Клятва рыцаря.

      С утра веяло неприятной жарой. Парило, значит, будет дождь. Сезон сейчас не самый постоянный. Он капризничает, впадая из крайности в крайность. На небе и тучи начали собираться, когда у подножия заброшенного поместья стояли две лошади, забытые хозяевами по случайности, а может и нет.       В любом случае, лес хранил в себе тайну лязга двух мечей, которые в боевом танце сливались меж собой. Они маневренно разрезали воздух, а обладатели едва успевали отбиться или уклониться, вновь решительно рвясь в бой.       Лезвие просвистело у самого уха, неуданый разворот и Руи остался бы несчастным калекой. Но, все же, не для того он потом и кровью вырабатывал все приемы, что были ему даны наставником, книгами и опытом. Не для того рос оруженосцем, чтобы поддаваться принцу.       Шеснадцать это круглая цифра. Такая же круглая, как и дуги, что описывает оружие юноши, который почти уже стал полноправным членом королевской армии.       Цукаса тоже знал своего противника. Более чем хорошо знал. Не с ним ли он губительно убивал свое детство? Не с ним ли столько раз сходился в схватках? Нет, все было не зря. Каждый пойманый во время этого поединка взгляд, каждая унция звуков, издаваемых мечами — все это имело смысл, да еще какой.       Камиширо потоптался на одном месте еще чуть-чуть, прежде чем начать наступать. Он брал верх, ведь знал: Тенма видит перед собой все еще того глупого мальчика, который еле-еле способен удержать меч в руках.       Возможно поэтому, не прошло и коротких десять минут, как оруженосец успешно выбил меч из рук принца, а его обладатель оказался на земле. Он победил. Он одержал верх впервые за все свои бренные шестнадцать лет.       И тем не менее... Личико сына королевского перекосило удивление. Как же так?... Он вроде и расчитал все. Совсем нет. Не учел важную деталь. Деталь, от которой губы сами по себе тянутся в улыбке.       Ах, его ненавистный вырос.       Руи раздулся от гордости, сделал шаг вперед и... упал в траву, оскользнувшись на муравейнике... Да еще и успел на Цукасу...       Вот уж человек — невезение. Он потер ушибленный затылок, прежде чем перевел взгляд на принца. Эти медовые, звёздные глаза сейчас обернулись неумолимой пропастью для горе-юноши. Это был омут без дна, в котором Руи тонул, каким бы клишированным действием это не казалось.       Он сам не заметил, как чересчур громко выдохнул когда теплые и аккуратные ладони Его Высочества нашли его щеки, а лицо неумолимо приблизилось.       Тут и быть первому нечаянному и такому глупому поцелую, но на их потаенное деревьями местечко выскочил быстроногий заяц, а за зайцом лохматый страшный зверь, именуемый собакой. Сразу за этим послышался стук копыт. Кто-то загонял добычу, а если этот "кто-то", увидел бы опору и надежду страны в таком положение, эта "опора и надежда страны" во век не оправилась бы от стыда.       Цукаса быстро и легко поднялся, пока Руи битую минуту пытался занять более устойчивое сидячее положение.       Гончая, завидев людей, тут же остановилась и длинноухий бегун скрылся в густом малиннике. Мгновение спустя, за питомцем показались охотники, которых не заметили лояльно властные персоны в пылу битвы. Оба крестьянина тут же спешились, чтобы поклониться, но Тенма только неудовольственно махнул рукой, прежде чем побрести к оставленным скакунам.       В каждом его жесте Руи чувстовал жуткое раздражение и неудовольствие. Он-то думал, что глубоко противен Его Высочеству, а глядите-ка, как злился принц от прерванного поцелуя.       Хотя, самому рыцарю казалось что он в итоге пожалел бы о содеянном. Но... — Замри, — резко окликнул его Руи, когда Цукаса уже возложил одну ладонь на седло. Этот "приказ" заставил его развернуться и заметить, что Камиширо чересчур неожиданно стал ближе. Слишком даже ближе.       Тут даже лошадь неприязненно покачав сизым хвостом отошла. Видимо, не нравились верному коню телячьи нежности, это, наверное, для коров больше. Но у таких развалин совсем не было выпасных мест, посему ни одной буренки не умилялись тому, как рыцарь нашел путь к обтекаемой форме талии, как легко проскользил по бедрам и обратно руки, не отнимая трепещущего взгляда ни на секунду. Пока Тенме не надоело ждать.       Все же, он принц, а принцам ожидание в новинку.       Так неуверенно, так нежно, девственно и чисто прижимались одни уста к другим. Все было жутко медленно, но и торопиться в этом тонком деле некуда. Цукаса ведь еще нецелованный... Ему выдалась честь стать его первым.       Пару коротких поцелуев стали чем-то большим. Чем-то таким аккуратным и до ужаса неизведанным.       Руи боится напортачить, как у него это обычно получалось, боится оплошать, нежно прикусывает нижнюю губы ища новых ощущений, кои хотелось почувстовать.       Руки юного принца скользят по шеи до затылка, пока он ищет утешения в теплых корнях чужих волос. И в этот самый момент Камиширо добирается до желаемого, при сем неловко подздоровавшись с чужими зубами.       Они оба что-то искали. Что-то готовые забрать с собой воспоминания. Какой-то крошечный кусочек на память об этом моменте.       Сия поцелуй — акт юношеской и доселе непонятной любви. Любви принца и его рыцаря, рыцаря, который однажды присягнет ему на верность. Рыцаря, с которым он рос и воспитывался. Рыцаря, которого он искренне полюбил и к которому привязался. Его рыцаря.       И принца. Принца сердца. Монарха сердца рыцаря.