Пираты Сатаны. 2 книга.

      — Если честно, я в шоке от твоей истории, — посмотрела прямо в глаза рассказчику Мику: — Чтобы родители пошли на такое… Я не могу представить, чтобы мои родители поступили со мной настолько жестоко. Что им такого сделал Сонта?       — Я не знаю. Это до сих пор остаётся для меня загадкой. Ибараки и сам толком не знает причину, так как его семья была известна лишь благодаря старшему брату, работавшему в тюрьме, — ответил Хиро.       — Мне бы хотелось разобраться в этом вопросе получше, но увы мы больше не вернёмся в Усиропотоп, — нахмурившись, проговорил Зороме.       — Хиро, почему я ничего о таком твоём прошлом не знала? — возмутилась Ичиго, смотря на парня, как на провинившегося ученика.       — Ну Горо знал, а ты ещё маленькая была, да и первую часть тёмного прошлого я бы сам с радостью забыл, — квартирмейстер не мог после рассказа смотреть в глаза синевласке, поэтому он часто бегал глазами по остальным слушателям.       — Я совсем не помню, чтобы семья Тешуру гостила у нас хоть раз, — с сомнением взглянула на Хиро старшая Кускурева.       — Может, ты, как всегда, сбежала играть на поляне со мной? — предположила Кокоро.       — Возможно, но во время визита Сонта видел меня. А как он мог видеть меня, если в особняке я не находилась?       — Наверное, Сонте захотелось прогуляться по городу, вот он тебя и встретил, — попытался обосновать свой рассказ темноволосый парень.       — Семья Тешуру была настолько незначительна для семьи Кускуревых, что они даже не ругались за то, что я сбежала? Как странно. А! Я вспомнила этих гостей! К нам так часто приезжали, что всех и не упомнишь.       — Блин, Мику, мы уже подумали, что Хиро неправдоподобные вещи рассказывает! — начали ворчать на девушку пираты.       — Простите. Да, я помню Сонту. Довольно симпатичный парень, в моём вкусе, жаль, что родители отказали семье Тешуру. Может быть Сонта сейчас бы жив остался…       — Эй, да ты, видимо, издеваешься? — ругнулся Зороме и прислонил свой лоб ко лбу красноволосой.       — Зеро ту, а ты ничего не хочешь спросить у меня? — обратился к молчаливой девушке Хиро.       — Я хочу поговорить наедине, а пока пусть ребята задают вопросы, — как-то задумчиво и заторможенно ответила розоволосая, на что квартирмейстер лишь пожал плечами.       — Я и Нана слышали о взбунтовавшемся рекруте, что убил двух генералов, поэтому мы можем дополнить историю, если позволите, — заговорил Хачи.       — Это будет замечательно. Наконец-то хоть что-то прояснится, — резко обрадовался Хиро.       — Ахаха, видимо, ты действительно души ни чаешь в Сонте. Я сама расскажу, Хачи, а ты продолжай стоять у штурвала, — предложила Нана.       — Да, пожалуйста, — помощник штурмана согласился лишь дополнять историю в случае чего.       <Flashback>       — Сонта, время пришло. Мы возлагаем на тебя большие надежды, так что не подведи, — улыбнулась госпожа мес Тешуру, поправляя купленную армейскую форму на своём сыне.       — Запомни, только от тебя зависит будущее нашего дворянского рода. Служи хорошо и добейся успехов в военном деле, — теребил свои усы господин мес Тешуру.       — Я не хочу следовать вашему отвратительному плану. Неужели для вас так важно попасть в ряды этих гнилых людей? — с пренебрежением смотрел на родителей Сонта.       — Поговори мне ещё! Это цель всех известнейших семей, так что и думать не о чем! Повтори свою цель в этой жизни!!! — командирским тоном потребовал отец.       — Стать свободным челове… Кха-кх! — Сонта схватился за живот, в который пнул ногой раздражённый отец.       — Это не твоя цель! Тебе нужно стать генералом армии Усиропотопа!!! Вдолби это в свою голову, болван!       — Г-госпожа, время. За сэром Сонтой уже прибыли, — испуганно оповестила своих хозяев служанка.       — Идём, сынок. Я скажу тебе кое-что напоследок: в армии из тебя выбьют всю дурь, и ты станешь образом для подражания. Мама, наконец, сможет тобой гордиться, — пригладила волосы Сонты госпожа мес Тешуру.       — ... — Сонте больше нечего было отвечать.       — Брат! Ты уже покидаешь этот дом? — поникнув головой, спрашивала младшая сестра.       — Прости. Мне стоило быть умнее. В этом мире никогда нельзя объявлять о своих слабостях абсолютно никому.       — Это всё из-за меня? — глаза Сонинсу заслезились.       — Ты ни в чём не виновата. Просто наша родственная связь намного крепче, чем с кем-либо другим. Для родителей я лишь инструмент, на который можно давить в случае неподчинения.       — Хватит уже нести околесицу! Мы бы были прекрасной семьёй, если бы ты прислушивался к нашему мнению. Но ты всегда был сам себе на уме, вот у нас с матерью и нет выбора, кроме как таким способом указать дорогу в лучшее для тебя будущее, — оправдывался господин мес Тешуру.       Сонту усадили в повозку, дали собранные вещи и отправили с Богом в путь. Под покровом ночи юный господин покинул родной город, отправившись в свою будущую клетку под названием "Армия".       — Ну-с, кто тут у нас? — исподлобья взглянул на рекрута бородатый офицер.       — Сонта мес Тешуру, — пробубнил себе под нос парень.       — Отвечать, когда тебя спрашивают! — гаркнул мужчина, сразу дав понять, что он не намерен нянькаться с характером молодого сосунка.       — Сонта мес Тешуру! — добавил громкости рекрут, а после скривил лицо.       — Так-то лучше. Здесь тебе не мамка и не отец, никто терпеть тебя не будет. Много будешь из себя строить, я дам тебе такую работу, от которой ты мигом взвоешь! Всё понял?!       — Да, — скрипя зубами кивнул головой Сонта.       — Свободен.       "Почему именно мне выпала судьба родиться в такой влиятельной семье, от которой так тяжело сбежать?" — прокручивал эту мысль в голове каштановолосый парень, возвращаясь в сумерках в общее жилище для новобранцев.       — Я слышал, что этот Сонта даже после трёх лет службы собирается продолжать строить свою жизнь в военном деле. Сейчас же куча профессий есть, а он в такую отрасль пошёл, — рассказывал своему другу один из рекрутов.       — А чего ему ещё делать, он же из богатой семейки. У них времени много, чем ещё заниматься-то? — поддержал беседу друг рекрута.       — Вовсе не по этому я пошёл сюда. И вообще вам больше обсуждать что ли нечего? — с уставшим лицом зашёл в дом Сонта.       — Можешь предложить тему поинтереснее? — ворчливо произнёс сплетник.       — Возможно. Например, кто съел всю еду? Я же просил оставить немного, раз меня вызвали к сержанту Бенкему.       — Ну, это Родф… — хотел было сдать другого рекрута друг сплетника, но увидев убийственный взгляд Родфила, передумал и произнёс следующее: — А нечего было так долго возиться. Тебя никто ждать не будет. Еды и так мало.       — Ясно, — Сонта вздохнул и, порывшись в своих вещах, ушёл из жилища обратно на улицу.       — Куда это он? — поинтересовался сплетник.       — А мне почём знать? Ты такие странные вопросы задаёшь, Шилжани, — пожал плечами собеседник, поправляя растрепавшиеся за день рыжие волосы.       Не успел приехать в это место Сонта, как его уже всё здесь начинало раздражать. На таких же рекрутов, как он, положиться нельзя, со всеми, кто старше тебя по званию ты должен уважительно разговаривать и выполнять любые их требования. С этим отвращением в душе парень побежал в сторону леса, доставая арбалет из мешка.       "Хочу сбежать так далеко, чтобы никто не посмел мне указывать, как жить. Но от своей совести невозможно убежать. Сонинсу нехотя удерживает меня тут. Она ни в чём не виновата. Эх, родиться бы мне принцем, так никто бы мной не помыкал… Хотя нет. Не важно, есть у тебя титул или нет, ты всё равно будешь слушать нелепые речи этого общества. Человек, живущий в этой системе, никогда не станет свободным!" — без оглядки Сонта нёсся по лесу, распугивая птиц. Когда парень успокоился, решил наконец поохотиться и поймать себе аппетитный ужин.       — Заяц, эх, заяц, ты чего всё ещё бродишь в ночи? Неужели не боишься, что тебя съедят? — шептал каштановолосый, прицеливаясь.       Заяц стоял неподвижно, будто и не живой вовсе. Будто он искал смерти своей. Но только Сонта выпустил стрелу из арбалета, как животное подпрыгнуло и взвизгнуло от боли в задней лапе.       — Сумасшедший, ты чего сам себя мучаешь? Сейчас бы уже умер быстро, — покачал головой парень, вытаскивая стрелу из зайца.       Только Сонта собирался нанести ножевой удар прямо в сердце, как остановился, увидев смотрящее на него жалостливыми глазками животное.       — Чего ты на меня смотришь? Ты ведь сам виноват. Мог бы и убежать раньше. В походах мы с друзьями часто охотились на дичь, так что не думай, что я стану тебя жалеть… Я есть хочу, так что убъю тебя, понял?... Да что ты понимаешь? — Сонта убрал нож обратно в мешок: — Знаешь, у нас с тобой похожие судьбы. Оба должны защитить то, что дорого. Позади тебя ведь нора зайчихи с зайчатами. Для зайца довольно странно защищать кого-либо, кроме себя. Разве ты не странный?... Блин, и почему я начал разговаривать с животными?       Сонта посчитал, что в таком состоянии заяц не сможет продолжать защищать это место, поэтому забрал его на время, пока не заживёт рана. Заяц слабо брыкался, пытаясь сказать, что не может отсюда уйти, но что сделает раненый зверь?       Когда парень принёс истекающего кровью зайца и стал просить у хозяев дома какие-нибудь медикаменты, остальные рекруты сидели в недоумении, считая, что новобранец из ума выжил, раз вместо того, чтобы полакомиться зайчатиной, собрался лечить зверюшку. Сонта же не обращал никакого внимания на это, продолжая помогать своему единственному понимающему другу.       Так ничего и не покушав, каштановолосый отправился спать, предварительно уложив рядом на полу зайца с забинтовоной лапой. Животное издавало тихие звуки от болезненных страданий, подёргивая задней правой лапой.       Уже утром около койки Сонты крутилась маленькая девочка, дочь хозяев дома. Ей было любопытно увидеть живого зайчика, а не куски мяса в супе каждую неделю. Девочка аккуратно поглаживала зверька, облегчая его боль.       — Вы уже проснулись? Мама приготовила завтрак, поторопитесь, если не хотите, чтобы Родфил всё съел.       — Так это Родфил был… Сильно не мучай Шомки, я хочу вернуть его обратно в лес, когда он поправится, — по-доброму попросил Сонта.       — Шомки?       — Это его имя.       — Разве зайцу нужно имя?       — Может и не нужно. Так проще обращаться к любому существу, включая и людей.       — Вы всегда ходите такой грустный и бледный. Может, улыбнётесь хоть раз? Вот так, — девочка приблизилась к Сонте и подняла наверх его уголки рта: — Жуть. Почему взрослым так не идёт широкая улыбка?       — Наверное, потому что она натянутая? Если бы они искренне улыбались, то их лица излучали бы позитив, а не пугали маленьких девочек, — Сонта всё же улыбнулся и дотронулся до носа хозяйской дочки.       — Можно я ещё немного побуду с Шомки?       — Ага, — рекрут спрыгнул с постели и отправился есть.       В столовой уже собрались все проживающие здесь люди, уплетая блюда, приготовленные хозяйкой дома. Однако Сонту сегодня никто, кроме девочки, не удосужился разбудить, хотя ещё вчера другие новобранцы приучали его просыпаться рано утром. Когда каштановолосый парень вошёл в столовую, на него бросили короткие взгляды и продолжили есть, разговаривая с хозяевами дома.       — Ох, Сонта,... А я всё думала, что кого-то не хватает, — начала кудахтать женщина.       — Эми позаботилась об этом. Мне неловко беспокоить Вас после вчерашнего. Если хотите, я доплачу за лечение зайца, — абсолютно искренне и по-джентельменски разговаривал с хозяйкой рекрут.       — Ты действительно чокнутый. Если не можешь убить какого-то зверя, то ты самый бесполезный в военном деле. На тебя нельзя будет положиться в бою, — решился всё высказать Шилжани.       — Ха-ха-ха, нет. Он, видимо, хочет дослужиться до высших чинов, чтобы убивать людей чужими руками. Терпеть не могу этих аристократов-белоручек, — пренебрежительно высказался друг сплетника.       — Можно мне добавки, — совершенно не заинтересованый Родфил обратился к хозяйке.       — Конечно, держи, — протягивала ещё порцию женщина.       — Эй-эй, неужели ты поддерживаешь этого недоумка Сонту? — Шилжани обратился к обжоре.       — А у тебя какие-то проблемы с этим? Это его заяц. Пусть делает, что хочет. Главное, чтоб нам хлопот не доставлял в обучении, — басом ответил на вопрос Родфил, отчего спросивший испугался, хотя больше от самого лица, нежели от голоса.       — Сонта, оплатишь нам лечение зайца перед уходом вашей роты, — заговорил хозяин.       — Хорошо. Ещё я бы хотел спросить, чем питаются зайцы? — задал вопрос каштановолосый.       — Ой, да все животные всеядные. Недавно на охоте видел, как олень съел птенца, выпавшего из гнезда. Чего только в природе не бывает.       От таких фактов все присутствовавшие чуть не поперхнулись едой да питьём. Родфил решил уточнить у хозяина, не бредит ли он:       — И что же вы полагаете? Если корове дать мясо, она его съест?       — Я такого не проверял. Возможно, что трава для коровы предпочтительнее мяса, но ежели исголодается, то и его попытается проглотить.       — Нет. Это невозможно. Всем известно, что корова — животное травоядное, — усмехнулся Шилжани.       — В этом мире не всё так просто, как тебе кажется, — высказался Сонта, вспомнивший вчерашний инцидент с зайцем.       — А ты умного из себя строить решил. Молоко на губах не обсохло, чтобы со старшими спорить.       — Это и к тебе относится, Шилжани, так как ты начал спорить с хозяином, что старше тебя в два раза, — выступил за справедливость Родфил.       — Это совсем другое.       — Не вижу разницы. Если что-то говоришь, будь добр брать за это ответственность.       — Д-д-да, конечно. Извиняюсь, хозяин.       — Всё в порядке, ребята. Не ругайтесь, — не хотел развития конфликта мужчина.       Заяц медленно, но верно шёл на поправку. Вот только четырёх дней не хватит, чтобы заживить рану, а новобранцам уже нужно было уходить из посёлка в полевые условия для обучения военному делу. Оставлять зайца в таком состоянии на хозяев Сонта не имел наглости, ведь вылечить было личным обещанием парня перед зверьком. Сонта решил взять животное с собой, уложив его аккуратно в мешок. Сослуживцы смеялись над чудаком, но он не обращал на это внимания. Первое правило Сонты: "нельзя зависеть от чужого мнения, ибо никогда так не постичь свободы мысли и принятия правильных решений".       В первую неделю офицеры смотрели на то, как бойцы умеют выживать в диких условиях природы, с чем Сонта справлялся на отлично. В какой-то момент парень даже ловил себя на мысли о том, что в армии не так уж и плохо. Единственное, что давало свой осадок, это — сослуживцы, предлагавшие ему зажарить зайца. Сонта категорически был против этого предложения, отчего все злились.       Иногда, уединившись, рекрут игрался с зайцем, который привык к нему на столько, что мог лизнуть его нос. Сонта также ложил зверька себе на грудь и начинал свои длинные монологи, в которых проскальзывали сожаления о том, что заяц не мог по человечески говорить и поддерживать беседу.       — Мы ещё когда-то вернёмся в Узекохи? — поинтересовался Сонта у офицера.       — Через полмесяца, после обучения новобранцев, — разбираясь с какими-то бумагами, ответил старший по званию: — ...Ещё что-то?       — Нет, сэр, — рекрут развернулся и ушёл, радуясь тому, что скоро он вернёт Шомки на родину.       Ещё одну неделю новобранцев обучали различным построениям, а также за дополнительную плату обучали обращению с оружием. Всё шло гладко, пока не приехали посмотреть на полевой лагерь два генерала. Осматривась, они заметили одинокого рекрута, заботящегося о зайце. Когда генералы спросили об этом у сержанта Бенкема, тот лишь покачал головой и сказал, что парень умом тронулся и никак не расстаётся со зверем.       — Разве Вы всегда были таким мягкотелым с новобранцами, сержант Бенкем? — усомнился в компетентности офицера генерал.       — Вы не можете отобрать зайца? Если Вы станете потакать соплякам, то никакой военной дисциплины они не познают, — заявил второй генерал.       — Заберите зайца и накажите рекрута за своеволие, иначе наказывать будем уже мы и не его, а Вас.       — Будет сделано! — отчеканил сержант Бенкем: — Но куда мне девать зайца?       — Это же очевидно. Отдайте поварам, пусть рагу приготовят. Отведаем зайчатины в честь приезда сюда.       Сержант вышел из палатки и направился прямиком к ничего не подозревавшему Сонте. Парень встал, отдал честь, как и все остальные рекруты, а позже отправился по заданию от сержанта. Сам Бенкем стал копошиться в вещах Сонты, ища зайца. Животное так просто чужому человеку даваться не хотелось, поэтому прокусило передними зубами палец сержанта. Тот начал орать благим матом, злобно взяв за шкирку зверька. Рекруты задавались вопросом, зачем офицеру заяц, но не стали останавливать его.       В то время, как Сонта вернулся обратно, генералы смачно поедали приготовленное рагу. Его тоже позвали сослуживцы. Парень удивился такой дружелюбности рекрутов, но не стал расспрашивать об этом.       — А вы зайца сегодня успели поймать? Очень вкусно, — улетал за обе щёки еду Сонта.       — Вот видишь. А ты не хотел зайца своего отдавать, такого вкусного, — проговорился один из рекрутов.       — Пха-кха-бва! Что?! Мой Шомки в этом рагу?! — побледнел и выпучил глаза каштановолосый.       — Ну это не мы. Сержант сам его забрал и отнёс на кухню, — отвёл от рекрутов подозрения Шилжани.       — И вы позволили?!       — Ты — дурак? Мы не можем не подчиниться сержанту Бенкему.       — Стой, ты куда?! — крикнул вдогонку Родфил.       Сонта, сжимая кулаки, отправился к Бенкему. Он совсем не ожидал такого подлого поступка от сержанта, который специально спровадил его, чтобы забрать Шомки. Парень обещал зайцу, что вернёт его обратно к семье, но теперь это невозможно.       В палатке шумно выпивали офицеры и два приезжих генерала. Они медленно подали приготовленное рагу, наслаждаясь зайчатиной. Вот только, раскидав помощников офицеров, внутрь зашёл Сонта и злобно проговорил:       — Это был мой заяц.