Фиалка

В палатку пробился случайно забредший лучик солнца, играя на ножках стола и стула, на боках и руках сгорбленной фигуры. Майор крутил маленькую фиалку, сорванную где-то вот уже час, гипнотизировал её взглядом, будто она способна ему подсказать, что делать с той, чьё имя подобно этому цветку. Вайолет. Такая же маленькая, такая же хрупкая, но такая же стойкая. Любит ли она хоть что-нибудь? Хотя бы цветы? Гилберт тяжело вздохнул, уронив голову на стол. У них вот-вот начнётся военный совет, на котором определится стратегия боя, а он тут о глупостях размышляет. Брат бы точно не одобрил. Тем более, выбор кандидатки на букет. Но эти размышления хоть и были глупы, но приятно грели сердце, позволяя размышлять о чём-то мирном, светлом, теплом. — Майор, разрешите подготовить ваше оружие? Гилберт вздрогнул, вновь отмечая, что Вайолет очень тихо ходит, хотя и на ней тяжёлые военные ботинки, а за спиной не менее лёгкая винтовка. В её растрепанной светлой макушке прятались последние лучики закатного солнца. Она вся была светлой, невинной, если бы не одно большое но: она солдат. Солдат, не знающий ничего, кроме как убивать. Очаровательная роза с шипами. Гилберт не мог не наблюдать за ней. Она тревожила его сознание, а теперь уже и сердце. Ему хотелось освободить её, показать красоту этого мира, научить быть… человеком. Не верным солдатом. Лучше бы она вообще не была такой сильной и способной. — Вайолет, а ты знаешь значение какого-либо цветка? Глупый вопрос. Она знает места на теле для смертельного удара, а не чтение букетов, принятых от ухажёров. — Никак нет, майор. Мне стоит изучить данный вопрос? — Вайолет отвлеклась от чистки пистолета и посмотрела на Гилберта. Посмотрела пустыми глазами. — Ну, когда война закончится, я думаю для тебя это будет интересно. Девушки в твоём возрасте любят обсуждать букеты, их значение, вложенные чувства кавалеров. Вайолет наклонила чуть в бок голову, совершенно не понимая к чему вёл Гилберт и как это относилось к поставленной задаче: выиграть войну. Майор же решил порассуждать вслух, вспоминая занятия по этикету. И хотя их было немного, (да и проходили они у него лишь для галочки), ему приглянулся язык цветов, который он тайком изучал самостоятельно. — Пожалуй, жёлтые тюльпаны с веточками розмарина. Да, такой букет ты бы с лёгкостью могла получить на балу. Гилберт снова взглянул на фиалку в своих руках. Пусть Вайолет была вся во внимание, это было не потому, что ей интересно, что же значит букет, а потому, что говорил сейчас он — майор, её непосредственный начальник. — Ваше присутствие мне приятно, — практически прошептал Гилберт. — Майор? Мне остаться с вами? Гилберт улыбнулся ей, не смея признаться, что это был лишь язык цветов. А также, он не смог произнести вторую часть своего воображаемого букета для нее. Жёлтые тюльпаны, заполнившие целиком его сердце. Любовь, что должна была дарить счастье, оказалась безнадёжна, ведь Вайолет даже не знает, что есть эта «любовь». — Майор, — в палатку заглянул солдат, — мне приказано сопроводить вас. Гилберт поднялся, оставляя потрепанную фиалку на столе, и оглянулся на ожидавшую приказа девушку. — Вайолет, не засиживайся долго. Лучше отдохни хорошенько. — Есть! — девушка моментально встала и отдала честь. Держа в голове образ Вайолет, майор автоматически следовал за солдатом. Разум его поглотил подбор цветов. Так второй подаренный букет был бы обязательно с гортензиями. Хоть и не намерено, но Вайолет была безразлична к чувствам, хотя у него и теплилось то, что он сможет научить её любить. Она ведь уже дорожит им по-своему, не правда ли? В его букете среди гортензий спрячется бальзамин, ведь в этом жестоком обществе им не видать равенства между ними. Им, скорее всего, не дадут быть даже возлюбленными, разве что хозяином… и его собачонкой. А еще среди гортензий ярким фиолетовым цветом будет мелькать гелиотроп. Больше как обещание быть преданным ей. Она свою — уже более чем доказала. С двумя так и не подаренными букетами в голове, с кровавой плёнкой перед глазами и с именем на губах. Гилберт смотрел на неё, истекающую кровью, с уверенностью в голубых глазах. Смотрел и видел в них страх не за себя, а за него. Мужчину, что так и не смог исполнить данную себе клятву: сделать Вайолет счастливой. Всё, что он смог — это заставить её заплакать. — Всем сердцем… я люблю тебя. Возможно, это было эгоистично с его стороны. Возможно, эти слова спасут её, заставят жить в поиске ответов. Возможно… это убьёт её. Гилберт не знал, но, глядя на её слёзы, понимая, что умирает, он не мог не сказать своей тайной любви, своей верной возлюбленной, как она дорога ему. Вайолет и вправду слишком хорошо отражает своё имя. Фиалка, которая осталась верна ему до конца.