Ты моё сердце

Шесть лет назад... Грохот, крики, пыль. Взрывы сотрясают воздух, отбрасывая языки пламени высоко в небо. Земля под ногами дрожит, как испуганное сердце. Запах дыма и палёной плоти смешивается с влажностью тропического леса. Где-то вдалеке слышны пронзительные крики, полные боли и отчаяния. Лейя стоит посреди всего этого хаоса, словно застывшая в вихре разрушения. Она не двигается. Её глаза расширены, дыхание сбито, а разум отказывается понимать, что происходит. На'ви бегут в разные стороны, кто-то хватается за оружие, а кто-то уже падает на землю, больше не поднимаясь. Лейя помнила, как пряталась среди густых зарослей, затаив дыхание. Ее сердце бешено колотилось в груди, едва не выдавая ее присутствие. Вдалеке гремели взрывы, трещали пылающие деревья, а крики воинов сливались с ревом зверей. Воздух был пропитан гарью и кровью, и это было одно из самых страшных ощущений в ее жизни. Тогда она впервые увидела его. Куоритч. Высокий, холодный, с жесткой ухмылкой на лице, он стоял среди хаоса, словно сам бог разрушения, наслаждаясь тем, как рушится мир вокруг. В его глазах не было жалости. Только расчетливая твердость, только цель, ради которой он готов был стереть с лица Пандоры любого, кто встанет на его пути. Он сжимает окровавленный кинжал в руке, его пальцы туго обвивают рукоять. Алые капли крови, медленно стекающие по металлу, оставляют на его коже следы. Лезвие все еще слегка дрожит от напряжения, а кровь, смешиваясь с его кожей, кажется, медленно впитывается в его ладонь, проникая глубже, чем физическая боль. В его глазах можно увидеть странное спокойствие, как будто он давно принял этот момент. Самое страшное было то, что его никто не замечал. На'ви пробегают мимо, кричат, сражаются, падают, не замечая Куоритча. Будто он призрак, существующий вне реальности. В какой то момент Лейе показалось что его видит только она. За его спиной в дыму и огне рухнуло дерево, и среди раскалённых углей Лейя увидела тело. Тело её отца. Она не сразу поняла, на кого смотрит. Фигура лежащего была искривлена в неестественной позе, грудь не вздымалась, а лицо... На лице всё ещё застыла последняя эмоция. Боль? Решимость? Или страх? Она не знала. Лейя хотела закричать, но голос пропал. Она хотела броситься вперёд, но не могла сдвинуться. Куоритч убил её отца. Вонзая хищный, ледяной клинок, он смотрел на нее, будто проткнуть саму ее душу. В его глазах не было ни сожаления, ни сомнения, только темное удовлетворение. Он хотел, чтобы она запомнила этот момент. Запомнила навсегда. Этот взгляд был не случайным, он желал вселить в нее страх, растоптать ее волю, сделать так, чтобы этот ужас преследовал ее всю жизнь. Чтобы каждый раз, закрывая глаза, она видела бесчеловечного монстра, который отнял у нее самое дорогое. Куоритч хотел оставить в ее сердце клеймо страха, чтобы она никогда не осмелилась бросить ему вызов, чтобы всегда помнила: он сильнее, он хищник, он вершит судьбы. Но, глядя на него сквозь слезы и боль, Лейя не испугалась. Она запомнила этот момент, но не так, как он хотел. Она не забыла его лицо, его взгляд, его жестокость. Она помнила каждую деталь. Но не ради страха А ради того, чтобы однажды вернуть ему все сполна. Лейя чувствует, как что-то внутри неё рвётся, ломается. Боль обрушивается на неё с такой силой, что дыхание перехватывает. Она хочет закричать, хочет броситься вперёд, но не может сдвинуться с места. Секунда, две, три. Она не знает, сколько проходит времени. Она просто тонет в его взгляде, таком равнодушном, таком пугающе спокойном. Почему он не убивает её? Куоритч мог убить её. Он мог бы одним движением завершить то, что начал. Но он этого не сделал. Он хочет, чтобы она жила с этим. С мыслью что не смогла спасти отца. Он мог бы. Она всего лишь девочка. Маленькая, беззащитная, дрожащая от страха. Одно движение и её жизнь оборвётся так же, как и жизнь её отца. Но он ничего не делает. И вдруг взрыв. Оглушительный грохот разрывает воздух, вспышка яркого света ослепляет её. Взрыв прогремел неподалёку, и яркий его свет озарил всё вокруг, заставив Лейю инстинктивно закрыть глаза руками. Ударная волна отбросила её на землю, и в следующий миг мир погрузился в гулкую тишину. Все звуки исчезли, остался лишь тонкий, пронзительный звон в ушах. Она моргнула, пытаясь сфокусироваться, но перед глазами всё плыло. Куоритч исчез. Будто растворился в дыму, оставив после себя лишь страх, холодящий душу. Его образ врезался в её сознание, как неизгладимый шрам. Но времени осознавать всю глубину своего ужаса у неё не было. Воздух вокруг наполнился свистом пуль, взрывами, криками. Началась перестрелка между людьми и на'ви. В воздухе клубился удушающий дым. Лейя, дрожащими пальцами, попыталась натянуть тениву, желая защитить себя, но внезапно чьи-то сильные руки подхватили её. — Держись! — прорычал голос, пронзая хаос, и в следующий миг Лейя оказалась на спине лютоконя. Та'ани, её брат, усадил её перед собой, плотно прижав, и, не теряя времени, направил скакуна прочь из этого ада. Они мчались в сторону деревни, оставляя позади горящую землю, усеянную телами. Трупы лежали повсюду, словно мёртвые цветы, испачканные кровью. Среди них Та'ани заметил тело отца. Его сердце сжалось, но он не позволил себе остановиться. Он уже знал — их отец мёртв. В груди бушевал ураган боли, но на лице оставалось лишь сосредоточенное выражение. Только одна предательская слеза, блеснувшая на его щеке, выдала истинные чувства. Лейя, обернувшись, увидела, как обезжизненное тело её папы отдаляется. Она в панике потянулась к нему, не в силах принять случившееся. — Папа! — её крик разорвал воздух. Слёзы застилали глаза, горло сжалось от боли, а сердце рвалось на куски. Её боль смешалась с паникой, с яростью, с безграничным отчаянием. Она кричала, плакала, не осознавая, что делает. Единственное, чего она хотела — вернуться назад, хотя бы на миг, чтобы коснуться его в последний раз. Но Та'ани крепче сжал поводья. Он не мог позволить ей вернуться. Им нужно выжить. Всё вокруг начало таять, угасать, терять чёткость. Крики становились всё тише, лица исчезали в пелене дыма, и вот уже перед глазами застыла только одна картина — её отец, лежащий в траве, неподвижный, холодный... Она потянулась к нему, но её пальцы прошли сквозь образ, словно это был дым. Всё мутнело, тьма окутывала сознание, и в какой-то момент реальность окончательно растворилась.

***

Лейя открыла глаза. Она почувствовала, как быстро и тяжело бьётся её сердце. Грудь сдавило странное, неприятное чувство, словно что-то важное исчезло. Её взгляд опустился на место рядом — гамак казался пустым, холодным. Тепло, к которому она уже привыкла, исчезло. Нетеяма не было рядом. Прошло уже две с лишним недель с тех пор, как Нетеям объявил, что они пара. Это время пронеслось, словно одно мгновение, наполненное долгими разговорами, тихими ночами в одном гамаке, утренними поцелуями и случайными прикосновениями, от которых внутри всё теплом разливалось. Лейя чувствовала что они стали намного ближе и это заставляло её сердце колотиться от счастья. Они по-прежнему жили в общей маруи, а их семьи уже начали готовиться к свадьбе, даже не обсудив ничего с Лейей или Нетеямом. В клане уже ходят сплетни о их женитьбе, а юные девушки с завистью смотрят на Лейю, когда она проходит мимо. Возвращаться в свои дома уже не было смысла. Все вокруг воспринимали их, как единое целое, и Лейя сама к этому привыкла. Привыкла к тому, что теперь он всегда рядом. Привыкла к его голосу по утрам, к мягким касаниям, к тому, как он поправляет её волосы, к тому, как его руки обнимают её, когда она дрожит от холода или от мыслей, с которыми не может справиться. Но главное — она привыкла к мысли, что снова может любить. Сомнения, что мучили её так долго, почти исчезли. Она больше не спрашивала себя, правильно ли всё это. Она больше не искала ответы там, где их и так было очевидно. Рядом с Нетеямом она чувствовала себя живой. Настоящей. И всё же сегодняшний сон всё испортил. Сердце, ещё недавно такое спокойное, вновь сжалось в тревоге. Те кошмары, от которых она так долго пыталась убежать, сегодня настигли её с новой силой. Лейя медленно протянула руку, коснулась того места, где он обычно лежал. Ткань гамака была прохладной. В тот же миг её сердце сжалось, страх, с которым она проснулась, не спешил отпускать её. Приподнявшись, она увидела Нетеяма. Он стоял у выхода, перебрасывая через плечо охотничий колчан и проверяя оружие. Его движения были уверенными, спокойными, но для Лейи утро всё ещё казалось тревожным. — Ты рано... — её голос прозвучал ещё немного хрипло после сна. Нетеям обернулся и улыбнулся ей, тепло, по-доброму. — Утренняя охота, — сказал он, натягивая ремни. — Мы с ребятами уже договорились. Я позвал и Атея, но он, наверное, не придёт... не думаю, что он сильно горит желанием быть рядом со мной. Лейя нахмурилась. — Это одна из причин, чтобы мне пойти с тобой, — сказала она, сбрасывая с себя одеяло. — но если он все же прийдёт, пожалуйста, держи себя в руках. Я знаю какой он. Атей будет искать любую причину чтобы подраться с тобой. Но Нетеям тут же оказался рядом, мягко удерживая её за плечи. — Нет, — он сел перед ней, глядя прямо в глаза. — Отдохни сегодня. Всё в порядке, мне не нужен телохранитель. Тем более перед большой охотой нужно набраться сил. Я буду осторожен с ним, попытаюсь помирится. Лейя всё ещё сомневалась, но в его глазах было столько уверенности, что её тревога немного утихла. Она вздохнула и, поднявшись, приблизилась к нему. Их губы встретились в мягком, утреннем поцелуе. Тёплом, нежном, таком родном. — Я видела сон, — прошептала она, когда их губы разомкнулись. Нетеям внимательно посмотрел на неё. — О чём? — О прошлом. О том дне... о Куоритче... — её голос дрогнул, и взгляд опустился вниз. Нетеям сжал её в объятиях, проводя рукой по её волосам. — Это всего лишь сон. Но этот сон возвращает тебя в те воспоминания и мне становится больно когда я вижу как больно тебе. Я бы так хотел остатся с тобой... — тихо сказал он, но в его голосе слышалась печаль. Он понимал, что для неё это не просто сновидения. Это раны, которые до сих пор не зажили. — Не надо. Тебе нужно идти на охоту. Лейя прижалась к нему крепче, вдыхая запах. Его тепло окутывает её, защищая от всех ужасов прошлого. Нетеям закрыл глаза. Когда Лейя испытывает боль, он чувствовал её, как свою. Девушка была частью его души, и всё, что её тревожило, тревожило и его. Он хотел забрать её боль, защитить, сделать так, чтобы ей больше никогда не пришлось страдать. Но пока он мог лишь обнять её, быть рядом и напоминать, что она не одна. Перед тем, как встать на ноги, Нетеям задержался на секунду и мягко поцеловал Лейю в лоб. — Люблю тебя. Не забывай что ты самое дорогое что у меня есть. — легко и нежно произнес Нетеям. — И я тебя люблю. Не забуду. — ответила Лейя. Она снова улеглась, укутываясь в тепло гамака, и улыбнулась ему с закрытыми глазами. Он смотрел на неё ещё мгновение, запоминая эту картину – такую нежную и спокойную. Затем, наконец, развернулся и вышел наружу, оставляя её отдыхать. Утренний воздух был свеж и прохладен, но не колким – скорее бодрящим. Нетеям шагал по поселению с лёгкой улыбкой, всё ещё чувствуя тепло Лейи на своей коже, слыша её голос в мыслях. Он ловил себя на том, что не может не думать о ней. О том, как её губы чуть дрожали после сна, как её глаза, наполненные тоской, стали мягче после его прикосновений. Он знал, что её прошлое было тяжёлым, но надеялся, что теперь у неё будет больше моментов, в которых она будет чувствовать себя в безопасности. Путь к поляне, где собиралась их группа, проходил сквозь лес, и, пройдя небольшое расстояние, Нетеям очутился среди деревьев. В этот момент он остановился, поражённый зрелищем перед собой. Лес Кинглор в этот сезон был воистину волшебным. Высокие деревья с толстыми светящимися лианами создавали подобие природных арок, сквозь которые мягко просачивался утренний свет. На кроне покачивались сотни коконов, и из некоторых уже начали вылупляться взрослые особи кинглор – величественные мотыльки с полупрозрачными, переливающимися крыльями, словно сотканными из самого света. Некоторые из них медленно парили в воздухе, а другие ещё пытались расправить влажные крылья, подрагивая на ветках. Их шелковистые нити свисали с лиан, мягко покачиваясь на утреннем ветру, и всё вокруг было пронизано едва заметным мерцанием – будто сам воздух был наполнен тончайшим золотым сиянием. Нетеям замер, очарованный этим зрелищем. Он видел много прекрасного в своей жизни, но это было особенное. Впервые он наблюдал, как рождаются кинглор, существ, столь ценных для клана Аранахе. Он провёл рукой по одной из лиан, чувствуя под пальцами гладкую, почти бархатистую поверхность. В этот момент над его головой взмыла в небо одна из бабочек, её крылья сверкнули в лучах солнца, и он невольно улыбнулся. Это место было живым. Полным движения, света, энергии. Нетеям глубоко вдохнул, ощущая в воздухе запах влаги, цветов и свежего шёлка. Он чувствовал себя маленькой частичкой этого огромного, бесконечно красивого мира. Для клана Аранахе мотыльки кинглор, это не просто часть окружающей природы, а нечто большее, связанное с их культурой, традициями и образом жизни. Их шелк, нежный, прочный и переливающийся на свету, составляет основу знаменитого ремесла клана – мастерства создания одежды. Сбор шелка – это целый ритуал. Когда взрослые особи кинглор покидают свои коконы, опытные мастера клана аккуратно собирают оставшиеся нити, следя за тем, чтобы не повредить их естественную структуру. Затем шелк проходит долгий процесс очистки и обработки. Его окрашивают с помощью природных пигментов, добываемых из лепестков цветов, коры деревьев и некоторых минералов. Каждый цвет несёт в себе особое значение. Обычные члены клана носят одежду в природных оттенках – голубых, зелёных и фиолетовых, которые легко получить из местных растений. Однако самые редкие цвета – жёлтый и красный. Эти оттенки можно создать только с использованием цветов, растущих в далёких регионах, и только в определённое время года. Из-за этого одежда таких цветов считается символом власти и чести, и она традиционно принадлежит Олоейктанам и их семьям. Вождь клана и его близкие носят наряды в ярких, насыщенных тонах: солнечно-жёлтом, огненно-красном и глубоком оранжевом. Чтобы добавить разнообразия в цветовые сочетания, в ткань вплетают элементы белого шелка, мелких бусин и перья создавая изысканные узоры. Особое место занимает шелк мотылька-королевы – редчайшего вида, обитающего в самых густых чащах леса. Только лучшие охотники и следопыты могут разыскать её коконы, а самые искусные мастера изготавливают из них наряды для Олоейктана. Этот шелк отличается необычайной мягкостью и легкостью, а его естественный цвет – глубокий, почти жемчужный золотой, который сверкает при каждом движении. Когда Нетеям наконец вышел на поляну, его уже ждали. Ло’ак и Паук сидели на корнях огромного дерева, о чём-то переговариваясь, а Кири лениво растянулась в высокой траве, глядя в небо. Увидев брата, Ло’ак сразу встал и, широко улыбнувшись, поприветствовал его: — О, ты всё-таки пришёл! Майлз кивнул в знак приветствия, а Кири, даже не поднимаясь, лишь повернула голову и устало пробормотала: — Наконец-то… — Что, так долго ждали? — с усмешкой спросил Нетеям, глядя на сестру. — Я уже успела пересчитать все облака над головой, — ответила она, махнув рукой. Ло’ак усмехнулся и, облокотившись на дерево, добавил: — Я ещё Те’ара позвал. Надо же как-то разбавить нашу скучную компанию. При упоминании Те’ара Паук заметно напрягся и перевёл взгляд на Ло’ака. — По-моему, он меня недолюбливает, — заметил Майлз, скрестив руки на груди. Кири села, вытянув ноги вперёд, и пожала плечами. — Он не просто тебя недолюбливает. Его мать и сестру убили небесные люди, так что, мягко говоря, он вас ненавидит. Но он старается терпеть. Паук тихо вздохнул. Он привык к этому, но от осознания, что большинство на’ви видят в нём чужака, легче не становилось. Сколько бы времени он ни провёл среди них, как бы ни старался быть частью их мира — он всё равно оставался человеком. Чужим. — Да уж, приятно знать, что кто-то терпит тебя изо всех сил, — с лёгкой иронией проговорил он, но в его голосе прозвучала доля горечи. Кири положила руку ему на плечо и улыбнулась: — Ты часть нашей семьи. Это главное. Майлз кивнул, хотя в его глазах читалось что-то непроизнесённое. Он всегда мечтал быть на’ви, стать таким, как они. Но это не возможно. Хотя бы пока что. Через несколько минут ожидания по тропинке, ведущей к поляне, вышли двое. Утами и Тсу'ак о чём-то оживлённо беседовали, пока шли, но, заметив остальных, замолчали. Как только взгляд Ло’ака встретился с Утами, его лицо мгновенно просветлело. Он расправил плечи и выпрямился, будто невидимо пытался произвести на неё впечатление. Утами, в свою очередь, улыбнулась ещё шире, а в её глазах мелькнула радость. — Доброе утро, — весело поприветствовала она всех и сразу же опустилась на траву рядом с Ло’аком, который, довольно ухмыляясь, лениво прислонился спиной к стволу дерева. Тсу'ак, остановившись у края поляны, кивнул в знак приветствия и шагнул ближе, бросая взгляд на Нетеяма. — Рад тебя видеть, — тепло сказал он, скрестив руки на груди. — Я тоже, — ответил Нетеям, улыбнувшись. Они давно считали друг друга хорошими друзьями, несмотря на их разные взгляды и возраст. Тсу'ак сел на корень ближайшего дерева и задумчиво посмотрел на Нетеяма. — Как Лейя? — осторожно спросил он. Нетеям понял, что речь идёт о её недавней травме, и кивнул: — Ей уже намного лучше. На'ви кивнул, раздумывая, стоит ли говорить дальше, но затем, чуть понизив голос, добавил: — В поселке ходят разговоры о вашем браке. Нетеям вздохнул. Конечно, слухи распространялись быстрее, чем он мог предположить. — Все делают слишком быстрые выводы, — спокойно ответил он. — До брака ещё далеко. Тсу'ак лишь слегка улыбнулся, явно не особо веря в его слова, но не стал спорить. Теперь оставалось дождаться только Атея. Нетеям чувствовал, что тот не придёт, но надежда всё ещё теплилась где-то внутри. Пока проходили минуты ожидания, каждый нашёл для себя удобное место. Ло’ак и Утами тихо разговаривали, сидя в тени деревьев. Паук и Кири раскинулись в высокой траве, обсуждая что-то, изредка смеясь. Тсу'ак затачивал свои кинжалы, готовясь к охоте, а кто-то просто сидел, впустую тратя время. Нетеям, не желая просто бездействовать, натянул тениву, тренируясь. Он сосредоточенно повторял движения, приводя мышцы в тонус, но не мог избавиться от лёгкой нервозности. Он не сразу заметил, как за ним наблюдала Утами. Она сидела в тени деревьев, чуть склонив голову, и внимательно следила за каждым его движением. — Нетеям, — негромко позвала она. Он остановился, развернувшись к ней. — Ты нервничаешь, — сказала она, но это было не вопросом, а утверждением. Он усмехнулся, пожав плечами: — Просто не выспался. Но взгляд Утами говорил о том, что она не поверила ни на секунду. Она не отводила глаз, и он вздохнул, понимая, что спорить бесполезно. — Это из-за Атея, — признался он после короткой паузы. Она чуть улыбнулась и покачала головой. — Он может и не прийти, — мягко сказала она. — Не стоит так переживать. Нетеям кивнул, зная, что она права. Но что-то внутри всё равно не давало ему покоя. Спустя секунду Нетеям ощутил движение на границе поляны. Шорох листвы, едва слышные шаги, и вот на тропе появился Атей. В его походке читалась уверенность, но было что-то неуловимо напряжённое в его движениях. Он пытался улыбнуться, словно делая вид, что между ними ничего не произошло, но когда его взгляд наткнулся на Нетеяма, его выражение изменилось. Лёгкое напряжение в плечах, короткая остановка взгляда — он понял, что атмосфера не будет дружелюбной. Внутри Нетеяма что-то вспыхнуло, буря эмоций охватила его, как лесной пожар, который невозможно потушить. Гнев, недоверие, отголоски старой обиды и что-то ещё, что он не мог точно определить. Атей был для него как застывшее эхо болезненного напоминания о том, что он едва не потерял Лейю. — Не заждались? — будничным голосом спросил Атей, отводя взгляд. Нетеям стиснул зубы, но сохранил спокойствие. — Ты пришёл последним, — сказал он ровно, хотя внутри него всё клокотало. Атей кивнул и, не говоря ни слова, снял со спины лук и колчан со стрелами, проверяя их содержимое. — Нам стоит разделиться, — вмешалась Кири, лениво потягиваясь. — Так будет больше добычи. Потом встретимся у воды и порыбачим вместе. Кто с кем хочет быть в паре? — Я могу с тобой, — сразу же отозвался Паук. — Отлично, — кивнула она. — Мы пойдём втроём, — сказал Тсу'ак, глядя на Утами и Ло’ака. Утами кивнула, а Ло’ак только ухмыльнулся. Нетеям и Атей не успели ничего произнести. Они оба осознали это в один и тот же момент. Все уже разбились по парам, и теперь выбора не было. Утами, натягивая тениву, бросила короткий взгляд на Нетеяма, словно понимая его. Он видел в её глазах сочувствие, но не хотел этого. Он не нуждался в жалости, только в контроле над собственным разумом. — Тогда пойдем, — объявила Кири. Они быстро обсудили, в каких направлениях будут охотиться, и разошлись. Шаги затихли, листья прекратили шуршать, и вскоре вся поляна опустела. Кроме двоих. Нетеям и Атей остались стоять друг напротив друга, окружённые шёпотом леса. Воздух между ними стал густым, почти осязаемым. Ненависть плавила его, делала тяжелее. Вокруг расстилался лес Кинглор в своём полном великолепии. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь густые кроны деревьев, падая золотыми узорами на землю. Огромные мотыльки порхали среди листвы, их крылья переливались в свете, как стеклянные витражи. Аромат цветов, густой и пряный, витал в воздухе, наполняя его томной сладостью. Но для Нетеяма всё это стало не более чем декорацией. Он не чувствовал красоты леса. Только напряжение. Только пылающий в груди огонь. Атей скрестил руки на груди, его взгляд был колючим. — Ну что, начнём? — сказал он ровным голосом. Нетеям посмотрел прямо в его глаза. — Да, — коротко ответил он. И они двинулись вперёд. Тишина висела между ними, тяжёлая и вязкая, как смола. Они шли через лес, избегая хрустящих веток, шагая уверенно, но каждый в своём ритме. Нетеям шёл впереди, его тело было напряжено, мысли метались, как вспугнутые птицы. Он чувствовал Атея позади себя — слышал каждый его шаг, ощущал его присутствие, как занозу в собственной спине. Слишком много слов, — мелькнуло в голове Нетеяма. Слишком много эмоций, слишком много злости. Атей шёл расслабленно, будто бы охота была лишь поводом, а настоящее развлечение для него происходило прямо сейчас. В его глазах сквозило что-то, что раздражало ещё больше — лёгкая насмешка, ехидное удовольствие от самого факта, что они здесь, вдвоём, что Нетеям вынужден терпеть его общество. — И как тебе с Лейей? — вдруг раздался его голос, медленный, почти небрежный. Нетеям споткнулся на долю секунды. Всё внутри него задрожало, как натянутая тетива. Её имя, произнесённое Атеем, вызвало жар в груди — не тот, что согревает, а тот, что сжигает. Он чувствовал, как по телу прошлась волна гнева, как пальцы сжались в кулаки сами собой. Не поддавайся, — напомнил он себе. Он вспомнил голос Лейи. Она просила его держаться, не позволять эмоциям взять верх. Но это было так чертовски сложно. Он долго не отвечал. Потом, преодолевая пылающее желание ответить колко, бросил коротко: — Спроси у неё. Он слышал, как Атей усмехнулся. Тот подошёл ближе, и Нетеям почувствовал его дыхание за спиной. Ещё шаг… Резко он развернулся. Атей едва не врезался в него, но вовремя остановился. Их взгляды встретились. В глазах Нетеяма полыхала ненависть — глухая, кипящая, но сдержанная. Он не давал ей вырваться наружу, не позволял ей взять контроль. Но внутри он уже разорвал бы Атея на части. Атей только усмехнулся. — Я вижу, как ты ненавидишь меня, — произнёс он, словно это доставляло ему удовольствие. Нетеям не ответил. Он просто смотрел. Но это молчание говорило больше, чем любые слова. Атей знал, что он был прав. Он видел это в его глазах. Но было ещё кое-что. В глазах Атея читалось нечто другое. Глубже. Темнее. Грубая боль, спрятанная под слоями презрения. Гнев, направленный не только на Нетеяма, но и на самого себя. Он смотрел на него так, словно это он был виновником всего его горя. Напряжение между ними можно было резать ножом. И вдруг… Шорох. Нетеям резко обернулся, вслушиваясь. Воздух больше не был наполнен только их гневом. Теперь в нём появилось нечто другое — жизнь, скрытая в тенях леса. Его взгляд заметил движение. Чуть дальше, у густой листвы, в высокой траве стояло небольшое существо. Остророг. Маленькое, пугливое травоядное. Внешне напоминающее козу, оно стояло настороженно, принюхиваясь к воздуху. Его гладкая темно фиолетовая кожа переливался в пятнах солнечного света. Грациозное, лёгкое, оно было создано, чтобы ускользать от хищников, и сейчас его инстинкты говорили ему — рядом что-то опасное. Нетеям медленно двинулся вперёд. Его движения были плавными, как у хищника. Лес был его союзником, он чувствовал его, слышал его дыхание, сливался с ним. Он подошёл к большому дереву, за которым можно было укрыться. Лес вокруг казался застывшим, словно природа затаила дыхание в ожидании. Только отдалённый шум листвы напоминал, что мир продолжает жить. Нетеям медленно выдохнул, приглушая всё лишнее внутри себя. Огонь гнева, жгущий его изнутри, сменился холодным сосредоточением. Он поднял лук, натянул тетиву. Ещё чуть-чуть… Его пальцы плавно разжимались, но прежде чем он успел отпустить стрелу, в воздухе свистнула другая. Глухой удар. Остророг вздрогнул, затем, пошатнувшись, рухнул на бок. Нетеям замер. Внутри него снова вспыхнуло пламя. Медленно он повернул голову. Атей стоял рядом, опуская лук, на его губах играла ухмылка. — Быстрее, чем ты, — бросил он, не скрывая удовольствия. Нетеям смотрел на него. Он видел в этом поступке больше, чем просто желание взять добычу. Это была демонстрация. Напоминание, что Атей не уступит ему. Что он будет первым — в охоте, в силе… в Лейе. Нетеям сжал челюсти. Огонь внутри теперь бушевал. — Что-то не так? — Атей чуть склонил голову, прищурившись. Нетеям просто развернулся и пошёл к добыче. Нагнулся, осмотрел рану. Хороший выстрел — животное погибло сразу. Это бесило ещё больше. — Неужели я испортил тебе момент? — продолжал Атей, подходя ближе. Нетеям сжал кулаки. — Это охота, не игра, — холодно бросил он, поднимаясь. Атей ухмыльнулся: — А чем ты думал, когда нацеливался? Нетеям резко поднял голову. Они снова встретились взглядами. Только теперь в глазах Нетеяма уже не было ледяного спокойствия. В этот момент он понял — он по настоящему ненавидит Атея. Настоящей, жгучей ненавистью. Не только за этот момент. Не только за Лейю. За всё. За его слова. За его право считать, что он имеет на неё хоть какое-то влияние. За то, что в глазах Атея был не только вызов. В них была боль. И эта боль давала ему право ненавидеть в ответ. Ты не сломаешь меня, — хотел сказать Нетеям пристально смотря ему в глаза. Вместо этого он поднял животное и закинул его на плечо. Они двинулись дальше, снова в молчании. Только теперь оно было ещё тяжелее. Лес вокруг дышал тишиной, нарушаемой лишь шелестом листвы и далёкими звуками природы. Где-то в кроне птица встряхнула крыльями, а невидимый зверёк пробежал по сухим веткам, но здесь, под тенью широких деревьев, казалось, остановилось время. Нетеям положил добычу на старый, покрытый мхом пень и сел, прислонившись спиной к стволу дерева. Напряжение всё ещё сковывало его плечи, а сердце стучало чуть быстрее, чем должно было. Атей сел рядом. Он вздохнул, бросив короткий взгляд на Нетеяма. —Ты сегодня очень молчаливый, Нетеям. Нетеям медленно перевёл на него взгляд. —О чём мне с тобой говорить? Атей ухмыльнулся, его голос прозвучал насмешливо: —Например, о Лейе. Которую ты у меня отобрал. Внутри Нетеяма что-то взорвалось. Огонь ненависти вспыхнул мгновенно, сжигая остатки самообладания. Его пальцы сами сжали кинжал. Резким движением он подкинул его в воздух, поймал и, прежде чем осознал свои действия, холодное лезвие уже прижималось к коже Атея. Тот не шелохнулся. Его лицо изменилось с него исчезла насмешка, но испуга тоже не было. Только тяжёлый взгляд, в котором пылала такая же ненависть, что и в глазах Нетеяма. —Ещё раз скажешь что-то подобное,— голос Нетеяма был низким, угрожающим, —и я без раздумий отрежу тебе ухо. Я делал много плохих вещей которым научила меня война и поверь, я способен на это. Атей посмотрел на него так, словно готов был разорвать его на месте. Воздух между ними был пропитан гневом. Но в следующий миг в голове Нетеяма всплыли слова Лейи. "Пожалуйста, не вступай с ним в конфликт. Я не хочу, чтобы вы сражались из-за меня." Рука дрогнула. Он стиснул зубы, подавляя злость, и убрал кинжал от его шеи. Атей резко поднялся. Нетеям медленно встал следом. —Не трогай Лейю, — его голос твёрд, в глазах пылала ярость. — и возможно, я больше никогда не прислоню кинжал к твоей шее. Атей усмехнулся. Но это была не насмешка это была ярость. Прежде чем Нетеям успел отреагировать, Атей со всей силы ударил его. Резко. Больно. Голова дёрнулась назад, перед глазами вспыхнули искры. Нетеям не упал. Он резко обернулся, его глаза полыхали. Тонкая струя алой крови потекла из носа, но он лишь провёл по нему тыльной стороной руки, размазывая по коже. И прежде чем Атей успел что-то сказать, Нетеям нанёс ответный удар. Гораздо сильнее. Атей пошатнулся. Ещё один удар и он рухнул на землю. Нетеям не хотел продолжать. Но Атей не собирался останавливаться. Он резко выбросил ногу вперёд, сбивая Нетеяма с ног. Тот рухнул на землю. Прежде чем он успел подняться, Атей уже достал кинжал. Нетеям тут же перекатился в сторону, выхватывая своё оружие. Они встали друг напротив друга. Напряжение было невыносимым. —Я не хотел этого, —выдохнул Нетеям, держа кинжал в боевой стойке. — Ты ещё можешь остановиться. Но Атей лишь улыбнулся. В его глазах было море гнева. Он бросился вперёд, замахиваясь. Нетеям успел уклониться. Встречный удар, небольшая рана на ноге Атея. Тот даже не вздрогнул. Он атаковал снова и снова оставляя на теле Нетеяма мелкие раны. Нетеям каждый раз парировал удары, но с каждым разом лезвие было всё ближе. Он не остановится. Лезвия скользили друг по другу, рассекли воздух. И в один момент Нетеям сделал движение быстрее, чем Атей успел среагировать. Резкий выпад по его лицу и лезвие скользнуло. Тонкая, но глубокая рана пересекла щёку. Кровь потекла по коже. Атей замер. Его дыхание участилось. Он провёл пальцами по щеке, смотря на алые следы на пальцах. Затем медленно поднял взгляд на Нетеяма. И в этот момент Нетеям понял что эта битва не закончится ничем хорошим. Атей не простит этого. Никогда. Вдруг около них послышался хруст листьев. — Атей? Женщина стояла в тени деревьев, её строгий взгляд метался между Атеем, окровавленным и разгорячённым, и Нетеямом, который всё ещё сжимал кинжал в руке. Она была высокой и грациозной, её длинные, заплетённые чёрные волосы украшали тонкие перья, создавая вокруг неё ореол дикого, но величественного образа. В её выразительных глазах вспыхнуло подозрение, а брови резко приподнялись, выдавая гнев и удивление. Старшая сестра Атея. На'риа обладала сильным характером, и её суровый нрав не знал пощады, особенно по отношению к собственному брату. – На'риа? – голос Атея был удивлённым и немного осипшим, как будто он не верил своим глазам. Его сестра шагнула вперёд, оценивая ситуацию. Её взгляд сначала задержался на ране на лице Атея, затем на окровавленных кинжалах. Она молча вытянула руку и осторожно вытерла кровь с его щеки, её строгие черты лица не дрогнули. – Что здесь происходит?! – её голос прозвучал резко и требовательно. Нетеям поднял на неё взгляд, его челюсти сжались, но он не отвёл глаз. – Твой брат слишком гордый, чтобы признать поражение, – сухо ответил он. Атей зло зашипел, готовый снова ринуться в бой, но На'риа резко вытянула перед ним руку, останавливая его. – Разберёмся позже. Сейчас вам обоим нужно промыть раны, иначе будет инфекция, – в её голосе звучала безапелляционная строгость. Она посмотрела на брата с такой грозной решимостью, что тот не посмел возражать. Нетеям наконец выдохнул, когда На'риа развернулась, увлекая брата в сторону деревни. Он медленно убрал кинжал, почувствовав, как адреналин медленно покидает его тело, оставляя после себя пульсирующую боль. Лицо горело. Он провёл рукой по ноющему месту, и когда посмотрел на пальцы, увидел следы свежей крови. Но боль на лице ничто по сравнению с тем, что творилось у него внутри. Он закрыл глаза, сделав глубокий вдох. Он только что оставил шрам на лице Атея. Он только что сорвался. И теперь ему предстояло объяснить это Лейе. Что она скажет? Как посмотрит на него? Поймёт ли? Он знал что ей будет больно. И поэтому винил себя больше.

***

На’риа шла уверенно, держа голову высоко, но её взгляд был напряжённым. Они направлялись к маруи Джейка Салли чтобы рассказать о случившемся и выяснить кто прав. Атей, шагавший рядом, попытался объясниться: — Он первый напал на меня! Его голос звучал горячо, но внутри бушевала противоречивая буря. Вина стягивала грудь, но вместе с ней жила злорадная удовлетворённость — Нетеям получил достойный отпор. Однако, прикасаясь к щеке, Атей чувствовал резь раны, и понимание того, что этот шрам останется с ним навсегда, вызывало в нём странное ощущение — смесь гнева, гордости и боли. На’риа ничего не ответила. Её губы были плотно сжаты, а выражение лица — жёсткое. Она верила брату, но всё же хотела услышать и другую сторону. Когда они вошли, первое, что они увидели, была Нейтири, сидевшая у очага, сосредоточенно плетя узорчатый наряд. Туктирей помогала маме подавая ей бусинки нужных цветов. Напротив неё Джейк, опираясь на согнутую ногу, рассказывал ей что-то, едва заметно улыбаясь. Как только их взгляды встретились, лица Джейка и Нейтири изменились. Туктирей обняла маму испугавшись окровавленных ран Атея. Нейтири успокоила дочь и насторожено посмотрела на мужа. — Оло’эйктан, Нейтири, я — На’риа, дочь воина Равма. Джейк выпрямился, переводя взгляд с неё на Атея. В его глазах читалось немое "Что случилось?" На’риа жестом велела брату говорить. Атей посмотрел в глаза Оло’эйктану и уверенно произнёс: — Нетеям напал на меня из-за ревности к Лейе. Его голос был твёрдым, но сердце всё же сжалось. Он знал, что искажает правду, но теперь отступать было нельзя. Нейтири вздрогнула. В её глазах вспыхнуло разочарование и тревога. Она медленно поднялась, посмотрела на мужа, а затем перевела взгляд на На’рию. — Наш сын не мог этого сделать, — произнесла она твёрдо, не отводя глаз. Джейк молчал, внимательно оценивая обоих. Он знал своего сына, но и не мог просто отмахнуться от обвинений. — Я найду Нетеяма и выслушаю обе стороны, — наконец сказал он. — Оло’эйктан Аранахе примет решение. Затем он посмотрел на жену: — Помоги ему с раной. Нейтири сжала губы, но всё же кивнула. Джейк направился к выходу, а Атей почувствовал тяжесть в груди. Он добился своего… но почему внутри было так пусто?

***

Джейк двигался быстрым, уверенным шагом, но в его груди громоздились противоречивые чувства. Он знал своего сына. Нетеям — воин. Честный, благородный, достойный. Он вырос с осознанием ответственности за свой клан, и Джейк не верил, что тот мог просто так напасть на кого-то. Атей лгал. Джейк видел это в его глазах, в сжатых губах, в том, как он старался говорить слишком уверенно. Это был не голос воина, говорящего правду, а голос того, кто пытается убедить себя и других в своей версии событий. Вдалеке показались три фигуры — Ло’ак, Кири и Паук. Они возвращались с охоты, неся тяжёлую добычу, и, завидев Джейка, тут же изменились в лице. — Семейная встреча? — пошутил Ло’ак, но тут же осёкся, когда увидел выражение лица отца. Кири, привыкшая к настроениям Джейка, сразу поняла, что что-то случилось. — Пап, что произошло? Джейк не стал медлить: — Где Нетеям? Кири переглянулась с Ло’аком. — Мы ждали его у реки, но он не пришёл. Он был с Атеем, но… — она нахмурилась. — Мы не видели их с тех пор. Ло’ак нахмурился. — Так в чём дело? Что случилось? Джейк покачал головой: — Придёте домой — узнаете. Ло’ак закатил глаза, но ничего не сказал. — Где вы видели их в последний раз? Ло’ак задумался, потом кивнул в сторону леса: — Кажется, они направлялись на запад от центрального леса. Джейк кивнул, на прощание хлопнув сына по плечу, и направился дальше. Он знал, что Нетеям не лгал бы. Джейк видел в нём отражение самого себя — сильного воина, чья честь важнее личных обид. Но тогда почему Атей так уверен в своей версии? Джейк сжал челюсти. Либо Атей был глуп, либо он считал, что клан поверит ему больше, чем Нетеяму. Но Джейк не позволит обвинить сына в том, чего он не делал.

***

Нетеям сидел на берегу озера Влюблённых, опустив голову. Место, которое всегда казалось ему умиротворённым, теперь не приносило покоя. Вода, мерцающая в свете Альфа Центавры, отражала небо, и джунгли, простирающиеся по краям. Камыши тихо покачивались от дуновения ветра, а где-то вдалеке раздавался мягкий плеск воды, когда небольшая рыба прыгала над поверхностью. Но всё это казалось ему чужим. Он посмотрел в своё отражение. Чужое. Нетеям провёл пальцами по лицу, но не узнал себя. В глазах не было той твёрдости, что раньше. Он не видел сына Оло’эйктана, не видел будущего лидера Оматикайя. Он видел лишь юношу, который не удержал себя в руках. Он сделал то, что сам презирал. Лейя просила его не вступать в конфликты с Атеем. Просила не драться. Не поддаваться гневу. Но он не сдержал обещания. Теперь он не знал, как будет смотреть ей в глаза. Боль. Она была в каждом движении. Губа разбита, нос ноет, скулы пульсируют от ударов. Он провёл языком по внутренней стороне щеки и почувствовал металлический привкус крови. Но боль физическая была ничем по сравнению с той, что разрывала его изнутри. Он набрал горсть воды и резко умылся, смывая кровь с губы и носа. Прохладная влага принесла секундное облегчение, но не унесла с собой чувство вины. Позади раздались шаги. Нетеям не удивился. Он знал, что кто-то пойдёт его искать — кто-то из семьи или друзей. Он взглянул в воду и в отражении позади себя увидел силуэт отца. Джейк нашёл его довольно быстро. Отец сел рядом и вздохнул, прежде чем заговорить. — Что он тебе сказал? — спросил Нетеям, не глядя на него. — Он сказал, что ты напал на него из-за ревности к Лейе, — спокойно ответил Джейк. Нетеям усмехнулся. — Конечно, — сухо произнёс он. Он поднял кинжал, на лезвии которого ещё была кровь, и опустил его в воду, чтобы смыть следы недавнего боя. Джейк смотрел на него, а потом перевёл взгляд на его лицо, покрытое ссадинами и синяками. — Ты весь в ранах, — сказал он. — Нужно наложить повязки. — Это подождёт, — тихо ответил Нетеям. Джейк внимательно посмотрел на сына. — Почему ты сделал это? Нетеям долго молчал. — Он постоянно говорит, что я отобрал у него Лейю... И сегодня решил напомнить. — наконец, сказал он, сжимая кинжал в руке. Джейк вздохнул, вспоминая тот день, когда Лейя была без сознания после падения. Тогда Атей точно так же накинулся на него, ослеплённый злостью. — Я расскажу обо всём Та’ани, — сказал Джейк. — Он решит, что делать. Атей не останется без наказания Нетеям не ответил. Он смотрел на воду, но видел перед глазами лицо Лейи. Джейк немного помолчал, а затем заговорил о другом: — Что насчёт Лейи? Скоро наступит ваше совершеннолетие. Затем большая охота, взрослая жизнь… Нетеям покачал головой. — Она не готова, — сказал он. — Ей слишком тяжело отпустить прошлое. Она всё ещё видит кошмары… смерть отца не даёт ей покоя. Джейк кивнул. — Его смерть была большим ударом для всех, — тихо произнёс он. — В тот день Куоритч со своими людьми напал на клан Аранахе. Они убили многих… почти каждая семья потеряла кого-то из родных. Нетеям молчал, впитывая каждое слово. — Сестра Тарнеса, Ралу, — продолжил Джейк, — не смогла вынести потери. Она очень тяжело переживала смерть брата… и вскоре улетела в другой клан, чтобы больше не видеть места, которые напоминали ей о нём. С тех пор её не видел никто. Нетеям сжал кулаки, ощущая, как боль внутри разрастается. Столько утрат. Столько боли. Джейк выпрямился, его голос стал твёрдым и уверенным: — Ты должен пойти к Лейе. Сейчас же. Рассказать ей обо всём. Признаться. Нетеям молчал, его пальцы сжались в кулак. Он знал, что отец прав, но страх сковывал его. Как он мог снова посмотреть ей в глаза после того, как нарушил своё обещание? — Я сказал ей, что не буду вступать в конфликт с Атеем… — прошептал он. — Но я не сдержал слово. Джейк покачал головой. — Ты ни в чём не виноват, — твёрдо сказал он. — Виноват только Атей, потому что не может сдержать честь воина. Он тот, кто позволил ярости затмить разум. Нетеям глубоко вдохнул, ощущая, как его плечи становятся легче. Он поднялся на ноги, сжимая кинжал. — Я пойду к Лейе, — сказал он, встречаясь с отцом взглядом. Джейк кивнул. — Она уже наверняка в маруи Салли, — заметил он. — Кто-то точно ей всё рассказал. Нетеям почувствовал, как сердце сжалось в груди. Она уже знает. Он закрыл глаза на секунду, а потом решительно направился к деревне. Отец пошёл рядом.

***

Кири ворвалась в маруи, глаза её горели тревогой. — Лейя, тебе срочно нужно в маруи Салли, — выпалила она, едва переводя дыхание. Лейя обернулась, оторвавшись от своих дел. — Что случилось? — нахмурилась она. — Просто иди, — Кири выглядела напряжённой. Лейя быстро оделась, схватила сумку и направилась вслед за подругой. В груди росло беспокойство. Кири явно что-то скрывала, но не говорила, а это значило, что дело серьёзное. Когда они вошли в маруи, перед её глазами предстала картина, от которой сердце замерло. Атей сидел на полу, его щёку осторожно промывала Нейтири. Ло'ак держал миску с водой а Кири осторожно подалава маме чистые бынты. На коже выступала кровь, алая полоска пересекала его лицо. — Атей… — Лейя подошла ближе, чувствуя, как по телу разливается ледяное беспокойство. — Что случилось? Но он молчал, его взгляд скользнул в сторону, к На'рии. — Он сказал, что Нетеям напал на него, — ответила за него сестра. Лейя моргнула. — Что?.. — Мы не знаем наверняка, — тут же вмешалась Нейтири, её голос был мягким, но строгим. — Прежде чем делать выводы, нужно разобраться. Лейя сжала пальцы в кулак. — Нетеям не сделал бы этого, — твёрдо произнесла она. — Я… я сама просила его не вступать в спор с Атеем. Атей поднял на неё глаза. — Ты мне не веришь? Лейя почувствовала, как комок подступил к горлу. Она не знала, что сказать. Всё внутри неё протестовало против того, что говорила На'рия, но… — Как рана? — наконец спросила она, не выдержав тишины. — Глубокая, — коротко ответил Атей. — Шрам останется. Лейя вздрогнула. Шрам. Напоминание. На всю жизнь. Её пальцы дрогнули, и она медленно сжала их, чувствуя, как внутри разливается глухая тревога. Ей хотелось верить, что всё это — ошибка, что всё можно исправить. Но было ли это так? Голова кружилась от мыслей. Она смотрела на Атея, на его рану, на кровь, что всё ещё проступала на коже, и внутри что-то болезненно сжималось. Она не знала, что делать. Вскоре Нетеям вошёл в маруи, чувствуя усталость, но держа голову высоко. Он молчал, лицо оставалось каменным, только губа слегка дёрнулась от боли, когда он положил добычу, которую они поймали. Как только он сделал это, он сразу почувствовал взгляд Атея. Острый, пристальный, наполненный гневом. Лейя тут же шагнула к нему. Её глаза расширились от тревоги, движения были быстрыми, почти порывистыми. Она протянула руки, аккуратно коснувшись ладонями его лица. — Нетейам, как ты? — её голос был наполнен беспокойством, губы едва заметно дрогнули. Нетеям сжал кулаки, желая сдержать эмоции. — Всё хорошо, — коротко ответил он, не желая, чтобы Лейя ещё больше переживала. Но она не убрала рук, её пальцы осторожно скользили по его коже, изучая раны, как будто пытались забрать его боль себе. Нетеям посмотрел на мать, затем на остальных. — Папа пошёл за Та'ани, — сказал он, затем перевёл взгляд на Атея. На мгновение их глаза встретились, и между ними повисло напряжение. — Он врёт, — твёрдо произнёс Нетеям, сжимая ладонь Лейи в своих руках. Атей вспыхнул. — Это ты врёшь! — резко бросил он. Они смотрели друг на друга, и в этом взгляде не было ничего, кроме внутреннего огня, который разгорался с каждой секундой. — Довольно, — твёрдо произнесла Нейтири, поднимаясь с места. Она подошла к сыну и жестом указала, куда ему сесть. — Тебе нужно промыть раны, — сказала она, голос её был строг, но заботлив. Нетеям кивнул и послушно сел, чувствуя, как тело отзывается болью на каждое движение. Нейтири начала промывать раны. Прикосновения её были аккуратными, но, когда вода коснулась порезов, Нетеям невольно стиснул зубы и едва слышно зашипел от боли. Туктирей, что до этого сидела рядом, осторожно накрыла его ладонь своими маленькими ручками. — Всё хорошо, Тук, — тихо сказал он, чувствуя, как её пальцы дрожат. Она любила брата. Она всегда смотрела на него с восхищением, с теплотой, и сейчас её глаза были наполнены страхом за него. Лейя медленно села рядом. Она потянулась к его лицу, осторожно промывая мелкие раны на коже, не отводя взгляда. Её глаза встретились с его. В этих глазах не было сомнений. Она видела правду. Видела, что Нетеям не врёт. Лейя медленно перевела взгляд на Атея. Он тут же отвёл глаза. Она поняла всё без слов. Скоро придёт Олоэйктан. И тогда правда наконец выйдет наружу. Она верила Нетейаму но не могла поверить в то что Атей врёт.