Встретимся на балу-с

      — Эдгар, дорогой! — воскликнула Вирджиния, прижав руки к груди. — Неужто вы только что признались в любви милорду Рампо?       — Да, Вирджиния! — воскликнул мужчина, тепло улыбнувшись гувернантке. — А теперь мне нельзя не терять ни минуты! — он вскинул руку вверх, направляясь к имению.       — Милорд, куда вы? — поспешила за ним женщина, хватая в руки подол длинного платья. — Милорд, прошу, подождите! Что происходит?       — Вирджиния, дорогая, неужто ты действительно решила, что я смогу так просто отпустить человека, которого люблю?! — кричал писатель, уже поднимаясь в свои покои по лестнице. — Я собираюсь приехать на этот бал, несмотря на запрет Рампо. Я хочу провести последний вечер только с ним!       — Эдгар, но у вас же нет костюма! — негодовала Вирджиния, спешно перебирая ногами по лестнице. Она задрала платье повыше и аккуратно, но быстро семенила пухлыми ножками, стараясь поспеть за барином.       — Все не так, Вирджиния! — кричал граф из-за закрытой двери.       Аллан открыл чемодан, оставленный мисс Митчелл, и осмотрел свой костюм: точно таким он представлял его в своей голове. Усмехнувшись, он стал расстегивать пуговки на пиджаке, а затем на рубашке. Он сменил костюм и разрешил гувернантке пройти в спальню. Вирджиния охнула от удивления и приложила ладони ко рту, оглядывая мужчину. По попросил ее сделать ему прическу и помочь с маской, на что женщина охотно согласилась.       — Попросил мисс Митчелл изготовить этот костюм на следующий же день после ранения. Она с радостью отозвалась на мое письмо. — пояснил писатель, когда женщина замазывала непослушные грязные волосы гелем назад. Эдгар сбрызнул прикрепленную к лацкану сюртука бутоньерку любимым запахом и поправил двуполую фалду.       Женщина привязала маску лентой на затылке графа. Мужчина и гувернантка спустились вниз, где их уже ждал мальчонка лакей. Граф сел в карету и откинул голову назад, тяжело и шумно выдохнув. Вирджиния выкрикнула ему слова удачи, но карета уже тронулась, и Аллан не услышал этого.

***

      Рампо вальсировал в затяжном танце с мужчиной в костюме ворона. Он старался держать строго, но его не покидало чувство тревожности, он не мог найти комфорта, каждое движение вызывало неудобство — в этом даже не было вины корсета. А его партнер же пытался завязать светскую беседу:       — Обворожительное платье, мисс… — начал мужчина, усмехнувшись. — Не подскажете свое имя, тайная незнакомка? Или стоит сказать «незнакомец»? — он улыбнулся под маской, не прекращая грубо сжимать торс Эдогавы. — Рампо-сан, зачем этот маскарад? Вы действительно думали обдурить меня? — внезапно перешел на японский мужчина. — Японские черты лица не сравнятся с европейскими, коллега. — послышался приглушенный смешок.       — Мори-сан, — начал Эдогава, напрягая голос, — ваши игры закончились. Все знают, что убийца — это вы и Хигучи-сан. По периметру имения и внутри расставлена сильнейшая охрана с лучшим оружием, и выйти вам не удастся. Извините, но ваши вольнодумные преступления подошли к концу. Можете наслаждаться последним своим вечером в жизни.       — Почему вы так уверены в этом? — в его голосе слышалось презрение, усмешка над примитивным разумом мужчины.       — Осечек просто не может быть. Мы рассчитали любой вариант. — стоял на своем посол, от нетерпения сжимая плечо кавалера.       — Осечек можно избежать на здравую голову. Но вы же, любезный, безнадежно влюблены в этого сына судьи. Смело говорить о здравости своего мышления вы не имеете права. — спустя небольшую паузу он продолжил. — Вы сами знаете, о чем я говорю, не так ли?       — Даже… — начал говорить спустя затянувшийся период молчания Рампо. — Даже если и так. Я все равно — великий детектив, который не допускает ошибок ни в чем. Я учел все варианты.       Со стороны Огая послышался тихий смешок, а до конца танца их разговор сошел на нет. Музыка стала затихать, а пары — останавливаться. Послышались аплодисменты, после которых все дамы присели в реверансах перед своими партнерами, а их мужчины поклонились им в ответ. Снова люди распределились по компаниям, начав обсуждать последние новости и сплетни, не имея никакого понятия, кто с кем разговаривает, и стоит ли это обсуждать при нем или ней.       Эдогава вновь выискал графиню Олкотт, которая разговаривала со своим компаньоном — эсквайром Стейнбеком, который и оказался тем самым «конем». Девушка смеялась с его истории о сестренке, которая собиралась на бал в самодельном наряде вместе со старшим братом, не заметив приближения посла. Рампо окликнул ее, стараясь сделать голос как можно более женственным. Девушка этого не услышала, но повторить оклик мужчина не смог, ведь его самым наглым и безнравственным образом схватили за запястье. Нахалом оказался мужчина в костюме черно-синей сойки. Через маску не было видно его поглощающего взгляда, которым он нагло оббегал линии лица, его овал, складки платья…       Казалось, прошла целая вечность, пока они смотрели друг на друга, но стрелки часов пробежали всего половину циферблата. Мужчина опустил руку Эдогавы, поклонившись и извинившись за необдуманные действия. Он просил, «можно ли пригласить такую необыкновенную красотой даму на танец или же… на весь вечер», на что получил согласие. Рампо усмехнулся с этого таинственного незнакомца и предложил выпить немного пунша. Мужчина согласился и сделал пару глотков, тщательно следя за каждым действием посла. Завязать непринужденной беседы у них не получилось, но незнакомец внимательно слушал рассказ Эдогавы о днях, проведенных с его хорошим другом По-младшим.       Следующим танцем оказался несчастный полонез, медленные звуки которого начали набирать в громкости с каждой секундой. Мужчина пригласил на танец Рампо, трепетно взяв его за руку и аккуратно подводя к месту, с которого они начнут танец. Они закружились под прекрасную мелодию: с лица посла не сползала искренняя улыбка, а сам он старался держаться ближе к тому, с кем он танцевал. Незнакомец же чувствовал себя не по себе, но в тоже время возвышенно. Ему хотелось держать руку мужчины вечно, но в тоже время он ощущал себя лишним. Они, вместе с другими парами, выходили из-за колонн зала к самому центру, и в такт их движениям начала слышаться мелодия полонеза, набиравшая громкость. Их танец оказался очень легким и чувственным: они знали наперед движения друг друга, все последующие действия словно отточены друг под друга, а мысли одного продолжали цепочку рассуждений другого.       Полонез стал подходить к концу: музыка стихала, а девушки стали кружить вокруг своих кавалеров, протягивая им руки. Пары остановились: мужчины смотрели на своих дам, а юные красавицы наклонились в глубоком реверансе. Эдогава тяжело дышал, чувствуя, как сильно бьется его сердце, но не прекращал улыбаться своему партнеру. Он усмехнулся и кокетливо пошел к столу с напитками, явно приглашая за собой мужчину в костюме сойки.       Рампо все же исполнил свое обещание: они танцевали весь вечер только вдвоем, обсуждали абсолютно каждую тему, что не успели переговорить до этого. Абсолютно каждый был уверен, что скоро эта прекрасная пара объявит о своей помолвке! Мистер и миссис По воодушевленно и тепло смотрели на танцующих, вспоминая свои первые балы, первые реверансы и кружения в танцах… Аллан тепло обнимал свою жену во время предпоследнего танца, котильона, когда выдавалась такая возможность. Все пары договорились между собой, что во время танца они образуют круг, заставив оказаться внутри кольца новую пару из полярной лисы и черно-синей сойки.       Мелодия, движения и чувства, жар и пламя — все было в самом разгаре! Молодые люди и дамы кружились в танце, озорничали, играли и веселились, не скрывая своих истинных чувств. Послу и его партнеру в танце тоже было безумно весело, они были воодушевлены друг другом, что не заметили, как план практически всех приглашенных гостей пришел в исполнение. Они кружились одинокой парой в самом центре залы, не замечая того, что происходит вокруг них. Эдогава искренне тепло улыбался своему партнеру, с каждым движением стараясь держаться к нему все ближе и ближе. Ему не терпелось наконец сорвать с него маску и посмотреть на его искреннее лицо, чувственную, настоящую улыбку.       — Как же долго ты собираешься играть, Эдгар-кун? — усмехаясь и смотря в самые глаза под маской, вопрошал Рампо. — Если думал, что смог провести меня, Величайшего детектива, то спешу огорчить. — мужчина заулыбался еще сильнее.       — Н-Но как ты узнал? — как можно тише говоря, удивлялся Аллан-младший.       — Я не наивный дурак, как остальные, Эдгар-кун! — Эдогава даже вырвал свою ладонь из его руки и похлопал его по плечу, возвращая затем все, как было. — Я весь вечер рассказывал тебе истории на японском, хотя ты не представлялся, как переводчик, а ты понимал меня. Черно-синяя сойка часто появляется в твоих произведениях, что ты читал мне по вечерам. Да от тебя даже пахнет твоим любимым одеколоном из странного растения!       — И все же ты самый удивительный… — сказал на одном дыхании По, чувствуя, как щеки, скрытые маской, покрываются румянцем. — Но почему ты не сказал об этом сразу? Зачем ты ждал весь вечер?       — Хотел посмотреть, сколько ты продержишься, дурак! — воскликнул посол, рассмеявшись. Эдгар перенял его настроение и тоже невольно улыбнулся, после чего смешинка овладела им, и он начал смеяться, показывая свою белоснежную улыбку, полностью позабыв, где он находится. — Но я все равно зол, что ты не послушал меня и пришел. Тебе еще нельзя так напрягаться!       — Рампо-кун, я хотел провести последний вечер с тобой. Я же… люблю тебя. Я не хочу оставлять все так. — хоть Аллан и говорил эти слова не впервые, произнести их вслух давалось ему просто мучительно. — Хочу провести этот вечер с тобой, а потом проводить к порту.       — Эдгар-кун, и все же ты такой дурак. — не мог перестать улыбаться посол. — Мы могли бы… продолжить переписываться письмами. Твой адрес я знаю. Когда приеду обратно в Японию, первым делом же напишу тебе письмо!       — Это было бы… просто замечательно! — поддержал идею писатель. — Но… Я надеялся уговорить тебя остаться в Европе. Со мной. Мы бы… жили вместе… Может, мы смогли бы добиться у церкви благословения на брак!       — Я бы с превеликим удовольствием остался, Эдгар-кун, но в Японии ситуация ничуть не лучше, чем здесь. Постоянные восстания, убийства дворян, чиновников… Детективное агентство и я нужны на родине.       — Понимаю, Рампо-кун. — лишь смог выжать из себя По. Он плотно сжал губы и не смел больше начинать разговора.       Пару минут никто из них не знал, как можно было бы продолжить беседу. Затяжное молчание заставило писателя смутиться, а его щеки — покрыться густым румянцем, но, кажется, в голову японцу пришла одна забавная идея, как можно было бы оставить след в истории Европы на долгие десятилетия! Он освободил свою ладонь из хватки партнера, огладив его щеку рукой в тонкой мягкой перчатке, и стал наблюдать за тем, как постепенно все сильнее и сильнее смущался писатель, а все остальные обращали на них все более и более своего внимания.       — Рампо-кун, что ты… зачем? — не выдержав такого смущения, вопрошал шепотом Аллан-младший, смотря в глаза своему партнеру.       — Знаешь, — усмехнулся Эдогава, — сперва я даже не понял, что в костюме сойки — действительно ты. Меня даже заинтересовало то, как ты… держался так строго и крепко, несмотря на то, что обычно ты легко смущаешься и не можешь действовать целенаправленно на публике… Это… мне так понравилось. — посол говорил через сильную улыбку. Он захихикал на долю секунды, после чего завершил свою речь. — Люблю тебя.       По снова почувствовал, как горячо заалели его щеки, а вместе с ними и уши и шея. Рампо продолжал гладить его по лицу во время танца, а шаловливая рука его плавно перемещалась по волосам к затылку. Японец точно случайно развязал бантик, на котором держалась маска мужчины, и она полетела вниз, отлетая и вовсе в сторону под движениями танцующей пары.       — Обещаю, это будет первое и последнее мое поражение тебе. — он усмехнулся, увидев серые блестящие глаза писателя.       Несмотря на то, что они должны были танцевать, Эдогава вырвался от своего партнера, развязывая маску и вынимая надоедливые шпильки из прически, отчего парик спал прямо на паркет. Он не отходил от партнера далеко, а затем и вовсе придвинулся так близко, как это только было возможно. Рампо обвил его шею своими руками и, не желая терпеть больше ни секунды, утянул Эдгара в новый поцелуй. Они стояли посередине оживленной залы, где играла громкая живая музыка котильона, пары кружили в кольце танец, исполняя те движения, которые нравились им больше всего. Томный поцелуй затянулся: Эдогава медленно, чувственно целовал любимого, закрыв глаза и притянув его за шею еще ближе к себе.       Граф Фицджеральд, решивший пропустить этот танец, чтобы обсудить поимку Мори с послами, заметил этих двоих и решил, что, возможно, стоит приглушить музыку, чтобы возлюбленные могли сделать объявление о помолвке в этот прекрасный звездный вечер. Он взмахнул рукой в сторону музыкантов, и они стали приглушать мелодию, которая вскоре сошла на нет. Пары медленно останавливались, перемещая свое внимание с партнеров на возлюбленную пару, занятую друг другом. Даже послы — и те — смотрели на своего коллегу, не в силах сдерживать свои эмоции: Фукудзава был взъярен, но это можно было понять только по его леденящему душу взгляду, Куникида полностью поддерживал босса в ощущениях, прикрыв глаза от чувства стыда за коллегу, и только Ёсано скрестила руки на груди, ухмыльнувшись и покачав головой из стороны в сторону. Она была действительно горда тем, что хоть раз в жизни оказалась права и узнала исход событий раньше Эдогавы.       Эдгару было не по себе, что столько глаз было устремлено именно на него и его возлюбленного, но этот желанный, чувственный поцелуй затмевал все остальные эмоции, кроме любви и ощущения абсолютного счастья. Он совершенно забыл обо всем на свете, кроме Рампо, в этот момент. Эта идиллия, наверное, продолжалась бы до конца всего вечера, но Аллан узнал в нарушителе спокойствия своего сына, а в том, кого он целует и прижимает к себе, — посла из Японии. Ну уж нет! Судья не намерен терпеть такой плевок прямо в лицо от родного сына!       — Эдгар! — покраснев со злости и стыда, Аллан направился к своему сыну. — Попытайся объяснить мне, что здесь происходит! — он подошел к сыну и его возлюбленному на середину залы, а Корнелия торопилась к ним, чтобы ее муж слишком не горячился. Мужчина сбросил свою маску, гневно швырнув ее по пути в сторону.       — От-тец!.. — отстранившись от Эдогавы, воскликнул писатель. — П-Прошу, выслушай меня! — Рампо взял его за руку, зажмурив глаза и хмуро глядя на разгневанного мужчину.       — Именно поэтому, — он указал на японца ладонью, — ты столько лет игнорировал девушек, которых я предлагал тебе в жены? Именно поэтому ты не танцевал ни с кем на балах? Я не имею права называть тебя «мистер По», Эдгар. Ты не достоин нашей гордой фамилии и звания моего сына!       — От-тец… — хотел было начать Аллан-младший, но его перебил рассерженный Рампо, выбившийся вперед. Он гневно смотрел на отца Эдгара, явно не собираясь сдерживаться в словах.       — Эдгар-кун, переведи все. До последнего слова и выражения. — сказал перед началом Эдогава, повернув голову в сторону возлюбленного. По кивнул в знак согласия и приготовился к речи посла. — А вы, По-сан! За что вы гневаетесь на Эдгара-куна? За то, что он полюбил человека своего пола? За то, что он не сможет иметь для вас ребенка? За то, что он не оправдал ваших надежд и желаний? За то, что опозорил вас, показав свои истинные чувства? Вы только посмотрите на свою цепочку суждений, По-сан! Вы ограничиваете не только человеческие права своим статусом судьи — чтеца законов, но и возможности чувств! Я сам верю в то, что чувства ограничивают умственные возможности, но… Иногда это просто необходимо, чтобы не сойти с ума, По-сан! Вы любите свою жену? — он увидел, как Аллан посмотрел на Корнелию, приняв это за согласие. — Так почему вы решили, что ваш сын не может любить меня так же сильно, как вы свою жену? Это ненормально? Хах! — Рампо воскликнул намеренно громко. — Что тогда нормально? Кто может считаться нормальным? Для меня — вы все безумные глупцы. Вы просто ненормальные глупцы, не способные мыслить не поверхностно!       По-младший переводил слова возлюбленного, чувствуя, как алеют его щеки, как ему становится безумно стыдно, но в то же время радостно за то, что хоть кто-то смог постоять за него перед его отцом. Аллан смотрел на посла обезумевшим взглядом. Он не собирался принимать ничего в свой адрес. Он не смел оставлять такую пощечину безнаказанной. Только По-старший собирался начать говорить в противовес, как милорд Фрэнсис прервал их перипетию, привлекая к себе внимание.       — Эдгар, милорд Рампо, он убегает! Он смог обойти охрану! Нужно немедленно догнать его! Мои люди уже выбежали за ним, но его маршрут потерян, нужна ваша помощь! Немедленно!       Эдгар и Эдогава переглянулись. Посол кивнул головой, и они поспешили к выходу — догонять Мори Огая, серийного убийцу!