Шелест страниц

      Не существовало ни единого алхимика, не желавшего узнать все тайны мирозданья и истоки жизни. И однажды один из них решил отринуть своё прошлое ради того, чтобы достичь большего, потому разменял свою душу на запрещённые познания, доступные дьяволу. Одна лишь его старая лаборатория, давно заросшая плющом и не видевшая людей, знала об их сделке:       — Люди молвят, что тебе подвластно всё в нашем мире, ведь твои знания безграничны. Я уверен, что они заблуждаются — и даже твоя сила не способна дать мне то, чего я желаю.       — Три тысячи лет вы, люди, просите моего благословения, но никто до этого не думал сомневаться во мне. Так продай же мне душу и сам увидишь — не останется ни единой тайны, что ты не сможешь решить.       — Я не колеблясь сделаю это, если ты докажешь, что я не потрачу время зря — что если я так и не узнаю истину мира?       — Я дам тебе двадцать четыре года, алхимик. Двадцать четыре года тебе будут открыты дороги в любую часть света. Двадцать четыре года все мои знания будут принадлежать тебе. Если по истечению этого времени я не исполню своего обещания, то я оставлю твою душу и вернусь в ад, не смея избежать гнева отца за своё невежество.       — Меня устраивает твоё предложение, но выслушай моё ответное условие.

📚📚📚

      — Ты знаешь, что это за скала?       Альбедо отвлекается от рисунка, оставляя реку, протекающую под ними, недорисованной. Азалия любит болтать попусту обо всём подряд, не умея подолгу молчать — алхимик это знает и совершенно не удивлён тому, что она решила поговорить хоть о чём-то. Ей явно скучно просто наслаждаться видом расцветающего рассвета, откинувшись на траву — пусть Альбедо когда-то и взял на себя долг не давать ей заскучать, порой это слишком уж сложно.       — Лорелея, — спокойно отвечает Альбедо, возвращаясь к рисунку, задумчиво наклоняя голову, потеряв мимолётное вдохновение, — раньше её звали шепчущей скалой. Или ты хочешь поговорить именно про легенду?       — Не особо — смеётся Азалия, поднимаясь с травы и подходя ближе к алхимику, наклоняясь к нему, чтобы посмотреть на рисунок, — меня всегда завораживало то, как ты рисуешь. Не хочешь ещё куда-нибудь съездить? В мире ещё достаточно мест, достойных того, чтобы ты их нарисовал.       Альбедо коротко улыбается, переворачивая листы в блокноте. Река Рейна сменяется Колизеем, а тот — дворцами и замками разных стран. Всё, что он желал когда-то увидеть, теперь навечно запечатлено на бумаге, списанное с оригинала, увиденного в живую. Пусть есть ещё места, которые он не видел, но это не кажется столь важным. Не сейчас, когда на это больше не осталось времени.       Когда Альбедо отправлялся в странствия с условием, что ему отведено двадцать четыре года, это казалось огромным сроком — нужно ли ему столько, чтобы узнать желаемое? Сейчас же, когда отведённое время заканчивается, Альбедо, вернувшись в город, с которого всё началось, осознаёт — мир, существующий уже несколько тысячелетий, можно вдоволь изучить лишь за те же тысячелетия. Пусть ответы на первоначальные вопросы он нашёл, но что ему делать с новыми? Ему нужно больше времени.       Демоны за проданную душу даруют ему желанное бессмертие при правильных условиях — Альбедо знает…       Азалия садится рядом на траве, касаясь его плеча — алхимик чувствует, как напряжение спадает, позволяя расслабиться и благодарно улыбнуться своей спутнице. Та отвечает так же улыбкой, прислонившись к нему ближе, легко обнимая. Её прикосновения всегда мягкие, трепетно-нежные — она не умеет касаться иначе, если речь идёт о нём — из-за тайны, связывающей их. Это ли люди называют проявлением самого светлого чувства, что доступно их душам?       …но его душа уже давно продана демону, что исполнил свою часть сделки. И от лиловых глаз демона, всегда горящих пламенем, напоминающих о его родине, это не скроется.

📚📚📚

      — Порой мне грустно от того, как легко обрывается жизнь, — вечером произносит Азалия, взяв в руки горшок с увядшим цветком, о котором оба совершенно забыли, — это кажется несправедливым.       — Неожиданно слышать это от тебя, — мягко улыбается Альбедо, откладывая начатый эксперимент и подходя к Азалии со спины, — ты же знаешь, что это легко поправимо.       Альбедо аккуратно касается стебля — под его пальцами к растению возвращается привычный насыщенно-зелёный цвет, а цветок вновь расцветает. Красные лепестки цикламена поднимаются к ним, словно приветствуя и благодаря за подаренную жизнь.       Алхимия способна на это, демоническая магия — нет. Альбедо знает, что она создана разрушать и заставлять медленно умирать — даже если поначалу кажется, что людям дарована безграничная власть, в том числе и над временем. Чтобы получить добро от демона — одной души не хватит. Потому алхимик никогда не просил у него многого — ему хватало знаний и маленьких выполненных просьб. Демон едва мог понять это — обычно люди были куда алчнее в своих желаниях.       Демон рассказывал, что были люди, просящие у него себе в жёны невиданных красавиц — и он в ответ приводил ему братьев-бесов под женской личиной, что спадала аккурат после первой брачной ночи. Были и те, что просили несметные богатства, не давая взамен ничего ценного — демон даровал им золото, со временем обращающееся в обычные камни.       Но алхимик продал ему душу — самое ценное и желанное, что есть у людей. Так почему же он всё время довольствовался малым, несмотря на все слова демона, что он готов выполнить любую просьбу?       Альбедо никогда не вёлся на соблазн взять больше, чем ему нужно — знал, что это плохо закончится. Как и знал, что, вызывая демона, нужно быть аккуратным с его условиями — потому и выставил свои, раз ему позволили. Но действительно ли они были настолько выгодны, как ему раньше казалось? И действительно ли ему хватает того, что он уже имеет?       — И всё же алхимия удивительна, — по-доброму смеётся Азалия, с интересом прикоснувшись к налитым жизнью лепесткам, словно не веря, щуря лиловые глаза, — вернее… удивителен ты. Раньше я не видела алхимиков, способных на такое.       — Польщён слышать подобное, — благодарно кивает Альбедо с улыбкой, — если позволишь, я покажу тебе свой новый эксперимент. Возможно, он сможет тебя удивить.       — Уже поздно, — отвечает Азалия, поставив цветок обратно на подоконник, прежде чем обернуться на Альбедо с улыбкой, в которой он видит насмешку судьбы, — это может подождать до утра, верно? Нам ведь некуда спешить.       Альбедо отходит к своему рабочему столу, мельком проходясь взглядом по полным пробиркам и записям с экспериментами. А после устало прикрывает глаза, проводя ладонью по лицу, сгоняя осознание того, что всё может оказаться зря.       Скоро полночь. Скоро заканчивается отведённый ему срок. И это значит, что придёт время платить свой долг — демоны крайне педантичны в этом плане и не потерпят заминок. Так почему она ведёт себя подобным образом?       — Не издевайся, — вздыхает Альбедо, качнув головой, — ты знаешь, что это последний день.       — Я просто не хочу тебя угнетать, — тихо смеётся Азалия, подходя ближе и привычно касаясь его спины, словно утешая, — не лучше ли провести свои последние часы так, как хочется, а не сожалеть о содеянном?       — Я не буду сожалеть, — отрезает Альбедо, разворачиваясь к Азалии, взяв её за запястье, не позволяя отдалиться, — я достиг того, чего желал, потому просто ответь мне — выполнил ли я свою часть сделки?       Азалия коротко смеётся, заинтересованно наклонив голову. В лиловом взгляде скользит не та же насмешка, что была в их первую встречу — что-то на пару тонов нежнее и ласковее. То, что не должно отражаться во взгляде демона, готового забрать душу.       — За время нашего странствия… ты смог удивить меня — и не раз, Альбедо, — честно признается Азалия, прежде чем свободной рукой прикоснуться к его щеке, улыбнувшись чему-то своему, — но своё обещание ты не сдержал. Потому, если ты желаешь продлить нашу сделку, взамен я хочу получить ещё кое-что от тебя. Как компенсацию.       — И что же?       — Твоё сердце, — прямо произносит Азалия, рассмеявшись. Альбедо в ответ фыркает, с улыбкой покачав головой.       Глупый демон.       Просит то, что уже и так принадлежит ему.

📚📚📚

      — И что же это за условие?       — Люди говорят не только о твоей силе, но и о том, насколько тебе скучна жизнь после бесконечных трёх тысяч лет. Если я смогу тебя удивить за выбранный тобою срок, то продли нашу сделку на моих условиях, а ежели я этого не захочу — оставь меня, не тронув душу.       — Я считаю вас, смертных, крайне забавными, но недостаточно, чтобы меня удивить — все ваши пороки давно известны. Будь по твоему, алчный алхимик, развлеки меня, если сумеешь. Но тебе нечего мне показать.       — Я могу показать тебе зарождение жизни.