Чужак

      Со смертью Кайди всё потеряло смысл для Амани. В пожаре вместе с сестрой сгинула и она сама.       Все эти дни Амани много размышляла над произошедшим. Потеряв всякую охоту жить, она цеплялась за свои мысли, которые оказывались одна хуже другой, и ещё раз убеждалась в бесцельности собственного существования. Без света не могло быть тени. Без Кайди не могло быть Амани.       Однако Кайди не была похожа на свет; скорее уж на пожар. Амани с горестью думала, что её сестре всё это время страшно везло. Убийство отца, длинный язык Радита, пожар… только один-единственный раз всё сложилось как нельзя хуже. Кайди не повезло упасть со Скалы Предков прямо на спину. Даже если бы в ту ночь не было страшного пожара, львица осталась бы калекой до конца своей, вероятно, очень короткой жизни. Так сказал Амани Раффики. И львица ещё раз убедилась в том, что это она убила Кайди своими лапами.       Огонь здесь не причём. Он лишь избавил Кайди от страданий.       Амани даже забавляло то, как Кову пытался следить за ней в первое время. Чего такого он боялся? Её безрассудства? Впрочем, не без этого. Однако в первые дни после смерти сестры у Амани просто не было сил на сумасшедшие поступки. Она лежала на скале, уставившись в одну точку.       Такое же бесцельное занятие, как и её жизнь.       — Сходим на охоту? — Витани толкнула дочку в плечо, слабо надеясь на положительный ответ. Амани даже не посмотрела в сторону матери.       — Прости, не хочу. Идите без меня.       Витани помолчала немного, а после продолжила тише:       — Если ты не будешь есть, пить и двигаться, то убьёшь себя рано или поздно… Кайди этого не хотела бы.       Амани тяжело вздохнула.       — Ну и пусть.       — Что значит ну и пусть? Я уже потеряла одну дочь, не могу потерять ещё и вторую, — старшая львица попыталась поднять Амани на лапы, но безуспешно. Принцесса продолжала лежать, не проявляя никакого интереса. Витани тяжело вздохнула: — Тебе придётся научиться жить без неё.       «Я не смогу…» — подумала про себя львица с горькой усмешкой. Однако она видела боль в глазах матери, видела её страдания, а потому заставила себя выдавить через силу:       — Я попытаюсь.       На самом деле Амани даже не старалась, потому что она знала, что Кайди хотелось её смерти. Впрочем, принцесса такое отношение полностью заслуживала.       По ночам, когда весь прайд крепко спал, она выла от ночных кошмаров. Амани видела огонь, кровь на своих лапах, из раза раз наблюдая за тем, как она перегрызала глотку собственной сестре… а та лишь смеялась! Громко так, злобно, будто ей совсем не было больно. И перед тем как навсегда закрыть глаза, Кайди каждый раз шептала напоследок: «Будь ты проклята, Амани! Будь ты проклята…»       Золотистая львица не знала наверняка, стала бы сестра думать о ней так, останься она в живых. Но совесть подсказывала, что эта ненависть была полностью заслуженной. Кошмары мучили её наравне с чувством вины. И каждый раз, когда Амани хотя бы мельком видела край могущественной скалы, что-то тянуло её туда, к пропасти. Сделать один-единственный шаг, чтобы…       Впрочем, спустя несколько дней Амани поняла, почему Кову так её оберегал. Он боялся этой пропасти, причём очень сильно. Наверное, не хотел видеть, как Амани сольётся с ней в единое целое.       — Я тень, — бормотала она себе под нос, находясь в окружении прайда. Огромного шумного прайда. Всё мелькало, всё резало глаза, другие голоса звоном отдавались в голове, уши болели невыносимо… и вновь львицу бросило в дрожь. Но она не убежала, как прежде, не искала спасения, а лишь прижималась к каменному полу пещеры и повторяла, словно молитву: — Я лишь тень, я лишь тень! Меня не видно за сестрой, ха-ха-ха! Только… где же моя сестра? Где же она? Где?..       «Разве может существовать тень без света?»       В такие моменты приступов прайд по приказу кронпринца покидал пещеру, и в ней оставались только пятеро: Тик, Лайли, Кову, Витани и сама Амани. Мать пыталась поговорить с дочерью, но та не слушала. Потому Амани старались просто не тревожить, только следили, чтобы она никак не навредила себе. Но у принцессы их старания вызывали лишь печальную улыбку. Разве её жизнь что-то стоила? Разве её «благополучие» сделает кому-то лучше? Ведь всё её жалкое существование давно потеряло смысл!       Львица видела кровь на своих лапах. Ей всё время казалось, что её шерсть была пропитана её запахом. Лёгкие словно были наполнены едким дымом.       — Если бы не я, Кайди была бы жива, — шептала она тихо-тихо, так, чтобы её слов не услышал никто. Даже мама. — Но она не должна была остаться в живых, нет… и я не должна была.       Со смертью Кайди всё потеряло смысл для Амани. В пожаре вместе с сестрой сгинула и она сама.

***

      Дождь лил безостановочно вот уже второй день подряд. И Кову был бы очень рад этому событию — ведь дождь обыкновенно делал Лайли счастливой, а ничего большего льву было и не нужно, — если бы не обстоятельства. При условии, что «обстоятельствами» можно было назвать то положение, в котором он оказался.       Крупные капли падали с хмурого неба. Вода смыла бледный пепел, смешала его с чёрной землёй, и вот-вот из плодородной почвы должна была пробиться молодая трава. Только вот ей не хватало солнца, чтобы как следует набраться сил… лев думал об этом, когда с высоты скалы наблюдал за Землями Прайда. Называть их «своими» лев не смел, хотя имел на то право.       Прошло несколько дней с момента изгнания горных. Скала Предков заметно опустела, стало тихо, и эта тишина была вызвана томительным ожиданием. А ждать приходилось многого. Появления солнца, чтобы нормально охотиться; выздоровления королевы, если это вообще было возможно, а в ином случае… ждали коронации принца Кову. Потому что надежды на возвращение Киары уже не осталось.       Прайд верил Кову, восхищался им, чего нельзя было сказать о всех землях. Вопросов осталось действительно много, а сейчас совсем не было времени на ответы. Всё должно было случиться, но позже. А сейчас на Скале Предков гуляли свои тревоги.       Кронпринц молча глядел на прайд, что бурно обсуждал очень важный вопрос. Кову хорошо знал, какой, но старался лишний раз не думать об этом, не портить и без того ужасное настроение. Львицы были там, в пещере, а Кову вместе с Лайли уютно расположились под проливным дождём. Мокрые до нитки, они наблюдали за происходящим и переговаривались вполголоса, не боясь, что кто-то их подслушает: шум падающей с неба воды заглушал дрожащие голоса.       — Что теперь будет? — спросила Лайли, облокотившись на плечо кронпринца. — Если они примут решение…       — Они его примут. Я почти уверен. Раффики сказал, что предки настаивают на том, чтобы король… занял своё место. Престол не может пустовать так долго.       Кову тяжело вздохнул, вновь взглянув на пасмурное небо: каждый раз, когда он смотрел на тяжёлые серые облака, вспоминалась далеко не его возлюбленная. Нет, она была для него луной. А вот её отец… был грозой над прекрасными землями. Грозой, отголоски которой по-прежнему слышались, хотя небо уже давно прояснилось.       Лайли отвела взор.       — Никакой надежды нет для Киары?..       — Она умрёт сегодня-завтра. И если это случится, вновь придётся откладыватьто самое.А это плохой знак. — Львица кивнула с пониманием. Принц вновь обратился к ней, на этот раз чуть более робко: — Мне очень жаль, что… я всхожу на престол при таких обстоятельствах. Мы всходим, если быть совсем точным.       Лев видел, как округлились и без того овальные глаза Лайли. Она замялась, а после переспросила, чтобы удостовериться:       — В каком смысле «мы»?       — Ты и я, кто же ещё.       Лайли поражённо выдохнула, вспыхнув и отведя взор. Принц прекрасно видел, как в ней боролись радость с печалью. Когда львица не старалась скрывать чувства, красноречиво говорили её глаза.       — Я… я очень рада, но… пока рано, Кову! Слишком рано, мы же…       — Я тоже не хотел бы спешить, но без тебя мне не справиться, — бурый лев перевёл взгляд на прайд, совещавшийся в тёплой и уютной пещере. Он смотрел на них, омрачённый сомнениями, и в то же время полный неясно откуда взявшейся решимостью. — Я должен был стать королём по праву рождения, но я понятия не имею, что и как делать. Ты в этом куда лучше меня. Без тебя я не смогу сделать их жизнь лучше, — Кову вновь посмотрел на Лайли, и, грустно улыбнувшись, выдохнул: — Я верю тебе больше, чем кому-либо. У меня от тебя больше никаких секретов. Ну и главный аргумент: я тебя люблю. Разве одного этого недостаточно, чтобы ты согласилась?       Принцесса помолчала немного, а после, слабо выдохнув, начала пристально вглядываться в глаза возлюбленного. Тот затаил дыхание от столь пристального внимания львицы; боялся, что она всё же откажется.       — Если никаких секретов, — Лайли слабо усмехнулась, — мне предстоит ещё очень многое рассказать, и я не знаю, как ты будешь относиться ко мне после всего.       — Что угодно приму. Обещаю. В конце концов, чтобы править вместе, мы должны знать все детали… так ведь? — И всё же сердце Кову пропустило один тревожный удар. Что такого могла рассказать ему Лайли? Да и ему, по правде, было, что поведать, но… это всё было не столь срочное.       А вот его возлюбленная, похоже, хотела оставить всё здесь и сейчас. Лайли перевела взор на край Скалы Предков, едва-едва видневшийся из-за мутной пелены дождя.       — Посмотри туда, на край скалы, — кивнула она. — Видишь львёнка?       — Львёнка?..       Кову пригляделся, но ничего, кроме воды и скалы, так и не сумел различить. Он лишь пожал плечами.       — Я знала, что так будет. Я же одна настолько поехавшая… Этот малыш рыжий, как я, а глазки синие-синие… — поясняла Лайли, грустно улыбаясь этому призрачному львёнку, которого Кову, как назло, не мог видеть. Но он всё ещё пытался, вырисовывая образ в дожде с помощью фантазии. — Львёнок появляется либо в дождь, либо в водной глади вместо моего отражения. Он пытается защищать меня с тех пор, когда я едва не умерла в ту страшную грозу. Везде следует по пятам. И теперь тоже за нами наблюдает.       — Ты знаешь, кто этот малыш? — По описанию Кову уже догадывался, но всё же решил уточнить.       — Отец рассказывал… в одну ночь со мной родился мой брат-близнец, что появился на свет мёртвым. Наверное, это братец продолжает за мной приглядывать, — Лайли хотела что-то добавить, но смолкла. Видимо, ей невольно вспомнилось что-то очень неприятное. Кронпринц изо всех сил пытался увидеть спутника своей подруги, но ничего не получалось.       — Вот как, — Кову слабо усмехнулся, чтобы вывести Лайли из невесёлых мыслей. У него самого в голове всплыли отрывки из сказочных снов, что он видел когда-то очень давно и предпочёл забыть о них, будто… будто то были кошмары, а не лучшие минуты его жизни. — У него есть крылья?       — Крылья? — Лайли удивилась. — Ну… ни разу не замечала за ним такого. А разве должны быть?       Кову задавал этот вопрос, чтобы подтвердить свою догадку, и был несколько разочарован. После, немного подумав, вновь приободрился. «Даже если нет крыльев, думаю, это всё же благословение львов-предков. Они избрали Лайли. Хороший выбор с их стороны, лучше и быть не могло…» И лев был всем сердцем рад за этого маленького ангела, спустившегося к нему с небес.       — Я сумасшедшая, да? — Лайли невесело усмехнулась. — Слышу голоса, вижу какого-то львёнка, разговариваю с ним… наверное, поехавшей львице не место у престола.       Кову ободряюще толкнул её в плечо.       — Самое место, как по мне. Это хороший знак. – «Даже слишком хороший…» — Знаешь, то, что ты разговаривала один на один с отцом, делает тебя куда более сумасшедшей, чем эта мелочь.        Лайли обреченно вздохнула.       — Соглашусь. В свою защиту скажу, что я это для тебя делала.       — Для меня?       — Конечно, дурачок. Поскольку от моей помощи ты отказался, я пошла помогать тебе без спросу. А ещё искала правду для себя. Только вот… увлеклась немного.       Кову задумался. Прежде он предпочитал не вдаваться в подробности игры горе-короля и его дочери вихс ЛайлиКамактику, просто чтобы не расстраиваться лишний раз. Кову хотелось закрыть на то недоразумение — длиной в несколько недель… — глаза. А теперь оказалось, что всё это время Лайли пыталась делать как лучше. По-своему, но всё же.       — Если бы я тебе сразу сказал, ты бы не стала лезть туда, да?       — Ну конечно!       Кову отвёл взор.       — Прости меня, пожалуйста… такому риску тебя подверг своим молчанием. Я просто хотел, чтобы ты была в безопасности.       — А сработало с точностью до наоборот, — Лайли прыснула. Кронпринц фыркнул наигранно обиженно:       — С тобой иначе и не бывает…       — Зато со мной нескучно.       — Повезёт же Землям Прайда с королевой, уже предвкушаю грядущие «развлечения»!       И Кову получил бы шутливый толчок в бок, если бы не подошедшая к ним Витани. Заметив львицу, Кову и Лайли посерьёзнели.       — Идём. Прайд ждёт вас, — Витани кивнула и повела промокших хищников под своды пещеры. Лайли и Кову только-только успели отряхнуться от дождевой воды, как их уже с печально-торжественными улыбками дожидались почти все львы и львицы прайда. Кову хорошо знал, кого из них не хватало. Чуть поодаль от толпы расположился Тирико. Он наблюдал за друзьями издалека, потому что не мог оставить Амани без пристального надзора. Пока все были отвлечены, лев по наказу Кову оставался рядом со средней принцессой.       Шепотки стихли, и абсолютно все взгляды были прикованы в этот момент к кронпринцу. Бурому льву стало как-то неловко от этого внимания. В глубине души Кову казалось, что он не заслуживал их уважения.       Витани, как ближайшая подруга королевы, взяла слово.       — Прайд принял решение. Мы посовещались между собой, попросили совет у маджузи, и… не видим смысла откладывать неизбежное. — Львица переглянулась с остальными и, получив одобрительные кивки, склонилась в небольшом поклоне перед опечаленным кронпринцем. — Прайд гордости считает, что принц Кову должен занять место матери завтра на рассвете. Я надеюсь… то есть, все мы надеемся, что Киара пойдёт на поправку и останется с нами. Но она не сможет исполнять свои обязанности после всего пережитого. Место Киары должен занять её сын.       Прайд одобрительно загудел, приветствуя короля завтрашнего дня. Кову смотрел на них и не верил, что всё это восхищение было адресовано ему одному… они ведь не знали многого. Не знали про заговор. Не знали, кто приложил лапу к смерти Готто. И всё равно так искренне верили в него!..       А был ли повод так верить? Кову опустил взор. Он чувствовал себя виноватым перед ними. Из-за его желания «освободить» они столько пережили за последнее время.       — Я принимаю ваше решение, — спустя какое-то время ответил кронпринц, а после кивнул Лайли. Львица, робко прижав уши к голове, вышла к возлюбленному. — Но я буду с вами откровенным: я не смогу править в одиночку. Меня этому никогда не учили. К сожалению, я… далеко не самый лучший вариант для вас, — лев пересёкся взглядом с Тиком, и тот показался кронпринцу очень уж удивлённым. Кову решил быть честным хотя бы с прайдом. В конце концов, от этих львов и львиц, прошедших с ними буквально через огонь и воду, ему было нечего скрывать. — Но я… правда хочу научиться. Стать лучше для вас. Быть достойным королём не только на словах. Поэтому рядом со мной должна быть Лайли.       Принцесса мягко кивнула Кову, потупив взор. Кронпринц ожидал недовольства прайда, но тот, напротив, был очень даже рад своеобразному «условию». Хоть Лайли и была дочерью Готто, в прайде её любили за мягкий нрав и доброе сердце.       — Так даже лучше, — печально улыбнулась Витани, и все остальные с ней согласились. — Спасибо за честность, Кову.       — Я не собираюсь ничего скрывать.       В пещере раздался отчаянный визг. Все взгляды прайда тут же метнулись к Тирико, который всеми силами удерживал вновь потерявшую покой Амани у каменного пола. Золотистая львица билась из-за всех сил, громко кричала, и в этом визге можно было расслышать четкий вопрос:       — Где моя сестра?! Где Кайди?! Верните Кайди, верните!..       Прайд расступился, позволяя Кову и Витани подойти к сумасшедшей львице. Мать попыталась успокоить дочурку, прильнула к ней, но Амани в припадке рассекла морду львице.       — Я убийца! Я убийца! На моих лапах кровь!       Амани удалось вырваться из хватки Тирико и она было бросилась к выходу из пещеры, но её вовремя остановили другие львицы. Они прикрыли ей путь, выиграв время. Младший принц в это время вновь прижал Амани к земле.       Кову знал, что стоило поспешить. Он приподнял один из камней и достал оттуда яркие фиолетовые цветы — он их припас ещё с прошлого вечера, когда ходил до баобаба Раффики за лекарствами для матери. Лев не знал, сработает ли его метод, но попробовать стоило.       Пока Тирико держал Амани, Кову поспешно отсчитывал необходимое количество цветов. Кронпринц осторожно подошел к двоюродной сестре. Та завизжала пуще прежнего, выкрикивая страшный приговор:       — Казните меня! Я убийца!       Кову старался сохранять спокойствие. Вместе с Тирико им удалось зафиксировать пасть львице, и кронпринц заставил ту разжевать несколько цветов. Через несколько минут вопли стихли, и пещера вновь погрузилась в тишину.       Бурый лев внимательно наблюдал за состоянием Амани. В этот раз он дал достаточно большую дозу — маленькая днём ранее не принесла никакого результата, — и кронпринц не знал наверняка, как это могло сказаться на ослабленном организме. В целом Амани выглядела не так плохо, как могло быть. Вялая, с потухшими глазами, она боязливо оглядывалась по сторонам, и всё же чувствовала себя спокойнее, чем прежде.       — Тебе лучше? — спросил кронпринц, поравнявшись со львицей. Та неопределённо качнула головой. Кову облегчённо выдохнул, поднялся на лапы и на вопросительный взгляд Тирико пояснил: — Тулиза. В малых количествах имеет лёгкий успокаивающий эффект, в огромных может обездвижить. Поэтому я дал что-то среднее.       Кову уже собирался вернуться к встревоженной Лайли, но тут же попал в объятия Витани, которая, уже не сдерживая слёз, уткнулась мордой в гриву кронпринцу.       — Спасибо, Кову. Спасибо… мне так больно видеть её такой… — львица всхлипнула. Она перешла на шёпот. — Кайди больше нет, Киары вот-вот не станет. У меня осталась лишь одна надежда.       — Мне очень жаль, Витани, — кронпринц тяжело вздохнул. — Я буду делать всё, что в моих силах. И Раффики тоже.       Прайд встречал Кову, как героя. Они с восторгом и уважением следили за решительными действиями своего будущего короля, пусть кронпринцу и было непривычно столь пристальное внимание. Львы и львицы вежливо склоняли головы перед хищником, и Кову отвечал им натянутыми улыбками. Натянутыми, потому что по-настоящему радоваться он не мог.       — Следите за Амани, — отдал лев распоряжение прайду, — ни в коем случае не оставляйте её без присмотра.       Перечить кронпринцу не смели, его решения считали разумными. В конце концов, Кову действительно старался делать так, как лучше для прайда, пусть и не совсем понимал, что для этого было необходимо.

***

      Природа замерла в преддверии рассвета. Утро ещё не получило всех прав от ночи, а потому небо струилось тёмным шёлком, и вся земля была погружена в полумрак. Можно было бы сказать, что царила ночь, но… звёзды и луна скрылись из виду. Только это и выдавало скорую зарю.       Кову приживался к матери. Прислушивался к её слабому дыханию. Ему отчего-то казалось, что оно стало более отчётливым, чем вчера, но лев списал это на глупую надежду в своей голове. Кронпринц провёл рядом с ней всю ночь в надежде, что львица проснётся и череда кошмаров закончится, но мать, будто обидевшись, не желала явиться к сыну на коронацию.       Кову правда надеялся.       Лайли не отходила от кронпринца ни на шаг. Эта тревожная ночь выдалась бессонной не только для без-пары-часов короля и королевы, но и для Раффики с Тирико, которые тоже в этот тяжёлый миг были рядом. Младший принц вместе с Кову находился рядом с матерью, а Раффики на время отлучился, чтобы захватить всё необходимое для церемонии.       Когда маджузи возвратился, он был мрачнее тучи.       — Что случилось? — тут же спросил Кову, умевший запросто считывать, в каком настроении пребывал его старый друг. Раффики не ответил сразу. Держа в руках свой посох и предметы для торжества, он смерил печальным взором сначала Кову, потом Лайли.       — Львы-предки признали Кову королём. Но они не благословляют союз с Лайли.       Никто не проронил и слова. Все в изумлении уставились на маджузи, но тот лишь развёл руками, взявшись за изготовление необходимой краски. Кову с Лайли переглянулись, и львица уже успела пробормотать тихо:       — Это не столь необходимо, я… я могу помогать и без должности.       Но Кову остался непреклонен. Он лишь злобно усмехнулся, подняв глаза к беззвёздному небу:       — Да мне плевать, что эти остолопы на небесах думают. Они сами не знают, как лучше!       — Побольше уважения, юноша, — попытался проронить Раффики строго, но вышло у него неуверенно. Маджузи и сам плохо понимал, что происходило. А Кову, тем временем, продолжал, поднявшись с земли.       — Ну, что этих крылатых болванов не устраивает? То, что онаегодочь?       — Крылатых?.. — проронил Тирико шёпотом, но его возглас остался незамеченным.       Раффики покачал головой:       — Они не поясняют. Не против союза, но и не благословляют.       Кову видел, как Лайли судорожно размышляла над чем-то — видно, гадала, в чём могла так провиниться перед великими предками, — но сейчас он не хотел выяснять причины. Не было на это времени.       — Лайли в любом случае станет королевой вместе со мной, одобряют они это или нет. Смирятся уж как-нибудь! — Кронпринц демонстративно фыркнул, ещё раз не то с ненавистью, не то с досадой взглянул в небо, а после вновь обратился к маджузи: — Нам уже нужно отправляться, да?       — Именно. — Раффики взглянул на Тирико. — Ты уверен, что посидишь с ней, юноша? Точно не хочешь взглянуть на коронацию брата?       Песчаный лев невесело улыбнулся.       — Хотел бы, но если кому-то нужно приглядеть за матерью, пока вы отсутствуете, это буду я.       — Спасибо, Тик. Я рад, что могу на тебя положиться, — Кову ткнулся носом в лоб младшего брата, и тот расплылся в сдержанной улыбке. После этого, не говоря ни слова, Лайли и Кову вместе с маджузи направились к Скале Предков. Она отсюда хорошо виднелась, и заметно было, как вспыхнул горизонт в преддверии начала нового дня.       Нового дня короля и королевы.       Кову шагал, глядя себе в лапы. Раздражённый донельзя, он пытался отвлечься, разглядывая мелькающую землю: из-под пепла уже начали пробиваться крохотные ростки. Они были совсем слабыми, но одно их присутствие уже дарило надежду на то, что сожжённая земля восстановится и станет ещё плодороднее и богаче, чем прежде, до рокового пожара.       Кронпринц заметил, что глаза Лайли были прикованы к небу, наполнены тревогой. Заметив на себе пристальный взгляд возлюбленного, львица обречённо вздохнула и пробормотала тихо:       — Не к добру это…       — Что?       — Что они не благословляют. На то, наверное, есть причина, но мне в голову не приходит, какая.       Кову хмыкнул. «Безумство» львов на небе не так уж сильно его тревожило.       — Знаешь, они могут без причин вытворять всякие фокусы. Прямо как… неважно, в общем, — кронпринц вовремя прикусил себе язык. — Не переживай. Всё будет хорошо, мы сделаем всё возможное, чтобы это «хорошо» случилось.       — Я очень на это надеюсь.       Они смолкли. Становилось всё светлее, но солнце так и не осмеливалось предстать в своей величественной красоте на краю неба. Кову уже слышал, как гудела собравшаяся у великой скалы толпа; видел, как они кто с ликованием, кто с сомнением смотрели туда, наверх, где вот-вот должны были появиться их правители.       Воцарившееся молчание прервал Раффики, который прежде не вмешивался в разговор двух возлюбленных.       — Вы уверены в своём решении? Лайли права, она может вмешиваться и без роли королевы, если ты дашь ей такую возможность.       — А ты-то из-за чего сомневаешься? — нахмурился кронпринц. Маджузи нехотя ответил:       — Вы ещё так молоды. Вы давно знаете друг друга, как друзья, но как партнёры… месяц, если я не ошибаюсь? И вот уже свадьба.       — Обстоятельства вынуждают спешить, — мягко улыбнулась Лайли, но, вопреки её ожиданиям, Раффики вдруг взмахнул палкой и едва не сбил льва и львицу с лап.       — В том-то и дело, что обстоятельства!       — А что плохого? — буркнул Кову. Маджузи обречённо вздохнул, поняв, что с этими двоими не было смысла спорить. Да и своя правда у них определённо была.       — Ничего. Впрочем, хорошего тоже ничего. Поживём — увидим.       Кову легко мог не слушать предков, но вот слова старины Раффики… несколько задели его. Может быть, даже сильно. За Лайли ручаться он не мог, но видел по её глазам, что та была раздосадована ещё больше, чем прежде.       И когда Кову ступал к Скале Предков по коридору приветствующих его животных, он думал не о престоле, не о коронации. Бурый лев улыбался из вежливости, впервые примерял на себя маску «благочестивого короля», хоть никогда подобным не промышлял и всячески высмеивал. Но тут понял, что так было проще. Проще отгораживаться от бесконечных восторгов, когда на душе творился настоящий ураган.       Идя по скале, заполненной львицами, он думал не о престоле. Не о Вольных. Не о Готто. И даже не о матери. Он размышлял, чем же так «выделился» перед львами-предками, что его посчитали королём, а Лайли… принимать отказывались.       «Или же мы заблуждаемся? Или всё не так, как мы думаем?»       Кову взглянул на край Скалы Предков. Его едва заметно коснулись первые лучи солнца, знаменуя скорое начало торжества. А ещё кронпринцу показалось, что там сидел львёнок. Маленький рыжий львёнок с крохотными крыльями… Кову несколько раз часто-часто поморгал, и наваждение изменилось: теперь на краю сидел никто иной, как Готто. Ещё совсем молодой, таким, каким Кову запомнил его в детстве. Готто улыбался своей зубастой пастью, а лев непроизвольно оскалился… хоть бы этот паршивец не вмешался в этот день! День, который должен был стать для них с Лайли самым счастливым, если бы не обстоятельства.       Кову ужаснулся. Вот, что имел ввиду Раффики… хоть они и любили друг друга, но союз будет заключён не из-за этого светлого, прекрасного чувства. А из необходимости. Обстоятельств. Несчастий…       Когда они с Лайли по велению Раффики подошли к самому краю скалы, Кову непроизвольно оглянулся: прайд, затаив дыхание, наблюдал за ними. Приветствовал их. Вот только в лапах Витани сидел маленький бурый львёнок, своими изумрудными глазками с ненавистью глядевший на коронуемых из толпы. Кову поёжился: из всех видений последнее показалось ему самым жутким.       «А сколько жертв было? Сколько погибло ради этого момента?» Принц вновь взглянул на бесчисленную толпу животных, собравшихся подле великой Скалы Предков. Многие из них были искренне рады, немногие… смотрели с недоверием. Но всех объединяло одно: никто не знал, что будет дальше и как это повлияет на их жизнь.       «Явившийся из пустоты наследник… на их месте я бы тоже был крайне встревожен». И всё же животные хотели им верить, давали шанс — одним только тем, что пришли на эту церемонию!..        Раффики провёл белую полосу сначала на лбу Лайли, потом на лбу Кову. Махнув рукой, он пригласил хищников к завершению торжества. Бурый лев смотрел в эти лунные глаза напротив и думал, что никакие предки, никакие обстоятельства не изменят его мнения о ней… о самом лучшем, что случалось в его жизни.       А пока Лайли рядом, всё покажется лучше, чем если бы её никогда не существовало. Наверное, в появлении Готто на их дивных землях были хоть какие-то плюсы.       Глубоко выдохнув, Кову зарычал. Животные заликовали, радостно визжа в тон своему королю. Королю Кову. Тот рычал недолго, но громко, отчётливо, с напором!.. Он заявил о себе на все Земли Прайда, и теперь изменить что-либо было уже невозможно. Слишком поздно.       Смолкнув, Кову взглянул на Лайли. Та медлила в нерешительности. Он улыбнулся ей тепло-тепло, и львица, ответив своей улыбкой, выдохнула. Над Землями Прайда раздался рык новой королевы.       И кто бы как не относился к новоиспечённым правителям, нельзя было отрицать, что этот день разделил жизнь земель на «до» и «после». Истинный король вернулся на престол вместе с королевой, дочерью самозванца…

***

      Когда коронация подошла к концу, животные начали расходиться. Кову и Лайли поспешили вернуться в прайд, где их уже встречали восторженные львы и львицы.       — Поздравляем вас, ваше величество! — радостно кричали они, кланяясь в землю королю и королеве. В отличие от остальных животных, отношение прайда к коронации оказалось однозначным: все были счастливы восхождению на престол Кову и Лайли, двух замечательных хищников.       Супругам было необычно это почтительное отношение, низкие поклоны, а потому… происходящее даже показалось им немного забавным. Кову едва сдерживался, чтобы не прыснуть при виде этих напущенно-уважительных мордашек львов и львиц, с которыми он был знаком вот уже долгие годы. Разве один рык на скале мог что-то изменить?       — Спасибо, спасибо огромное, — с улыбкой отвечал Кову, подумав о том, что, похоже, этот день должен был выдаться для них счастливым. Куда более счастливым, чем тяжелое утро с плохими новостями «с небес». Потому король решил хотя бы попытаться порадоваться происходящему сегодня, чтобы…       В этот момент на скале раздался оглушительный крик. Амака со всех лап неслась к правителям.       — Ваше величество, Амани! Амани, она!..       — Что Амани?! — тут же выпалила Витани, не дав Кову сказать и слова. Сверля бежевую львицу настойчивым взором, перепуганной матери удалось-таки добиться от неё слов:       — Амани пропала, её нет на Скале Предков!       И тут Кову осознал весь ужас произошедшего. Они с Лайли поняли друг друга без слов: ситуация была настолько опасна, что любое их промедление могло стоить… впрочем, сейчас это было неважно. Стоило верить в лучшее! Стоило ведь?..       Прайд в панике зашептался, понимая, чем грозил побег Амани. Лайли, оказавшаяся в центре внимания, судорожно рассуждала под согласные кивки Львов и львиц:       — Видимо, нашла момент, чтобы сбежать, пока все были увлечены коронацией… ещё бы! В толпе никто бы не заметил исчезновение невзрачной львицы… — Лайли перевела дух, и воскликнула увереннее: — Нельзя терять ни минуты! Она не могла далеко уйти, мы успеем!..       — Да, ты права, — Кову стиснул челюсти и, оглянувшись, начал распоряжаться, кого и куда отправить: — Вы — к водопою… Вы — к реке… и ещё… — лев вздрогнул, когда осознал, насколько близко было то самое место. Самое опасное из всех. — А мы к ущелью. Бегом, нужно спешить!       Кову всем сердцем надеялся, что у них было время. Он рвался вперёд, судорожно отсчитывая минуты и представляя, насколько сильно Амани была впереди них. Даст ли она им фору хотя бы в несколько минут… несколько чертовых минут! Лайли бежала рядом с супругом, и, судя по всему, думала о том же. За ними следовало ещё несколько подручных львиц, в том числе и Витани.       Они достигли ущелья в мгновение ока. Это было то самое, в котором прежде Лайли, Кову и Вольные устроили засаду на Готто — всё это сейчас показалось королю таким давним, далеким и совершенно неважным! Он лишь пытался выцепить взглядом знакомый до боли золотистый силуэт, найти её, пока не стало совсем поздно, спасти…       Спасти от самой себя.              Вот она, Амани. Стоит у самого края и тоскливо смотрит вдаль… живая. Спокойная. Только очень уж задумчивая. Глядит на небо и думает о чем-то своем, после — переводит взгляд на ущелье, будто пытается решиться. Чего ей не хватает? Отчаяния? Храбрости? Причин сделать этот шаг в пустоту?..       — Амани! — тут же завопила Витани и бросилась к дочери, но её удержал Кову. Вовремя: ведь стоило матери появиться в поле зрения сумасшедшей, Амани тут же сделала смелый шаг к ущелью.       — Не подходите, не надо! Не забирайте мою свободу! Не смейте… Не смейте забирать у меня сестру!       Из глаз Витани, поразительно похожих на глаза дочери, лились горькие слёзы. Но Амани не обращала на это внимания. Все чаще дыша, она с досадой смотрела на ущелье, стоя спиной к бездонной пропасти. Не решалась. Ждала. Кову решил, что это была их единственная возможность побороться за жизнь львицы, но он понятия не имел, как это сделать. Подойдут ближе — она спрыгнет… не подойдут — тоже бросится на острые скалы, только спустя какое-то время.       Внезапно Амани сама подала голос. Она, улыбнувшись — мягко, почти даже весело, чем до боли напомнила королю Лайли, — обратилась к Кову:       — Ваше величество, ведь я же убийца. Я убила свою сестру.       — Ты не убийца, Амани, — возразил Кову. Он говорил медленно, тщательно подбирал слова, понимая, что его ошибка могла сейчас стоить ей жизни. Лев сделал плавный шаг в сторону двоюродной сестры, но та даже не шелохнулась. Она заулыбалась пуще прежнего:       — Я нарушила закон, ваше величество. Вынесите мне смертный приговор. А я сама… его исполню.       Кову обомлел. Он застыл, отчетливо слыша собственное сердцебиение в голове. На подмогу ему поспешила Лайли, которая, едва сдерживая слёзы, выкрикнула сестре:       — Нет, Амани, нет! Никто тебя наказывать не будет! Ты никого не убивала!       — Не убивала? — Амани хмыкнула. — Что ж… похоже, сейчас будет моя первая жертва.       — Милая, не смей! Не оставляй меня!       Когда Витани вывернулась из хватки короля и прайда, она тут же бросилась к дочери. Та, всхлипнув, в последний раз посмотрела на мать, а после бросила тихо:       — Прости, мам…       Амани сделала шаг назад. Она, широко расставив лапы, полетела в ущелье. Раздались дикие рыдания Витани, которая остановилась в шаге у края и видела, как её дочурка падала на острые скалы. Как самое дорогое её сердцу существо улыбалось перед смертью. Как помутнели глаза Амани, когда удар пришёлся по её спине и переломил хрупкую львицу. И маленькое тело безжизненной тряпочкой повисло на острых камнях…       Кову с подмогой прайда оттащил обезумевшую от горя мать от ущелья, чтобы она не прыгнула следом за дочерью. Пересилив себя, король повторил трюк младшего брата и попытался оглушить Витани: вышло не с первого раза, и всё же несчастная львица потеряла сознание не то от удара, не то от отчаяния. После этого наступила тишина, скорбная и горестная. Страшно было видеть, как кто-то мог так легко распрощаться с собственной жизнью...       А Кову смотрел на Витани и с горькой усмешкой думал о том, а прыгнула ли бы эта львица за Амани… а прыгнула ли бы Киара, если бы сам Кову задумал нечто подобное?..       «Киара уже никуда не прыгнет…»              Вдруг над поляной раздался смех. Искренний, счастливый. Полный необъяснимой радости и облегчения. Ошарашенные львы и львицы повернули головы, чтобы посмотреть, какой мерзавец вообще мог радоваться в такой момент и увидели… Тирико. Тот бежал к ним навстречу, широко улыбался и, не обращая внимания на убитые горем морды хищников, закричал на всю саванну:       — Королева Киара очнулась! Королева Киара пришла в себя! Киара будет жить!