Клятва рыцаря.

Море бушевало, а его неспокойствие вскоре обещало превратиться в настоящий шторм. Но, если месяцем назад Цукаса обязательно поволновался б об этом, сейчас, шагая в самом начале строя, он даже не задумывался. Вокруг кипела жизнь. Быт леса и его обитателей. Вот с ветки на ветку перескочит шустрый рыжий огонек – это солнце, любуется пестрыми и пушистыми белками, единственная забота которых желуди да орехи. Вот из кустов высунет плешивую, серую голову, любопытный волчонок, принюхиваясь к запахам сотни и сотни лошадей, пока не послышится глухое ворчание его матери, заставившей его покинуть интересное местечко. Прямо под копытами случайной лошади прокатится еж, напугав до полусмерти огромное копытное. Тропа вела вперед, а на востоке заходило солнце. Возможно, последнее солнце в жизни не одного десятка идущих в этом отряде рыцарей. Тропа вела на встречу к неизвестному, навстречу первой войне в жизни Цукасы. Тропа вела к смерти, но может и к победе, подначивая бредущих и страждущих к надежде на победу, о которой каждый сейчас загадывал и молился. Удивительно, как много может сделать одна простая тропа, не только с одной людской головой. Здесь были все: лучники, копейщики и, самое главное, мечники. Казалось, каждый рыцарь присоединился к маршу за свободную, безбоязненную жизнь в местах, которые воины с самого детства зовут домом. Каждый был готов сложить там голову, не посрамив при этом чести своего правителя. Но каждый остался верен только своему прибежищу и это еще сыграет неплохую шутку, ведь с главным командованием трое правителей так и не договорились. Они шли порознь, зато вот их рыцари смешались в густом и непроходимом гуле слухов и дружеских шепотков, час от часу по-братски толкая друг друга в широкие и сильные плечи. Здесь не было не единой женщины, помимо мудрой и рассудительной королевы Шизуку, которая, так же думая о своем, бодрой рысью шла чуть впереди Акито и Цукасы. Рыжий Шинономе шагал исключительно в окружении своих самых приближенных воинов, заставляя Тенму время от времени фыркать от редкого удовольствия пошутить про себя. Это звалось бы идиллией, не будь Цукаса так встревожен. Он был более чем уверен, что Хаяси ждет их, а его войско уже готово калечить и убивать любого ему неугодного. У Камиширо повсюду были уши и глаза, так что это было даже слишком ожидаемо, а позволить застать себя врасплох блондинистый правитель просто не мог. Небо постепенно затягивал батальон туч, плотно прижатых друг к другу. Довольная редкость для зимы – гроза. Оно и было страшно, издревле такая примета считалась крайним признаком неудачи и опасности. Даже природа нагнетала на и без того искалеченную тревогами и страхами душу Цукасы. Он нередко оглядывался назад и задавался вопросом: «Неужели я действительно веду их всех на гибель?» Нет. Они сами идут. Идут против общего врага, который продолжит порабощать и захватывать, если не пресечь варварство сегодня. Каждому из них было за что сражать и сражаться, для каждого был этот маленький смысл. Может, он и незначителен, но как огромен. Для кого-то не было ничего превыше любимой жены, для кого-то мечтой стало защитить дочь, а кто-то грезил спасением от захватчика матери. Рядом с Цукасой шагал Мизуки, который считал эту идею полным бредом, но все равно отправился следом. С самого начала он знал – ничего не получится. Прожив с Хаяси бок о бок пару десятков лет, вы бы, наверняка, тоже поняли, что этот конченый парень, владеющий огромным составом всевозможных воинов и рыцарей, не ровня даже трем королевствам со всеми прилегающими к ним солдатами. И все равно шел? Вы, наверное, подумаете, что он сумасшедший. Окажетесь правы, но лишь наполовину. Акияма всю свою жизнь так же ясно ненавидел Западного короля, как и мечтал убить его. Если ему сегодня же суждено умереть – так тому и быть. Он готов понести эту жертву во имя своей свободы. В оружейной осталась одна фигура, точившая пыльный меч. Едва ли отсюда ушел последний отряд, серый силуэт юноши остался наедине со своими мыслями и предвкушениями. Серой осталась его душа и сердце, в котором более не было места ни любви, ни злобе. Рыцарь остался бесцветным и таким ему предстоит дожить всю оставшуюся жизнь, как бы много она не отняла. — Ты готов к маленькому спектаклю, дорогой? — тихий голос самого дьявола блюдет его душе, хотя его внутренний мальчишка вздрагивает от ужаса, едва заслышится этот низкий бас. — Готов. К тому моменту как солнце, затянутое тучами, встало в зенит, рыцари вышли на огромное поле, за которым начинались скалы Западного замка. Послышался первый раскат, а с вспышкой молнии стал виден и небольшой силуэт, стоящий у подножья валунов. За ним стояло несметное полчище, в которых солдаты с ужасом узнавали своих друзей и товарищей, которые сделали выбор в своей верности. Но с куда большим ужасом, Цукаса узнал бледную фигурку возле Хаяси. Там, смиренно опустив голову, словно узник, стоящий пред эшафотом, виднелся Руи.