Клятва рыцаря.

Утро радостно прыгало с солнечного зайчика на искристый снег и весело запевало свою туманную песню. Сегодня из-за туч вышло солнце, окрасив белый мир более светлыми красками. Самая яркая звезда на свете однозначно скучала по возлюбленной земле. В такую хорошую погоду у Руи даже появилось настроение выйти на улицу. Погуляв по королевскому саду, он не удержался от искушения заглянуть в конюшни, и там, взяв первую попавшуюся серую кобылу, ускакать в рассвет. Как хорошо, а как легко! Все тревоги и думы тут же опустили его, едва ли Камиширо сошел с тропки и рысцой направился в родную чащу. Его больше не заботило ни его неравноправие в отношениях с Цукасой, ни то, что блондин очевидно что-то от него скрывал. Лошадь бодро проваливалась под слой снега, оставляя полукруглые следы копыт на тонком слое снежного ковра. Хлеща хвостом и радостно фыркая, она чувствовала ветви вечнозеленых елок, которые фонариками отжигались в белом мире, не больно хлещущие ее по длинной морде. Казалось, идиллия этого момента нерушима, ведь сама чащоба радует своим спокойствием и благой радостью знакомого пришленца. В лесу кипит не самая радостная борьба за пропитание, но как же хорошо просто ехать дальше, не вслушиваясь и не приглядываясь. Горы тоже укрылись новыми зимними нарядами, а долина под ними была под стать своим старшим товарищам. Все погрузилось в дарованное зимой облачение. И все же, ничто не вечно под луной. Однажды зима станет весной, а любовь – приятным воспоминанием. Руи стряхнул стремя с ноги и проворно спешился. Пригляделся и с замиранием сердца различил чуть стертые следы на снегу. Очевидно, что следы были от лошади, но оставлены они были не рыцарем. Со въезда в зеленые покои, конечно, было немного натоптано, но в чаще до этого, Камиширо такого не встречал. Поближе подтянув к себе лошадь, он пошел по следу, чувствуя, что дрожит. Но эта дрожь вовсе не принадлежала холоду. Нет, его вновь сковали те ледяные объятия неотвратимого страха, заставляя словно слабого кролика от любого шороха трястись. Иногда Руи грузил себя мыслями о том, что действительно глупо, и что кодекс не приписывает в себе трусость, но ничего не мог с собой поделать. Без страха – нет храбрости, а без добра – зла. Так звучит одна из заповедей, и сейчас, идя по этой распутной цепочке последов, Камиширо не раз повторял себе это. Его копытной спутнице было откровенно все равно, потому что она то и дело останавливалась, что опустить голову к насту и поискать под снегом уцелевшей после мороза зелени, чего самый нехороший на свете рыцарь никак не позволял ей бедной и простой работяге. Следы вывели Руи к большому овражку, где след резко обрывался. Он деловито подошел к краю, чтобы убедиться, что внизу никого нет, но увидел на дне только стряхнутый снег. Очевидно, кто-то замел следы и так, как всю ночь шла метель они, вероятно, были свежими. А может кто-то намеренно заманил его сюда? Не успел он додумать, как что-то резко толкнул его, и он покатился вниз по склону. Пока он лихорадочно соображал, инстинкты сами помогли ему, и Руи ухватился за камень, прежде чем повиснуть на нем. Гладкая поверхность была шершавой и скользкой, и вот-вот грозила выскользнуть из судорожной хватки. Рыцарь подсучил ногами, прежде чем свести глаза к дну. Он понял лишь одно: падать ему еще долго. Изо всех сил оперившись о склон Камиширо постарался остаться в таком, более устойчивом положении. Пару минут он молча думал, что делать, пока не заметил, что весь овраг покрыт маленькими выступами и такими каменными подарками. Чуть не соскользнув вниз, Руи ухватился за соседний верхний камень и подтянулся повыше. И так, он сделал всего ничего, но уже ясно различал грань, между поверхностью и оврагом. Собрав в кулак все силы, он стал карабкаться все дальше, все выше забираясь и все ближе оказываясь к спасительной поверхности земли. Через пару трудных минут у него все-таки вышло забраться наверх. Тяжело отдыхиваясь, он внимательно огляделся. Таинственного погубителя нигде не было видно, зато появились чистые следы. Кто-то уже принял его за мертвеца… Или намеренно сбил с пути. Спасибо хоть лошадь оставили. «Верная» леди жевала кору молодой березки неподалеку. Едва она увидела выбравшегося рыцаря, то тут же виновато потупилась в землю, когда Руи уже забирался ей на спину. Держа меч наготове и так внимательно вглядываясь, что почти глаза выкатывались из глазниц, Камиширо поскакал дальше по следу. В небольшой рощице след вновь оборвался и тут Руи уже ничего не понимал. Прятаться было некуда, вокруг одни ели да сосны, так куда же делся таинственный недоброжелатель? И тут, что-то столкнуло рыцаря, но уже с лошади. К этому Камиширо был готов лишь наполовину, потому меч выхватить он успел. Не разбирая ничего, он с яростью кинулся в бой, с лязгом скрестив мечи с… Со своим спасителем?! Да, это лицо он что не забудет. И эти розовые, полные ненависти глаза. — Стой! — крикнул он, когда стук крови в ушах перестал перекрикивать его собственный голос. — Нам не к чему драться! — Это приказ короля, — ядовито процедил Мизуки и вновь пулей кинулся на Руи. Они принялись что было сил мутузить друг друга, в ходе битвы лишившись даже мечей и перейдя на кулачный бой. Акияма был шустрее и проворнее, но у Камиширо было физическое и тактическое преимущество. Силы оказались равны, и схватка должна длиться до тех пор, пока один из них не выдохнется. Первым, позиции стал сдавать Руи, ведь ему все еще тяжело дышалось после кросса по склону бугра. Поэтому, рыцарь чуточку схитрил. Прикинувшись совсем ослабленным, он поднял руки, мол сдаюсь и чуть подождал. Когда Мизуки насмотрелся и даже чуточку расслабился, потянувшись за ножом, побежденный птицей вырвался из стальной хватки чужих рук и поверженным оказался уже не он, а его противник. — Для чего твоему королю нужна моя голова? — внимательно глядя в трепещущие глаза спросил он. — Потому что ты расстроил дядю, — Акияма извивался, словно змей, в попытках вырваться и так же сердито шипел в ответ. Судя по его словам, родство Руи и Хаяси секретом уже не являлось. — А что я сделал тебе? — спокойно спросил Камиширо. — Все! Ты хоть знаешь, чему можно подвергаться с жизнью такой, как у меня, когда мой наставник, не человек, а настоящий монстр? Но нет, ты же у нас избалованный королевский солдатик, вот поэтому тебе и интересно! — взорвался он, уже стремясь укусить Руи за ладонь, лишь бы выбраться. — Нет, я… — рыцарь потерялся с ответом, непонимающе глядя на младшего. Ему действительно стало интересна, какова жизнь с его самым ближайшим родственником после тетушки… Мизуки все-таки изловчился и выбрался, но поединок продолжать не стал, только поднялся и отряхнулся. — Слушай, я действительно не знаю, но, если бы ты попробовал объяснить… — начал было он, но Акияма на это лишь засмеялся, подбирая свой меч из сугроба. — Тебе все равно не понять, ведь это не тебя судьба столкнула с таким душегубом, каким является твой дядя. — Раз ты его ненавидишь, почему не уйдешь? — Руи не стал удерживать этот вопрос, который так и вертелся у него на кончике языка. — Тебе должно быть известно слово «верность», раз ты первый придворный рыцарь. — Верность должна ограничиваться бессмысленной жестокостью, — покачал головой Камиширо и протянул ему руку. — Скажи Хаяси, что сильно ранил меня, если так будет легче, но… Может, ты решишь попробовать мне объяснить, каково было жить тебе с ним? Завтра ночью у той реки? На пожатие Мизуки воздержался отвечать, а лишь взял под уздцы свою лошадь и побрел прочь, в сторону противоположную размещению его родного королевства.