За тенью вслед

Утро 11 октября начиналось типично и обыденно. Даже как-то слишком обыденно. Был яркий солнечный день, и мой просторный кабинет оказался полностью залит светом. Нет, меня не беспокоило, что под солнечными лучами на экране моего «Макбука» порой разглядеть что-то можно было с некоторым трудом. Цветовую гамму я подбирал настолько интуитивно, что, казалось, и с закрытыми глазами мог бы управляться с палитрой так же успешно. Я оторвал свой взгляд от ноутбука и огляделся вокруг. Что-то вроде разминки для зрения, правда, вместо 8–10 раз в день, согласно рекомендациям врача, обычно у меня получается не забыть и сделать такую разминку 3–4 раза в неделю. В кабинете все было расставлено в соответствии с моим дизайнерским вкусом: поближе к окну стоял стол с несколькими уровнями, на котором размещалось все, что так или иначе требовалось мне на работе: ноутбук, бумага, ручки, степлер, принтер, сканер… Словом, куча всякой очень полезной всячины. Дальше я посмотрел в сторону входной двери: слева на стене висел стенд «Информация». На нем — всевозможные распоряжения, информационные листы, «Работник месяца»… О, стоп. В этот раз под этой надписью красовалась моя фотография. Чем не отличный момент, чтобы наконец рассказать вам о себе? Меня зовут Левенте, я родился и вырос в Венгрии, в городе Мишкольц. Волею-неволею, но здесь я живу и поныне. Работаю здесь же: в десяти минутах ходьбы от моей квартиры располагается дизайнерское агентство «Tervezett», меня многое с ним связывает. Я считаю, что в свои 23 года немалого добился. Меня всегда привлекало искусство. Настолько, что, поддавшись рвению, я отказался от высшего образования в пользу самостоятельного обучения и, кажется, неплохо преуспел в этом, раз уж на стенде виднелась моя фотография. Правда, она мне не слишком нравилась. На очках здесь виден какой-то блик, волосы, обычно прилизанные, каким-то чудом именно на этой фотографии растрепались. Что же, мой босс Лайош Кадар не очень ответственно подходил к выбору фотографий. Ладно, не настолько я загордился, чтобы по двадцать минут смотреть на собственную страшную фотографию. Я перевел взгляд на подоконник за моим столом: тут стояли различные комнатные растения, которые я, правда, постоянно забывал поливать — ужас да и только, но растения были, или старались быть, особо стойкими и не подавали ни малейшего признака того, что их хозяин периодически отлынивает от ухода за ними. Вновь я посмотрел вглубь комнаты — на этот раз в правую от входной двери сторону. Здесь располагался довольно длинный диванчик для моих потенциальных посетителей. Правда по работе таких практически не бывало, а те, кто заходил, как правило, проходили сразу к моему столу. Возможно, их напрягал тот факт, что диванчик стоял, фактически, в тени, но не уверен. В любом случае, из всех коллег здесь как правило размещался только мой коллега Винс со стаканчиком кофе. Он любил потрепаться со мной о всякой ерунде по работе. Я находил его немного странным. На работе мы общались чуть ли не как лучшие друзья, но он ни разу не связывался со мной помимо этого. Все его вопросы и разговоры так или иначе относились к нашему дизайнерскому делу, а если мы и говорили о чем-то другом, то только в офисе. Мы никогда не гуляли, не созванивались «просто поболтать». Складывалось ощущение, будто он существовал только в пределах офиса «Tervezett», а, выходя, дематериализовывался. Тут на моем столе резко зазвонил телефон. О, а вот и он. Стоило лишь вспомнить. Я повернулся обратно к столу, взял со стола смартфон и ответил на звонок. — Доброго утра, Леви! — послышался голос Винса. Такой короткой формой имени меня называли обычно близкие знакомые. — Доброго, чего стряслось в такую рань? — спросил я в ответ и встал со стула, решив немного размять не только глаза, но и остальное тело. Спросил я, конечно, из вежливости. Практически всегда такой за таким звонком следовала та или иная просьба о помощи, да и этот раз не стал исключением. — Не заскочишь ко мне случайно? Тут проблемка одна нарисовалась, никак не могу выбрать, что лучше. — Без вопросов, через несколько минут подойду. Не дождавшись прощания, я положил трубку и вышел из кабинета. Наконец-то законный способ развеяться. Хотя я и любил свой кабинет, долго засиживаться на одном месте казалось не слишком приятным, да и не слишком полезным. Я вышел из кабинета и прошел в зону отдыха нашего офиса — тут стояли диванчики и журнальные столики, да ещё и куча вендинговых машин впридачу: с кофе, газировкой, фастфудом, и всем прочим в том же духе. На одном из стеклянных журнальных столиков я сразу же заприметил свежий выпуск «Венгерских известий». Кажется, никто во всем офисе, кроме меня и одной из уборщиц, не читали бумажных газет. А я всегда любил ощущения от бумажной литературы. Иногда уборщица, как и в этот раз, оставляла свежий выпуск какой-нибудь газеты. Так как больше никого эти газеты все равно не интересовали и никто не был против, я забирал их себе, если видел что-то интересное. По дороге к Винсу я решил пробежаться по нескольким газетным статья. Сразу же мне в глаза бросилась статья с титульной страницы — я замедлил шаг и нахмурился. Увиденное показалось мне неразумным и нелепым. Свернув газету пополам, я уже занёс ногу, чтобы продолжить путь, но вдруг передумал. Ещё раз взглянув на статью, с видом крайней задумчивости, я все же решил сначала отнести газету обратно к себе в офис. Это не заняло много времени, и через пять минут я наконец был у дверей кабинета номер 16, в котором работал Винс, рядовой дизайнер. Выдержав небольшую паузу после стука, опять же, из вежливости, я вошёл. За своим, не столь уютным, на мой взгляд, рабочим столом сидел молодой мужчина, со светло-рыжими волосами, ухоженной не слишком длинной бородой и бакенбардами такого же оттенка. Взгляд его был прикован к двери, теперь же он смотрел прямо на меня. — Привет, Леви! — поздоровался Винс и вскочил с места. — И тебе привет, — ответил я и пожал коллеге руку. Не дожидаясь дальнейших реплик от Винса, я сразу же сел во второе кресло, стоящее чуть поодаль, и пододвинулся ближе к столу. Мы делали так уже не один раз: я, как старший специалист, часто разбирался с непонятками у моего коллеги. Да и даже с творческим кризисом мне порой удавалось помочь справиться, хоть я и не был психологом по образованию. В очередной раз запросы Винса не требовали от меня какого-то сверхвнимания: несколько вопросов по анатомии человека, затем последовали жалобы на слишком размытые технические задания от клиентов, да и все остальное было в том же духе. Когда мы закончили работу и я наконец-то смог встать со стула и размяться, обнаружилось, что время уже было обеденное. Мне захотелось выпить кофе в кафе через дорогу, но чрезвычайно не хотелось делать это одному. — Слушай, Винс, — обратился я к коллеге, все ещё пыхтевшему над ноутбуком, — не хочешь сходить до кофейни? Винс, к моему удивлению, призадумался. — Даже не знаю, у меня дел на сегодня ещё много, я тебе далеко не все свои задачи показал, — этот ответ меня нисколько не удивил, но я почувствовал в нем некую неуверенность — может, на этот раз мне удастся его убедить. Пару раз я, конечно, вытаскивал Винса в кофейню, но думаю что это выглядело так, будто я веду кошку к ветеринару. — Тогда бери ноутбук с собой. Если придут в голову какие-то мысли, сразу со мной и поделишься. Пару мгновений коллега поколебался, но все же я оказался прав насчёт его неуверенности. — Эх, ладно уж… Но только не долго, а то эти чудаки совсем покоя не дадут! Под чудаками он имел в виду, очевидно, тех самых странных заказчиков, которые сами непонятно чего хотели. Винс согласился. Как я уже упомянул, обычно уговорить его мне удавалось с трудом, но сегодня он чересчур легко сломался. Не знаю, были ли у моего знакомого ещё какие-то близкие друзья, а в особенности друзья, не связанные с работой. Если и были, то я о них ничего не знал. Было пару раз, когда он говорил мне о ком-то мельком, но это не о чем мне не говорило. Винс никогда не разговаривал ни с кем не по работе по телефону, словом, не давал мне ни малейшего намека узнать поподробнее, с кем же он всё-таки общается и дружит. Возможно, он просто не считал нужным делиться чем-то таким, а может было ещё что-то. Конечно, я не раз задумывался о Винсе, том Винсе, который существовал во все остальное, нерабочее время. Ни за что не поверю, что, кроме дизайна и работы он ничем более не занимается. Мне было проще представить на этом месте самого себя — дизайнер-самоучка, влюбленный в искусство, не знающий без этого жизни — хорошо же звучит? Правда, существовало нечто такое, что всё-таки не давало загнать не меня, не коллегу в этот шаблон. В моем случае я все понимал — этим нечто был мой характер — непрерывно работать я просто не мог, как бы ни любил это. Что же было до Винса — кажется, о его таком «нечто» мне только предстояло узнать. Пока все ограничивалось лишь моим предчувствием. В кафе я решил не экспериментировать и взял, как всегда, маленький капучино. Не секрет, что мои финансы позволяли взять любой, даже самый навороченный напиток, но именно маленький капучино ассоциировался у меня с тем периодом жизни, когда я только учился в школе, тогда отец ещё был жив. Однажды после уроков я шел домой и заприметил в подземном переходе неподалеку кофейню. Тогда мне не были знакомы эти непонятные слова: американо, латте, капучино, и всякие разные другие, но тогда мне очень захотелось впервые в жизни попробовать кофе. Взял наугад, добавил сахару и проникся так, что и по сей день беру время от времени этот самый маленький капучино. Не знаю, как бы все обернулось, если бы выбор моего тогдашнего не слишком разумного существа пал на американо — я и сейчас его на дух не переношу, а тогда-то он бы вовсе отбил у меня желание снова приближаться к кофейням на долгое время, если не навсегда. Пожалуй, я слишком увлекся детскими воспоминаниями. Вернёмся к нам с Винсом. Мы пили кофе, сидя за столиком ближе к прилавку, и, как ни странно, говорили о личной жизни гораздо больше, чем о работе. Такого я не припоминал во всех наших прошлых беседах за 3 года, ровно столько я работал в «Tervezett». Винс похвастался своими недавними покупками, среди которых оказался телевизор одной из последних моделей, затем как бы невзначай он рассказал, что часто гуляет, особенно по лесу по вечерам, последнее время начал встречаться с друзьями из-за границы, из Румынии… Весьма разносторонние факты, но для меня это было, в любом случае, очень ценной информацией. Как будто бы он хотел рассказывать и дальше, но осекся посреди фразы о неких личных конкурентах (как я понял, это было не о бизнесе, но осознать до конца возможности не было), быстро покосился в мою сторону и, выйдя из потока своего душевного повествования, прервал эту непринуждённую беседу и перевел ее снова на рабочий лад. Всё-таки Винс достал свой ноутбук и начал закидывать меня вопросами вдвое больше, чем в офисе. Очень скоро я оторвал взгляд от его ноутбука и начал оглядывать помещение. Опять отвлекся, но продолжал отвечать Винсу, даже не смотря в его сторону. В небольшом кафе все было типично для Мишкольца, моего родного венгерского города. Снаружи здание выглядело живописно, архитектурой явно занимались профессионалы минувших времён. Внутри же все выглядело современно и уютно. По бокам от деревянных столиков, во всю ширину располагались диванчики кремового цвета. Сбоку к столу было приставлено кресло, на случай сбора чуть больших компаний. Четвертая же сторона всех столиков оказалась прислонена к стене — так все они и располагались: десять столиков тянулись от входа по бокам до самого прилавка, в ширину помещение было не таким большим, как в длину, поэтому проход между столами был довольно узким, настолько, что порой проходящий мог задеть собой одно из кресел. Повернувшись обратно к Винсу, я решил попытаться разболтать его вновь. — Послушай, Винс, — начал я, — а чего это ты сегодня начал про себя рассказывать? Не припомню такого раньше. Тот как будто бы не понял: — Да как же не припомнишь? Ты забыл все показательные работы, которые мы с тобой так много обсуждали? Или, положим, выездные мероприятия художников, да и взять даже наши обычные рутинные… — Стой, — торопливо прервал я Винса, — Я говорю вовсе не о том. — А о чем же? — Винс сказал это, а лицо его стало изображать все более наигранное удивление. — Я про личные разговоры, не про наши рабочие будни, вот, например, ты рассказал про свои вечерние прогулки, это же точно выходит за рамки наших обычных разговоров, ты ведь не будешь это отрицать? Винс сконфузился, поняв, что отвертеться не получится и что нужно выдать что-то хоть малость убедительное. — Да что уж тут скажешь… Последнее время я чувствую себя немного тревожно, как будто бы не в своей тарелке что ли. Только не спрашивай меня почему именно. Я и сам пока не слишком сильно разобрался. Когда я начал говорить и открываться тебе, то, как-то, расслабился что ли отчасти. Ответ был чрезвычайно размывчатый и непонятный, сделать из него конкретные выводы у меня никак не получилось. В прочем, меня и не было повода для возражения — во-первых, Винс вполне ясно попросил не встревать не в свое дело, а, во-вторых, я внимательно смотрел за выражением лица знакомого, оно было настолько страдальческим, что мне не захотелось решить и без того хрупкий внутренний баланс Винса. Да и признаков лжи я не почувствовал, хоть и в такой размытой формулировке соврать было, очевидно, попросту негде. Пришлось отступить. Было ясно одно: Винс сделал первую попытку просветить меня в чем-то важном, правда не до конца собрался с духом. — Ладно, как скажешь, но, если вдруг понадобится, сразу обращайся ко мне, помогу чем смогу, — ответил я и искренне улыбнулся. На лице Винса я заметил лёгкую улыбку в ответ, но затем он поспешно отвёл взгляд и ответил: — Да, разумеется, но за меня не беспокойся так сильно, лучше о себе подумай. Тогда мне вполне логично показалось, что Винс имеет в виду исключительно рабочие проблемы. Из офиса я стал собираться незадолго после шести часов вечера. Зашел за Винсом, но тот, как это часто бывало, поспешил заверить меня, что и сам дойдет, а сейчас ему нужно было чуть-чуть задержаться. Конечно же, меня это мало удивило. Стоя посреди своего кабинета, я несколько раз обвел его взглядом. Не самая приятная моя привычка, но забывать что-то на рабочем месте не хотелось, даже если идти мне до него от дома какие-то считанные десять минут. Наконец, убедившись, что все в порядке, я вышел из кабинета, запер дверь и спустился по лестнице со второго на первый этаж, прямо ко входной двери в агентство. Выйдя, я прошел несколько шагов и обернулся. Над двухстворчатой дверью висела большая светящаяся вывеска «Tervezett». Каких-то два года назад она не представляла собой ничего выдающегося, но примерно в это время я близко познакомился с моим директором, или же просто боссом, Лайошем Кадаром. Мне не пришлось долго его убеждать в отстойности тогдашней вывески. Да, вы все правильно поняли, новый логотип — моя собственная разработка. До этого директору и в голову не приходило что-то менять. Клиенты, как правило, приходили к нам, будучи уже наслышанными о фирме, так что вопрос внешнего оформления оставался лишь вопросом собственной творческой удовлетворенности, в определенной степени, конечно. В моем случае эта моя творческая составляющая ни разу не удовлетворилась увиденным, поэтому за неделю я разработал полностью новое оформление. «Да у тебя и впрямь талант», сказал тогда Лайош, и с тех пор здание украшает моя разработка. Столько раз уже смотрел на фасад, а все равно радует глаз. Собрался было идти, но, как назло, заметил, что шнурок на одном из кроссовок развязался, а ведь я не успел ещё толком выйти. Типичная ситуация. Вздохнув, я отошел к тщательно остриженным кустам в тень, затем нагнулся, чтобы исправить ситуацию со шнурками. И в этот самый момент, когда я еще не успел до конца склониться, резко дунул ветер. Все лампы вокруг, свет в окнах и даже вывеска «Tervezett» на секунду померкли, а мимо меня словно что-то пролетело со страшным свистом, спустя мгновение послышался резкий звук, похожий на хлопок двери. Прошел миг, и вот все словно по-прежнему. От испуга резко выпрямился, так и не завязав шнурок, снова ступил на тропу и несколько раз рассеяно посмотрел то в сторону входной двери под вывеской, то в сторону улицы, туда, куда предположительно пронеслась тень. Ничего странно я не увидел и остался глубоко озадачен. Сердце колотилось. Неужто мне показалось? Нет, все выглядело слишком реально… Теперь я медленно отошёл к скамье неподалеку, постоянно оглядываясь при этом. Сев на нее, я с трудом перевел дух. Через несколько минут, наконец справившись со шнурком, я уже шел по улице, задумавшись настолько, что казалось, не заметил бы машину, несущуюся навстречу прямо по тротуару. Но, к счастью, такого тут не случалось. Да и вообще машины виднелись лишь изредка. Невольно я задумался о тех, кто остался в офисе после моего ухода. В голове был лишь образ Винса, но я всячески стремился его отбросить, потому что после шести вечера в офисе оставалась ещё целая куча сотрудников. Даже Лайош уходил не раньше семи. Поэтому размышления мои ни к чему так и не привели, но успокоиться я никак не мог, равно как и найти логическое объяснение тому, что я увидел возле офиса несколькими минутами ранее. Я ступал по вымощенной плиткой дороге, а из одного из карманов моего рюкзака торчал уголок «Венгерских известий». Кажется, мне будет чем заняться дома.