса, почти не разжевывая и не чувствуя вкуса. Сбоку еще догорала какая-то ветошь. Кажется, остатки карикатурной сбруи с седлом. Их взгляды встретились, и в зрачках девчонки Эймонд увидел свое отражение. Странно вытянутое, гротескное, с затененной половиной лица и словно старше на несколько лет. Нахмурился и вытер рукавом перепачканный кровью и золой подбородок. — С первой кровью! — криво усмехнулась она. У стены снова заскулил Эйгон. В замке отчего-то решили, что огонь вырвался из трещины в скале. Такое уже случалось раньше, хотя и не часто. Что Люк, что Эймонд независимо друг от друга сказали, что не заметили ничего подозрительного. Эймонда, кстати, даже не отругали за то, что он сразу не позвал на помощь, — Джейхерис выскочил из Драконьего логова первым, и его сразу же увидели стражники. Они же унесли из пещеры Эйгона и забрали с собой Эймонда, так и сидящего недалеко от тела брата. Идиоты-племянники признались в глупой выходке и, пока Эйгона лечили мейстеры, Алисента велела Эймонду помолиться Семерым за то, что уберегли его от страшной участи. Он единственный вообще нисколько не пострадал. Но в Септу он не пошел. На губах все еще оставался странный привкус крови и пепла, и умываясь ледяной водой из кувшина, Эймонд злорадно ухмылялся, отчего-то уверенный, что Семеро тут не при чем. Это было что-то другое. Совсем другие боги, стоящее на страже его интересов. В следующий раз Эймонд увидел девчонку после похорон Лейны. Ее тело зачем-то привезли в Королевскую Гавань, хотя изначально планировалось провести церемонию в Дрифтмарке. Племянники толпились возле дочек Деймона, бубня неловкие утешения. Сам Деймон деловито разговаривал о чем-то с Рейнирой. Отто и мать поддерживали Визериса. Кажется, искренне горевал только Лейнор, до которого никому не было дела. Братец как обычно напился — он теперь много пил, но как-то все невесело. И исчезал из замка по вечерам, якобы в бордель, в чем Эймонд был не уверен. У него совсем не росли волосы на затылке, и теперь Эйгон носил странную прическу, зачесывая белокурые пряди с висков и со лба назад. Шея и спина у него тоже пострадали, так что верхнюю одежду прилюдно он никогда не снимал. Даже тренировался вполсилы, лишь бы удержать в руках меч, не напрягаясь и не потея. Их с Хелейной собирались вот-вот поженить, но ни брат, ни сестра, вовсе не горели желанием вступать в брак. Эймонд их понимал, но сочувствовал только Хелейне. Он ушел к самой воде и сел на ступеньку, когда к нему присоединилась девчонка. — Все тоскуешь? — Чего тебе? — недружелюбно бросил Эймонд. Он не избегал ее специально, вовсе нет, просто старательно не высматривал знакомую фигуру в стенах замка. Да и она не спешила появляться у него на пути. — Вхагар осталась без всадника. Он быстро, воровато облизнулся. Эта заноза словно прочитала его мысли. — У смуглянки мало шансов ее оседлать. Нет ни силы духа, ни решимости. Да она физически ее не удержит! — Я тоже. Ты видела эту гору? Девчонка скорчила скептическую рожицу: — Только не ври, что струсил. Точно знаю, что нет. Но второй шанс предоставится не скоро. Вхагар может улететь на Драконий камень и тогда… — Я знаю! — нетерпеливо перебил он ее мыслепоток. — Но… сегодня? Когда только что состоялись похороны. — А когда еще-то? — вроде бы изумилась она. — Там стража. И ее прикуют. — Прошмыгнешь мимо стражи. Цепи я помогу ослабить… Только не колебайся и верь в себя, понял? У тебя все получится! Он резко поднялся с места, не желая дальше продолжать бессмысленный разговор. Она пошла следом, в шаге за его спиной. Пьяный Эйгон, преградивший Эймонду путь, мерзко улыбнулся: — Маленький братец! Все таскаешься в одиночку неприкаянный и думаешь, где бы раздобыть дракона? — Заткнись, паленая задница! Сперва яйца заново отрасти, — фыркнула девчонка. Эйгон почему-то промолчал, пьяно вглядываясь Эймонду в лицо, а тот, не зная, что еще и добавить, жестко ухмыльнулся и, отстранив придурка, молча прошел мимо. Ночью он угнал и оседлал Вхагар, потерял глаз и заснул, измученный болью и одурманенный маковым молоком, в своей комнате. А утром девчонка обнаружилась, сидящей на краю его постели. — Как… Как ты сюда попала? — сонно моргая и хватаясь за бинт из-за прострелившей болью глазницы, невнятно спросил Эймонд. — Тебе стоит укрепить запоры на дверях и окнах и превратить это место в крепость. Чтобы никто не смог застать тебя врасплох, — серьезным тоном сообщила она. — И тренироваться теперь придется больше, со скидкой на слепую зону. А вообще — хочу тебя поздравить. Вхагар того стоила! Эймонд злобно оскалился: — Ага! Только она стала моей до того, как этот ублюдок выколол мне глаз! — Я же говорю — лучше тренируйся, что с мечом, что на драконе. Тогда никто не сможет тебя одолеть. Она сидела совершенно расслабленно, болтала ногами, и ужасно его раздражала. Глаз болел, как и щека, стянутая свежими швами. Он поморщился и кинул взгляд на пустую чашку на столике. Девчонка внезапно стала серьезной. — Запомни эту боль. Направь ее. Не заглушай, как брат, алкоголем и всякой наркотической хренью, иначе превратишься из дракона в слизняка! Оставайся собой, ты же Таргариен! Желание попросить у мейстера маковое молоко мгновенно пропало. Но на непрошенную гостью Эймонд обозлился еще больше. — Легко тебе говорить! Не ты осталась калекой! — Твои шрамы — это твои достижения! Оберни слабости в силу. В конце-то концов, будь достоин — теперь ты всадник самого большого дракона Королевской Гавани! А можешь стать еще и лучшим воином. Самой выдающейся силой в Красном замке. Эймонд невольно нахмурился: — И стану! А теперь… Прости, но я хотел бы переодеться. — Да, пожалуйста! — фыркнула она. — Позвать смазливых служанок? Или справишься сам? Ах, да, они и так сейчас набегут… Тут же у тебя проходной двор, а кому не интересно посмотреть на покалеченного принца?! Эймонд гневно выдохнул и всерьез задумался о том, чтобы ограничить доступ в свою комнату всем, кроме доверенного круга лиц. Девчонка права — нечего тут расхаживать всяким посторонним. Да и визиты родственников хорошо бы сократить. В том, что его знакомая знала больше других, Эймонд убедился очень быстро. Стоило только внимательно понаблюдать. Эйгон, даже когда не был пьян, явно находился под действием каких-то веществ. Был то неестественно весел, то странно раздражен, а взгляд его зачастую мутился, и нес брат при этом какую-то бессмыслицу. Хелейна после их свадьбы здорово сдала. Эймонд не представлял, что делал с ней в супружеской спальне Эйгон, но сестра стала еще более дикой, чем раньше, подолгу уходя в себя и сторонясь людей. А еще она стала шарахаться от случайных прикосновений, так что Эймонд даже попытался провести с Эйгоном беседу на тему рукоприкладства. Брат расхохотался ему в лицо и пригласил посетить бордель на Шелковой улице. — Там тебя научат быть мужчиной! Видишь ли, малыш, взрослые люди играют во взрослые игры… — Чтобы быть мужчиной, мне не нужны особые декорации! — рявкнул Эймонд и решился пожаловаться матери. Та велела ему не лезть не в свое дело. Эймонд пожал плечами. Он сделал что мог, и будет поддерживать Хелейну, насколько получится, но если даже Алисента с Отто упорно не замечают ее состояния и внезапной любви к глухим платьям, то он бессилен. Старшие действительно играли в какие-то свои игры. Но вовсе не в те, о которых болтал глупый брат. В смерть Лейнора, про которого Хелейна уверенно сказала, что он не умер. В брак между Деймоном и Рейнирой: дядей и племянницей, чего не одобрил Визерис, и что привело в бешенство его деда. В помолвки между его племянниками и кузинами, хотя Люк был совсем еще мал, а Джейсу, насколько видел Эймонд, женщины вообще не нравились. Джейхерис отрастил волосы, чтобы они скрывали шрамы от ожогов на шее и отсутствующую мочку уха, носил вышитые колеты с золотыми пуговицами и был искусен в танцах и стихосложении. С мечом он обращаться совершенно не умел, да и валирийскому учился крайне неохотно, зато оленьими глазами смотрел на сира Харрольда и мечтательно вздыхал, читая легенды о Королях Зимы. Появление девчонки в его запертой и охраняемой комнате стало для Эймонда неприятным сюрпризом. — Да как ты… Ты вообще как сюда попала? — возмущенно спросил он, вернувшись с тренировки. Она небрежно пожала плечами и отложила в сторону книгу. Книгу на валерийском. — В замке полно тайных ходов. Ларису Стронгу ничего не стоит прийти сюда ночью и убить тебя во сне. — Так, — он сжал губы. — Можешь показать? Тайный ход может быть полезен не только ему, но и мне. Заодно поищу другие, а свой с этой стороны заблокирую. — Справа от камина. Но лучше лично простучи стены, их может быть несколько. Я не обо всем могу знать. Он кивнул, принимая объяснение. Она поднялась с места. — Я принесла тебе подарок. Она протянула вперед открытую ладонь, и Эймонд удивленно уставился на лежащий на ней камень. Отчасти потому, что это был действительно ценный сапфир, а отчасти оттого, что она снова заговорила на валерийском. — Это что? — Ничто не должно пустовать, драконий принц. В том числе место под повязкой. Это твой новый глаз. Поверь, с ним тебе будет лучше. Эймонд непонимающе моргнул и перешел на общий. — Ты предлагаешь мне вставить в глазницу ЭТО? — Именно. Другие не увидят его под повязкой, а кто увидит, то пусть думает, что ты сделал это для красоты. — Красоты, — он горько усмехнулся. — Ты о чем вообще? — Шрамы, вообще-то, украшают мужчину, — как нечто само собой разумеющееся сказала она, втиснула камень в его руку и легко, едва касаясь, поцеловала его в губы. — Про остальные возможности узнаешь позже. — Постой, ты… — он удержал пытающуюся отстраниться девчонку. — Да я даже не знаю, как тебя зовут! Она легко рассмеялась. — А какая тебе разница? Раз до сих пор не узнал, тебе это не нужно. К тому же… мне нравится твое имя, а оно уже занято тобой! — Как я могу тебе верить? Откуда могу знать, что ты не работаешь на Стронга? — На эту хромую ящерицу? Смеешься? — Это не смешно. — Садись, — она почти насильно усадила его на кровать, опустилась перед ним на корточки, устраиваясь между ног, провела руками по напряженным бедрам. — Поверь, я вполне самостоятельна, и расположение твоего беспомощного отца, жалкой матери и честолюбивого деда меня не интересуют. Как и твой слабохарактерный брат. — Ты шпионишь для Рейниры? — Единственный из всей проклятой драконьей династии, кто достоин внимания, это ты, Эймонд. Не безумный порочный принц, которому никогда не стать королем, и не бессильная королева с короной, но без подданных и без земель. Только ты. Но до вершины еще долгий путь, и я стараюсь тебе помочь. — Разве? — А разве нет? Он помолчал, вглядываясь в глубину ее глаз. Сегодня она казалась еще старше. И опытнее, чем он. И была так близко… Он потянулся губами к девичьим губам, прихватывая их и ощущая нежность кожи, и она первой углубила поцелуй. А потом сжала его руку поверх кулака с зажатым в нем камнем. — Вставь сапфир в глазницу, Эймонд. — Это будет больно. — Только один раз. Затем… Затем станет удобнее и проще. Ты поймешь. — Хорошо. Тут он вспомнил предложение Эйгона о борделе и залился краской. Может, взамен попросить у этот дерзкой нахалки отсосать ему? Он давно хотел попробовать, как это, но не со служанками же забавляться? И не в борделе. — Вообще-то это дорогой подарок, — как бы между прочим сообщила девчонка. Словно мысли его прочитала. — Ты еще оценишь его. — Да неужели? Она хмыкнула: — Ладно. Я сама тебе его вставлю. И помогу сделать так, что ты этого почти не заметишь. Что ж, она не сильно слукавила. Больно было, но как оказалось отвлекающий фактор в виде поцелуев и нежных умелых пальцев на члене срабатывал еще как результативно. — Когда я тебя теперь увижу? — глядя на то, как она облизывает перепачканную его спермой ладонь, жадно спросил Эймонд. Ему исполнилось тринадцать и это был его первый сексуальный опыт. — Хочешь назначить свидание? — она вскинула брови. — Давай-ка я сама тебя найду. А ты пока тренируйся. Твои умения скоро понадобятся. Камень оказался особенный. Магия это была, колдовство или что-то еще — Эймонду было все равно, потому что сапфир срабатывал безупречно — со слепой стороны и со спины незамеченным к нему теперь было не подойти, да и о грядущих неприятностях камень предупреждал раздражающим покалыванием. Глазницу дергало, когда Веймонд Велларион устроил скандал в тронном зале, и Деймон снес наглецу полчерепа. Чем это могло грозить «зеленым», было непонятно, но Эймонд держался настороже. Потом отсутствующий глаз заныл в разгар «семейного» ужина и, глядя на хитро ухмыляющегося Люцериса, Эймонд подготовился к очередной пакости. Но когда в зал внесли поросенка на огромном блюде, искренне развеселился. — Нет, — отрицательно покачал он головой, когда слуга направился прямо к его месту. — Это заказал мой кудрявый племянник. Слуга растеряно обернулся и… поставил блюдо перед Джейхерисом. Сапфир дернул Эймонда в сторону, и он с огромным удовольствием понаблюдал за сконфуженным видом Люка, а после обернулся к побледневшему «наследнику» и поднял бокал: — Предлагаю выпить за моих племянников. Темноволосых, высоких, сильных. Мужественных. Не боящихся ни морской качки, ни драконьего пламени. За столом воцарилась тишина. Люк пошел некрасивыми пятнами. Джейс, кажется, готов был сломать вилку в руке, да силенок не хватало. Эймонд неспешно отпил вина, поднялся с места и наклонился над Джейхерисом: — Помочь порезать это дивное мясо? Его кинжал мгновенно вспорол бок поросенка, обнажая розовое нутро. Лаконичными движениями Эймонд вырезал треугольный кусок и поднес к лицу племянника: — Угощайся же! Джейхерис быстро отвернулся от стола, пытаясь задавить рвотный спазм. Эйгон смотрел перед собой остановившимся взглядом, его пальцы подрагивали на ножке бокала. Бейла и Рейна растерянно переглядывались, не понимая, что происходит. — Что? Никому не нравится запеченная свинина? Люк, о чем ты думал, когда делал заказ, неужели так плохо знаешь вкусы родственников? Или у Стронгов проблемы с коммуникациями? Люцерис вскочил с места, полыхая щеками: — Возьми свои слова обратно! — Что? Какие слова? Не будь ребенком, племянник. Я всего лишь проявляю любезность, исправляя твою оплошность. Справившийся со своим состоянием Джейхерис вскочил со стула и бросился на Эймонда с кулаками, но как же он оказался слаб и неумел! Эймонд отправил его на пол одним ударом. После чего начался форменный кавардак. Обе кузины принялись успокаивать Джейса, Рейнира истерила, Алисента что-то бестолково лепетала, пытаясь разрядить конфликт. Эймонд поймал на себе крайне неприятный, пристальный взгляд Деймона и дернул углом рта. Сапфир снова кольнул глазницу болью. В тот же вечер все семейство «черных» покинуло Королевскую гавань, а в комнату к Эймонду попытались проникнуть неизвестные. Что характерно — через обычную дверь, а не по тайному ходу. Стражник, стоящий в карауле, был оглушен, но тех двоих, что вломились к нему с мечами, Эймонд элементарно заколол после не такой уж долгой схватки. И сбросил их тела с лестницы в конце коридора, не желая связывать свое имя с убийствами. Когда он вернулся назад, на его кровати сидела гостья. — Давненько я тебя не видел, — чуть прищурившись, констатировал Эймонд. — Справлялся сам, — без тени раскаяния заявила она. — Теперь будет сложней. — Почему? — Твой отец только что умер. Но об этом еще никому не известно, королева Алисента решила попридержать информацию. — Они с Отто собираются посадить на трон Эйгона? — догадался Эймонд. — Именно. И это приведет к ряду осложнений. Ты же понимаешь… Он понимал. Очень хорошо понимал. Деду был выгоден марионеточный король на троне, да и мать могла дергать своего первенца за нужные нити, управляя им по своему усмотрению. Но это совершенно точно не понравится Рейнире и Велларионам. К тому же часть лордов, которые присягали наследнице, не захотят видеть Эйгона в роли короля. Не один Эймонд видел, как слаб его брат. Не один он знал о его пороках. — Из тебя вышел бы гораздо лучший правитель, но тебя даже не принимают в расчет. Они играют другими фигурами. — А правила игры диктует десница. — Он заиграется. Эйгон слишком непредсказуем, а его репутация оставляет желать лучшего. И я не только о лордах сейчас. Его не захочет народ. Ты в курсе, что твоему брату принадлежит опиумный притон в порту и игровой дом в Блошином Конце? С ямой, где на потеху публике дерутся дети? Вот так он теперь развлекается. Опиум, шлюхи, прочая дичь. — Поцелуй меня, — не допускающим возражения тоном сказал Эймонд, внезапно понимая, что в этом замке кроме нее у него нет больше по-настоящему доверенных лиц. Верные слуги типа Аррика Каргила или Джаспера Уальда есть, а тех, с кем можно говорить начистоту, — нет. Она без колебаний поднялась с кровати, подошла и прижалась губами к губам. Без малейшего признака желания и вожделения, без какого-либо эротизма. — Так? Эймонд скривился. — Странная ты. — На себя посмотри! Ушла она через тайный ход. Свадьба с девицей Баратеонов Эймонда не прельщала. Пусть хоть всех четверых ему предложат на гарем и титул в придачу, — он был истинным Таргариеном, и заслуживал большего! Лишь верность долгу и семье заставила его лететь в этот долбанный Штормовой Предел и переманивать лорда Борроса на свою сторону. Надо сказать, толстяк совершенно не сопротивлялся. Рейнира на троне, когда у короны имелся наследник мужского пола, не рассматривалась им всерьез, клятвы там или нет. А возможность сплавить одну из дочурок за члена королевской семьи вызывала восторг едва ли не до состояния повизгивания. Когда на острове приземлился еще один дракон, а в зале появился его юный племянник, Эймонд заставил себя проглотить злорадную ухмылку. Какой прекрасный шанс поквитаться с маленьким ублюдком! И с каким же несказанным удовольствием он лишит это мелкое ничтожество даже малейшего шанса на успех! А после того, как лорд Боррос велел им решать свои проблемы не в этом замке, сапфир в глазнице взорвался нестерпимым зудом, и Эймонд все же растянул губы в холодной улыбке предвкушения. Для него началась его собственная игра. Игра, в котором он стал загонщиком, а гнусная мелочь, когда-то лишившая его глаза — беззащитной жертвой. В Красный замок Эймонд возвращался все еще слегка возбужденный и раскрасневшийся от содеянного. Сразу прошел в свою комнату, приказав принести горячую воду, зажег свечу у постели, скинул промокшую рубаху прямо на пол, взялся за ремень штанов, обернулся и… — Какого черта ты ходишь сюда, как к себе домой? — Вообще-то Красный замок — и есть мой дом. Девчонка сидела на краю стола и качала ногой, разглядывая его тело без малейшего стеснения. Сегодня на ней было светлое платье с простой вышивкой, а волосы рассыпались по плечам в незамысловатой прическе. — Я пришла поддержать тебя перед тем, как Алисента с Отто попытаются проесть тебе плешь. — Да мне плевать на их мнение! — запальчиво воскликнул он. — Тебя обвинят в развязывании войны. — Война уже идет. Она началась в тот день, когда Эйгона короновали, а Рейнис угнала своего дракона. — Тем не менее, именно ты начал боевые действия. Он приблизился вплотную, приподнял ее лицо и спросил, глядя прямо в глаза: — И что? В ее зрачках отражался он сам. Суровые черты, черная повязка через все лицо. — И я пришла к тебе. Ее голос, когда она переходила на высокий валерийский, звучал особенно музыкально, а еще Эймонд каждый раз поражался чистоте ее произношения. Не говоря о том, как это возбуждало. Он рванул двумя руками ворот ее платья, разрывая тонкую ткань, наклонился и прихватил губами сосок. — В этот раз ты мне не откажешь! — И не собиралась. Ее кожа пахла горькой полынью. После густых цветочных запахов, модных нынче при дворе, это казалось глотком свежего воздуха в душной пещере. Ее губы оказались поддатливыми, а язык — умелым и шустрым. Через пару минут было уже не понятно, кто кого целует — он ее или же она — его. Они переплетались языками, сталкивались губами и зубами, шумно дышали и яростно сдирали с себя остатки одежды. Стояло у Эймонда так, что было больно. Да и сапфир в глазнице вел себя беспокойно, словно понукая. Но к чему? На постель он ее отнес, подхватив под ягодицы, и кинул спиной прямо на покрывало. Она была легкая, гибкая, соблазнительная. Светлое тело отлично смотрелось на темно-зеленом бархате. Он навалился сверху, снова завладевая ее губами. Зафиксировал запястья у нее над головой. Коленом раздвинул ноги. Он собирался брать ее долго и яростно, не сдерживая желания и оставляя на ней свои отметины. В дверь постучали. — Горячая вода, мой принц. Он резко дернулся, оборачиваясь и с недоумением понимая, что остался в одиночестве на своем королевских размеров ложе. Двое слуг бесстрастно поставили большую кадку и ведра с водой у погасшего камина. — Разжечь огонь? Голый принц, лежащий навзничь на покрывале, не вызвал у них никаких вопросов. Вернулся в ночи после длительного полета, притомился, заснул. Что тут такого? Король Эйгон — тот и впрямь чудит, как и королева Хелейна, а этот Таргариен вполне понятный и объяснимый. — Не надо. Сам разожгу. Убирайтесь! Эймонд дождался, пока они уйдут, запер на задвижку дверь. Посмотрел на оплывшую свечу и действительно растопил камин. Внимательно оглядел комнату, заглянув даже под кровать, сел на постель и негромко спросил: — Ну и как ты это сделала? Она появилась у него за спиной, положила теплые ладони на плечи, слегка размяла. Поцеловала в шею. — Мне повторить вопрос? — Я думала, ты понял. Эймонд вздрогнул. Обнаженное женское тело соткалось перед ним прямо из воздуха. Он растерянно заморгал. — Так ты… не настоящая? — Для тебя же нет разницы? Он горько и нервно рассмеялся, откидывая голову. — Эйгон все время либо пьян, либо под дозой. Хелейна вообще вечно не в себе. Я думал, что я единственный нормальный в этой чокнутой семье. Но, оказывается, я — самый сумасшедший среди всех! — Давай-ка я тебя помою, — предложила она, поднимая оставленную с ведрами губку и мыльный раствор. — И как это сработает? Я не останусь весь в грязных разводах? — скривился Эймонд. — Спроси у своего брата, настоящие ли у него ожоги. Спроси себя, откуда в твоем глазу сапфир. То, что меня больше никто не видит, не значит, что меня нет. — Как это? Хотя… Погоди. Королю ты показывалась. Вы как-то раз разговаривали. — Меня видит только настоящий Таргариен, с драконьей кровью в венах. И у Визериса это получалось не всегда. — А я — особенный? И ты - мое персональное безумие? Вместо ответа она потянулась за поцелуем. Утро встретило Эймонда солнцем в окно и растрепанной макушкой, которая щекотала ему нос. Его призрачная любовница выглядела абсолютно материально, посапывая на его плече и слегка отлежав ему руку. На Малом совете действия Эймонда раскритиковали в пух и прах. Но все претензии он выслушивал с совершенно равнодушным видом, чуть заметно улыбаясь чему-то, понятному только ему, и глядя порой не на членов совета, а куда-то им за спины. Впрочем, отповедь Отто и упреки Алисенты как-то сразу не задались. Атмосфера не располагала. То у Тиланда Ланистера три раза подряд укатился шар, то Лорд Стронг опрокинул на себя бокал с вином, то сам король Эйгон едва не упал с кресла. Эймонд, сплетая и расплетая длинные пальцы, смотрел на весь этот балаган с ехидным прищуром, неспешно перекатывая за щекой леденцовую конфету и складывая губы в намечающейся усмешке. Вид у него был до того удовлетворенный, что под конец совета Кристон Коль не выдержал: — Мой принц, поделитесь, что вас так радует? Неужели поверженный племянник настолько отдавил вам мозоль, что это стоило будущих затруднений? — Не понимаю, о каких затруднениях идет речь, сир Кристон, — парировал Эймонд. — Разве вы не главнокомандующий королевской гвардии? Вести сражения — ваша обязанность. Иначе зачем тогда гвардия нужна? О безопасности своих покоев Эймонд позаботился прекрасно. Но вот безопасность комнат сестры и ее детей не входила в его компетенцию. Страшный, быстро оборвавшийся на высокой ноте крик Хелейны застал его за столом в библиотеке — Эймонд засиделся за книгами до глубокой ночи. Он вылетел в коридор, досадуя, что не имеет при себе меча, метнулся к покоям сестры, перескочил через труп стражника и влетел внутрь, пинком распахнув дверь. Хелейна стояла на коленях заламывая руки, а неприятный, заросший бородой тип в грязной робе держал на весу его племянника, приживая его к себе и свободной рукой приставив нож к горлу ребенка. — Эймонд, — пискнула Хелейна, бросив опасливый взгляд ему за спину. Сапфир дернул голову в сторону. Он увернулся от меча, потеряв ленту, удерживающую слабо собранные волосы, и ударил в ответ кулаком, прямо в кадык, мгновенно выламывая его внутрь шеи. Тело плечистого здоровяка с грохотом рухнуло на пол. — Опусти нож и осторожно верни принца в кровать, а не то пожалеешь, — ледяным голосом приказал Эймонд его подельнику. — Ну уж нет, — показывая в оскале гнилые губы, проскрежетал тот. Малыш Джейхерис был бледен как мел. Проснувшаяся Джейхера вцепилась крохотными пальчиками в бортик кровати. Оба ребенка молчали, и это выглядело страшно. — Помочь? — за спиной убийцы из темноты соткалась знакомая фигура. На этот раз — в мужском костюме для верховой езды. Эймонд согласно моргнул. Слитным движением она врезала кулаком снизу по локтю, выбивая нож, и одновременно пнула мужчину под колено, сбивая с ног. Эймонд едва успел подскочить, чтобы выхватить из разжавшейся руки ребенка. Заросший тип грязно выругался, разворачиваясь и пытаясь подсечь Эймонда под колени, но тот уже ткнул племянника Хелейне в руки и ударом сапога в подбородок свалил несостоявшегося убийцу обратно на пол. А потом добавил сверху каблуком по голове. — Нужно его допросить. Покушение явно спланировано. Может, тут еще кто-то бродит? Хелейна смотрела на него расширившимися глазами, вцепившись в перепуганного, но живого сына. Маленькая Джейхера наконец-то захныкала. — Я поговорю с Эйгоном. Стражу нужно утроить. В коридоре вообще никого. — Эймонд, — прошелестела Хелейна. — Ветер сменит направление, и река потечет по другому руслу. Выживший принц, сомкнувший уста, принесет мир и вечное лето. Но в твоей жизни, брат, это ничего не изменит. Эймонд забрал у нее ребенка, переместил в кровать, погладил по голове. Потом так же приласкал Джейхеру. — Малыши, все хорошо. Плохие люди хотели причинить вам вред, но дядя Эймонд пришел и всех спас. Поэтому теперь всем пора спать. Девочка слабо улыбнулась. Мальчик продолжал молчать, серьезно глядя на него светло-серыми с пурпурным отливом глазами. — Хелейна, ты в порядке? Я позову кого-нибудь убрать здесь, но может вам лучше перебраться в другую комнату? — Нет, — меланхолично сообщила сестра и, подобрав с пола потерянную ленту, повязала ее на бортик детской кровати. — Это защитит нас лучше всего на свете. А ты ступай. Тебе стоит отдохнуть и долго-долго заниматься тем, чем ты хотел бы заняться. Она невесомо коснулась губами его щеки. Эймонд хмыкнул, подумав о той, с кем ему хотелось бы чем-то заняться, откинул на плечо волосы и пошел к себе. В представлении «Рейнира Жестокая» с участием двух насаженных на колья голов и рассказа о кровожадной ложной наследнице, покусившейся на невинных детей, он участия не принимал. Накрепко заперев двери, задвинув шкафом тайный ход и опустив тяжелые шторы, Эймонд двое суток не вылезал из постели. О том, как его действия выглядят со стороны, он старался не думать. Возможно, он был безумен — но его безумие приносило правильные плоды. А его персональная шизофрения была хороша собой, приятна на ощупь, абсолютно ему верна и обладала исключительными достоинствами. — Пока принц Джейкерис застрял на Севере, а Бейла гостит в Дрифтмарке, у Рейниры не так много возможностей. Деймон улетел в Харренхол, у Рейны нет дракона, а у Морского Дыма — всадника. Минус Люцерис на Арраксе благодаря моему кровожадному внуку, — расписывал ситуацию Отто Хайтауэр. — Сейчас — самое время для решительных действий! Настоящих воинов в Драконьем камне осталось всего двое: Рейнис и сама Рейнира, да и флот из-за ранения Корлиса не функционирует в полной мере. Эйгон и Хелейна, впервые на памяти Эймонда выступающие единым фронтом, согласно переглянулись. Эйгон был на удивление трезв, а Хелейна — собрана и адекватна. После попытки покушения маленький Джейхерис перестал разговаривать, но в целом оба ребенка, по словам мейстера, не пострадали. Однако это не отменило гнева взрослых. — Хелейна тоже полетит? — терзая заусенец на пальце, нервно спросила королева Алисента. — Конечно, я полечу, мама! Иначе они придут снова. За нами, за близнецами или за Мейлором. А если бы Эймонд не оказался рядом? Кристон Коль в который уже раз настороженно покосился на принца. В ту ночь у Эймонда не было оружия. Однако он сумел одолеть двоих, причем в такой ситуации, из которой, казалось бы, совершенно не было выхода. Его не оставляло подозрение, что принцу либо кто-то помогал, либо он сам был в сговоре с преступниками. Но этого же просто не могло быть? — Мы выманим их по одной к Грачиному Приюту, — начал короткими фразами пояснять их план Эймонд, выйдя к карте, и вдруг застыл на месте и повернулся к Алисенте: — Мама, думаю, тебе стоит сходить в септу. — Это еще почему? — враждебно вскинулась Алисента. Он немного помолчал, а потом выдал: — Мой особенный взгляд подсказывает мне, что с тобой ищет встречи сама Рейнира. Тут. В городе. — Этого не может быть, — протянул Ларис Стронг. — Вашего мнения, сир, не спрашивали. — Эймонд, если это шутка… — начал было Эйгон, но его перебила Хелейна. — Ступай, мама! — решительно потребовала она. — Возьми с собой четырех стражников. Больше не стоит, это наведет ее на подозрения, — добавил король, покосившись на сестру-жену. — Вы действительно верите, что Рейнира тайно пробралась в Королевскую Гавань?! — истерично воскликнула Алисента. — Что за бред! — Если это не бред, я хочу видеть ее за решеткой, — намекнул десница. Кристон Коль посмотрел на Эймонда, на короля, снова на Эймонда и решительно поднялся с места. — Я лично буду сопровождать ее милость. Малый совет, повторно собранный следующим утром, быстро превратился в балаган. Казалось, плененная Рейнира заразила всех своим безумием. Запертая в Красном замке, она сорвала голос, призывая тотчас же отпустить ее, немедленно ей присягнуть, сдаться, покаяться, объявить капитуляцию. Фантазия у сестрицы была богатой. Она даже какого-то обещанного принца из легенд приплела. — Эйгона? — удивилась Алисента. — Рейнира пытается доказать, что речь шла об Эйгоне-завоевателе, но она сама уже запуталась в своих требованиях, — мягко пояснил мейстер Орвиль. Ларис Стронг почти без намеков предложил устроить ложной королеве несчастный случай. Сир Кристон настаивал на показательной казни. Отто Хайтауэр, напротив, считал, что визит Рейниры в Королевскую Гавань необходимо держать в тайне и шантажировать Деймона. Эйгон довольно грубо перебил его, спросив, не хочет ли дедушка поинтересоваться мнением законного короля Вестероса. Коль тут же напомнил, что Деймон и без Рейниры может претендовать на трон. Алисента призвала проявить милосердие к бывшей подруге. — Она хотела убить моих детей! — разъярился Эйгон. Эймонду во всем этом шоу остро не хватало закуски к вину. Дорнийское он потягивал с заметным удовольствием. — А ты что молчишь? — яростно повернулась к нему Алисента. — Это благодаря тебе мы все оказались в такой ситуации! Эймонд невозмутимо пожал плечами и огласил милую шутку, что нашептали ему в ухо: — Я бы выдал Рейниру замуж за сира Кристона. А ее брак с Деймоном Таргариеном признал недействительным, ввиду того, что на момент произнесения клятв Лейнор Веларион был еще жив. Физиономия Коля стоила отдельной поэмы. — С тем же успехом он может быть жив и сейчас, — осторожно сказал Джаспер Уальд. — Найти человека сложно, но не невозможно. Рейнира уже у нас, и вряд ли она распространялась о том, куда направилась. Можно не торопиться. Что сделают Велларионы, если мы вернем им живого и невредимого сына, оформив ему развод с лживой шлюхой? — развил идею Ларис Стронг. — Блестяще! — вдохновился Эйгон. — Отто, сдайте брошь, я более не нуждаюсь в ваших советах. С сегодняшнего дня моим десницей будет Эймонд! Сир Кристон, ради такого события я разрешаю Вам снять белый плащ, в роли лорда Драконьего Камня вы будете смотреться превосходно. Только держите жену в узде. Маменька, ты же не будешь возражать? А детей Рейниры и Деймона мы объявим бастардами! Эймонд откинул голову назад и от души расхохотался. Шутка удалась. На битву с Деймоном Эймонд одевался особенно тщательно. Сапфир кололся в глазу, не переставая. В окнах занимался рассвет. — Ты сегодня странно молчалива, — заметил он, блаженствуя от того, как нежные женские пальцы перебирали и расчесывали его волосы. — Не дашь последних наставлений? — Все уже предопределено, — в ее голосе сквозила печаль. — Эй! Ты что, не веришь в нашу победу? — Эймонд поймал аккуратную ладошку и прижался к ней губами. — Все распланировано в деталях. Солнечный Огонь и Пламенная Мечта загонят Деймона к побережью, там ему навстречу вылетит Вхагар и… — …и мы родимся вновь. Он тут же сбросил напускную веселость. — Мы никогда этого не обсуждали, но я хотел бы знать: ты была когда-то настоящей? Как тебя звали в реальности? Какую жизнь ты прожила? Где похоронены твои останки? Или касающиеся твоего прошлого вопросы — табу? — Или я об этом просто не помню, — легко солгала она. — Я бы хотел иметь возможность встретить тебя в будущем, — предельно серьезно сказал Эймонд. — Жениться не на навязанной мне незнакомке, а на тебе. — Только если мы вырастем вместе, — согласилась она. Эта битва должна была стать легкой, но в глубине души Эймонда зудело беспокойство. Такого удара в спину от Рейнис никто из них не ждал. Мелеис сожгла Солнечный Огонь, не оставив Эйгону ни шанса на выживание. Вхагар перекусила Мелеис шею, отправляя Рейнис следом за ее драконом вниз, прямо на скалы. Пламенная Мечта сцепилась с Лунной Плясуньей в воздухе — Деймон привлек дочь к этой войне. А над морем сошлись в смертельной битве Караксес и Вхагар. Вхагар была старше, крупней, но медлительней. И в какой-то момент Эймонд понял, что уже не вернется живым из этого сражения. Что это утро было последним, когда он запирался в комнате, чтобы никто не задавал вопросов по поводу его странного поведения. А день положит начало «новому руслу», о котором бормотала его сестра. Вот только уходить в одиночку он не собирался. Если уж суждено умереть, стоит прихватить с собой своего самого смертельного врага. Вот только… хватит ли у него опыта и сил? Кажется, он переоценил свои возможности. Кровавый Змей разодрал Вхагар брюхо, и смертельно раненный дракон планировал вниз. Деймон принялся отстегивать ремни, чтобы покончить с ненавистным племянником. И тогда над побережьем пронеслось: — Дракарис! Огромного призрачного дракона видели только они двое. За миг до того, как Караксес исчез в языке пламени, Эймонд победно усмехнулся в изумленное лицо Деймона. Пусть он умрет, но умрет на своих условиях. — Прощай, дядя! Малолетний принц Джейхерис Таргариен занял трон совершенно законно, других претендентов просто не имелось. Рейнира пропала без вести, ее старший сын предпочел остаться на Севере, младшие дети затонули вместе с кораблем в шторм, Эйгон, Эймонд и Деймон погибли в схватке, которую историки назвали Танцем Драконов. Таргариены сожрали сами себя. С регентами Джейхерису не повезло. За право наставничества бились и вдовствующая королева Алисента, и бывший десница Отто Хайтауэр, и даже командующий королевской гвардией сир Кристон Коль. Каждый по очереди пытался управлять юным королем и все они обломали об него зубы. Хелейна Таргариен, несмотря на очевидные всем странности, оказалась очень решительно настроенной матерью, и не позволила сломать характер ребенка. К семнадцати годам Джейхерис правил самостоятельно. Он до сих пор почти не разговаривал, но если уж что-то говорил, то всегда по делу. И если уж он принимал решение, то никогда его не менял. Жениться на сестре Джейхерис отказался наотрез. Джейхера вышла замуж за Робина Баратеона — позднего ребенка лорда Борроса. Сам же король взял в жены девушку из Долины Арренов. Уже через год у королевской четы родились близнецы. — Я назову сына Эймонд, — безапелляционно сказал король. Королева кивнула. Она знала, что Эймонд Одноглазый когда-то спас жизни ее мужу и его сестре. — А девочку? Джейхерис недоуменно моргнул: — Назови сама. По-моему, они одинаковые. Брат и сестра Таргариен выросли вместе. И поженились, когда пришел срок.