Клятва рыцаря.

Солнце, под которым греются некоторые, не отдает тепла. У этой фразы слишком глубокое и неоднозначное предназначение. Эта фраза описывала всю жизнь Мизуки Акиямы. С самого детства он остался круглым сиротой, а единственное живое существо, пригревшее его под своим скупым крылом, не отличалось не жалостью, не пониманием. Хаяси Камиширо – источник величайших проблем и горя, для всех, кому только поведется его узнать, но, очевидно, парнишка выиграл лотерею неудач, ведь именно этот человек стал его наставником и приемным родителем. — Так ты не сумел его отравить? — разочарованно вскидывает брови мужчина, лениво развалившись на своем троне. – Какая жалость. Мне уже скоро начнет казаться, что от него не вдвое, а втрое пользы может быть, чем от тебя. — Прошу вас, Ваше Высочество, — у Мизуки нет вкуса к эмоциям. От проявления слабости его отучили еще когда ему было десять. — Мне помешала его внимательность. Хаяси поднялся и небрежно подошел к ученику. — Тебе помешал только ты сам, - безразлично заявил он. — Чему я учил тебя? Не удается взять хитростью, убираешь мечом. Мизуки тяжело вздыхает, продолжая точить меч. Слова правителя больно ранили, оставляя осадок на душе. Достаточно неприятный осадок. Всю свою недолгую жизнь он стремился доказать, что достоин звания ученика, что силы и терпение Хаяси не пропали зря, но успешно проваливался в этой цели вот уже как 15 лет. Все взгляды, обращенные на него – ненавистны. Все знают, кто он, а скрывать это и не от кого. «Темный жнец» – такую славу он посеял в народе королевства, которому был верен. Постыдное клеймо на запястье навсегда останется с ним, напоминая, что для всего мира он просто мальчик на побегушках у тирана. Утешало лишь то, что Акияма не один такой на всем белом свете. Вместо привычной клятвы, Хаяси для своих приближенных избрал другой удел в виде метки на руку. Почти даже забавно было, накинув маску дружелюбия, болтать, например, с Тойей, первым рыцарем при дворе. Они одного поля ягоды и одного полета птицы. Кто-кто, а лучше Аояги никто не смог бы понять юного рыцаря. Доказывать свою верность королю приходилось мучительно больно, а улыбаться друг другу после мучительно лицемерно. Мизуки еще совсем не знает Руи, но уже его ненавидит. В конце концов, если бы Хаяси не считал племянника погибшим, вероятнее всего, он не познал, чем чревато купание в лучах ледяного солнца. Возможно, Камиширо младший был бы главным объектом внимания, а жизнь Акиямы закончилась, не успев толком начаться. Он все равно не возразит такому раскладу. Король приносит своему народу спокойствие, процветание и покой. Вместе с Хаяси пришел голод, болезни и разрушения, но самое смешное, что он даже к кровной линии не принадлежал. Устроив дворцовый переворот, под ропоты недовольных людей, он сверг бывшего правителя, ясно дав понять: с ним так же не получится. Никто, абсолютно никто не знал, какие цели преследует этот человек, какие блюдет идеалы. Камиширо был непроглядной тучи зла и разрушения, но в его душе горел теплый огонек тоски. Смерть разила отовсюду, а по мерзлой земле степенно ступала вороная, обмундированная лошадь. Король не пожелал никого взять с собой, да и сам уехал ни свет, ни заря, зная, что визит домой не займет много времени. Из многих развалин он выбрал одни, ничем не отличавшиеся от других обгорелых куч досок. Спешившись, Хаяси трепетно вздохнул и шагнул в эту гложущую душу пустоту, позволил тьме вновь окунуть себя. На небо медленно взошло солнце, освещая нетронутый шальным огнем портрет. Как удивительно он сохранился за эти 16 лет. Правители не кланяются, а отдают честь. Камиширо сложил руки в почтительном жесте и закрыл глаза перед фамильным портретом, бросая тихие слова в утренний воздух: